Роман Вторая попытка продолжение

       Веста с мужем и Ириной вернулись из гостей первого января  после обеда. Вроде бы отдыхали у Глеба, веселились, но всем почему-то хотелось спать.
  И только к вечеру собрались за столом на ужин.
- Как чувствуешь себя, Ирина? – Веста внимательно вглядывалась в её лицо. – Устала с нами?
- Нет, Веста Платоновна, всё хорошо.
- Мне показалось, что тебе было грустно во взрослой компании.
- Да вы, как дети, веселились, я даже вас с Всеволодом Кирилловичем не узнавала. Это был самый красивый Новый год в моей жизни. Спасибо вам за праздник. Глеб Емельянович даже и про меня не забыл, подарил мне канцелярский набор с ручками, тетрадями, папками и блокнотами, узнав, что я студентка. А какая я теперь студентка? – дрогнувшим голосом закончила вопросом своё высказывание.
- Не переживай. Будешь гулять побольше, читать, смотреть хорошие фильмы, набираться сил для родов. Академический мы тебе оформили. В начале марта родишь, восстановишься и в новом учебном году снова пойдёшь на занятия, - успокаивала Ирину Веста.


- А если не будешь лениться и самостоятельно готовиться к зачётам и экзаменам, которые попадают на пропущенный семестр, то за март, апрель, май и июнь сможешь сдать и прийти в свою же группу. Мы тебе поможем, - поддержал тему Всеволод.
- Постараюсь, - повеселевшие интонации благодарно вырвались наружу.
       Уже перед сном Веста засомневалась в плане, который они выстроили для Ирины.
- Сева, мне трудно представить, что Ирине не захочется видеть своего ребёнка после родов. Как мы ей откажем?
- А не надо до этого доводить, Веста. Она переведётся в другой институт и в другом городе.
- Одна в чужом городе? На копеечную стипендию? У тебя есть сердце? Она погибнет там. Ей всего восемнадцать! Она бросит учёбу, попадёт в какую-нибудь дурную компанию. Представь, что это твоя родная сестра. Ты с ней так поступил бы?
- Ты права, перегнул палку. Тогда надо взять с неё расписку, что она не претендует на ребёнка и видеться с ним не будет. Только тогда мы сможем ей помочь, - подытожил разговор Сева.
- И надо это сделать до родов, пока малыш не родился. Что иногда происходит с мамочками, когда они видят своего младенца, одному богу известно. Странно, почему ты отказался в наше-то время узнать пол малыша?
- Во-первых, лишний раз светиться не хотел с диагностикой, во-вторых, раньше никто этого не знал, и ничего, рожали и радовались как мальчикам, так и девочкам. Может, мы поторопились, Веста?  Может, своего родим?
- Назад дороги нет. Всё решено, Сева. Бог даст, и своего родим.


                ***
        На работе Веста Платоновна появилась в неожиданном  ракурсе, поэтому  все, с кем она повстречалась, задерживали взгляд на её округлившемся животике. Она того и хотела. Переглядывались, перешёптывались.  После звонка на урок ожидала группу. Прошли несколько минут, и она отправилась к завкафедрой  узнать причину отсутствия  студентов. Та ей показала приказ, который гласил об освобождении  от часов в этой группе и передаче их преподавателю Максиму Андреевичу. Причину отстранения Веста читать не стала и вышла из кабинета. В коридоре ей встретилась  Зарубина. Смерила Весту Платоновну оценивающим взглядом, не ответив на приветствие, пригласила в свой кабинет.
- Да вы, милочка, похоже,  готовитесь стать матерью? – с порога огорошила вопросом.
- Мой возраст детородный  вообще-то, Марина Харитоновна.
- Предупреждать надо, часов у вас предостаточно, при тарификации мы должны были учесть это обстоятельство, чтобы подобрать замену или распределить ваши часы другим преподавателям.


Веста Платоновна запретила себе после разговора с мужем пререкаться и говорить колкости этой даме, вступать в споры и передряги, но сейчас сдержать себя не смогла.
- Зря вы расстраиваетесь, Максим Андреевич к своим сорока часам мои-то двадцать пять недельных с удовольствием поведёт. Уж ему  расписание сделают.
- Когда в декрет? – усмехнулась Зарубина, не ответив на высказывание Весты Платоновны.
- На следующей неделе думаю оформить.
          Из кабинета вышла на ватных ногах. Рефлексировать по поводу этого посещения не стала. Главное – оформить  декретный отпуск, а для этого надо раздобыть медицинские  справки, выписки и прочее. Там же договориться о родах Ирины, значит, нужен гинеколог, работающий  на приёме и в роддоме. Придётся обратиться к подруге матери Зое Николаевне, а как бы не хотелось. Но это же мама, она поймёт, проблему нашу знает. Конечно, есть частные клиники, но там нужны для этого огромные деньги…Да и посвящать посторонних людей в свои секреты не хотела.
       Дома выложила свой план Севе, он согласился, и они поехали к матери Весты.


          Как выглядят современные женщины  предпенсионного  возраста рассказывать долго нет нужды. Все про это знают. Сегодня  взрослая женщина – умная, самостоятельная, свободная, тщательно следит за собой и постоянно пробует новое. Свою невероятную энергию и уверенность в собственных  силах Эльвира Олеговна направила на изучение английского языка, чтобы комфортно чувствовать себя в путешествиях по другим странам, на уничтожение всех грядок на даче, засадив свои шесть соток цветами и устроив полянки.. Отца Весты, своего мужа пристрастила к посещению театров, выставок и чтению хороших книг. Путешествовать с женой позволял себе редко: ссылался на незнание английского языка. Оба работали. Эльвира Олеговна - в частном ателье закройщицей, её муж – в конструкторском бюро Московского энергетического института.


    Если бы Сева не знал мать Весты и никогда с ней не встречался, то обязательно подумал, глядя на них: это две родные сестры. Миниатюрные, обе с короткими стрижками, с глазами-угольками и правильными чертами лица. Подвижные, позитивные, образованные, ухоженные  и активные ко всем проявлениям жизни.
 Эльвира Олеговна приветливо встретила дочь с зятем, поставила на стол чайные пары, вазочки с печеньем и конфетами.
- Мне сладкое нельзя, а вы ещё можете себе позволить, - взяла яблоко со стола.
- Мама, у нас с Севой к тебе серьёзный разговор, - начала Веста.
- Не удивила, по другим поводам вы и не приезжаете, - с первой фразы уколола дочь Эльвира Олеговна.


Веста пропустила намёк и поведала историю последних событий в своей семье. Мать ни разу не остановила рассказ Весты, но яблоко отложила в сторону. Сева ходил по комнате, на реплики не рассчитывал.
- Веста, я всё поняла, нам с папой бесконечно хочется, чтобы вы были счастливы. И если уже по-другому вы не можете находиться  в счастливом состоянии, я помогу. Учти, это ещё один свидетель.
- Мама, но твоя подруга – надёжный человек, вы со школьной скамьи дружите. Неужели…
- Она – да, но будут подключены и другие люди.
- Мама, что нам делать? – Веста сцепила пальцы рук в замок и посмотрела на мать умоляющим взглядом.
- Эльвира Олеговна, я не верю, что такое в нашем городе происходит впервые, -  не выдержал Сева.
- Ты прав, как всегда. Не впервые, и я думаю, в этой клинике тоже. Надо говорить с Зоей. Вы меня  уполномочиваете самой   поговорить или я устрою вам с ней свидание?


- Сами, пожалуйста, сами, Эльвира Олеговна, - настаивал Сева.
Веста засверкала глазами-угольками, лицо покрылось красивым румянцем, она подошла к матери и обняла её.
-  Сантименты выдавать рано. Мне нужно от Зои ещё сделать справку о твоей беременности, чтобы законно оформить декретный отпуск. И ещё. Если вы надеетесь, что я стану нянькой вашему ребёнку, то напрасно. Я ещё работаю и оставлять  сие занятие  не собираюсь. Помогать при наличии  свободного времени не отказываюсь, - она обвела взглядом глубоких чёрных глаз дочь с зятем.
- Что ты, мамочка, мы справимся, я же  три года не буду работать. Вспомни свою молодость, когда я родилась. Ты в год меня отдала в ясли.
- Это упрёк? А что мне было делать? Обе бабушки были ещё молодые, нянь тогда не нанимали, а на одну папину зарплату  тогда рядового инженера не прожить.
- Ну что ты, это не упрёк. Это сравнение.


- Хорошо, родные, я позвоню. Папе рассказывать или пока не надо?
- Потом, мама, не напрягай  его, пусть всё получится сначала.
Расстались тепло и душевно. К чаю и печенью с конфетами не притронулись.
           У Весты  после встречи с матерью открылось второе дыхание. Она не волновалась при встрече с Зарубиной на работе, не обращала  внимание на ухмылки Максима Андреевича, когда он открывал двери студентам группы, в которой вела занятия она. Не останавливалась в коридоре перед откровенно разглядывающими её преподавателями.  Были несколько коллег и преподаватель-наставник, друг, которые искренне порадовались предстоящим переменам в жизни Весты Платоновны и пожелали спокойствия и хорошего самочувствия. Оформила декретный отпуск, наконец.
- Сева, я свободна! – выкрикивала Веста несколько раз после возвращения из университета.
Показали врачам и Ирину. Беременность развивалась нормально, без осложнений и  патологий. Времени свободного заметно прибавилось,  и Веста решила навестить свою подругу Анфису.



***
С расставания первого января прошло несколько дней, но они вместили столько событий!  Хотелось всё рассказать, обо всём расспросить.
Созвонились и договорились.
- Анфиска, родная, как я рада, что ты согласилась встретиться! – с порога выкрикнула Веста, когда Анфиса впустила её в квартиру. Обе  жадно рассматривали друг друга, словно не виделись несколько лет.
- Рассказывай! – одно  и то же слово сорвалось с губ  подруг.
- Ты моя гостья, начнём с тебя, - попросила Анфиса.
- Хорошо. Всё идёт хорошо. Скоро я буду мамой!
- Как это? – Анфиса приглядывалась к подруге, не утерпела и обошла её со всех сторон.- То есть?
И Веста  выложила за несколько минут всю история с Ириной.
- То-то я за столом не могла понять, откуда у Севы нарисовалась племянница. И  всё-таки почему не эко?
- Там проблемы, не получилось. Ты про себя почему молчишь, невеста?
- Невеста, да,  не верится. Я себя знаю, чтобы принимать такое решение. Как всё случилось, не могу понять до сих пор. Может, мне это снится? – покачала головой Анфиса. – Скажи мне хоть ты,  вы с Севой давно знаете Глеба.
- Он тебе не нравится, я не пойму? – Веста метнула взгляд в подругу.
- Сначала понравился, потом я долго злилась на него, а сейчас  - не знаю. Вернее, знаю, но так не бывает.


- Ты вспомни первое января, подруга. Его теперь Митя считает своим отцом. Вспомни, как это трогательно  было. Глеб не только очень находчивый человек, он настоящий мужчина, любит вас с Митькой. Не разрушай!  Не теряй свой шанс. А что,  если это настоящая любовь? Как твой сын вглядывался в лицо Глеба, как ждал ответа на свой вопрос! Я уверена, что Глеб заранее не был готов к такому повороту праздника, но не стушевался, значит, планировал. У меня эта сцена на всю жизнь в память врезалась. Как он признался, что, наконец, нашёл своего сына, что другая работа теперь ему позволит жить со своей семьёй, как кинулся к нему Митька. Да ты не слушаешь меня, Анфи? Что с тобой?
- Мне трудно решать, одна попытка построить семью и быть счастливой уже была, и чем она закончилась, ты знаешь.
- Значит, будет вторая попытка. Натали Гончарова после семи лет вдовства после гибели Пушкина вышла, наконец, замуж второй раз за сослуживца своего брата и была счастлива. Знаешь, почему она так долго не выходила замуж? Искала, нет, ждала мужчину, который полюбит и её детей.
- После новогодних праздничных дней  предлагает подать заявление в  загс, - продолжила Анфиса.
- Если ты говоришь, чтобы я тебе дала совет, то его знаешь, тебе решать.



                ***
     Вечером этого же дня Глеб пригласил Анфису с Митькой  к себе в гости на рождественский торт.
Анфиса согласилась, по дороге купила сладости и напитки для сына.
- Привет, Митенька, здравствуй Анфиса. Я вас давно жду, от моей машины ты отказалась, я бы вас давно уже примчал.
- Можно мне Глеба папой называть? – решил сразу всё прояснить Митька.
- Зачем спрашиваешь, мы же договорились уже с тобой, сынок.
Анфиса посмотрела на Глеба осуждающе, но смолчала.
- А почему мы от папы тогда живём отдельно?
- Вот и я говорю то же самое. Оставайтесь сегодня ночевать.


    Всё шло по сценарию Глеба, и Анфиса приняла его и не вносила поправки. Она исподволь разглядывала лицо Глеба, всё меньше находила в нём сходства с Арсением, рассматривала его руки, сильные, крепкие, замечала, как он двигается по комнате, легко и в то же время эмоционально,  отвечала что-то на его вопросы и реплики. Не заметила, как Глеб уложил в кровать в спаленке сына, вернулся и, под руки приподняв её со стула, приблизил к себе. Поцелуй вернул Анфисе забытое желание быть любимой, принадлежать мужским губам и рукам, слышать учащённых два дыхания как одно. И запах, такой  родной и дурманящий. Когда он приближал свои губы к её губам, она не закрывала глаза, не отрешалась от мира и реальности, она прислушивалась к своим новым ощущениям, пыталась разглядеть в расширенных зрачках Глеба что-то такое, что могло бы ответить на её собственный вопрос: почему я подчиняюсь каждому его желанию? Я же ничего такого не планировала, не думала об этом. В следующем поцелуе вопрос куда-то проваливался, она не могла его вернуть, потому что время останавливалось, и звуки исчезали.


 Их разбудил голос Митьки, стоящего в дверях.
- Мама, папа, вот вы где. Я вас первый нашёл.
- Иди к нам, - Глеб приподнял голову с подушки.
И Митька с разбегу попал в самую середину кровати, улёгся, блаженно зажмурив глаза.
- Наверное, вот так выглядит счастье, - подумала Анфиса. - Пусть так, я не против.
Ей хотелось обнять Глеба, прижаться к нему, повторить эту ночь и запомнить новые ощущения надолго, навсегда. Теперь ей было страшно от того, что она могла принять неправильное решение, и ничего бы чудесного не случилось.


                ***
        Свадьбу устроили скромную. С работы  пригласили самых близких коллег. Родителей, конечно, Весту и Севу, Светлану с Анваром, школьных и университетских  друзей. Так вышло, что спорить по поводу количества гостей жениху и невесте  не пришлось. Никакой тамады, никакого ведущего, никаких выходов под традиционную музыку. Всё по-домашнему. На свадебном платье Глеб настоял.
- Хочу запомнить этот день  и твой образ невесты навсегда. Не возражаешь?
И Анфиса не возражала.
Свадьба получилась уютная, светлая и радостная. Почему-то во время первого танца с Глебом Анфиса интуитивно почувствовала, что этот союз навсегда, что другого не будет ничего и никогда.


      После свадьбы на работе отношение к Анфисе  у многих поменялось коренным образом. Завистники усмехались, некоторые позволяли себе высказывания: «Сколько перебрал девушек наш Глебушка, и эта не последняя». Эльвира Артемьевна сменила гнев на милость: хвалила Анфису, подчёркивала при Глебе её старание, растягивала губы в улыбке. Другие рассматривали с нескрываемым интересом, удивлялись скоротечности отношений, приведших к свадьбе. Анфиса делала вид, что не замечает. Она полностью погрузилась в новый для неё мир, где  у неё была роль жены и матери одновременно. Ей эта роль нравилась всё больше и больше.
  Она стала любить ходить по городу, смотреть в небо, и небо, казалось, пристально всматривалось в неё, и город чувствовал этот взгляд и продолжал жить громкой, шумной жизнью, облитый её светом, чувствуя её взгляд. Они будто понимали друг друга.



                ***
     Два зимних месяца пролетели незаметно для всех, и восьмого марта у Ирины родилась девочка, светловолосая  и с голубыми глазами. Такой она показалась Весте, когда увидела её в первый раз. Зоя Николаевна всё устроила, и Веста надеялась через несколько дней забрать малышку. Анфиса с Митенькой перебрались жить к Глебу, значит, Ирину можно поселить к канарейкам, пусть ухаживает и готовится сдавать зачёты, никто не возражал.
     На шестой день рождения младенца Сева с Вестой привезли его домой. Кормить договорились материнским молоком, но не грудью, а сцеженным у Ирины. Веста наотрез отказалась показывать девочку матери.


- Как ты собираешься постоянно забирать молоко у матери без её присутствия? – поинтересовался Сева. – Я на работе, а ты отъехать от девочки не сможешь.
- От Марты, дорогой, от Марты!  -торжественно проговорила Веста, держа малышку на руках.
- Мне нравится имя «Полина», - Сева подошёл к Весте и взглянул на спящего ребёнка.- Положи её в кроватку, не носи на руках. Она же спит.
- Посмотри, какая красавица, на тебя похожа, Сева.
- Скажи, ты согласна с моим именем?
- Севочка, папочка наш,  она родилась восьмого марта – это раз. У нас всё получилось с родами и справками – это два. Иринка ведёт себя безукоризненно, даже не верится, что так бывает – это три. Обстоятельства благоволят к нам, зачем из них убирать то, что является подсказкой? Не ломай цепочку, не навлекай непредвиденное.
- Считай, уговорила, - Сева обнял жену и поцеловал в губы.  -  Ты стала ещё красивее, будто сама родила, тебе к лицу материнство.


- Я счастлива, Сева, вот и всё.  Не поверишь, но у меня даже грудь набухла, как будто я кормящая мать. А своё молочко Иринка и сама сможет привозить, прогуляется хоть. Кстати, надо завезти ей побольше продуктов, стипендии у неё нет, да и сам знаешь, что на ту стипендию можно купить. Смотрины я устраивать не собираюсь хотя бы пару-тройку месяцев. Марточка  должна окрепнуть.
          У счастья нет ни прошлого, ни настоящего, есть мгновение. Эти слова Веста  читала у кого-то из классиков. И сейчас Веста считала, что её мгновение счастья  наступило, и пусть оно растянется до конца  жизни. У меня боязнь радости (размышляла Веста), но с Марточкой  мне теперь ничего не страшно. Сева стал более внимательным и нежным. Она никогда не сомневалась в чувствах своего мужа. Его взгляд, направленный на неё, подсказывал такую уверенность. В нём всегда присутствовала магия влечения, мужского интереса и предчувствия любви. В постели его ласки воспринимались Вестой свежо и чувственно. Он  и отцом будет хорошим,  заботливым. Почему мы ждали этого счастья пять лет?



                ***
         Не всегда интересно пересказывать события жизни героев повествования. Лучше их показывать  эпизод за эпизодом и для автора, и для читателей. Всё происшедшее с ними вписывается в характер  героев. Каждый из них стремился к счастью, и наконец-то обрёл его. Анфиса и Глеб счастливы, что нашли друга, Митя - к нему вернулся отец, про которого он постоянно спрашивал и ждал.  Сложилась семья, неожиданно даже для самих героев. Анфиса ехала к подруге не замуж выходить, от горя убегала. Смена обстановки давала надежду на будущее. Общение с друзьями помогало выйти из депрессии и неверия в свои силы.
       У Весты и Всеволода закончился период ожидания собственного ребёнка, и принятие нового решения сделало их союз счастливым. Много чудесных дней и событий ждали героев романа  в дальнейшей жизни. Можно даже предположить: семейные праздники, поездки к друзьям, встречи со своими родителями, забота друг о друге и своих детях. Любовь. Работа  тоже всех устраивала. Студенческая среда для Всеволода Кирилловича и Весты Платоновны придавала молодёжный стиль жизни и часто диктовала манеру общения.  Великий классик прозы ещё в позапрошлом веке отметил, что все счастливые семьи похожи друг на друга, и наши тоже.


Дальнейшие события в романе могут показаться читателю не вписывающимися в понятия «счастливая семья» и «счастливая жизнь», потому что  изменят всё в налаженной и безоблачной жизни героев. Они не всегда будут готовы принять правильные решения и действовать в соответствии со своим характером и сложившимися взглядами на жизнь. Такой опыт придёт к ним впервые. Преодоление трудностей, несчастий и невзгод  продиктует соответствующие поступки, которых читатель не всегда ожидает от симпатичных ему героев. Период изменений наступает в жизни каждого человека.

          Всеволоду Кирилловичу нравился университет, где он работал. Ему нравилось идти по его коридорам, встречаться взглядами с коллегами, кивать в знак приветствия или произносить вслух «Доброе утро», «Здравствуйте!», нравилось улыбкой одобрять ответы    студентов, выстраивать в голове план  новой  лекции или практического занятия. Нравилось осознавать, что защита диссертации позволила возглавить работу кафедры. Ему тридцать с небольшим, а он уже уважаемый преподаватель и руководитель, у него есть свой кабинет. И ещё. Ему нравилось возвращаться с работы к  Весте и дочери Марте, которых он любил абсолютно и беззаветно. Всеволод Кириллович придумал для дочери свои  имена  «Мара» и «Муся». Настоящим именем пользовался редко: когда сердился на дочь или был не в духе. Всех эта своеобразная игра с именем устраивала, даже  в какой-то степени помогала общению в семье.


         Иногда  Всеволод  не мог даже себе объяснить, кого он любит больше, дочь или жену. Веста как женщина волновала его по-прежнему, и её сексуальность  восхищала и возбуждала желания.  Внешний вид   за несколько лет почти не изменился: молодая женщина, смахивающая до сих пор на студентку с неизменной  короткой стрижкой, лёгкой походкой. Мусю же он просто обожал. Особенно остро приходило это ощущение, когда она устраивалась у него на коленях за столом и не хотела занимать своё индивидуальное место. Светлые волосы  на её голове щекотали Всеволоду нос, лицо при её постоянном кручении и верчении, но  он  терпел. Голубизна глаз Марты часто людям, видевшим их вместе,  подсказывала одни  и те же слова: « Папина дочка».


    Проректор Николай Иванович кивнул и показал рукой на стул Всеволоду Кирилловичу, когда тот вошёл к нему в кабинет и поприветствовал.
- Хочу посоветоваться по поводу выбора темы для научной конференции в Санкт-Петербурге, - обозначил программу  встречи Всеволод Кириллович и подвинул  лист.
- Понимаю тебя, Всеволод, - пробежал глазами по листу, - а сам-то какую выбрал?
- Интеграционные вопросы в современной науке: новые подходы и актуальные вопросы.
- Для доклада по этой теме надо побывать хотя бы в двух-трёх странах, посотрудничать с их учёными, собрать материал да обработать его грамотно, а что у тебя? Интернет? Негоже нам раскидываться чужими мыслями сомнительного происхождения. Ты свои наработки представь, поделись удачами в преподавании и научной деятельности.
- Тогда третья тема: «Научные достижения и инновационные подходы: теория, методология, практика».
- Правильно понял. Или ты ведёшь двойную игру? Надеешься, что под твою тему я отправлю тебя на стажировку или, наконец, в командировку в зарубежье? Не мечтай.  Ни финансы не позволяют, ни время, одной поездкой не обойтись, да и опыта ещё у тебя маловато. Согласен?
- Вариантов не вижу, поэтому согласен. Значит, по этой теме поедет кто-то другой?
- Не  решили ещё. Может даже, что и не от нашего вуза. Не завидуй, побереги мозги, ещё пригодятся. Кстати, у тебя есть секретарь? Тебе по статусу вообще-то положено.
- Была какая-то девчура, не то лаборантка, не то секретарь, я так и не понял
- Давно надо было сказать, я бы решил этот вопрос. Придёт секретарь, отдавай  ему, или ей, скорее всего, всю работу по докладу. Начни с теории, накопишь, приноси.


     Восхищаться майской Москвой можно бесконечно. И если бы Всеволода Кирилловича кто-нибудь спросил, когда лучше всего приезжать в столицу, он бы ответил: с мая по сентябрь. Москва в летний период ухоженная и цветущая. Можно гулять часами, и всегда найдётся красота для взора. Парки, сады, фонтаны – потрясающие пейзажи и атмосфера. Это не город, это сплошное общее весеннее настроение.
    Это настроение усилилось, когда отец семейства зашёл в квартиру. Марта кинулась в объятия своего любимого папочки и повисла у него на руке. Ему ничего не оставалось, как присесть на корточки и прижать к себе свою дочурку.
- Я никогда в своей жизни не видела такой привязанности отца к своему ребёнку, и любовь ваша оказалась взаимной и двусторонней, думаю, пожизненной.
- Ты восторгаешься или ревнуешь, дорогая? – Сева поднял дочь на руки.
- А ты как думаешь? – Сева с дочерью на руках приблизился к Весте.
- Не обольщайся, это мой восторг. Какие новости у тебя?


- Папочка, давай я сначала посижу у тебя на коленочках, а потом новости маме расскажешь, - Марта подпрыгивала на месте, заглядывая в глаза отцу.
- Муся, а когда у нас было с тобой по-другому? Прыгай уже.
- Ну вот, уселись, наконец, - Веста любовно окинула взглядом знакомую картину домашнего ужина. – Можешь говорить теперь?
- Что говорить? Всё идёт по плану, кроме одного пункта. Надеялся на  командировку хотя бы в европейскую научную ассоциацию при гуманитарном вузе, но увы…
- Почему?
- Видишь ли, Веточка, это очень престижное желание, я до него не дорос.
- Может, и к лучшему? Николай Иванович отсоветовал?
- Там кого-то своего, я думаю, продвигают. Посмотрим.
- У тебя есть мы, чего ещё тебе надо? Разве этого мало тебе в жизни?
- Да, у меня есть вы, мои любимые девочки, а у вас есть я. Мы есть друг у друга,- он поцеловал Марту в макушку и помог вилкой подцепить фрикадельку с тарелки, - но хочется чего-то ещё.


- Мало счастья не бывает, Сева. Оно или есть или его нет. Не жадничай.
- Наш папа жадный разве? – удивилась Марта. – Он мне разрешает брать еду даже из своей тарелки.
- Нет, Марточка, это мы с папой так шутим, успокойся.
   После ужина Веста  перешла незаметно на другую тему.
- Сева, осенью Марта пойдёт в первый класс. В школу мы сможем её отводить, а вот встречать кто будет? У нас занятия заканчиваются часто много позже, особенно у тебя.
- Думал я уже про это. Есть два варианта. Первый – ты берёшь минимальное количество часов. Отдать на вашей кафедре всегда есть кому. Ваш многостаночник Максим Андреевич всегда готов.
- Это ты в точку попал. Появись на кафедре часы китайского языка, он первым предложит свои услуги.
- Ты перегнула, однако, палку, дорогая. Уж не хочешь ли ты сказать…
- Хочу. В программу внесли основы латинского языка, и…
- Взял?
- Вот именно.
- Когда же он его успел выучить?
- Никто не знает. А как он тупил будучи здесь студентом, знают все, вот и делай выводы.


- Да, человеческий фактор работает лучше профессиональной подготовки кадров, - подытожил вклинившуюся неприятную тему Сева. – Есть второй вариант, но здесь надо подходить с подветренной стороны, Веста Платоновна. Чтобы часы в твоём расписании ставили после двенадцати или после часу дня, то есть во второй половине дня. Пока Муся отдохнёт после школы, поиграет, кто-то из нас появится с работы и выполнить  с ней уроки ещё успеет. Как тебе мой план?
- Я поняла, но у меня всегда ветер встречный, и направление своё менять не собирается. Если я попрошу  скорректировать моё расписание, мне сделают с точностью до наоборот. Проверено. Зарубина лично просматривает всё сделанное диспетчером и вносит свои поправки.
- Свою симпатию к правдолюбию могла бы и попридержать иногда, чтобы не вызывать на себя огонь, - посоветовал Всеволод.
- Этим вопрос не решить. Ты же изучал психологию, должен знать: недолюбленный человек – это страшное явление для окружающих. У него отсутствует сострадание. Муж пьющий и ходок на сторону. Ничего здесь никому не изменить.
- А ты сплетни побольше слушай! – повысил голос Сева.
- Это не ко мне, я всегда обо всём узнаю последняя, но эти сведения  являются уже достоянием всего коллектива.
- Вета, школа у нас чуть ли не во дворе дома. Неужели семилетний ребёнок не сможет прийти домой самостоятельно?  Побыть одна какое-то время и дождаться родителей?
- Репетируйте, посмотрим.
-  Завтра и начнём.



                ***
Анфиса была в недоумении. Откуда-то  подступали тревога и беспокойство. Предпосылок и сигналов не было, а тревога была. Всё же хорошо. Дела в кампании Глеба идут своим чередом, новые проекты приносят удовлетворение и ощутимый доход. Но не это главное, а  другое. Семья. Как-то получилось, что  она  сложилась с первых дней и её не отпускало ощущение, что живут они с Глебом уже не первый год. И Митька будто бы у них родился давно, ровно столько лет назад, сколько ему исполнилось в этом году, двенадцать. Если бы кто-то спросил Анфису, в какой отрезок жизни ей бы хотелось вернуться, чтобы вспомнить или повторить, она  выбрала бы этот, с Глебом. Пусть он не кончается никогда.
            Не тот, в котором она умирала от захлестнувшего её чувства первой любовной агонии к Арсению. Когда хватало одного его взгляда, чтобы внутри каждая клеточка трепетала, заявляла о себе, и все вместе, будто договорившись, они отключали здравый рассудок.


- Я совершеннолетняя, мама. Ты не привяжешь меня верёвкой к своей юбке. Со своей жизнью могу делать всё, что мне хочется, а не тебе, - выкрикивала матери в лицо.
- Доченька, понимаю, влюбилась, но пусть сначала женится на тебе, а потом уже приглашает  на ночёвки бог знает куда, - просительно взывала Валентина Михайловна.
- Он же сказал, что мы скоро подадим заявление. Что тебе ещё надо? – с надсадой в голосе повторяла одну и ту же фразу Анфиса в десятый раз.
А сама, закрыв глаза, мысленно осязала прикосновение его рук, хваткие движения по телу, долгие обморочные поцелуи, словно солнечные удары. Вспоминала, куда он её приводил на свидания: в общежитие к сестре Ольге, на дачу к друзьям. И только однажды пригласил прокатиться на экскурсионном теплоходике  по реке.


- Сегодня я богатый, - он вытащил из кармана пачку денег и потряс ею в руке.
- Ты заработал так много?
- Конечно, таланты помогли. Пусть эти денежки послужат нам, праздник закатим, - сверкнул из-под бровей прищуром чёрных глаз.
Потом они стояли на палубе, облокотившись о перила, с летним настроением и удовольствием чувствуя, как горячо печёт раскрытые головы, как вода струится по краям борта, как речной ветерок ласкает лица.  Арсений обнял тогда Анфису за плечи и крепко прижал к своему телу, глазами отыскал губы.
- Что ты, люди же кругом! – пыталась остановить поцелуй Анфиса.
- Пусть смотрят и видят, как я тебя люблю! – прикрыл её рот жадным поцелуем.

                ***
        Глеб несколько лет назад начал присматривать  место для загородного дома  своей семье. Ему, как и всем москвичам, хотелось выстроить  его в минимальной степени удалённости от цивилизации и в то же время  без густозаселённости  построек и скопления людей. Помощники у него были, и общими усилиями такое место нашлось.
       Село Софрино в сорока километрах от Москвы показалось интересным  для строительства, да и возводить ничего   заново не пришлось. Его устраивал деревянный дом в двух этажах, добротный и ладный, настоящий,  какой-то даже праздничный. Двести квадратных метров нужно  обустроить и оборудовать по-своему. Земли – двадцать семь соток. Станция Софрино и село, к счастью, не одно и  то же. В селе домов тридцать насчитал Глеб. Его дом стоял в стороне от всех. То, что надо. Тишина, покой, и в то же время явные признаки цивилизации: электричество, газ, асфальтированные дороги. Сначала Глеб удивился этому обстоятельству, потом узнал.

         Это древнейшее село Подмосковья упоминается ещё со времён Ивана Грозного, в дальнейшем  - вотчина боярина  Салтыкова, ставшего родственником царю Петру Первому. С восточной стороны села проходила древняя Троицкая дорога, ведущая в святое место Троице-Сергиеву Лавру и далее в Ярославль. Четыре  памятника архитектуры  привлекали внимание туристов, и экскурсии сделали доброе дело для сельчан. Железнодорожный вокзал позапрошлого столетия, сохранивший свою красоту и несовременное величие, Смоленская церковь в стиле московского барокко, Усадебный парк и  Усадьба.
Обживали своё загородное гнёздышко три года. Без помпезности, свойственной в девяностые годы  первым российским богачам, без вычурности и броскости.
Анфиса  выучилась на ландшафтного дизайнера, и Глеб радовался, что нашлось много интересных проектов для собственной семьи. Место работы она поменяла, устроившись в авторскую студию по архитектуре и дизайну.  Вспомнил  один спор, в котором она настояла на своём.


- Анфиса, наконец, ты сможешь заниматься только любимым делом, причём, для собственного удовольствия.
- Я и так для этого работаю над проектами своих клиентов.
- Нет, я не про заказчиков, я про то, чтобы ты оставила работу, - подсказывал Глеб.
- Глебушка, я беру так мало заказов, наконец, могу сама регулировать свой рабочий график, выбирая только самые интересные фантазии клиентов. Всё остальное время  посвящаю нашей усадьбе, как ты говоришь про  участок.
Глеб всегда уступал в споре с Анфисой, никогда не настаивал на своём выборе или предложении. Не потому, что сдавался или пасовал: он доверял жене и полагался на её стиль жизни и мышления, на её индивидуальность.
Родители Глеба не то, чтобы не одобряли выбор сына по отношению к Анфисе, но оба в душе, вслух не обсуждая даже друг с другом, желали бы иметь невестку без ребёнка. Их беспокоило ещё то обстоятельство, что за семь лет им не родили ни одного родного внука. И когда  смотрели и слышали, как Митя называет их сына папой, сначала вздрагивали и напрягались. А когда мальчик стал их звать бабушкой и дедушкой, даже недоумевали, но поправлять названного внука не стали, мальчик оказался ласковым  и добрым.


   Закончилась рабочая неделя. Июль не оказался самым жарким месяцем по прогнозам синоптиков: днём – двадцать пять, ночью – всего восемь тепла. Анфиса собралась сходить в лес за грибами. Так она называла  естественный островок природы на участке, специально оставленный в первозданном виде в конце территории. Там росли сосны, Анфиса обнаружила однажды между ними маслята.  Глеб наблюдал,  как жена пристраивает на руку миниатюрную корзинку.
- Дорогая, у нас сегодня будут жареные грибы с картошкой или жареная картошка с грибами? – пошутил, любовно оглядывая стройную фигуру Анфисы в летнем сарафане с откровенным декольте.


- Тебе назло сварю грибной суп, чтобы сказать «не угадал».
Глеб любил пятницы. Они с Анфисой их называли любовными. Часто в такие дни на выходные забирала внука Валентина Михайловна. Митя достиг уже подросткового возраста, но у него в посёлке, где он когда-то жил, сохранились друзья, поэтому никогда не отказывался от приглашения.
И они устраивали себе праздник души и тела. Стол накрывали, сервировали и украшали вдвоём. Глеб знал, что Анфисе нравилось, когда он садился за стол в костюме с обязательным пиджаком, но без галстука и с расстёгнутыми верхними пуговицами рубашки. Говорила на вопрос Глеба об этом: »Брутальности  хочется  побольше.»  Анфиса же долго не выбирала наряды, красивый пеньюар цвета бордо или ультрамарин  их  вполне устраивал. Хотя в подсознании Глебу хотелось бы лицезреть тело жены в более откровенном виде, но не предлагал  никогда, потому что Анфисе нравился ритуал раздевания. Она всегда его затягивала, Глеб повиновался, но подводили руки, которые не  слушали команды своего хозяина. В этот момент Анфиса смеялась. И когда он в нетерпении и изнеможении падал на неё,  полы пиджака, как крылья коршуна, накрывали обоих. По возгласам Анфисы Глеб понимал, что прелюдия получилась.


Утром Глеб проснулся от яркого пучка солнца, прокравшегося между  шторами.
 После любовной ночи Глеб первым выбрался из постели, стараясь не разбудить Анфису. Он сдвинул шторы, чтобы продлить для любимой ночь. По подушке в художественном беспорядке, но трогательном и лирическом, раскинулись тёмные пряди волос Анфисы, и на их фоне профиль  её отчётливо обозначился розоватой и нежной кожей.  Особенными были эти утренние минуты, когда тёплое и любимое тело женщины прижималось к нему, а руки её мягко укладывались вокруг его шеи. Утренний секс Анфисе нравился больше, и Глеб догадывался об этом каждый раз, когда она вечером или ночью ссылалась на усталость или головную боль.


- Анфи, мы с тобой в любви гармоничны, я так считаю, почему у нас не получается зачать ребёночка? – осторожно приступил к больной теме Глеб.
- Понимаю, ты намекаешь провериться у врачей. Мы это обсуждали, и мнение моё тебе известно, - Анфиса потянулась за поцелуем.
- Знаю, естественный процесс лучше, чем анализы и предписания, - обнимал тело жены  и целовал в губы. – Нам уже хорошо за тридцать..
- Что ты предлагаешь, знаю, что-то придумал. Опять поездку в экзотическую страну? Мы  были в Египте, в Таиланде, в Турции. И что? Я здорова, детородна, а про тебя ничего узнавать не хочу, - она встала с постели и распахнула окно.
В комнату потекла тишина деревенского июльского утра, свежесть  и чистота всего: полевого и речного воздуха, зелёных деревьев, густой травы на полянках, устроенных Анфисой. Глеб понял, что она почувствовала его взгляд, обернулась, вскинула блестящую черноту глаз и изящную голову со спутанными вокруг неё волосами. Увидел сквозь лёгкую ткань стройные ноги с крепкими щиколками, подскочил, обнял.


- А поедем-ка мы в гости к Светлане, в Киргизию. Они каждый год с Анваром туда ездят, может, поэтому у них уже двое детей народились, а? В горах Тянь-Шаня уникальная вода, почти  вся минерализированная, значит, целебная. Туда лучше приезжать в конце лета, потому что к этому времени хорошо прогревается.
- Я давно ей обещала эту поездку, правда твоя.
   И Анфиса решила съездить на последний  объект заказчика, познакомиться с участком и к осенним посадкам разработать  план.  И всё, на Иссык-Куль.
В машине  уже за рулём открыла сообщение хозяина, чтобы уточнить адрес и включить навигатор. Решила ехать в село Хлябово через Мытищи.  В общей сложности получалось пятьдесят километров с небольшим. 


   Ворота открыл мужчина явно нерусской национальности.
- Проходите, хозяин сейчас подъедет, можете пока  осмотреть участок. Анфиса бросила взгляд на дом, напоминающий средневековый замок с башенками  и стала рассматривать участок. Неровный, в разной степени высоты грунта, кое-где засаженный одиночными ёлками и липами. Из строений – добротная рубленая баня, конюшня, привязанная лошадь мирно щипала сочную траву рядом с постройкой.  За участком -  водоём, водохранилище, кажется,  Икшинское. Неплохо для жителей, любящих воду и водный спорт. Яхты, соревнования, пляжи…


- Здравствуйте, Анфиса Юрьевна Озерова, - с расстановкой проговорил мужской голос за спиной. Она хотела обернуться на голос, но мужчина  быстро переместил себя перед нею. – Чрезвычайно рад с вами познакомиться.
 Высокий рост, крупное телосложение, чёрные с прищуром глаза  в пушистых ресницах. Широкая улыбка, руки спрятаны в карманы.
- Приветствую вас, Арсений. Вы заказчик, я правильно поняла? – Анфиса осталась сидеть на скамье, приподняв голову и приставив ладошку к глазам, чтобы не слепило солнце.
- Да, Анфиса Юрьевна, заказчик – это я, - не показал удивление на правильно названное своё имя,  наклонил лицо к голове Анфисы, руки вытащил из карманов. – Будем общаться часто и плотно.
Развернулся спиной , не всматриваясь на этот раз в её реакцию на реплику.
Анфиса продолжала сидеть на скамье.
Резко передвинулся. На лице появилась ухмылка. Такую же видела Анфиса, когда сообщила Арсению когда-то о своей беременности.
- Территорию вам показать? Или вы уже успели посмотреть?


Анфиса, сидя на скамье, ровным голосом произнесла заготовленную в голове фразу.
- Да, всё видела и хотела бы сначала сделать черновой эскиз, а  на следующей встрече вам его прокомментировать. Не возражаете? – попыталась встать со скамьи, но тело приподнялось на считанные сантиметры и мягко опустилосьна сидение.
- Надо как-то прекратить эту дурацкую игру, - успела мелькнуть мысль, а новая не успела появиться, потому что тело сползало медленно на траву.
    Очнулась в комнате на широком диване, Арсений стоял со стаканом воды перед ней.
- Вот и славненько, моя дорогая. Пришла в себя, наконец. Взрослая девочка, женщина, пардон, красивая по-прежнему, успешная по-новому, замужняя по случаю, гостья моя по вызову. Здорово! Начнём сначала? Вторая попытка не пытка. Правильно я говорю?
Анфиса приподняла своё тело, наконец, отошла от дивана и встала у двери.
- Что ты хочешь?
- Наконец-то здравый рассудок в тебе заговорил. Давно наблюдаю за сладкой парочкой, нашёл тебя как дизайнера с хорошими рекомендациями и… сильно удивился. Такая красота – и мимо меня! И ещё! С сыном познакомишь, буду с ним встречаться!
- Это не твой сын, - резко бросила в лицо.
- Не убеждает, - он попытался приблизиться к Анфисе. –  Я ДНК по-быстрому спроворю, ты меня знаешь.


- Митенька похож на своего отца, Глеба, - выдала новый аргумент Анфиса недрогнувшим голосом.
-  Похож, не спорю, потому что мы с твоим Глебом как дети одной матери. Имел удовольствие лицезреть несколько раз милую семейку. Ты же его потому и выбрала, что мы похожи. Ты не разлюбила меня.
- Ты тоже мог иметь семью.
- А может, начнём всё сначала, деньги есть, дом шикарный есть, дизайнером поработаешь чуток, и красоту наведёшь, - подошёл вплотную и обхватил Анфису за плечи..
Она отбежала на несколько шагов.
- Не приближайся ко мне. От благоустройства твоей территории отказываюсь, договор расторгаю.


Успела выхватить взглядом ладную, крепкую фигуру Арсения в обтягивающих джинсах и яркой,  цвета апельсина, рубахе с закатанными рукавами. Брови почти сошлись на переносице. Раньше Анфиса этого не замечала, как не замечала несоответствия пропорций тела: слишком длинные руки и слишком  широкие плечи. Сейчас это раздражало её и не давало возможности сосредоточиться.
- Чего своего-то ребёночка за столько лет не сумели состряпать?  У нас с тобой вон какой парень ладный получился. Может, я и сгожусь ещё для продолжения рода семейки Озеровых? Супруг, похоже,  слабак по этой части. А?
- Ты не посмеешь! Я, я… в суд подам за изнасилование!
- Не подашь! Тогда придётся  Митеньке твоему познакомиться с настоящим отцом!
Анфиса исчерпала все возможные слова, чтобы остановить, прекратить эту сцену и уехать домой, чтобы больше никогда не встретиться с Арсением. Оставался последний вопрос. Может, он и решит всё?
- Зачем тебе я?
- Наконец-то задала правильный вопрос, поздравляю. Хочу тебя, красотка. Недолюбил, дурак, в своё время. Неужели непонятно?
- Откажу, возьмёт силой, не сомневаюсь. Надо просто на всё согласиться, чтобы уехать.


                ***

Всеволод и Марта усердно репетировали поход в школу и возвращение из неё. И всё у них получалось: открыть и закрыть входную дверь, дойти до здания и вернуться обратно. Одно беспокоило Всеволода: переход через  дорогу возле дома. Там  часто останавливались, подъезжали и отъезжали машины. Он сам водит машину не первый десяток лет и паркует ее у дома, но сейчас  в душе  негодует, что это разрешено делать. Коллеги по работе, кто побывал в командировках за рубежом,  рассказывали, что во многих европейских странах существуют в городах кварталы, где нет автомобильного движения. Парки, аллеи, особняки. Конечно, там проживают очень богатые люди. А у нас получалось, что у пешеходов таким образом отобрали даже пешеходные дорожки, у жильцов домов – безопасные зоны для гуляния и отдыха.  Марточке трудно ещё быть  настолько внимательной, чтобы предусмотреть отсутствие двигающегося автомобиля.


       В воскресный день решили своё умение продемонстрировать  Весте. Звонок в квартиру  прервал сборы, и Веста  пошла к двери.
-  Здесь живут мальчики и девочки, которые хотят  посмотреть цирковое представление? – заговорили у открытой двери.
Перед Вестой стояла девушка в наряде феи. С короной на голове, в блестящих бутафорских очках и в длинном красивом платье. В вытянутой руке она держала билет.
- Здесь живёт девочка Марта, и она уже давно не была в цирке, - выбежала в коридор Марта.
Подошёл Всеволод, и они с Вестой  стали молча рассматривать незнакомку. Паузу прервала девушка-фея.
- Здравствуйте, у нас благотворительная акция, детям дошкольного возраста мы дарим билет в наш цирк, а родители могут купить себе тоже,  - она присели на корточки  рядом с Мартой и протянула ей билет.
Марта выхватила билет и подпрыгнула от радости.
- Спасибо. А ты кто?
- Я добрая фея. Хочешь, я тебя обниму, и ты убедишься в этом.
- Стоп, встаньте на ноги. Покажите билеты для взрослых, – первым заговорил с незнакомкой Всеволод.


Девушка открыла миниатюрную сумочку и извлекла из неё два билета.
Веста взяла билеты и повертела ими в разные стороны, передала их Всеволоду.
- Девочки мои, предлагаю сходить семьёй на цирковое представление. Кто – за?
Неожиданно девушка-фея прижала к себе Марту и поцеловала её в голову.
- Не могла удержаться, простите, какая красивая у вас дочь, на папу похожа, - она продолжала держать руки Марты в своих и попеременно целовала их.
- Перестаньте целовать нашего ребёнка! Эти действия также входят в вашу благотворительную акцию? – резко спросила Веста.
- Извините ещё раз. Рассчитайтесь за два билета, и я уйду, – жалобно попросила незнакомка.
           В цирке было весело, красиво и даже смешно. Музыка гремела, артисты выходили на сцену, и представление всем нравилось. Гимнасты, акробаты, медведи на велосипедах, всадница с горящими факелами на лошади, танцующие собачки…  Самый громкий смех вызывали у Марты клоуны. Веста и Всеволод заражались радостью от дочери и подпрыгивали вместе с ней, когда её восторг не вмещался в аплодисменты.
На выходе из цирка Веста заметила молодую женщину, разглядывающую всех внимательно. На них, Весте, Севе и Марте, взгляд остановился. Лицо женщины показалось Весте знакомым, и она стала приглядываться.
- - Вета, не тормози, народ сзади нас волнуется, - напомнил о себе Сева.
- Не торопись, мне нужно кое-что спросить, - и Веста отошла к кассам.
Вернулась быстро и зашептала мужу на ухо:
- Никакой благотворительной акции сегодня в цирке не было, Сева.
- Тогда что это было? – так же шёпотом спросил Сева.
- Что вы шепчетесь, как маленькие, вам разве не понравилось в цирке? – не выдержала Марта.


- Доченька, Манюня, всё понравилось, у мамы просто от громкой музыки разболелась голова, и она спросила меня про таблетки.
Дома родители Марты продолжили разговор уже без дочери, уложив её спать. Оба пришли к общему выводу: Марта вызывает интерес у незнакомой женщины.  Не такая уж она и незнакомая. Скорее всего, это Ирина.
-  Репетиции ваши, конечно, с Мартой хороши, но провожать и встречать её придётся кому-то из нас, - сделала вывод Веста.
- Предлагаю составить график, - отчеканил Всеволод.
- Кого ты запишешь в левый столбик  своей таблицы, чудак?
- Эльвиру Олеговну и Владимира Александровича, тебя и меня. Есть ещё Анфиса, у неё свободный  режим работы, и она водит машину, значит, мобильная. Итого, пять взрослых на одного ребёнка. По-моему, справимся.
- Маму я уговаривать не буду, если она откажется. Посвящать в подробности  не собираюсь – не оберёшься упрёков. Сколько раз она была у нас в гостях за эти семь лет?
- А сколько раз она приглашала нас к себе, ты не посчитала? Посчитай! Она привязалась к Мане, любит её по-своему. Договоримся.



                ***
         Утром у дверей кабинета Всеволода  Кирилловича встретила высокая голубоглазая девушка с белозубой улыбкой.
- Здравствуйте, я ваша секретарь. Меня зовут Ольга Анатольевна.
- Проходите, получите первое задание, приветствую вас.
Всеволод Кириллович поставил портфель на стол и открыл ящик письменного стола. Напротив него стояла девушка необычной красоты. Тёмные до плеч волнистые волосы  подчеркивали плавный овал лица со смуглой  бархатистой кожей и нежным румянцем. Голубой цвет глаз - в диссонансе  со всем остальным, но взгляд останавливал обязательно.  Чувственные и выразительные губы  без намёка на помаду укладывались между упругими ямочками. Деловой костюм с белой блузкой. Взгляд не выражал ничего: ни готовности немедленно начать работу, ни подобострастного внимания.
- Этнология и школьные системы, вот ваше первое задание. Подобрать список литературы по теме, выписать все определения с указанием на авторов и источники. Культовая Ленинка обязательна, Российская государственная на Воздвиженке,  библиотека-читальня имени Пушкина, молодёжная имени Светлова, Некрасовка, конечно. Интернетом не увлекайтесь. Умеете работать с научной литературой?
- Да, у меня высшее образование, - Ольга Анатольевна  быстрым движением изящного пальчика нажала на экран телефона, закончив записывать первое задание.
- Вот и славненько. Контролировать ваш рабочий день я не собираюсь, но лучше мне знать, чем не знать, в какой библиотеке вы работаете, когда отлучаетесь.
- Поняла. Вам кофе сварить? Или чай? – подобие улыбки проскользнуло по лицу.
- Посмотрите, что –то в тумбочке рядом с вашим столом, по-моему, есть.
- Не беспокойтесь, я всё найду.
- Ольга… - Всеволод Кириллович  не мог вспомнить отчество.
- Анатольевна, - бесстрастным голосом подсказала девушка
- Спасибо. Ольга Анатольевна, после пары сделайте, пожалуйста, кофе. Сейчас не нужно.


       Секретарь удалилась,  Всеволод  Кириллович открыл портфель, достал лекции и выбрал нужную. Начал просматривать, но отвлёкся на эпизод посещения цирка. Неужели  Веста права? Тогда чего добивается  Ирина? За все эти годы она ни разу не заявила о себе, значит, ребёнок ей не  нужен. Есть несколько вариантов её появления, узнать бы какой. Самый банальный и простой – это шантаж с денежной компенсацией. В эту игру легко вступить, а выйти из неё почти невозможно: наглые вымогатели не останавливаются. Ирина на такую не похожа. Второй вариант – не может родить ребёнка, вышла замуж. Этот похуже первого, но есть письменный отказ от родительских прав. И третий… Размышления остановила секретарь.
-  Всеволод Кириллович, извините, что прервала вашу работу. Посмотрите, пожалуйста, список сортов чая и кофе, скажите, какие предпочитаете, - положила на стол лист бумаги.



Всеволод Кириллович хотел было отчитать девушку, но приятная  перламутровая улыбка на смуглом лице обезоружила, и он, просмотрев список, отметил карандашом некоторые названия. «Где они такую красотку откопали? И кто так постарался?»  С этой мыслью ешё раз взглянул на Ольгу Анатольевну. Она перехватила взгляд, и улыбка вернулась на её лицо.
Итак, третий вариант  самый плохой: затосковала, проснулся материнский инстинкт. Желает просто видеть дочь, знать о ней как можно больше, дарить подарки. Хотелось посоветоваться с женой, но на работе никогда не обсуждали семейные дела. Идти к ней на кафедру, встречаться с её коллегами. Нет, всё обговорим дома. Рабочий день только начался, Веста расстроится. Скорее бы  разделаться с заочниками, и свободен. Надо подумать об отдыхе. Вот чёрт, собрался идти к жене на кафедру, она же в отпуске и дома с Марточкой.  На престарелого интеллигента я ещё не тяну, но мисс пунктуальность, то бишь Ольга Анатольевна, кого угодно  поразит своим воспитанием и предупредительностью, собьёт с мысли.



                ***
         У Анфисы зазвонил телефон. Она лихорадочно бросилась к сумочке, извлекла его и приложила к уху. Звонила Веста.
- Да, Глеб, я скоро буду,– разыграла будто это звонил муж, а не подруга. -Ещё на объекте. Ты знаешь, на каком.
Спасибо тебе, Весточка, за этот спасительный звонок, - мысленно поблагодарила подругу.
-- Послушай, Арсений, у меня через  полчаса встреча с мужем, он начнёт меня искать, адрес объекта знает, может приехать. Я думаю, тебя такая перспектива не устроит. Ты всегда меня сможешь найти, а сейчас я уеду. Будешь насиловать, удовольствия не получишь, во-первых, я привлеку внимание твоих работников, во-вторых, а это свидетели.  Договорились?
Арсений уселся на стул, скрестил руки на груди, рассматривал Анфису, желваки включились в работу.
- Хорошо, сегодня я добрый. Найду тебя сам, не  надейся на моё другое предложение.
     Анфиса дома чуть ли не с порога сформулировала свой главный вопрос для настоящей ситуации.


- Глеб, когда мы выезжаем на Иссык-Куль?
- Анвар со Светланой пригласили?
- Они давно уже нас приглашали и ждут. Сейчас они там, надо позвонить.
-- Я могу, конечно, организовать себе отпуск, не проблема, а как ты уедешь, не отработав объект? У тебя же договор с этим, забыл, напомни.
- Сдался он тебе, забудь.
- Он имеет право предъявить иск о нарушении договора, зачем тебе скандальная репутация?
- Не волнуйся, вернёмся, продолжу работу, не горит.
- Это что-то новенькое с твоей стороны, предупреди хотя бы заказчика.
Анфиса только сейчас поняла, что у неё всё не так. Втягивать в свою историю Глеба она не хотела. Неизвестно, какая у него будет реакция на вторжение в семейную жизнь  настоящего отца Митеньки. Нет, нет, им встречаться нельзя! И Арсений… Он так изменился. Обычно по истечении какого-то времени  при встрече говорят «возмужал» про мужчин. Здесь же это слово не просилось на язык. Скорее, заматерел, огрубел. Наверное, даже отсидел: наколки на руках тему обозначали красноречиво без слов. И ещё. Анфиса не находила внешнего сходства  Арсения с Глебом, как раньше. Исчезли мягкость улыбки, огоньки глаз и даже ресницы не казались сейчас длинными и пушистыми, а руки ласковыми и нежными.
Всё так, а не наоборот. Она вышла полностью из-под власти своей быстротечной любви и привязанности к этому человеку.
- Анфиса, ты что улыбаешься и не отвечаешь, я несколько раз тебя позвал?
- Улыбаюсь? Разве я улыбаюсь? Предвкушаю нашу поездку и радуюсь, Глебушка. Заказывай билеты! Я звоню Светлане.


                ***
   - С мягкой посадкой вас, уважаемые гости нашего курортного уголка! – такими словами встретила Анфису и Глеба Светлана. Анвар вышел из авто и протянул руку Севе для приветствия.
- Наконец-то надумали, не пожалеете, честное слово.
Митя  отделился от родителей и побежал к миниатюрному автобусу, в котором сидели дети, мальчик и девочка. Камил, пяти лет и Айгуль, четырёх.
- Садитесь, поедем в наш дом, - пригласил Анвар.
- Не удивляйтесь, это курортное поселение больше, чем город, - предупредила Светлана.


- Мы  ещё дорогой от Бишкека успели наудивляться, Светочка. Такой голубизны неба и воды не видели никогда, - говорила и одновременно обнимала подругу Анфиса.
- Вы такое увидите, что захотите сюда приезжать каждый год, поверьте, я вам это ваше желание гарантирую, - Светлана улыбкой  сопровождала каждую реплику.
Анфиса не так давно рассталась в городе с подругой, но сейчас разглядывала её с интересом. Наполненная женским счастьем, одаренная бархатным азиатским загаром, сверкала миндалевидными глазами и  притягивала взгляд упругими ямочками губ.
   В доме, довольно просторном, прохладно и свежо. Дети побежали на лужайку с качелями, Светлана и  Анвар выдвинули стол на середину комнаты.
- Светик, может, в беседке накроем? Анвар кивнул в сторону лужайки.
- Точно, как я не догадалась?


            Гостеприимный ужин затянулся до полуночи. Детей уже уложили спать, но никому из взрослых не хотелось расставаться. Обсуждали план посещения всех достопримечательностей курортной зоны, график купаний в благодатной воде Иссык-Куля и горячих источниках.
   Утром решили искупаться в море, как его называют местные жители, и покататься на теплоходе.
- Света, почему всё тело покрывается воздушными пузырьками, когда я захожу в воду?
- И у меня тоже, - не выдерживает Митя.
- Удивили, - отозвался Сева, зайдя в воду по пояс, - я весь в пузырьках, как в чешуе.
- Вот ради этого чуда и считают воду эту целебной, это же минеральная вода с гор.
- Наверное, поэтому сначала холодно в воде, а потом выходить из неё не хочется, - Анфиса погладила пузырьки на руке, и они лопнули.
 Тело обняла водная прохлада, она медленно входила в каждую клеточку кожи, постепенно вытесняя усталость. Митя поплыл к цепочке буйков, Глеб следовал за ним. Анфиса недолго наблюдала за ними, потом тоже поплыла  от берега. Над озером плавно взлетел разноцветный парашют с пассажирами. Многие подняли головы, наблюдая за медленным  кружением огромного  зонта над синей гладью воды. Юркий кораблик кружился по воде, разворачивая зонт в разные стороны.
- Я тоже хочу покататься на парашюте, папа,  - крикнул Митя, обернувшись к Глебу.
- Если разрешат, - загребая руками воду, вразумил сына. – По-моему, можно только совершеннолетним.
- Вот глупости. Не может быть!


        И всё-таки им с Глебом удалось полетать над морем. Анфиса снизу смотрела на их полёт, и счастливая улыбка не сходила с её лица. Она погрузилась в атмосферу счастья, отдыха, наслаждения и умиротворения. Стояла по пояс в воде, закрывала и открывала глаза, любовалась картиной бескрайней синей глади, которая сходилась с голубизной неба и белизной причудливых облаков. Вышла на берег, прохлада воды долго ещё не уходила из бодрого тела.
Как хорошо, что мы сюда приехали. Я даже ни разу не вспомнила про Арсения. Правильно, что  заблокировала его в телефоне. Побесится, забудет.
      Анфиса не уставала любоваться Светланой. После родов она наполнилась какой-то внутренней энергией: золотистая кожа упруго предъявляла молодое женское тело в расцвете первой молодости и семейного счастья. Анвар часто бросал на жену короткие влюблённые взгляды, Света при этом забавно щурила глаза, как будто стеснялась  ярко выраженного чувства мужа при свидетелях. Анфиса с Глебом тайно переглядывались и радовались за них.


         На следующий день поехали на горячие источники. Огромные,  красиво выложенные камнями чаши с водой, в каждую из которых струилась водопадиками  вода. Чаши с разной температурой воды: от горячей до прохладной. Анвар поместил детей  в тёплую чашу, и они там плескались, резвились. Он от них не уходил, наблюдал со стороны, иногда погружаясь в воду к ним. Камил и Айгуль обхватывали отца за шею и смеялись. Митя купался вместе с родителями.
- Я не маленький, чтобы  с мальками плавать.
Анфиса со Светланой перебегали от одной чаши к другой. Температурная разница нас забавляла и бодрила. Глеб стоял под водопадом, подставив шею и плечи.
- Накопили же вы,  Глеб Емельянович, компьютерной усталости и сутулости, - пробовала шутить Анфиса.
- Иди, попробуй, тебе понравится, твой дизайнерский хондроз не обрадуется, а спинка спасибо скажет.


- Пап, я к тебе, твоё счастливое лицо обещает получить удовольствие.
- Получишь, Митя, и не только его, заряд здоровья на новый учебный год, вставай, только глаза закрой.
Территория ухоженная. Со скамейками, раздевалками, торговыми точками. Красота! Накупался, поел арбузов, дынь, алычи, персиков, и - снова в воду. Анфиса обводила взглядом всё это благолепие. Бездонная синева неба распростёрлась над площадью горячих источников. Казалось, что ничего другого в мире не существует – небо и  великолепие чаш с водопадами, счастливые лица людей, смех детей и яркое-яркое солнце.
Вот, наверное, бесится сейчас Арсений, что не может достать меня. И не достанет, я слишком далеко от него уехала.
  Поражало многое, Светлана с Анваром оказались замечательными гидами. Они не меньше, чем гости,  восторгались увиденным. В Григорьевское ущелье взяли только Митю из детей. Тянь-шанские ели, казалось, зубчатой стеной подпирали небо. Это огромная впадина с почти отвесными каменистыми краями. На дне его, неумолчно позванивая, брызгая белой пеной, клокотала речка Белая. Вот уж что не нравилось Анфисе, так фотографирование с животными и птицами, но Глеб и Митя всё-таки попозировали с орлом на руке, когда тот предъявил свой огромный размах крыльев.


           Ковры  красных маков у подножий скал восхищали любой взор. И наконец, подъём в гору на сотни метров по узкой тропинке к красивейшему водопаду. Местные наездники предложили подняться верхом  на лошадях. Митя согласился первым, Анфиса побоялась, что пешком не одолеет эту высоту и тоже согласилась. Её подсадили на лошадь впереди наездника, молодого парня с загорелым лицом в свободной рубашке, распахнутой на груди. Он озорно блеснул чёрными глазами и уверенно направил лошадь к горе. Одной рукой  держал поводья, а другой крепко прижимал Анфису к себе. Подъём оказался  крутым, но лошадь взбиралась уверенно. Анфиса иногда закрывала глаза, чтобы не видеть с высоты отвес скалы и удаляющуюся поляну, с которой началось восхождение. Лошадь иногда делала резкие движения, и Анфиса вздрагивала. Парень-наездник смеялся и теснее прижимал  её.
- Ты не очень-то озоруй, мужу пожалуюсь или Анвару, как ты меня прижимал и гладил.
- Так боишься же, красавица, берегу тебя.
- Поаккуратнее береги и не шути так.
Встретились все у водопада. Митя улыбался, глаза искрились от впечатлений.
- Сынок, тебе понравился подъём на лошади? – Глеб подошёл к нему первым, когда тот спрыгнул с седла.
- Здорово, пап, а обратно тоже на лошади поеду или пешком?
- А это как захотите, – ответил один из наездников. – Можно и на лошади.
- Митя, тебе разве слабо самому с такой высоты спускаться по тропинке? Боишься? – подзадоривал сына Глеб.
- Вот ещё, ничего я не боюсь.
- Тогда спускаемся все сами! – скомандовал Глеб.
К Анфисе подошла Света. Она взяла её под локоть, встать на узкой тропе вместе  невозможно.



- Анфиса, я первый раз после того, как….и вас отговаривать не стала, но что мне пришлось испытать, когда увидела тебя и Митю на лошадях…
- Понимаю, спасибо, Светик. Теперь ты не будешь бояться. Это же не здесь случилось?
- Нет, я бы туда не пошла, и Анвар бы не пошёл.
Митька, подбодряемый отцом, резво перебирал ногами и спускался первым, за ним – Глеб и Анвар. Анфиса и Светлана замыкали групповую цепочку.
Но самое интересное зрелище – впереди.  Анвар предложил вечером следующего дня отвезти гостей в каньон «Сказка».
- Туристы и гиды  называют это место каньон, гости  - ущелье, хотя оно не то и не другое. Это невысокие красные скалы с лабиринтом узких троп, заблудиться можно легко, - комментировал Анвар, усаживая всех в автомобиль.
Свету с малышами оставили дома, она не возражала.
- Почему вечером? – Анфиса недоуменно рассматривала Анвара.
- Сама поймёшь, когда увидишь.



В вечернем освещении скалы светились малиновыми оттенками, закатные краски усиливали эффект. Замки, затейливые фигуры, разноцветные горы, фантастические чудовища. Глиняный ландшафт удивительный, не статичный и не застывший.  Анфиса прищуривала глаза, поворачивала голову в разные ракурсы, но ни одной одинаковой картинки не увидела: всё менялось и приобретало новые очертания.  Взгляд остановила глиняная скала дальнего плана. Она напоминала мужчину-великана, склонившего голову в сторону путников. Могучий торс и  мускулистые руки напитаны зловещим и агрессивным началом. Анфиса прищурила глаза, фигура качнулась навстречу  и пошевелила губами, будто силилась что-то сказать. На мгновение ей показалось, что великан смотрит на неё и протягивает к ней длинные руки, чтобы поймать или встать рядом. Анфиса попятилась… и упёрлась спиной в Глеба.
- Что с тобой? Ты оступилась? – Глеб крепко придерживал Анфису.
Она дрожала, руками ухватилась за Глеба и не выпускала его, крепко прижавшись  и опустив голову.



- Нет, нет, всё в порядке, темнеет, надо возвращаться, можем заблудиться.
- Кто здесь боится заблудиться? – раздался голос Анвара. – Я не позволю. Мы скоро будем возвращаться. Посмотрите на небо, друзья.
Анфиса запрокинула голову. Небесные светила были такие огромные, что казалось, можно до них дотронуться рукой. Высвободилась из рук Глеба и пошла по тропе за Анваром.
За ужином  отмалчивалась, впечатлениями делиться не торопилась.
- Анфиса, давай поговорим, - предложила Света, уведя её в дальнюю комнату. – Мы с тобой так давно не секретничали. Ты не против?
- Нет, не против, но секретов не накопила, Светик. Расскажи про себя.
- Да ты же всё видишь и сама. Семья, муж, дети. Анвар внимательный и заботливый, меня любит.
- В  словах твоих и в интонации нет главного. Ты счастлива? – Анфиса поднялась из кресла.
- Я не могу на свои чувства выписать сертификат соответствия. Я боюсь быть счастливой. Чувство вины не пускает в счастье, понимаешь? Амир не уходит из моей жизни.
- Но  у тебя хотя бы хватает такта, чтобы Анвар это не заметил?
- Стараюсь. Упрёков не было ни разу. По-моему, у него ещё не прошла эйфория от торжества над обстоятельствами.



- И пусть не проходит никогда. Это вам на пользу обоим. Не разрушай, с чувством вины расставайся. Выглядишь дивно и чарующе. Как тебя не любить?  Анвар возмужал, и разницы в возрасте даже врагу не усмотреть.
- А начальник-то наш Глебушка, похоже, оказался  достойным семьянином, Анфиса? – сменила тему Света.
И Анфиса, не желающая сначала делиться печалями и проблемами, всё рассказала подруге. И про встречу с Арсением, и про его угрозы, и про свои тревоги.
Светлана перестала улыбаться.
- Почему ты до сих пор молчала? Нельзя замыкаться в себе, надо действовать! Он не остановится! – эмоции подруги набирали скорость.
Анфиса узнавала темперамент Светы, её даже развеселил такой перепад настроения.
- Что ты улыбаешься? Представь, если твой Арсений встретится с Митей? Мальчик вам с Глебом это не сможет простить. Он пока не способен рефлексировать и давать объективные оценки поступкам.




- Во-первых, Арсений не мой и никогда моим не был, хотя я его любила когда-то. Во-вторых, моя дорогая, видела бы ты его сейчас.
- А что с ним не так? – Светлана встала рядом
- Всё не так! Агрессивность не только в его наколках, цепи на шее, даже в фигуре, которая напоминает орангутанга больше, чем мужчину И этот оскал вместо улыбки. Когда я его рассматривала, увидела, что он нисколечко не похож на Глеба, хотя даже мама увидела сходство, когда познакомилась с Глебом.
- У меня идея! Он от тебя не отстанет. Обидно ему, что ты в шоколаде, будет гадить. Кроме того, ты его, похоже, возбуждаешь как женщина – будет добиваться. Даже если у него всё получится… да не округляй ты так свои глаза, они и так у тебя пол-лица занимают, предположим. На этом не остановится, и шантаж продолжит. Значит, так. Подключаем  Анвара!


- Нет! Никого в эту историю посвящать не надо, прошу тебя! – Анфиса ходила по комнате, будто пыталась найти из неё выход. Я сейчас жалею, что тебе рассказала, твоя инициатива…
- Дослушай! Мы  не будем Анвару ничего рассказывать. Мы просто попросим найти на Арсения компромат. Он  сидел, это понятно. Думаешь, закончил со своими тёмными делишками? Нет, конечно! А  ты с козырем в руках, когда  доставать тебя начнёт, поняла?- Света потирала ладошки, будто всё уже свершилось.
- И где твой Анвар добудет эти сведения? – огонёк надежды вспыхнул в ярких глазах Анфисы.
- Добудет, есть у него такой канал, я позабочусь.

                ***
Марта уселась к отцу на колени и приготовилась ужинать вместе с родителями. Сева привычно устроил её поудобнее, положил рядом с тарелкой ложку и вилку.
- Ешь, Маруся, мамочка сегодня постаралась, вот что значит не ходить на работу. Смотри, какое изобилие на столе.
- Это не зобилие, это вкусняшки, - Марте не хотелось начинать ужин с салата, который красовался перед ней в большом блюде, и она потянулась за яблочным пирогом.
- Марта, пирог после салата и запечённой рыбы, - в голосе Весты переплелись нотки нежности и строгости.
- Вот всегда так. Не даёте своему ребёнку выбрать даже, - девочка надула  губы.
- Давай мы вместе с тобой, дочура, я тебе буду помогать, - Сева подвинул салатницу к себе.



Сева и Веста многозначительно переглядывались: у каждого накопились мысли и слова, но при Марте разговора не получится – понимали оба. Наконец, к всеобщему удовольствию, накормили своё чадо и остались за столом вдвоём.
- Знаю, что хочешь сказать, - Сева посмотрел на жену. – Сам об этом же думаю.
- И что надумал, поделись.
- Нам надо встретиться с ней и прекратить это безобразие, - Сева резко встал из-за стола.
- Не оригинально, дорогой. Можно подумать, что ты знаешь, где она живёт.
- Не знаю, зато знаю, что она  подкараулит момент, когда Муся  на улице одна, - налил в стакан компот и выпил залпом.
- Ты хочешь сказать, что…
- Да, да, мы будем не с  дочурой, а рядом, наблюдать будем. Что тут непонятного?
- Не нервничай! Ты один эту задачку решаешь? Я согласна. Пока в отпуске, гуляем, гуляем и гуляем.



- Не превращай серьёзное дело в клоунаду, Веста. Гулять надо в близлежащих парках, аллеях, детских площадках.
Так и сделали. За неделю прогуляли с Мартой столько  часов, сколько не накопилось бы за весь год. Прятались в толпу, за деревьями, садились на скамейки на расстоянии от Марты. Однажды  она поинтересовалась даже:
- Вы почему со мной не играете? Вам скучно, да? Все папы и мамы со своими детьми, а я одна играю.
- Доченька, ты скоро в школу пойдёшь, тебе придётся и одной поиграть, привыкай, - Сева взял девочку за руку. – Будь самостоятельной.
   План не срабатывал, Ирина не появлялась, но встреча всё-таки произошла.
Веста вышла из лифта на своей  площадке и направилась к двери. Движение тени и лёгкий шорох в тёмном углу насторожили её, она остановилась и прислушалась. Фигура человека проступила явственно, Веста попятилась.



- Веста Платоновна, - послышался шёпот и шарканье обуви по бетонному полу. Не бойтесь, это я, Ирина.
Веста вздрогнула и остановилась, вглядываясь в приближающуюся фигуру.
- Здравствуйте, Веста Платоновна, - Ирина подошла и встала напротив. Веста выхватила взглядом бирюзовую голубизну  напряжённых глаз и приятную женскую улыбку.
- Здравствуй, Ирина. Нам надо поговорить, но не здесь. Подожди меня пару минут, и мы спустимся во двор, - не дожидаясь ответа, Веста проскользнула в свою квартиру.
- Сева, Сева, подойди скорее ко мне. Это срочно, - шёпотом выкрикивала Веста слова и не замечала, что её не слышат.
Сева вышел на шум открывшейся двери.
- Что с тобой? За тобой гнались? Ты напугана и бледна.
- Сева, там Ирина, - к Весте, наконец, вернулся голос, и сейчас она не замечала, что кричала.



- Тише, понял. Я пойду с ней поговорю! – Сева пытался ногами попасть в туфли.
- Нет, ты всё испортишь, я сама с ней поговорю. Она ждёт, не держись за меня! – Веста швырнула сумку на пол и бросилась к двери.
Сева выпустил из рук жену, двери захлопнулись.
        Только сейчас Веста заметила, что  Ирина в руках  держала большой пакет, красиво перевязанный розовыми лентами.
- Что это? – она глазами указала на пакет,  быстрыми шагами удаляясь от дома и увлекая за собой Ирину. Наконец, остановилась у скамейки. Ирина поставила пакет на скамью, придерживая его одной рукой.
- Ира, с тобой можно вообще договориться? – начала первой разговор Веста и ещё раз отметила в её взгляде   бирюзовый свет.
Как они сейчас похожи, Марточка и Ирина. Светлые пряди волос  слегка покачивались при повороте головы, а миловидное лицо двадцатипятилетней женщины светилось изнутри материнским счастьем. Да, именно материнским, - повторила про себя Веста.



- Вы не беспокойтесь, я плохого вам ничего не сделаю. Знаю, что моей дочке, Веста отметила про себя это словосочетание и поморщилась,  с вами хорошо, и назад дороги нет у меня, тоже знаю, - она покусывала губы и размахивала руками в такт почти каждому слову.
- Тогда зачем ты ходишь? Зачем следишь за нами? Зачем врываешься в нашу жизнь? – голос Весты дрожал, и она старалась изо всех сил сдерживать себя, чтобы не закричать и не схватить её за волосы,  сделать больно так, как было больно сейчас ей самой.
- Я хорошая мать , снова МАТЬ, у нас с мужем родился мальчик, мы его любим очень, муж даже ничего про Марточку и не знает, но…
- Оставь описание своей жизни для других ушей. Зачем ты пришла?
- Да, надо было мне с этого начать с вами говорить, простите меня. Марточка скоро будет первоклашкой, пойдёт в школу. Это подарок для неё. Вот, - Ирина протянула пакет Весте, подняв его с лавки.


- Что там? – Веста старалась не смотреть на подарок.
- Это к школе канцелярские принадлежности. Я самые красивые выбирала, Веста Платоновна.
- Неужели мы своей дочери,- Веста два раза специально повторила эту фразу, - не способны купить всё к школе?
- Что вы, я так не думаю, а это от меня, - улыбка с лица Ирины поползла куда-то в сторону, а в глазах застыли две капли, готовые выкатиться при первом желании их хозяйки. Она  часто заморгала, пытаясь удержать слёзы, резко плюхнулась на скамейку и закрыла лицо руками.
- Вы думаете, что вам одной плохо? – Ирина подняла голову к стоявшей над ней Весте. – Вы не знаете, что я испытываю, когда вижу свою дочь и не могу даже поделиться с мужем, - отрывистые рыдания раскачивали её плечи.
Веста отвернулась и …заметила за углом дома прижавшегося к стене Севу. Ей нужна была сейчас его помощь, но звать не стала: испугалась, что женский разговор может приобрести чужеродный оттенок.


Села на скамью. Разные чувства боролись в ней: жалость, сострадание и желание поставить точку в этой истории. Пауза затянулась. Первой опомнилась Ирина.
- Я попрощаться пришла, мы уезжаем в другой город.  Уговорила мужа это сделать. Конечно, причину не сказала, нашла хороший обмен, ему понравилось. А это, - она указала на пакет, - пусть меня греет вдали от неё. Моей ручкой будет писать, моими карандашами в моём альбоме рисовать, читать мои книжки. Не откажите в такой-то малости, Веста Платоновна, - улыбка вернулась на лицо Ирины, слёзы она смахнула ладошкой. – Не потревожу я вас больше, слово даю.
Сева высунулся почти весь из-за угла дома, Веста сделала вид, что не заметила и за руку подняла со скамьи свою бывшую студентку.
- Прощай, Ирина. Будь счастлива, - пакет взяла обеими руками и развернулась в сторону своего дома. Резко повернулась.
- На прощание. Если надумаешь проделывать подобное, расскажу всё твоему мужу. Не думаю, что он по-прежнему будет относиться к тебе, узнав, что ты бросила ребёнка.




                ***
        Глеб помог Анфисе и Мите занести вещи в квартиру. Не мешало бы доехать до фирмы, но уже вечерело, и всех, кого он хотел видеть, могло и не быть на месте. Да и настроение отпускное ещё не ушло из отдохнувшего и загорелого тела.
- Анфиса, может,  ужин закажем домой? Быстрее будет, – подал идею Глеб.
- А закажем! И вина! Хорошего! – приняла предложение Анфиса.
- Откуда у моей жены такая наглость? Когда я заказывал плохое вино? – подошёл со спины и обнял.
- Не цепляйся к словам. Так вырвалось, очень уж соскучилась по домашней обстановке. Чур, я в душ первая.
- Да знаем, причёску уложить, пёрышки почистить, - вступил в разговор родителей Митя.
- Умница, всё понимаешь, я быстро.
     За столом гурманили, вспоминали поездку, наслаждались уютом и покоем.
- Пап, мам, я к себе, не скучайте, - Митя встал из-за стола.
- Комп без тебя заржавел? – Глеб улыбнулся и любовно посмотрел на сына, успев выхватить взглядом смуглый загар, ещё просвечивающий горным солнцем Киргизии, и выцветший чуб, в беспорядке торчащий в разные стороны.



- Нет, не угадал. Видео из поездки полистаю, интересно же, - возразил Митя.
- Удивил, сынок. Это одно и то же. На полезность занятия жмёшь?
- Мужчины, успокойтесь. Пусть каждый занимается своим любимым делом, - примирительным тоном остановила перепалку Анфиса.
Митя  растаял в проёме двери, и Глеб протянул через стол руки к Анфисе.
- Любимым делом, говоришь? – подмигнул лукаво.
- А мне разрешаешь заняться любимым делом, дорогая? – всматриваясь в любимую женщину, отчётливо заметил, как нежный румянец проступает у неё на щеках и скулах, постепенно заполняя пространство милого и нежного лица.
- Глеб, приди в себя. Митя не спит, намёк твой поняла.
- Наш Митька деликатный пацан, он ни разу не входил в нашу комнату, когда мы отдыхаем. И ты это знаешь. Не соскучилась? Мы же в гостях не могли себе позволить такое. Я даже  ужин  прерву ради тебя.
- Только ради меня? – Анфиса округлила глаза, и развела руки в стороны.
Глеб резко встал  и подскочил к ней, приподнял со стула.
- Не дури, опрокинешь всё со стола. Уговорил.



  Почти на автомате щёлкнул замком двери в спальню. Халатик Анфисы  легко поддавался его рукам. И обнажилось желанное золотистое  со светлыми полосками тело. Как приятно целовать не загоревшие части тела, ведь они принадлежат только ему, Глебу. Задохнулся от желания и долгой паузы в любви. Накрыл губы поцелуем.  И губы, и тело Анфисы отзывались ярко и порывисто.
- Прелюдию пропустим, Глебушка, - взволнованным голосом успела шепнуть Анфиса.
- Не пропустим, - выдохнул коротко  Глеб, - перенесём на постскриптум, обещаю.
Яркая вспышка с горным солнцем, бурной пенящейся внизу ущелья речкой, высоким водопадом и колючими пузырьками морской воды накрыла обоих одновременно.
- Анфи, что с тобой? Ты редко бываешь такая.
- Какая?
- Страстная.
- Сама удивилась, наверное, отдых так повлиял.
- Только отдых?
- Нет, милый, и ты тоже. А где постскиптум?
Глеб прижал Анфису к себе. Руки сами гладили и ласкали, останавливались и снова гладили и ласкали.



                ***

         На другой день Анфиса только к вечеру освободилась от переговоров с заказчиками, которые потеряли своего дизайнера, и решила пополнить запасы холодильника продуктами.
Арсения она заметила издалека. Похоже, он специально поставил свою машину на самое открытое место у дома и, небрежно прислонившись к ней спиной, скрестив ноги и руки, выжидательно всматривался  в начало асфальтовой дорожки. Когда увидел Анфису, сменил положение тела и наклонился к дверке своей машины. Анфиса не испугалась, она понимала, что встреча неизбежна, и когда-нибудь это произойдёт. С утра просмотрела телефон, звонки от Арсения, конечно,  были неотвеченными, СМС-сообщения – нежными и любовными. Неизменные джинсы и широкая рубашка с закатанными рукавами  говорили о постоянстве к стилю одежды. Анфисе не удалось бы пройти в стороне от Арсения, даже если  она этого захотела, поэтому она, поравнявшись с его машиной, остановилась и как можно, старательно бесстрастно задала вопрос.



- Давно ждёшь?
Арсений удивлённо поднял густые брови, и из-за спины выдвинул в руке красиво упакованный букет из белых роз.
- Познакомиться хочешь? – Анфиса лукаво улыбнулась.
- Почему? – брови Арсения взлетели ещё выше.
- Потому что белый цвет – это знакомство.
- Не знал, показалось, должны тебе понравиться.
- Ты специально хочешь меня поссорить с мужем? Я не смогу их принять, даже если они мне понравились.
- Понравились же?
- Это ничего не меняет. Говори, зачем приехал.
- Извиниться приехал за прошлый раз. Не бери в голову, дурак я пьяный был. Позволь мне видеться с Митей, сердце по швам трещит.
- И как я ему объясню ваши встречи?
- А ты и не объясняй, привози ко мне, когда участком будешь заниматься. У нас там пруды, каналы, лодочные станции, спортивные снаряды. Ему понравится, я его познакомлю с тренером, приятелем моим, на байдарке будет ходить, - голос его сделался мягким и просительным.



- Я тебе не верю, Арсений. Это исключено, ты можешь сорваться и всё ему рассказать.
Желваки Арсения вздрогнули и заработали в привычном ритме, глаза стали колючими и бессмысленными.
- Ты и сейчас еле сдерживаешь себя, чтобы не ударить и не настоять на своём. Не всё решается силой, поверь.
     Она хотела закончить разговор, но аргументов, которые бы могли остановить Арсения в своём желании видеться с Митей, не находила, а козыря, как советовала Светлана, ещё не было. Мучительное подыскивание нужных слов не осталось незамеченным Арсением.
- Да не парься ты так, - он старался придать своей улыбке дружелюбность и приязненность, но она сползла с одной стороны вбок, а вторая её сторона была неподвижной, - порешаем. Приезжай одна, работа стоит.
Анфиса своим отказом боялась испортить окончательно настрой Арсения, поэтому выдавила из себя дежурные слова.
- Я позвоню, мне пора.




                ***
Глеб из окна видел эту встречу жены с каким- мужчиной. Отметил сразу сходство во внешности с ним, Глебом, едва уловимое, но присутствующее. Видел букет цветов, который Анфиса не приняла. Заказчик? Нет, заказчики не подруливают к дому, не дарят цветов. На свидание тоже не похоже, мужчина ни разу не пытался подойти к жене, попытаться  обнять её. Кокетства Анфисы не заметил тоже. Решил ничего не спрашивать. Если захочет, расскажет сама.
Хорошего настроения на лице Анфисы не прочитал, когда она вошла. Скорее, озабоченность пролегла в складке между бровями.
- Дорогая жёнушка, зачем носишь сумки с продуктами? Могли бы и заехать на машине и затариться., - приобнял, принимая пакеты из рук.
- Ничего, прогулялась. Соскучилась по своей улице, по своим магазинам, - прижалась на мгновение к мужу. – Не знала, что ты уже дома. Готовим ужин?
- Готовим.
- А что на ужин? – Митя высунулся из дверного проёма своей комнаты. – Снова салат?
- Не только, я поработал малость с мясом, будут отбивные ещё, - с воодушевлением обрадовал сына Глеб.
За столом Глеб не выпускал из своего зрения лицо Анфисы, пытаясь отметить какие-то эмоции от встречи с незнакомым ему мужчиной. И находил и не находил. Беспокойства не заметил, но и той беззаботной радости, которая мелькала в чёрных выразительных глазах Анфисы вчера, например, тоже не увидел. Анфиса ничего не рассказала. Значит, встреча неприятна ей. Проследить? Унизительно. Не верю, что Анфиса способна на измену.



        И всё-таки однажды не выдержал и поехал за её машиной на заказ, как она сама сказала, прощаясь с ним утром за столом. Он знал, что Анфиса никогда не обращала  внимание на то, какие машины следуют впереди её автомобиля и какие идут за ней. «Машины и машины, мне, главное,  соблюдать правила безопасной езды на дороге. Я и соблюдаю», - так она отвечала, когда сама была за рулём, а Глеб оказывался пассажиром, поэтому он не отставал  и смело рулил через авто от неё. Осторожничать начал, когда поток машин резко поредел, и они свернули к частной усадьбе.
Анфиса уверенно затормозила, вышла и направилась к воротам. Ограждение опоясывало не весь участок, можно было наблюдать. Рабочие  сидели в беседке. Из дома вышел крупный мужчина. Глеб его узнал. Расположились на скамейках. Анфиса достала планшет, развернула его к сидящим, и они склонили головы, рассматривая. Анфиса что-то говорила, мужчина стоял рядом и сверху наблюдал за действиями Анфисы, слушал, наклонив голову немного вперёд. Потом все вышли, рабочие разошлись в разные точки участка, а мужчина протянул руки к его жене и пытался увлечь её на дорожку. Анфиса высвободилась и отступила на несколько шагов назад. Они разговаривали. Было видно, что тема  была неприятна обоим.
       Глеб заволновался. Может, подойти? Тогда возникнет вопрос, как и зачем он здесь оказался. Стыдно себя и Анфису ставить в неловкое положение. Может, разговором и обойдётся? Мужчина к Глебу стоял спиной, и теперь он Анфису из-за него не видел. О чём можно так нервно говорить с заказчиком? Не о проекте же… Обычно с несговорчивыми Анфиса расставалась на первом же этапе. Если он ещё раз ухватится за мою Анфису…
     Ничего такого, чего опасался Глеб, не произошло. Анфиса торопливо  направлялась к своей машине.



                ***
Веста легко вычислила своего мужа, ухватила за рукав рубашки и увлекла к подъезду своего дома.
- Что ты себе позволяешь, Сева? – ёршик на голове, казалось, тоже ощетинился.
- А ты? Ничего не сказала мне. Ты одна воспитываешь нашу дочь? Шифруешься, - Сева говорил короткими фразами, делая длинные остановки между ними, как будто подбирал слова.
Перепалка закончилась у лифта: стояли ожидающие. В лифте обменивались короткими взглядами. Потом Веста не могла ключом попасть в замочную скважину, Сева быстрыми движениями стал хлопать себя по карманам брюк, знакомого звука не услышал и выхватил ключи у жены. Резко вставил в отверстие замка и прокрутил несколько раз. Двери открылись, в проёме стояла Марта.
- Родители, вы чего? Дверь-то открыта.



- Ты не запер двери на ключ? – округлила глаза Веста.
- Прости, я торопился к тебе, когда увидел…
Они зашли в коридор и, не договариваясь, вместе направились в свою комнату.
- Рассказывай, что она от тебя хотела. Что это за коробка у тебя в руках?
Веста только сейчас заметила, что вместе с подаренной коробкой прошла с Севой в спальню.  Вздохнула глубоко, прикрыла глаза и скороговоркой рассказала всю историю мужу.
- Милая моя, ты всё сделала правильно, не переживай, она больше не появится.
- Откуда ты знаешь?
- Интуиция подсказывает. Устала она сама от себя. Семью побоится разрушить.
Эти слова привели в чувство Весту, и она, наконец, улыбнулась.
- Девчонки, может, мне вас отправить к морю? А? – лукаво подмигнул, выйдя из спальни и увлекая за собой Весту.
- Папочка, - повисла на руке Севы Марта, какой ты у нас хороший. Ты поэтому купил мне красивую коробку?



- Какую коробку? – Сева оглядывался по сторонам. – Поэтому. Ты угадала как всегда. Но в этот раз мы купили её вместе с мамой. Да, мама?
Веста вынесла перевязанную лентой коробку и отдала дочери.
- А ты разве с нами не поедешь?
- Веста, начнутся занятия, и времени на диссертацию не будет, понимаешь? Сейчас хорошее окно образовалось. Я очень хочу поехать  с вами. Если работа пойдёт гладко, может, дня на три к вам слетаю, и мы вместе вернёмся потом. Соглашайся!
- Мы согласны! – Марта открыла коробку, и её блаженная улыбка озарила всё пространство комнаты.




                ***
    Сева проводил только что Весту с Мартой в аэропорт, откуда они должны были лететь до Симферополя, а затем трансфером добираться до Алушты. Сейчас он решал, где ему лучше работать, дома или в универе.  Если дома, то придётся каждый раз ездить для встречи с научным руководителем, чтобы обсуждать наработки. И не только. Нужно встречаться с Ольгой Анатольевной для текущих поручений. Получалось, что в университете работать над диссертацией удобнее, чем дома. Так, для Ольги Анатольевны: узнать адреса и объехать все учебные заведения, где обучают детей этнических меньшинств и по каким программам. Сравнительный анализ программ – это с научным руководителем обсудить. Мне сделать шапку про этнологию. Материал есть. Всё!
 - Ольга Анатольевна, зайдите, есть срочное дело, - обратился к секретарю Всеволод Кириллович, направляясь к своему кабинету.
Она отложила папку на край стола и последовала за завкафедрой. Остановилась у двери. Синева в глазах плескалась сквозь густоту чёрных ресниц. Летний наряд красноречиво напоминал, что на дворе август, яркий, тёплый и по-настоящему летний.



Чёрт, как ей это удаётся? Каждый раз разная, но что красивая всегда, сомнений ни у кого бы не возникло.
- Задача у вас непростая, многоступенчатая, можно сказать. И Всеволод Кириллович стал объяснять всё по-порядку.
- По каждому учебному заведению вы приносите материал, и я его просматриваю сначала. Далее – следующее.
- Всё понятно. Я могу идти?
- Конечно. Удачи вам.
- Нам, Всеволод Кириллович, - резко развернулась, и широкий подол пышной юбки всколыхнулся над  ногами Ольги Анатольевны, приоткрыв их стройность и изящество. Это не осталось незамеченным Всеволодом Кирилловичем.
 Так, Сева, не тупи, у тебя куча работы, - мысленно успокоил себя и открыл компьютер.
Просидел до вечера, забыл про обед, про чай и кофе. Опомнился, когда понял, что голоден. Семь вечера. Пора домой. Вспомнил, что квартира пуста, решил поужинать в кафе. Да, позвонить же надо Весте. Телефон выключен, и Веста звонила несколько раз. Всё, пропал.



       Извинялся несколько раз, прежде чем Веста начала с ним разговаривать без упрёков. Добрались хорошо, устроились прекрасно, погода радует, уже успели искупаться.
Про себя отметил, что Ольга Анатольевна на рабочее место не вернулась. Значит, что-то нашла интересное. Завтра узнаю. Или, наоборот, ничего не нашла и решила доделать работу на следующий день.
Наступал следующий день и другой, и ещё раз следующий. Всеволод Кириллович домой приходил только ночевать и переодеться. Сам себе установил время обязательных звонков своим девочкам, как он называл Весту и Марту  в телефонных переговорах. Ольга Анатольевна оказалась проворной и исполнительной помощницей. Она нашла и посетила с десяток учебных заведений, где готовят детей в процессе обучения в школе к общению с представителями других культур, а для детей международных и региональных мигрантов разрабатывают и создают не только специальные программы, но и учебники.



   Через несколько дней, когда материала прибавилось значительно, состоялся разговор.
- Нам с вами нужно составить сравнительную таблицу.
- Я черновой вариант составила, Всеволод Кириллович. У меня пока два основания: этническая идентичность учащихся и этнокультурная преемственность.
Всеволод Кириллович с интересом разглядывал секретаря. Безукоризненно уложенные тёмные густые волосы, мягкий овал лица со смуглой кожей. И глаза: яркая и глубокая синь. Во взгляде - ничего, кроме желания быть полезной своему начальнику.
Ответ не столько поразил преподавателя, сколько обрадовал. Значит, не глупа, это точно,  и в тему въехала.
Они уселись перед монитором. Ольга Анатольевна проворно работала точёными пальчиками с естественным маникюром и демонстрировала свои наработки, коротко комментировала. Прядь  её волос при повороте головы задевала лицо Всеволода Кирилловича. Он мог отодвинуться, но не стал. Почему-то хотелось, чтобы эти прикосновения не кончались. И аромат молодого тела, одежды, августа, лета не давал сосредоточиться.



      Сводная таблица получилась к вечеру. Замолчали оба, пауза затянулась, и нужно было отодвинуться вместе со стулом от помощницы, но Всеволод Кириллович медлил. Наконец, выдавил из себя торопливо:
- А не отметить ли нам это событие, Ольга Анатольевна? Как вы считаете? Проделана грандиозная работа.
- Я забыла вам сказать, что вопросы, связанные с обучением детей мигрантов, а также с проблемой ксенофобии среди детей и подростков, можно считать одними  из самых острых, особенно в Москве,- не ответила на вопрос секретарь.
- А вот об этом мы поговорим в кафе или ресторане, если хотите, за ужином. Согласны?
- Можно мне заехать домой переодеться?
- Да вы и так… хороши.
- Значит, не подвезёте?
- Подвезу, пойдёмте.
  За столиком они оказались вдвоём.
- Ольга Анатольевна, чувствую себя виноватым за то, что так долго задерживал вас на рабочем месте. Хочу исправиться. Заказывайте, что пожелает ваша душа, - протянул через столик в руке проспект с меню.
- Спасибо. Чувство вины почему-то сильно развито  только у русских. Так же, как, например, чувство ритма у африканцев, - прищурив полоски ультрамарина, Ольга Анатольевна взяла меню из рук своего начальника.



- Какое вино предпочитаете? – Всеволод Кириллович пытался удержать пальчики секретарши в своих руках.
- Абрау-Дюрсо или Каберне, если к мясу. Шардоне, если к рыбе.
- Любите  российские вина?
- Я Родину люблю, Всеволод Кириллович, - улыбнулась уголками губ.
Изящные движения, чёрный традиционный наряд с декольте и жемчугом вокруг шеи Ольги Анатольевны, непринуждённая обстановка с тихой и нежной музыкой, вино вернули к жизни Всеволода Кирилловича, просидевшего с диссертацией неделю в кабинете. Он не успевал есть; впечатления, новые, неизведанные и манящие,  вытеснили всё остальное. Хотелось танцевать и веселиться.


 И танцевали. Под руками Всеволода Кирилловича – шёлк чёрного платья, но он его не чувствовал, а вот под шёлком… Молодое упругое гибкое тело Ольги, движущееся в такт завораживающей музыки. С каждым движением танца   Ольга прижималось всё плотнее и ближе. И это так будоражило воображение Всеволода Кирилловича, но он ни разу не сбился  с ритма и не отдавил партнёрше ножки. Наоборот, с каждым аккордом мелодии в нём росла уверенность в движениях. Угрызений совести не было от такого вселенского счастья. А ведь подумалось дорогой:  Веста умна, красива, преданна, женственна, великолепная хозяйка и мать. И ещё: только деловой ужин. Отметить удачную неделю работы. Раздвоение личности получилось в остатке.


   Такси остановилось у дома Ольги. Вышли вместе, и она взяла Всеволода под руку, направляясь к подъезду. Ольга повернулась лицом к  Всеволоду, и яркий свет фонаря выхватил синеву её глаз.
- Мне нравится своё отражение в ваших глазах, Всеволод Кириллович.
- А как же быть с развитием отношений? Кажется, в литературе это называется завязка сюжета.
- Будем считать, что она состоялась, - высвободила руку и подошла к двери подъезда не оборачиваясь.
       Утром резко и настойчиво зазвонил телефон. Всеволод  лихорадочным движением достал его из кармана брюк и закрылся в ванной комнате квартиры Ольги. Звонила Веста. Снова  упрёки, вопросы, почему вечером не позвонил и не ответил на вызов. Почему не сообщает, когда прилетит к ней и Марте хотя бы на три дня. Сева что-то объяснял, в чём-то оправдывался, наконец, успокоил жену и обещал через три дня к ним прибыть, чтобы искупаться в море и позагорать под южным солнцем.


  Ольга лежала поперёк кровати совершенно  раздетая на животе, приподняв ноги и скрестив их в красивом изгибе.
- Ты не Ольга, ты Афродита, - наклонился и поцеловал её шею. Она перевернулась на спину и протянула руки.
- Иди ко мне. Утренний секс самый сладкий. Неужели не знаешь?
- Оленька…
  Домой Сева вернулся к обеду. Решил в университет в этот день не ходить. Нужно всё обдумать, отдохнуть от последних событий жизни. Звонил Весте, разговаривал с Мартой  и в девять часов вечера улёгся неожиданно для себя спать.
            Утром подходил к своему кабинету с единственным желанием: забрать материалы диссертации и отправиться к Николаю Ивановичу обсудить формулировки вступительной главы. Ольги Анатольевны на рабочем месте не оказалось. Всеволод Кириллович вздохнул с облегчением. Из кабинета проректора отправился домой. Странно, Ольга не позвонила ни разу. Вот и хорошо, вот и славненько. Может, она пришла на работу после того, как он вышел из кабинета? Может быть.


    Веста и Марта встретили Севу с ликованием и восторгами. Сразу потащили его на море, и он с благодарностью и счастливым лицом нырнул с головой в морскую воду. Вот оно, настоящее счастье. Вот мои родные и любимые девочки. Веста и Марта хорошо загорели за десять дней, улыбки вспыхивали на их смуглых мордашках, они перебивали друг друга, рассказывая про волны на море, про увиденного дельфина с берега, про гостеприимных хозяев, про  экскурсии и ещё про что-то, что Сева не смог уже запомнить. Он просто слушал их болтовню, как прекрасную музыку и прикрывал глаза от жаркого южного солнца.
  Уложив Марточку спать, наконец, горячо и порывисто обнял жену. От Весты пахло загаром и солнцем, песком и морской водой. Она вся была под этим летним и тонким платьем. Желанная, любимая и по-новому притягательная.
-  Сева, я тебя не узнаю. Что с тобой? Я давно тебя таким страстным и нетерпеливым не помню.
- Ты тоже, дорогая, выложилась по полной, по-моему.
- Соскучилась я. Море, пальмы, фрукты, полноценный отдых. Этого мало разве для бурной любовной встречи?
Так и я то же самое говорю.



                ***
   Анфиса не заметила ни машину Глеба, ни самого Глеба, когда отъехала от участка Арсения и вывернула на трассу. В голове крутились одни и те же вопросы. Зачем ехать? Почему не потянула время и не отказалась от поездки? Что делать дальше? Нужны доказательства его причастности к махинациям и компрометирующие тюремные факты биографии. Пока Светлана их раздобудет, пройдёт время. И сколько ждать? Света молчит, значит, ничего пока неизвестно.  Оттянуть следующую встречу. Ему нужно совершить грубую ошибку, чтобы он понял, что он ничтожество.
   Глеб и Митя оказались дома и готовили обед. Отбивное мясо аппетитно шипело на сковороде, на столе лежали помидоры и перец. Красно-жёлтые блики придавали кухне праздничный вид.


- Мальчики мои, хозяйственные какие. К обеду должен быть обязательно суп. Я сейчас вам его сварю.
- Не вам, а нам, - поправил  Глеб.
- Хорошо, нам, что поменялось от этого?
- Многое. Нам – это семья, а вам – это часть семьи.
- Глебушка, ты не в духе. С чего бы вдруг? – Анфиса приблизилась к Глебу.
- Где ты была? – Глеб отступил назад.
- На заказе, ты знаешь.
- Ты со всеми заказчиками встречаешься у дома? Или, может, тебе все заказчики дарят цветы, а потом выясняют отношения на своём участке? – Глеб повертел в руках в разные стороны ножом, которым собирался резать овощи.
Кровь прилила к лицу Анфисы, она почувствовала жар под кожей и сделала глубокий вдох.
- Митенька, тебе лучше не слушать наш разговор.
Митя вышел из кухни, Анфиса плюхнулась на стул.
- Ты следил за мной? Это…
- Низко,  хочешь сказать? – Глеб обошёл вокруг стула, на котором сидела Анфиса. – Нет, сначала не следил, увидел из окна, а сегодня – да, следил. Я понял, что тебе грозит опасность, решил подстраховать. Разве это плохо? Кто он такой? Что ему нужно от тебя?
- Глеб, не кипятись, я разрулю ситуацию сама. Ему не всё нравится в моём проекте, поэтому спорит.


- А цветы? – Глеб наклонился к лицу Анфисы.
- Он хотел пригласить меня в кафе, чтобы  в другой обстановке решить свои проблемы, я, конечно, отказалась. И если всё видел, то мог заметить, что цветы я не приняла. Так ведь было? – на ходу сочиняла историю Анфиса и удивлялась сама своей ловкой, как ей казалось, лжи.
- Что-то не стыкуется у меня твоё оправдание с твоими принципами. Ты же всегда отказываешься от таких клиентов на первом этапе договора и разрываешь его.
- Он хорошо платит. Думаю, мне удастся настоять на своём. Не торопи время и не следи за мной, пожалуйста, Глеб. Ничего со мной плохого не случится, - Анфиса встала со стула и подошла к Глебу. – Могу я суп, наконец, сварить моим любимым мужчинам?
- Свари, мама, - Митя вошёл в кухню. – Вы закончили свои секретные разговоры?
- Закончили, Митька, будем салат доделывать, - широким жестом Глеб пригласил сына.


  Анфиса долго не могла уснуть. Чувствовала, что Глеб тоже не спит, но разговор затевать не стала. Она стыдилась своей лжи, тяготилась  своими фальшивыми  аргументами, но менять что-то было поздно. Уповала на то, что Света скоро добудет доказательства против Арсения, чтобы ей раз и навсегда разрубить этот  гордиев узел. Глеб молчит, значит, не отпустил ситуацию и до конца не поверил в её объяснения.
   Утром Глеб позавтракал и  предложил отвезти  Митю в школу. За столом отмалчивался. У дверей спросил:
- Ты сегодня дома?
Анфису неприятно кольнул вопрос без обращения и уход из дома без прощального поцелуя, но она промолчала и не подошла к Глебу. Митя обеспокоенно переводил взгляд с матери на отца.
Из окна увидела отъезжающую машину Глеба и лихорадочно схватилась за телефон, чтобы позвонить Светлане, но он сам зазвонил раньше, чем она отыскала номер подруги. Это Светка! Вот это да! Будто мысли мои читает. В трубку сыпались скороговоркой фразы и предложения  без пауз для их осмысления и какой-то словесной реакции. Анфиса только поняла, что Светлана с семьёй в городе и что у неё кое-что есть для Анфисы. Она не стала дожидаться конца разговора и, прервав подругу, выпалила, что ждёт её у себя дома.


Анфисе хотелось сходить в магазин и купить что-нибудь вкусненькое для подруги, но  боялась, что Света в её отсутствие может прийти,   и они  не успеют поговорить. Глеб мог появиться в любой момент, если он почти открыто стал следить за ней, Анфисой. Нырнула в холодильник и  обнаружила несколько  пирожных. Уж она-то знала, как Светлана любит сладкое.
   Светлана не вошла, а ворвалась  так стремительно, что Анфиса не успела сообразить, как без звонка она попала в квартиру и  стояла в коридоре на одной ноге, сбрасывая  с себя белые босоножки.
- Привет, подруга, наконец-то встретились, - подпрыгивала, чтобы сбросить  обувь, которая  не хотела слетать.
Белый кружевной сарафан не мог скрыть загар тела, подчёркивал смуглость и бархатистость кожи.


- Светка, да ты просто красавица! Как тебе это удаётся с двумя детьми? – Анфиса прижалась к обласканному солнцем и солёными брызгами озера-моря телу подруги.
- Давай про тебя, мне твой вид как раз, наоборот, не нравится.
- А что со мной не так?
- Всё вроде бы на месте: и глазищи с шикарными ресницами, и волны на волосах не убавились, а лица нет, дорогая.
- Откуда ему взяться, Света, если завралась я окончательно, ожидая от тебя доказательств.
- Есть, есть доказательства. Смотри, - и она из сумочки стала доставать копии каких-то документов, раскладывая их на столе.
Анфиса брала в руки один лист за другим, лихорадочно взглядом выхватывала строчки, таблицы, цифры, нервно бросила их на стол.
- Нет, я ничего не могу понять, рассказывай сама, что это.
Это документы, вернее, копии, из которых можно понять, что этот тип Арсений нагло и нахально обворовывал своих же подельников, причём, на кругленькие суммы. Один из них, организатор всей аферы,  до сих пор находится за решёткой и жаждет их заполучить. Если к нему в руки попадут эти волшебные бумажки, Арсению несдобровать. Как его сотоварищ расправится  с ним, можно только догадываться.
- Я правильно поняла, что за это должен в тюрьме сейчас находиться Арсений?
- Умница, а говоришь, что ничего не понимаешь.
- Это слишком угрожающие документы, Света. И здесь не только тюрьма, здесь расправа, жестокая и свирепая. Я боюсь.


- А как ты хотела? Ничего другого я предложить тебе не могу.
- Сколько ещё сидеть его подельнику?
- Лет пять, по-моему. А что?
- - Значит, пять лет он может жить спокойно и продолжать меня шантажировать? – Анфиса резко встала со стула.
- Вот ты про что. Пусть не надеется, его с такими бумажками достанут и из тюрьмы, и он, в отличие от тебя, это обстоятельство знает. Главное, чтобы он узнал про это и смылся отсюда навсегда.
- А почему ты решила, что он уедет?
- Он не только уедет, он продаст  всё и вернёт долги. Только тогда, может быть, расправа будет не такой жестокой, если его найдут.
- А его найдут?
- Не наше это дело, как повезёт. Он уедет, и кончится твой кошмар.
- Света, это же я полностью переверну его  налаженную жизнь, разрушу его мечты, изменю его судьбу, - задумчиво посмотрела на подругу.
- Жалость тебя задавила? А он тебя пожалел? Разве не пытается  этот Арсений сейчас разрушить , заметь, не в первый раз сломать твоё будущее, внести разлад в семью? Митьке жизнь искалечить? Пусть получит сполна! Такие нелюди должны понимать, что не они хозяева жизни!
- Всё, убедила, но я боюсь ему вручать эти бумаги. Невозможно предсказать его реакцию.
- И ты права. Может, это поручить мужчинам?
- Глебу я ни за что не расскажу эту историю. А подставлять твоих мужчин я не буду.