Осколки жизни-2

ОБЕЩАЮ

- Фигня какая. Скукотища. И опять быть новеньким, - ноет Сэм.
- И вовсе нет. Там свобода, о жратве думать не надо. Опять же, озеро под боком, где наверняка кто-то утоп. Можно устроить охоту на призрака.
- И девчонок пруд пруди, - подзуживает успокоившийся младший, хитро поглядывая на брата.
- Завидуешь, мелюзга?
Дин ласково щёлкает его по лбу.
- Вовсе нет, - притворно обижается тот. – Девчонки – отстой… А что, взаправду устроим охоту?
- Обещаю.
- Ладно, так и быть. Поеду в этот дурацкий летний лагерь.

МАРИОНЕТКИ

Когда Руби, приоткрыв дверь, заглядывает внутрь, Сэм, вольготно раскинувшийся на белоснежных простынях, обнажённый, сильный, прекрасный и страшный в своём могуществе, не открывая глаз, лениво цедит:
- Приведи новенькую. Пусть приобщается.
«А меня уже не хватает?» - хочет возразить демоница, но благоразумно молчит. Спорить бесполезно. Он всё равно настоит на своём, а потом отыграется – жестоко, беспощадно. Руби всегда ощущает себя возле Винчестера марионеткой, которая движется, живёт лишь тогда, когда повелитель дёргает за верёвочки…
Подталкивая Эву, она проскальзывает в спальню вслед за девчонкой.
Сэм сидит, по-турецки скрестив ноги и поигрывая коротким ножом. Бездонно чёрные глаза прищурены в предвкушении удовольствия. На губах – недобрая усмешка.
- Думаю, мы неплохо проведём время, девочки.

УСЛЫШЬТЕ МЕНЯ

Почему меня опять оставляют в одиночестве, в темноте? Мне плохо… страшно. Что-то скрипит, шуршит… тяжёлые шаги. Они приближаются… Игрушки качаются и звенят… Неужели никто не слышит? Мамочка, братик, где вы?.. Кто этот дядька, вышедший из стены? Он чужой, от него пахнет злом. И глаза светятся, как фонари за окном… Откуда он знает меня? Что делает?.. Я не могу даже отползти, когда на губы падает тёмное… жгучее… Больно!.. Я обещаю больше никогда-никогда не плакать, только придите. Помогите, пожалуйста. Прогоните его… Мама, Дин! Услышьте меня.

ЗА ВСЕХ

«Ты многого о нас не знаешь, охотник, - думает Ленора, с затаённой печалью глядя на разодранное тело у своих ног. Запах крови щекочет ноздри, но она почти не обращает на это внимания. – Зато знаешь, что такое семья. Когда стоит выбор: двое или все, - я предпочту убить двоих, лишь бы сохранить Гнездо в неприкосновенности. Уверена, ты на моём месте поступил бы точно так же… Зато теперь ты доволен: виновные наказаны, мир восстановлен. И ты не станешь пытаться искать прочих.»
Заметив благодарный кивок Сэма, она растягивает губы в бледном подобии улыбки.
И всё же – невыносимо больно уничтожать собственных, пусть и чересчур зарвавшихся птенцов.

СИГАРЕТА

Его руки дрожат, и первая сигарета ломается в пальцах, привыкших держать оружие. По свежим шрамам на лице катятся слёзы. Душа корчится от мучительной боли. Он вытаскивает из смятой пачки другую, щёлкает зажигалкой и неумело затягивается.
- Чёрт! – бормочет сквозь надсадный кашель и придушенные всхлипы. – Почему именно ты, Дин? Что за дерьмовая судьба?.. А отец… ненавижу!.. кажется, ему на всё насрать. Прикинь, он даже глазом не моргнул, узнав о… Одна месть на уме. Как будто это кого-то вернёт к жизни… Разумеется, я его не брошу. Но, честно, лучше бы подохнуть, чем жить вот так, с пробитым сердцем… Прости, что подвёл, брат.
Сэм со злостью отшвыривает недокуренную сигарету и, ссутулившись, понуро бредёт обратно в палату, нечаянно задевая локтем стоящего рядом Дина. И на мгновение ощущает нечто вроде дружеского тычка в плечо. Почудилось, наверное.
- Ты ни в чём не виноват, Сэмми, - шепчет вдогонку призрак. – Никто не сделал бы больше… Так что живи, братишка, за нас обоих.

ТАЛАНТЫ

- Кот из дома, мыши в пляс, а, Сэмми? – цедит Дин, застав по возвращению из преисподней брата с демоницей в одной постели.
Но, вопреки обыкновению,  Сэм не отводит взгляда, а смотрит в упор. Взлохмаченный и сердитый. Глаза прищурены и кажутся почти чёрными.
- А ты бы хотел, чтобы я пошёл по твоим следам и стал очередным подручным палача? – Слова бьют наотмашь. – Знаешь, это уже перебор, братец. У каждого свои таланты. Не так ли?
И Дин впервые не находится с ответом.

БЕЗДУШНЫЙ

- А ты очень похож на Мэри, - невпопад замечает Кэмпбелл, искоса поглядывая на внука. На бездушного убийцу.
Тот чуть заметно дёргает уголками губ, продолжая прикладываться к бутылке с пивом.
Вероятно, Сэм-до-Клетки забросал бы деда вопросами. Но нынешнему Сэму эта тема неинтересна. Он – как робот, включается только тогда, когда речь заходит об очередном деле.
А потому охотник сидит в кресле, даже не скинув куртки с подсохшими пятнами крови, оставшимися после зачистки вампирского гнезда, и холодно, отчуждённо смотрит на приютившего его человека.