Лев Толстой и Фёдор Тютчев

               
     Пожалуй, самым любимым моим афоризмом в мировоЙ сокровищнице поэзии является цитата из стихотворения знаменитого русского поэта Фёдора Иванович Тютчева «Увы, что нашего незнанья…»: "Кто смеет молвить: до свиданья/ Чрез бездну двух или трёх дней?" Так просто и пророчески определил поэт целый пласт человеческого бытия! Одна эта цитата могла бы обессмертить имя Фёдора Ивановича Тютчева. И, недаром, что «Википедия» представила его как "поэта-мыслителя".
     Только глубоко одаренный человек, мыслящий сквозь века, способен, как писал незабвенный Козьма Прутков, "объять необъятное". Как и авторы данной литературной маски, скрывающей сразу четырёх известных литераторов, Ф. Тютчев обладал выдающимися мыслительными способностями, и легко мог сочинить такой афористичный, и, в тоже время, глубоко реальный текст.  "Два дня" - это бездна для человека, утверждал поэт. Бездна – через которую Властелин природы, строящий свои радужные планы, не сможет перейти:
   Увы, что нашего незнанья
   И беспомощнее и грустней?
   Кто смеет молвить: до свиданья,
   Чрез бездну двух или трёх дней?
    Это короткое четверостишие («Краткость – сестра таланта?") отражает смятение души поэта, который не может даже предположить, что ждёт его завтра, через несколько часов или дней.  Человек и Поэт вдруг осознает, что планы, которые он строит, условны, что любая случайность может в один миг перечеркнуть их все.
    Оно было навеяно 40-летнему поэту встречей с юной воспитанницей института благородных девиц Еленой Денисьевой, которая вмиг перевернула его жизнь. Только тогда он понял, насколько мимолетними, несерьёзными и несбыточными могли быть все его прошлые отношения с женщинами. И это осознание эфемерности бытия стало  сквозить во всей его лирике. Настолько, что он стал даже опасаться говорить своей избраннице «До свидания!», планируя новую встречу.    
     Но оно же подтолкнуло «трагического русского поэта» к решительным действиям: ради любви он пожертвовал репутацией, положением в обществе, карьерой и благополучием в семье. Когда выяснилось, что Елена Денисьева ждет от него ребёнка, Фёдор Тютчев, несмотря на усмешки и перешептывания за спиной, стал открыто появляться с любовницей на людях, снял для неё апартаменты и позаботился, чтобы его избранница ни в чем не нуждалась.
     Возможно, что именно эти черты бескомпромиссности Фёдора Тютчева, его готовности пожертвовать собой ради любимого человека,  и послужили толчком для гения мировой литературы, знатока человеческих душ, другого мыслителя и философа Льва Николаевича Толстого к многочисленным встречам с ним. Хотя, несомненно, было много и других причин для близкого знакомства гениального писателя и талантливого поэта.
     Характерно, что свой знаменитый афоризм Ф. Тютчев написал в 1854 году и именно тогда  Лев Толстой познакомился с его творчеством. С тех пор, на протяжении всей своей жизни, он многократно обращался к стихотворениям поэта. Лев Толстой вспоминал, что при прочтении стихов поэта «просто обмер от величины его творческого таланта». Достаточно сказать, что Лев Николаевич поставил творчество Фёдора Тютчева на первое место после сочинений «солнца русской поэзии», который – «наше всё», Александра Сергеевича Пушкина.
    Толстой был так восхищён многослойным талантом нового друга, что в своих письмах и дневниках  многократно цитировал особенно дорогое ему стихотворение поэта «Silentium!» (Силентиум – в переводе с латинского означает «Молчание»):
     Как сердцу высказать себя?
     Другому как понять тебя?
     Поймет ли он, чем ты живешь?
     Мысль изреченная есть ложь.
     Взрывая, возмутишь ключи, —
     Питайся ими — и молчи.
     Почти каждая строка из этого стихотворения – афоризм: «Мысль изречённая есть ложь» пишет поэт и заставляет читателей даже сквозь века задумываться над глубоким смыслом, который Тютчев вложил в это произведение.
     Первое личное знакомство писателя и поэта состоялось на вечере у Ивана Сергеевича Тургенева 23 ноября 1855 года в Петербурге. Сейчас, молодой современный читатель,  знакомясь с такой высокой оценкой Львом Толстым роли Тютчева и в своей жизни, и вклада в мировую литературу (признаемся, что и сегодня малоизвестного для многих читателей поэта), вряд ли с ней согласится. Ему покажется странным смущение Толстого перед Фёдором Ивановичем: «сделал честь и пришёл ко мне».
 Но это было именно так:  позже, уже всем известный, Лев Николаевич писал:
    «Когда я жил в Петербурге после Севастополя, Тютчев, тогда знаменитый, сделал мне, молодому писателю, честь и пришел ко мне. И тогда, я помню, меня поразило, как он, всю жизнь вращавшийся в придворных сферах, – он был другом императрицы Марии Александровны в самом чистом смысле, – говоривший и писавший по-французски свободнее, чем по-русски, выражая мне свое одобрение по поводу моих «Севастопольских рассказов», особенно оценил какое-то выражение солдат; и эта чуткость к русскому языку меня в нем удивила чрезвычайно».
     Надо отметить и другую особенность Тютчева, как поэта, отмеченную Толстым. Бездна, страх, смерть – постоянные мотивы его творчества. В сочетании с провидческими чертами характера Фёдора Ивановича, верой в мистику и судьбу, они придавали в сознании поэта особый смысл восприятию и значению многих событий и случайностей  в его жизни. 
    В конце 1850-х годов Лев Толстой часто посещал московский салон сестры Фёдора Тютчева - Дарьи Сушковой. И именно там Лев Николаевич познакомился и влюбился в дочь поэта Екатерину. Настолько, что даже  собирался жениться на ней – представляем, насколько бы круто в таком случае изменились жизнь и судьба гения мировой литературы. Этот факт подтверждают многочисленные письма Льва Николаевича к Екатерине Тютчевой, которые сохранились до наших дней. Восторженные записи в личном дневнике писателя о взаимоотношениях с дочерью поэта только подчеркивают серьёзность его тогдашних намерений.
     Естественно, что во всём этом, Фёдор Тютчев также видел руку судьбы, которая и в родственных отношениях сближала его с Львом Толстым. Так что, не только творческие нити связывали двух творческих людей.
     И Лев Толстой отвечал взаимной родственной привязанностью к своему старшему другу. В черновых рукописях романа «Анна Каренина» он упоминает имя Фёдора Тютчева, когда описывает одного из героев произведения – Сергея Ивановича Кознышева: «Он особенный, удивительный человек. Он именно делает то, что говорит Тютчев: «Их замутит какой-то шум, внимай их пенью и молчи». Так он внимает пенью своих любовных мыслей, если они есть, и не покажет ни за что, не осквернит их. Он живет одною духовной жизнью. Он слишком чистый и высокой души человек».
    Такая высокая оценка нравственных качеств Фёдора Ивановича от знатока человеческих душ дорогого стоит. Она нисколько не умаляет и не приукрашивает ту часть жизни поэта, которую тот посвятил связям с женщинами. Лев Толстой, конечно, знал о многочисленных женщинах поэта милостью Божьей, больше известного современникам своими салонными остротами. Но фоне тютчевских романов меркнут имена известных мастеров «кружения сердец» той эпохи – Герцена, Чернышевского, да и более поздних времён – Гиппиус, Мережковского, Брики, Маяковского, et cetera…
    Первая жена поэта графиня Петерсон, которая родила ему троих детей и заплатила все его долги, многолетний роман с баронессой Пфефель, которая оплатила новые долги Тютчева, юная Елена Денисьева с тремя детьми вне брака… Вторая жена даёт ему такую характеристику: «Эта леность души и тела, эта неспособность подчинить себя каким бы то ни было правилам… Это светский человек, оригинальный и обаятельный…» 
    Да, Тютчев – многообразный, талантливый поэт, который понимает силу своего поэтического таланта, но не желает подчинить ему жизнь, относившийся к своим стихам с поразительной беззаботностью. Ю. Тынянов считал Тютчева наследником Державина, Л. Пумпянский – декадентом. Но самую верную, наивысшую оценку Фёдору Ивановичу Тютчеву, выделившему поэта из людей, среди которых тот жил, дал Лев Николаевич Толстой.  Незадолго до его смерти, зимой 1873 года, он написал о Тютчеве своей двоюродной тетке Александре Андреевне Толстой:
    «Я слышал уже про болезнь Тютчева, и вы не поверите, как это меня трогает. Я встречался с ним раз 10 в жизни; но я его люблю и считаю одним из тех несчастных людей, которые неизмеримо выше толпы, среди которой живут, и потому всегда одиноки. Как он примет смерть, которая во всяком случае близка ему? Если ему лучше, передайте ему через кого-нибудь мою любовь».
    Возможно, в этой его оценке роли и значения поэта Фёдора Ивановича Тютчева сыграли свою роль родственные отношения писателя и поэта, их родословное древо. Конечно, это не прямое родство, но всё же ещё одна нить, которая тесно связывала двух гениев мировой литературы.

                Валерий Маслов,                заслуженный работник культуры Российской Федерации