Полуостров. Глава 104

Глава 104.
- Как тебя зовут, мальчик?.. - на её полных губах играла лукавая усмешка, и я почувствовал, что кровь приливает к моим щекам.
- Пауль, госпожа...
- Госпожа! Давно никто не называл меня так!.. Хотя, помнится, было время, когда в моей постели перебывало немало знатных персон... - она мечтально закатила глаза. - Ах, молодость... Сколько тебе лет?..
- Семнадцать, госпо... - я осекся, но она сделала вид, что не заметила моей оплошности.
- Семнадцать - и ты ещё не касался женского тела?.. - она положила ноги на скамеечку рядом с кроватью, при этом движении её платье задралось практически доверху, и я опустил глаза на свои сапоги.
- Ну, почему же, касался, -  борясь со смущением, сообщил я. - В университете мы проходим практику в больнице... И там не все женщины бывают одетыми...
Её пышная грудь заколыхалась от хохота.
- Ах, Пауль... Если бы ты не был столь робок, женщины падали бы гроздьями к твоим ногам... В тебе есть что-то, что бесконечно привлекает...
- Скажите, - ляпнул я. - Вы не страдаете болями в колене? Вы так ставите левую ногу, что можно заподозрить один недуг...
Она посмотрела на меня в немом изумлении.
- Последние двадцать лет, с тех пор, как я упала с лошади, в такую погоду меня одолевают боли... Ты можешь мне помочь? Ну, подойди же к мне...
Я сделал несколько шагов. Она взяла меня за руку и положила её на свое бедро.
- Я не могу исцелить вас, - сказал я, перемещая ладонь ниже, - но могу сказать, что нужно делать, чтобы боли уменьшились...
- А можешь ты сделать так, чтобы они уменьшились прямо сейчас?.. - она провела рукой по моей склоненной голове. - Ни одному лекарю до сей поры это не удавалось!.. И я погружу тебя в пучины блаженства... Я дорого беру за свои услуги, а ты, видно, не из богатой семьи... Я бы не взяла оплаты!..
- Я постараюсь, госпожа...
- Гертруда, меня зовут Гертруда... - она повернулась ко мне спиной. - Ну, что же ты замер, Пауль?
- Я не уверен, что справлюсь с такими премудростями... - я потянул пальцем за шнурок корсета.
... - Павел Александрович... - Попов с какой-то опаской взглянул на Машу Гаврикову, ожидающую его в дверях кабинета. - Можно один вопрос?..
- Только быстро, я тороплюсь... - на экране моего мобильника горело только что упавшее сообщение от Зайчиковой.
- Павел Александрович, - Попов прокашлялся. - Коновалов очень хорошо знает биологию...
Я вопросительно смотрел на него.
- Я, короче, с отцом разговаривал... То, что он на уроке вещал, это где-то третий курс фармфака.
- Ну, и? - все ещё не понимал я.
Валино сообщение вспыхивало у меня перед мысленным взором неоновыми буквами.
- Коновалов очень хорошо знает биологию. На уровне третьего курса фармфака. И что из этого следует?..
- Ну, вы ему, видимо, какие-то книги советовали...
- Тебе тоже, что ли, посоветовать?..
- Если можно...
Гаврикова в дверях демонстративно посмотрела на часы на мобильнике.
- Ну, я ему бумажную книжку давал, попроси у него...
- У Коновалова? - Попов посмотрел на меня с таким видом, словно я предложил ему прыгнуть с пятого этажа без страховки.
- Да, - я запихнул стопку тетрадей, которые сдавали сегодня на проверку, в рюкзак. - Или вы не общаетесь?..
- После того, что он сделал? - изумленно произнёс Попов. - Это же западло! Ну, да, я протупил, но можно было бы, блин, и промолчать... Мы же реально это не проходим!
- А зачем же ты поднял тему, которую мы не проходим? - поинтересовался я, на мой взгляд, вполне себе доброжелательно, только Попов вдруг помрачнел и начал крутить застежку у олимпийки. - Выпендриться захотелось, ага?..
- Вы меня просто не любите, Павел Александрович!.. - Гаврикова за его спиной отчётливо усмехнулась, но он счел необходимым продолжить. - Вот Коновалов постоянно выеживается, а вам все норм! Он вам хамит по-черному, а вы ему прощаете! Почему так, Павел Александрович?..
- У меня, Пётр, доп закончился тринадцать минут назад! - сообщил я. - Но, хорошо, я отвечу. Потому что Коновалов задвинут на моем предмете, и, именно поэтому, - если ты соизволил заметить, - там, где я поставил тебе "четыре" , ему я вкатал "три". Хотя нет, у тебя были ошибки, Коновалову бы я поставил "два" без возможности исправления! Нужна тебе такая любовь, а, Попов, подумай всерьёз над моим вопросом?..
Я закинул рюкзак за плечи.
- Все, мальчики и девочки, - я посмотрел на Гаврикову, - мой рабочий день завершён, имею честь откланяться!..
- Ну, вы мне можете книжку хоть назвать! - взмолился Попов. - Откуда он это берет? Она же, наверняка, в сети выложена...
- Она нигде не выложена, наверняка, есть в Ленинской библиотеке, но и это не точно... Нужна - проси Коновалова. Причем есть ещё один момент. Она на немецком...
- А Коновалов у нас на немецком читает? - усмехнулась Гаврикова, подходя к Попову.
- Ну, он, по-видимому, через гугл-переводчик прогоняет...
И, оставив их в полном замешательстве, я вышел из кабинета.
- Павел Александрович, а дверь?.. - крикнула Гаврикова мне в спину.
- А дверь я сейчас закрою, в чем проблема?.. - отозвался я, нащупывая в кармане ключи.
Они с преувеличенной поспешностью вышли из кабинета.
- Не смешно, Павел Александрович, - заметила Маша.
На ней были туфли на высоких каблуках, как у Марии Борисовны, но, если та привыкла лихо взбираться в них даже по крутой лестнице моего подъезда, то Гаврикова неуверенно переступила с ноги на ногу.
Я пожал плечами:
- Хочешь, чтобы было смешно, "Камеди Клаб" смотри, Мария...
- Скажите, Павел Александрович, - не обратив никакого внимания на мою ремарку, продолжала она. - А вы случайно не знаете, куда Зайчикова делась? Она как-то резко школу бросила... Никто и не думал...
- А вы общались с ней, что ли?.. - я уже успел преодолеть два лестничных пролёта.
Гаврикова шла за мной по пятам, Попов уже существенно отставал.
- Вам что за печаль?..
- Просто интересно... - она сделала нажим на последнем слове. - Я слышала, она ребёнка ждёт...
- А вот это уже, - я даже притормозил на лестничной площадке, - совершенно не твое дело, Мария! Вот совершенно не твоё!.. У тебя - вон.
Я незаметно ткнул пальцем в еле тащущегося Попова.
- Павел Александрович... - каблук у Маши подломился, и она пошатнулась.
Я уже было протянул руку, чтобы её поддержать, но, подумав, прервал свое движение.
Ну их на хрен. У них тут везде соглядатаи с мобильниками, не хуже, чем в Ордене...
Маша удержалась на ногах, схватившись за перила лестницы.
- Ты бы поосторожнее, - заметил я. - Красота, конечно, требует жертв, но я уверен, что сотрудники травмпункта будут в корне не согласны с данным постулатом...
- Павел Александрович... - снова начала Маша.
Я снова остановился, и она чуть на меня не налетела.
- Прости меня, пожалуйста, но я - ваш классный руководитель. И на этом мой функционал заканчивается. Я могу обсудить с тобой твои проблемы в школе. Если тебе нужен разговор по душам, то есть... - я замолчал, осознав, что здесь больше нет никого. - Есть психологи в поликлиниках... - быстро продолжил я. - Бесплатные! Можно попасть к ним, по-моему, через педиатра. Или тебе уже есть восемнадцать? Тогда...
- Это очень обидно, - Маша закусила нижнюю губу. - То, что вы говорите...
Она остановилась, поджидая Попова.
Я прошёл проходную и вышел на улицу.
По-видимому, Мария Борисовна права, и я позволяю им садиться мне на шею...
Рядом с Валиным подъездом ругались два алкаша. Один, по-видимому, толкнул другого, когда они пробирались по узкой тропинке к магазину. Я воздействовал на обоих, и они уставились друг на друга, хлопая глазами: причина спора оказалась надёжно стёртой из памяти.
Интересно, о чем думал Шварценберг в последние секунды жизни? Что это было вообще? Желание доказать, что Орден его не сломил? Кому только?..
Любовь побеждает страх, стирает инстинкт самосохранения, записанный на подкорке головного мозга...
"А сейчас вы счастливы, Павел Александрович?.."
На Вале был надет домашний халат, но сейчас он хотя бы приходился ей впору.
- Вот как пришёл, три часа сидит, в одну точку смотрит... - сообщила она, проводя меня на кухню. - Ни одно заклинание не действует... Так бы я вас не стала дёргать...
Я кивнул, глядя на её лицо, по цвету сравнимое с кухонной стеной. Даже не бедность, а какая-то желтизна...
- Он с родными поцапался, отчим ему снова фингал поставил... - подумав, пояснила Зайчикова.
- У тебя анализы нормальные? - спросил я.
- Ненормальные... - Валя обхватила себя руками за плечи. - На сохранение хотят класть...
- Обязательно ложись... - сказал я. - Ты же понимаешь перспективы...
- Павел Александрович... - она вдруг заплакала, резко, как будто уже долгое время ждала подходящего момента. - Но почему все так?.. Я думала, он ко мне хорошо относится...
- Он хорошо к тебе относится, - подтвердил я. - Поэтому дал тебе шанс все исправить. Иначе бы он уже сообщил наверх. Один раз он уже так и сделал...
- Но это же...
- Это бесчеловечно, Валя, - подтвердил я. - Но таковы правила Ордена. Им важен только наш Потенциал. Наши возможности. Сила, которой мы обладаем. Наши эмоции, переживания и вообще, по большому счету, наша жизнь им глубоко фиолетовы...
- Я думала, будет по-другому... - Зайчикова вытерла слезы рукавом халата. - Думала, это круто будет...
- Он тоже так думал, - я кивнул в сторону закрытой комнаты.
- А вы, Павел Александрович?..
- Я ничего не думал, - признался я. - Нас учили принимать все как данность. На все воля Господа...
Я распахнул дверь в комнату. Коновалов сидел на диване, уставившись в мобильник, на экране которого происходила какая-то движуха. Только мыслями он был за тридевять земель от неё.
- Лучше бы ты, ей-Богу, на доп пошёл! - вырвалось у меня.
- Павел Александрович, я не просил вас о помощи!.. - Коновалов с явной неохотой оторвался от телефона.
Под его глазом наливался синевой огромный синяк.
- Вы хотя бы лед приложили... - заметил я.
Валя вышла из-за моей спины и подошла к дивану.
- Я хотела, он сказал, что ему и так нормально...
- Да, нормально! - голос у Коновалова был ломким, и пальцы, которыми он попытался вытащить сигарету из пачки, лежащей на диване, тряслись, словно при пляске Святого Витта.
- Валя, иди на кухню, пожалуйста, я с ним наедине поговорю!..
- Может, вам чаю заварить? - произнесла она, с сомнением глядя на Коновалова.
Он одарил её ответным, испепеляющим, взглядом.
- Ничего не надо, иди...
- Ты почему девушке нервы мотаешь? - напустился я на него, когда Зайчикова скрылась на кухне. - Зачем ты отбиваешь её заклинания?
- Вы мне сами говорили, что она - ведьма! - с вызовом сообщил Коновалов.
- И поэтому ты к ней домой пришел, ага?..
- А куда мне ещё идти! - Коновалов, совершив новую неудачную попытку выудить сигарету, вдруг размахнулся и швырнул пачку в район тумбочки. - К вам нельзя, Марьборисна беситься начинает! Или к ней, или на улицу! В принципе, да, я сейчас так и сделаю, ей я тоже на хрен не упал!..
- Она сама тебе об этом сказала, да?.. Или ты мысли её прочитал?.. Вот у меня лично не получается! Но у тебя выше уровень, вернее, у тебя шире диапазон. Открой же мне страшную тайну, как ты это делаешь, а, Коновалов? Жду с нетерпением, когда ты поделишься...
Я замолчал.
Коновалов заклинанием вернул пачку на диван и сейчас смотрел на неё так, словно раздумывал, с какой стороны в меня её удобнее будет швырнуть.
- Павел Александрович, ну, правда, уйдите... Не хочу я ни о чем разговаривать... Вы опять начнёте убеждать, что надо смириться и терпеть. Что концентраторы, стукачи и загубленная жизнь. Что нужно сдать ЕГЭ и поступить в медунивер, хотя понять же ежу, что кто меня туда возьмёт...
- Смотря, как сдашь... - вставил я.
- Да какая разница, как я сдам! - Коновалов стукнул кулаком по дивану, и пружины в нем жалобно заскрипели, а сигаретная пачка свалилась на пол. - Все бессмысленно, абсолютно все...
- Ныть прекратил! - я поднял пачку с пола, но, вместо того, чтобы отдать ему, сунул себе в карман. - Завтра в школе верну. Хватит курить, и так в чем душа держится...
- А вы мне не родственник, чтобы за меня волноваться!..
- Ну, с родственниками у тебя очень трепетные отношения, поэтому пример неудачный!.. - усмехнулся я.
- Павел Александрович...
- Сейчас пойду, сейчас... - словно в отрицание собственных слов, я сел на тумбочку. - Завтра на уроке спрошу, чтобы подготовился...
- Я не приду в школу...
- Не приходи... Напугал, Господи! - я достал его сигареты из кармана, но курить не решался, памятуя о Валином состоянии.
Хотя какая разница, результат-то один...
- Одна уже на помойке обретается, теперь ты давай... - Коновалов заклинанием вырвал у меня из рук пачку и шибанул её об стену.
На пол посыпалась табачная труха.
- Класс! - констатировал я.
- Павел Александрович! Мне вам рассказать, что он мне тут заявил?..
- Это ты, как хочешь... - я посмотрел на дверь.
Валя, приоткрыв одну створку, вопросительно уставилась на нас.
- Все нормально, Валя, иди...
- Я слышала, что вы сказали, Павел Александрович...
- Как же вы мне осточертели-то!.. - заорал я. - Вы все, вообще все! Вы не готовы терпеть ни одной минуты! Вам нужно все быстро и сразу. Прямо вот вынь да положь!.. - я заклинанием поднял остатки сигаретной пачки с пола и впечатал их в стену, ещё и ещё. - И в результате вы втягиваете себя в такое дерьмо, из которого нет иного выхода, кроме, как сдохнуть! Ну, вернее, это вы так считаете... - закончил я, глядя на их вытянувшиеся физиономии.
Валя осторожно, словно стараясь совершать как можно меньше шума, прикрыла за собой створку.
- Вы все правильно говорите, Павел Александрович... - мрачно сказал Коновалов. - Нет выхода...
- Да почему ж нет-то, твою мать!..
- Ну, мы сидели сегодня... - он встал с дивана, подошёл к тумбочке и, присев на корточки, начал собирать правой рукой в левую крошки от сигарет. - У матери же ДР был, я говорил. Полтос... Ну, он и начал. Зачем тебе институт? Ах, тебе класрук советует? А ему с какого хера за тебя волноваться? И вообще откуда у тебя, Ванек, такие оценки?.. Это мать ему сказала, что у меня три пятёрки подряд. Ты же дебил, Ванек, как есть дебил. Ты в двенадцать лет до магазина дойти не мог, даже по навигатору. Ты до х... знает какого возраста в постель ссался. Это ему мамаша сообщила, видимо, считала, что он тогда меньше руки начнёт распускать! Как же, жди...
Коновалов сделал паузу, старательно подбирая крошки. Видимо, только присутствие Зайчиковой в соседней комнате удерживало его от слез.
- Я ему говорю, у Палалександрыча жена есть, что ты гонишь, козёл?.. А он, такой, знаем мы этих жён... Ну, как вам, Павел Александрович? - он поднял на меня глаза. - Интересная информация?..
- Главное, новая... - вздохнул я.
- Ну, и понеслась... Вот у меня в твоём возрасте была девушка! И я с ней! Ух!.. Мать ему пыталась рот закрыть, но куда-там!.. Раздухарился, что держись!.. Я ему и говорю: есть у меня девушка, и у нас все было. Забыл просто с тобой познакомить, уродом. А поскольку у меня диван узкий и неудобный, мы это делали на вашей супружеской кровати...
- Иван, вот, если совсем честно... - я встал с тумбочки. - Я бы тебе тоже врезал! Ну, что ж ты нарываешься-то...
- А вы добавьте, - предложил Коновалов. - У вас тоже рука тяжёлая... Симметрично получится... - он раскрыл окно и стряхнул мусор из руки на улицу.
- Ты что, охренел?..
- Да пофиг. Короче, я ему тоже звезданул. Всю силу в удар вложил, всю, как учили. По ходу, я ему ребро сломал... Они в травмпункт отчалили... Он все верещал, что я в колонию поеду... - Коновалов, вернувшись на диван, снова уткнулся в мобильник.
- Он первый поедет на взрослую зону за жёсткое обращение с несовершеннолетним... - я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. - Я лично заявление напишу... Синяки налицо...
- Мы с вами по кругу ходим, Павел Александрович... - Коновалов вышел из приложения и с тоской посмотрел на меня. - Кто вас слушать будет вообще? Вы - извращенец, которого нужно гнать из школы. Это пока он молчит, пока! Пока прямых доказательств нет!.. Но ничего, он ещё добьётся справедливости! Это его собственные слова, Павел Александрович... Он их провякал, когда в травмпункт поехал...
- Ты какого хрена с ними за стол сел? - я снова открыл окно и облокотился на подоконник, закуривая. - Ты можешь вообще из комнаты не выходить? Есть же отдельная комната... Вот, когда я в селе работал, там их не было у детей, а было все тоже самое... И из дома они тоже сбегали, в лес уходили... Потом находили трупы, волками обглоданные... - я надавил пальцами на глазные яблоки, отгоняя воспоминания.
- Ой, б... - прошептал Коновалов.
- Вот именно! - назидательно произнёс я. - А тут годик не отсвечивать... Потом работать пойдёшь, квартиру снимешь... На первое время я помогу... - я посмотрел на трансформаторную будку во дворе дома. На ней была ярко намалевана картинка, изображающая замок, утопающий в маках. Эти картинки уже начали закрашивать, а вот тут, поди ж ты, осталась...
- Не надо мне вашей помощи, Павел Александрович...
- Почему, Иван? - удивился я.
- Потому что вы сначала в проблемы въезжаете, а потом говорите, мол, иди на хрен. Я так не могу больше...
- Че-го?! - я резко повернулся от окна с сигаретой, зажатой между пальцами. - Это, когда это я тебя на хрен слал?
- Да примерно всегда...
Я посмотрел на его мобильник, и он медленно, словно нехотя, переместился на подоконник.
- Павел Александрович, вам обязательно  нужно понты продемонстрировать?.. - Коновалов злобно махнул рукой в пространство.
- Нет, это тебе понты нужно продемонстрировать, а мне силу трать... Ещё раз. Когда я слал тебя на хрен?.. Я жду ответа. Это серьёзный наезд. С твоей точки зрения, значит, я плохо  справляюсь со своей функцией Наставника?..
- Павел Александрович, - Зайчикова просочилась в комнату. - Вы ужинать будете? Ну ты-то, - она бросила быстрый взгляд на Коновалова, - понятно, что нет...
- Предложишь, поем...
- Ты зачем ко мне пришёл?.. - я с удивлением обнаружил, что с Валиного лица исчезло страдальческое выражение, и на щеках её даже заиграл румянец. - Ругаться?..
- Я сейчас уйду... - Коновалов хотел подняться с дивана, но она посмотрела на него, и он с досадой плюхнулся обратно.
- Нет, уж, я тебя никуда не отпущу...
Только выйдя на улицу, я вдруг понял, что слова Вали кажутся мне не сколько игривыми, сколько зловещими...
"На тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек..."
Я поднял голову и посмотрел на окно кухни, светящееся в полумраке. Зайчикова ходила по кухне, видимо, что-то ставя на стол.
Наши взгляды встретились. Я помахал ей рукой, но она не ответила.