Поручик и Революция Диалоги невозможного

Поручик и Революция: Диалоги невозможного
Фантазия в шести сценах с прологом и эпилогом Автор: по мотивам диалогов Сергея Сорокаса и литературных импровизаций

Аннотация
«Поручик и Революция: Диалоги невозможного» — это фантазийная пьеса на стыке истории, иронии и поэзии. Поручик Ржевский, герой анекдотов и кавалерийского лоска, вступает в невозможные диалоги с идеологами прошлого — от Маркса до Хрущёва. Он спорит, танцует, шутит и размышляет, сталкиваясь с бюрократией, утопиями и тенями ушедших эпох.

Поручик и Революция: Диалоги невозможного

Это не сатира и не фарс, а философский вальс, где каждое слово — шаг, а каждый шаг — выбор. Пьеса о том, как сохранить душу в эпоху лозунгов. И о том, что даже на вокзале будущего можно выбрать направление — в Любовь.

Пролог
«История — это бал, где танцуют идеи, а вальс ведёт случайность.» — Поручик Ржевский, записки на полях

На сцену выходит Поручик Ржевский. Он не герой, он — наблюдатель. Он не спорит, он — танцует. Его оружие — ирония, его броня — лёгкость, его цель — не победить, а понять. И если не понять, то хотя бы посмеяться.

I. Сцена: В зале заседаний
Место: Кабинет, где пахнет табаком и революцией Действующие лица: Поручик Ржевский, Карл Маркс, Николай Ульянов, Иосиф Джугашвили, Никита Хрущёв, шушера

Текст сцены: Поручик вступает в диалог с идеологами. Он не спорит — он удивляется. Он — кавалерист, они — догматики. Он — живой, они — застывшие. Ирония против пафоса. Личность против лозунга.

«Вы — за массы, я — за женщину, которая улыбается.» «Я однажды миссию выполнял в Париже. Там тоже были лозунги — на шелке.»

Место действия: зал заседаний, где пахнет табаком, чернилами и историей. Время: вне времени. Действующие лица: – Поручик Ржевский — кавалерист, эстет, любитель прямых вопросов. – Карл Маркс — с бородой и с томом «Капитала». – Николай Ульянов — с тенью брата и тяжёлым взглядом. – Иосиф Джугашвили — молчалив, но выразителен. – Никита Хрущёв — с кукурузой в кармане и речью наготове. – Остальная шушера — в тени, но с лозунгами.

Ржевский (входя, снимая перчатки): Господа... или как вас теперь величать? Товарищи? Ну, давайте без церемоний. Я вот скакал по жизни, а вы — по идеям. И всё же интересно: куда вы так торопились?

Маркс (с достоинством): Мы стремились к освобождению человека от гнёта капитала.

Ржевский: А я — к освобождению женщины от гнёта скуки. И, знаете, успехи были куда заметнее.

Ульянов-Николай (сдержанно): Вы не понимаете исторической миссии.

Ржевский: Миссия? Я однажды миссию выполнял в Париже. Там тоже были лозунги, но куда приятнее — на шелке.

Джугашвили (молча, пристально): …

Ржевский (в ответ на взгляд): А вы, батенька, молчите так, будто уже всё решили. Это опасно. Особенно для тех, кто рядом.

Хрущёв (с энтузиазмом): Надо пахать! Надо сеять! Надо строить!

Ржевский: Согласен. Но иногда надо просто жить. И не забывать, что человек — не только винтик, но и танцор, и мечтатель, и любитель хорошего вина.

Шушера (хором): Да здравствует революция!

Ржевский (в сторону): Да здравствует здравый смысл. Если он ещё остался.

Занавес.

II. Сцена: В библиотеке
Место: Старая библиотека с Надеждой сивой во главе Действующие лица: Поручик Ржевский, Надежда, Идеология

Текст сцены: Поручик читает стихи в библиотеке, где вместо встреч — обещания, вместо книг — протоколы. Он говорит с Надеждой, сивой библиотекаршей, и мечтает о настоящем слове.

Из поэмы Сергея Сорокаса: «Прошло с тех пор уж многолетье, я много повидал ротонд…»

Сцена II: В библиотеке
Место действия: старая библиотека, где пахнет пыльными томами и несбывшимися обещаниями. Время: условное. Действующие лица: те же, плюс библиотекарша Надежда, сивого вида, но с живым взглядом.

Ржевский (разглядывая корешки книг): Вот, значит, ваши труды. «Диалектика природы», «Материализм и эмпириокритицизм»… А где же «О любви и шампанском»?

Маркс (сухо): Мы писали о классовой борьбе.

Ржевский: А я — о борьбе с одиночеством. И, знаете, мои методы куда эффективнее.

Хрущёв (вспыхнув): Надо читать, товарищ! Надо просвещаться!

Ржевский: Я просвещался в Вене, в салоне мадам Лафарж. Там тоже были книги. И даже читали их вслух. После ужина.

Надежда (вклиниваясь): Поручик, вы не против, если я запишу вас на встречу с читателями?

Ржевский (с поклоном): Если там будут дамы — я всегда за. А если ещё и шампанское — то это уже лекция с элементами балета.

Джугашвили (в сторону): Надо бы его проверить… на классовую стойкость.

Ржевский (услышав): Проверяли уже. В 1912-м. В Варшаве. Не устоял — влюбился.

Ульянов-Николай: Вы всё превращаете в фарс.

Ржевский: А вы — в протокол. Но жизнь, господа, не протокол. Она — дуэль. И не всегда на саблях. Иногда — на взглядах.

Шушера (вяло): Да здравствует труд!

Ржевский: Да здравствует вкус! И пусть каждый труд будет с изюминкой. А не с гвоздями.

Занавес.

III. Сцена: На балу
Место: Зал с оркестром, где идеология меняет маски Действующие лица: Поручик Ржевский, Идеология, Хрущёв

Текст сцены: Поручик танцует с Идеологией, которая то Маркс, то Ленин, то Джугашвили. Он ведёт, она сопротивляется. Вальс становится философией. Идея устает. Поручик — нет.

«Если я — идея, то пусть буду идеей лёгкости.» — Юрий Николаевич Горбачев II: «Очень симпатичный Поручик. Весь в искусстве.»

Сцена III: На балу
Место действия: зал с хрустальными люстрами, звучит оркестр, дамы в платьях, господа в мундирах и сюртуках. Время: условное, между эпохами. Действующие лица: – Поручик Ржевский — в белых перчатках, с розой в петлице. – Идеология — в образе дамы, меняющей маски: то Маркс, то Ленин, то Джугашвили. – Хрущёв — у буфета, спорит с официантом. – Остальная шушера — в тени, наблюдают.

Ржевский (приглашая даму): Позвольте пригласить вас на танец, мадам Идеология. Я слышал, вы умеете кружить головы не хуже, чем революции.

Идеология (меняя маску): Я — Маркс. Я — Ленин. Я — Джугашвили. Я — идея, не женщина.

Ржевский: А я — кавалер, не философ. Но в танце мы равны.

(Оркестр играет вальс. Они кружатся.)

Ржевский: Вы ведёте жёстко. Как будто хотите диктовать шаг.

Идеология: Я привыкла к директивам. Свобода — это иллюзия.

Ржевский: А я привык к импровизации. Иллюзия — это вдохновение.

(Они замедляют шаг.)

Идеология (вздыхая): Вы не похожи на тех, кто меня слушает.

Ржевский: Я не слушаю. Я слышу. А это — разные вещи.

(Вальс заканчивается. Аплодисменты.)

Хрущёв (из буфета): Поручик, вы опять всё перевернули!

Ржевский: Нет, Никита. Я просто станцевал с вашей мечтой. И она оказалась уставшей.

Занавес.

IV. Сцена: В поезде
Место: Купе поезда «Москва–Будущее» Действующие лица: Поручик Ржевский, Проводница, Бюрократ, Идеология

Текст сцены: Поручик спорит с бюрократом, флиртует с проводницей, и выбирает не пункт назначения, а способ ехать.

«Стихи — внимания мерило и интереса ко всему…» «В объёме видится оконном — здесь перекрестие дорог…»

Сцена IV: В поезде, где Поручик Ржевский сталкивается с бюрократией, идеологией и случайными попутчиками. Здесь разговор идёт не только о политике, но и о смысле пути.

Сцена IV: В поезде
Место действия: купе поезда «Москва–Будущее». За окном мелькают станции, внутри — разговоры, чай в подстаканниках, и запах старых газет. Время: условное, между эпохами. Действующие лица: – Поручик Ржевский — с дорожной сумкой, в плаще, с книгой в руках. – Бюрократ — с папкой, печатями и выражением «я всё решаю». – Идеология — в виде пассажира с лозунгами вместо багажа. – Проводница — строгая, но с добрым сердцем. – Остальная шушера — в соседнем купе, спорят о смысле жизни.

Проводница (входя): Билеты, господа. И документы, если не затруднит.

Ржевский (улыбаясь): А если затруднит — вы всё равно прекрасны. Вот билет, а документы… они у меня в стихах.

Бюрократ (сухо): Стихи не являются удостоверением личности.

Ржевский: А личность не всегда нуждается в удостоверении. Иногда достаточно взгляда.

Идеология (вмешиваясь): Порядок — прежде всего. Без структуры — хаос.

Ржевский: А без хаоса — скука. Я однажды ехал по расписанию, и это был самый унылый день в моей жизни.

Бюрократ: Вы нарушаете регламент.

Ржевский: Я нарушаю молчание. А это — куда полезнее.

Проводница (мягко): Поручик, чай будете?

Ржевский: Если с лимоном — то да. Если с идеологией — то нет.

(Поезд трясёт. За окном — станция «Надежда».)

Идеология: Мы едем в будущее. Там всё будет по плану.

Ржевский: А я еду в настоящее. Там всё — по сердцу.

Занавес.

V. Сцена: На кладбище идей
Место: Кладбище, где надгробья — это книги и лозунги Действующие лица: Поручик Ржевский, Тени Маркса, Ленина, Джугашвили, Хрущёва, История

Текст сцены: Поручик беседует с тенями ушедших эпох. Он не обвиняет, он слушает. Он говорит: «Если я — идея, то пусть буду идеей лёгкости.»

«Игра словами, а смысл в них сам себе трактуй…» — Сергей Сорокас

Сцена V: На кладбище идей, где Поручик Ржевский вступает в философский диалог с ушедшими эпохами, идеологиями и тенями прошлого. Здесь звучит не ирония, а размышление: о том, что было, что осталось, и что ещё может быть.

Сцена V: На кладбище идей
Диалог с тенями

Место действия: старое кладбище, где вместо надгробий — книги, лозунги, портреты. Ветер шевелит страницы, фонари мерцают. Время: глубокая ночь. Действующие лица: – Поручик Ржевский — с фонарём, в шинели, с флягой. – Тени — Маркс, Ленин, Джугашвили, Хрущёв, и прочие идеи, утратившие голос, но не силу образа. – Молчаливая фигура — возможно, сама История.

Ржевский (осматриваясь): Вот и они. Все, кто когда-то кричал, маршировал, писал манифесты. А теперь — тишина. Как говорил один мой знакомый философ: «Идея, не пережившая танец, умирает в протоколе».

Тень Маркса (шепчет): Мы хотели справедливости.

Ржевский: А получили инструкцию. Справедливость не любит формуляров.

Тень Ленина: Мы верили в прогресс.

Ржевский: А прогресс — в себя. Он не спрашивает, он идёт. Иногда — по головам.

Тень Джугашвили: Порядок — превыше всего.

Ржевский: А я всегда считал, что порядок — это когда женщина улыбается, а ребёнок рисует солнце.

Тень Хрущёва (вздыхает): Мы хотели быть ближе к народу.

Ржевский: А народ хотел быть ближе к себе. И к вишнёвому варенью.

Молчаливая фигура (История): Ты смеёшься, поручик. Но ты тоже — идея.

Ржевский: Если я — идея, то пусть буду идеей лёгкости. Чтобы хоть кто-то в этом мире мог сказать: «А ведь было красиво».

Занавес.

VI. Сцена: На вокзале будущего
Место: Вокзал, где табло мигает: Утопия, Реальность, Любовь Действующие лица: Поручик Ржевский, Кассирша, Проводник, Идеология, Девочка с шаром

Текст сцены: Поручик выбирает путь. Он не берёт багаж, только сердце. И уходит в рассвет, где следующая станция — Смысл.

«Жить нужно так, как создать любимую музыку. Которую хочется слушать ещё и ещё.» — Сергей Горелов

Завершаем нашу пьесу Сценой VI: На вокзале будущего — кульминацией размышлений Поручика Ржевского, где он стоит перед выбором: куда ехать дальше — в Утопию, в Реальность или в Любовь.

Сцена VI: На вокзале будущего
Финал. Выбор.

Место действия: вокзал. Табло мигает направлениями: Утопия, Реальность, Любовь. Пассажиры спешат, чемоданы гремят, объявления звучат на всех языках. Время: рассвет. Действующие лица: – Поручик Ржевский — с билетом в руке, вглядывается в табло. – Кассирша — усталая, но внимательная. – Проводник — молчалив, с глазами, в которых отражаются все дороги. – Тень Идеологии — наблюдает издалека. – Девочка с воздушным шаром — символ надежды.

Кассирша: Куда билет, поручик?

Ржевский (глядя на табло): А какие есть направления?

Кассирша: Утопия — туда едут те, кто верит в идеальные схемы. Реальность — туда, где всё как есть. Любовь — туда редко кто доезжает, но билеты всегда есть.

Ржевский: А пересадок не будет?

Кассирша: Будут. Особенно на Любовь. Там без ожидания не обойтись.

Ржевский (вздыхает): В Утопии я уже бывал — там скучно. В Реальности — тесно. А вот в Любви… я, кажется, только начинал путь.

Проводник (впервые заговорив): Поезд на Любовь отправляется с третьего пути. Без расписания. Но всегда вовремя.

Ржевский (улыбаясь): Тогда туда. Без багажа. Только с сердцем.

(Он идёт к поезду. Девочка с шаром машет ему рукой.)

Тень Идеологии (вслед): Ты всё равно вернёшься.

Ржевский (не оборачиваясь): Возможно. Но уже другим.

Эпилог. Поезд уходит в рассвет. На табло мигает: Следующая станция — Смысл.


Эпилог
«Я не спорил с революцией. Я просто пригласил её на танец. Она отказалась. А потом — пожалела.» — Поручик Ржевский

Занавес. Оркестр играет вальс. На сцене — только роза, оставленная на столе.

Об авторе:
Сергей Сорокас — поэт, публицист, драматург размышлений. Его тексты — это не просто строки, а живые диалоги с эпохой, с памятью, с внутренним голосом. Он умеет говорить о сложном — просто, о тяжёлом — с иронией, о личном — с достоинством.

Родом из пространства, где деревенская тишина встречается с городским шумом, а поэтическая строка — с общественным вызовом. В его поэмах — боль и свет, в его репликах — философия и фольклор, в его образах — народная интонация, не теряющая глубины.

Пьеса «Поручик и Революция» — это не просто фантазия. Это литературный эксперимент, где кавалерийский шарм сталкивается с идеологическим пафосом, а ирония становится способом выживания. Здесь Ржевский — не анекдот, а зеркало. А революция — не лозунг, а повод для танца.

Сергей Сорокас — автор, который не боится говорить с ушедшими эпохами. И делает это так, что они начинают слушать.