5. Галопом по Европам

5. ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ. Идиллия мира и порядка, установившаяся на Руси в начале 1072 года, просуществовала всего один год. В 1073 году черниговский князь Святослав, с недавних пор носивший лавры победителя половцев, начал сомневаться в том, что его старший брат Изяслав, сидевший в Киеве на польских «штыках», имеет моральное право считаться старшим русским князем. Своими сомнениями Святослав поделился с Всеволодом, и оба брата решили, что марионетке польского короля в Киеве действительно делать нечего. Мало того, он может поддаться на уговоры Болеслава II и пойти по пути Святополка Окаянного, силой убрав со своей дороги всех претендентов на киевский престол. При этом не исключена возможность его союза со строптивым полоцким князем Всеславом. Вряд ли под этими подозрениями была хоть какая-нибудь почва. Скорее всего, Святославу просто был нужен благовидный предлог для того, чтобы занять место своего более слабого брата.

Когда дружины Святослава Черниговского и Всеволода Переславского переправились через Днепр и не спеша направились к великокняжеской резиденции в Берестове, Изяслав погрузил на телеги сундуки с золотом, посадил сверху свою семью и с малой дружиной отъехал в Польшу. Уйти ему дали свободно. Кому из Ярославичей надлежит быть новым великим князем, по заветам седой старины решило киевское вече, проголосовавшее за Святослава Черниговского. Святослав перебрался в Киев, а Чернигов достался Всеволоду Переяславскому.

В Польше князь-изгой начал сыпать деньгами направо и налево, пытаясь склонить драчливых ляхов к походу на Русь. Поляки брали русское золото весьма охотно, но вооружаться не торопились. Мало того, как только стало известно о том, что Святослав с Всеволодом собирают войско для похода на Польшу, король вежливо, но настойчиво выпроводил незваного гостя из своих владений. Беглому князю пришлось искать других союзников.

Были у Изяслава хоть какие-нибудь надежды на помощь из крайне осторожного в делах подобного рода Константинополя или нет, не известно. В любом случае ромеям сейчас явно было не до него. В 1071 году войска императора Романа IV Диогена были разгромлены турками-сельджуками в битве при Манцикерте в Армении. Империя в короткий срок лишилась и Армении и всей Малой Азии. Сам император очутился в сельджукском плену. В том же году под ударами норманнов рухнул последний оплот византийцев в Италии – город Бари.

Решая, куда бы ему теперь податься, Изяслав наконец внял советам саксонского маркграфа и отправился в Майнц к императору Священной Римской Империи Генриху IV. Генрих принял русского князя с почестями и даже обещал помочь, но только не сейчас. Сейчас он конкретно разругался с папой, поссорился с поляками, да и в отношениях с собственными вассалами у него не все было гладко. Впрочем, кое-что он все же сделал. В Киев к Святославу отправились германские послы с просьбой не нарушать древних обычаев и признать старшинство брата. Эта конкретная миссия немцам не удалась – Святослав не стал их слушать. Зато послам удалась другая миссия, куда более для них важная, – Всеволод Черниговский согласился отдать в жены Генриху IV свою дочь Евпраксию. Примерно в те же годы старший сын Всеволода, легендарный Владимир Мономах, стал мужем англо-саксонской принцессы Гиты, дочери короля Гаральда, погибшего в 1066 году в битве с норманнами.

Разочарованный Изяслав пришел в уныние и, скорее от отчаяния, чем в надежде на успех, отправился в Рим к папе Григорию IV. Папа действительно ничем русскому князю помочь не мог, хотя и наверняка очень хотел. Ватикан в ту пору был занят затяжной склокой с германским духовенством и с самим императором Священной Римской Империи. Повлиять на события в Киеве он не мог никак. Единственное, на что у папы хватило влияния, так это - заставить поляков вернуть Изяславу все его золото. В 1076 году конфликт Ватикана с германской Империей достиг своего апогея. Император объявил о низложении папы Григория IV, а тот в свою очередь отлучил Генриха IV от церкви. Этим незамедлительно воспользовались немецкие феодалы, и в Германии началась настоящая бойня. Чтобы сохранить свою власть и избавить Империю от ужасов гражданской войны, Генрих вместе со своей русской женой отправился в Рим, затем в Каносу и там босой, легко одетый три дня стоял перед папским замком, посыпав голову пеплом. Наконец он был допущен к папе и на коленях вымолил у него прощение. Вернув себе статус христианского государя, раскаявшийся грешник отправился в свою столицу и всем на удивление вновь объявил о низложении папы. На этот раз императора поддержало все германское духовенство и, даже повторное отлучение Генриха от церкви, не помогло Григорию IV сохранить свой трон. Он действительно был низложен.

Изяслав тем временем вернулся в Польшу, получил назад всё свое золото и с молчаливого согласия Болеслава II начал собирать войска. В Польше дело у него, однако, не заладилось, и он был вынужден перебраться в Чехию, где к нему отнеслись с большей благосклонностью. Болеслав, меж тем, гладя на приготовления соседей, довольно быстро смекнул, что когда его враги чехи помогут беглому киевскому князю вернуть  его трон, Польше придется иметь дело сразу с двумя серьезными противниками: и с Чехией и с Русью. Желая предотвратить подобное развитие событий, польский король через своего посла связался со Святославом Киевским и предложил тому заключить союз против чешского короля Вратислава. Святослав, который опасения польского короля счел понятными и справедливыми,  откликнулся на этот призыв сразу же и, не откладывая дело в долгий ящик, снарядил в помощь полякам своего сына, Олега, и своего племянника, Владимира Мономаха.

В 1076 году русский отряд, насчитывавший 1200 человек, через польскую территорию вышел к чешской границе и своим внезапным появлением в самом центре Европы привел короля Вратислава в сильнейшее замешательство. Не горя желанием связываться со столь авторитетным противником, король поспешил договориться с Болеславом без драки и купил у него мир за 1000 гривен серебром. Польские послы с известием о прекращении боевых действий отправились по следам русских и догнали их на Мораве в устье реки Быстрицы, в предместьях небольшом городка Ольмюц. Пока русские дружинники, расположившись в брошенных хозяевами домах, страдали от безделья, князья пытались по-хорошему договориться с горожанами, укрывшимися в городской цитадели, о выкупе. Затруднение состояло в том, что у ольмюцкого воеводы было в наличии всего 200 гривен, князья же требовали 400, и не гривной меньше. «Иначе – говорили они – обложим крепость, настроим машины, а вы будете с голоду умирать». Когда чешские парламентеры ушли искать деньги, Олег и Владимир приняли польских послов. Известие о заключении мира князья восприняли без особого энтузиазма. Полякам они заявили, что великий князь послал их «потрясти чехов, как яблоню», и что если они поступят как обычные наемники, на Русь падет бесчестие, и великий князь Святослав за это никого не помилует. Послы польские отъехали ни с чем, и поход русского отряда по Чехии продолжился. За Ольмюц расплатился богатый город Брно. Русские, свернули лагерь и отправились собирать откуп с других городов. Сопротивляться пришельцам из далекой Руси не рискнул никто, поэтому и ходили они без крови. Лишь один раз чехи попытались застать противника врасплох, навалившись на него ночью, но напоролись на сильные заставы и поспешно отступили. В конце концов, Вратиславу пришлось вытаскивать из сундука еще 1000 гривен и откупаться от россиян.

Поход русских дружин в самое сердце средневековой Европы лишний раз подтверждает то, каким решительным и уверенным в своих силах был сын Ярослава Мудрого, Святослав. Он во всем старался походить на своего отца: твердой рукой правил вверенным ему государством, вел активную внешнюю и внутреннюю политику, строил грандиозные планы на будущее и, вроде бы даже, собирался в очередной раз померяться силами с Константинополем. Лишь скоропостижная смерть великого князя в январе 1076 года не позволила всем этим замыслам сбыться. Говорят, что древние хирурги не совсем удачно вскрыли Святославу какой-то гнойник.