Прощание и отпущение

Эпиграф

"Мы отпускаем не людей, а боль, которая мешала помнить их с любовью".
Из записок неизвестного влюблённого.

Иногда вспоминаются слова из песни, хорошо знакомой старшему поколению: "Мир не прост, совсем не прост. Нельзя в нём скрыться от бурь и от гроз…".
В наши дни стало забываться, что так и есть. Люди, их помыслы и приоритеты заметно во многом упрощаются. Естественное стремление человека к комфорту вступает в противоречие с реалиями современности.
Высокий уровень устроенности не делает людей устойчивее, а порой наоборот, лишает их навыка душевного выживания.

Особенно это заметно в странах, где с детства приучают к заботе и безопасности. Там человек часто оказывается безоружным перед болью, его не учат, что страдание — это не ошибка системы, а естественная часть пути. Там, где нет войны, голода или явной несправедливости, внутренние бури становятся единственным испытанием. И если душа к ним не готова, они кажутся концом света.

Молодые люди не умеют терпеть муки и беспокойство не потому, что они слабые, а потому, что им не объяснили, что боль — не враг. Им не показали, что за ней может стоять рост, осознание, очищение. Когда любовь исчезает, им кажется, что рушится жизнь, когда теряют друга или работу — будто теряют себя.
Но простой смертный взрослеет именно тогда, когда учится отпускать без ненависти, прощать без унижения, и идти дальше, меняясь, а не ломая себя.

Об этом и будут мои литературные зарисовки, или взгляд на её и его переполняющие чувства. В этом рассказе две истории о типичных представителях молодого поколения, которые научились не только любить, но и отпускать, то есть, о том, как прощание и прощение могут стать не завершением событий, а шагом к внутренней свободе.

Женская история.

Она долго стояла у окна, звуки улицы тревожили слух своим неприятным диссонансом... Всё было так же, как и несколько лет назад. Тогда они вдвоём молча смотрели на свою любительскую фотографию, не зная, что она последняя в их горячем романе. Похолодало, вечерний свет знакомо скользил по стенам, словно подстёгивая память. Даже запах казался тем же. Так пахли старые книги на полках, засушенные цветы от забытого полевого венка и кофе "Эксцельса", однажды мистически очаровавший их. Они весёлые, смеются, ему — тридцать пять, ей — тридцать, уверенные, что время подчиняется им, а не наоборот.

С тех пор многое изменилось — и города, и привычки, и лица. Только внутри что-то упорно не хотело отпускать прошлое с его незабываемыми картинками юности, голосами, интонациями и наивными мечтами. Как будто старая пластинка с любимой песней из-за невидимого дефекта застыла на самом интересном.

Всё ещё держа в руках снимок, некогда очень значимый, она тихо сказала: "Ну что ж, вот и пришло время."
Затем взяла видавшую виды коробку, и, вздохнув, положила туда осколок своих воспоминаний в добавок к давно невостребованным реликвиям прошлого. Теперь выцветшие письма, "древние" театральные программки, брелок с котом, купленный на вокзале, и его стихи "Посвящение Любимой", расположились в своём особом порядке.

Oна больше не ждала чуда, а просто жила. Иногда отпущение — не поступок, а дыхание. Ты просто перестаёшь держать важное чувство в себе, не потому что больше не любишь, а потому что любовь изменила форму, стала не бурей, а тихим эхом издалека.

Впервые ощутив себя в качестве "бывшей возлюбленной", oна вышла на улицу. Осень будоражила воздух забавными феромонами золотой поры. Благоухание нарядных парков, скоропостижный иней и нечаянный первый морозец вносили свою путаницу в жизнь города. Под ногами шуршали листья, словно последние письма от простывшего без следа лета. Каждый шаг отзывался непривычной лёгкостью, будто кто-то невидимый снял с её плеч рюкзак, давно ставший грузным атрибутом спины.

Прощание — не всегда боль, иногда — это освобождение, как выдох после долгого заплыва, как пауза после фразы, сказанной вовремя.

Вечером она зажгла свечу, села на пол, обняв колени. Вспомнила многое из того, что волновало и не давало покоя: детство, молодость, первую любовь, ошибки, страхи, слабости, которые держали за горло.
И вдруг поняла, что всё это было не зря. Её проблемы, неудачи, поиски, неувенчавшиеся успехом, предстали не разочарованиями, а бесценными учителями.
Прощая, она благодарила, отпуская — принимала. На глазах пламя свечи становилось ровным, спокойным, как пульс человека, нашедшего свой ритм.

На следующее утро она открыла окно настежь, впустила в комнатное пространство, вместе с бодрящей прохладой, ветерок радости, веря, что то, чему суждено (положено) остаться, останется.
А то, что должно уйти, уйдёт, но это будет не напрасно.
Девушка мило улыбнулась своим мыслям, но не потому, что было легко, а потому что, наконец, стало возможно.

Мужская история

Он долго искал нужные слова и не находил.
Готовился сказать, чтобы не обидеть, не выглядеть плохо, не жалеть, но вдруг неожиданно поймал себя на мысли, что прощание не требует речи, высокого стиля, зрителей или трибуны. Оно происходит молча, где-то глубоко внутри, когда сердце перестаёт спорить с тем, что есть.

Посреди съёмной квартиры, как декорации для пьесы о расставании, стоял стол с бутылкой вина и блокнотом с недописанными строками, поодаль, в глубине — телевизор со сломаным пультом, грустный диван и пара ничего незначащих кресел.

Юноша посмотрел на себя в зеркало, там в отражении был человек, похожий на него, но уже другой — спокойнее, проще и терпеливее. Он ободряюще махнул рукой и сказал, обращаясь не к кому-тo конкретно, а ко всему миру: "Спасибо! Фундаментальная школа. Да, предали, обошлись несправедливо, оклеветали, забыли, разлюбили... А ведь так бывает!"
Примирение с действительностью — это признание: я был, жил и сделал всё, что мог. Теперь можно идти дальше.

Он вышел во двор. В атмосфере над палисадником и детской площадкой витал дух нового начала, предстоящих встреч, неизведанных путей и свежих вызовов судьбы.
С каждым выдохом становилось легче, уходили неоправданные ожидания, обиды, спешкa и гнев. Отпустить оказалось не слабостью, а силой.

Домой идти не хотелось, хотя вечер уже намекал на крышу над головой быстро темнеющим небом. Впервые он поймал себя на мысли, что это не конец "сюжетного поворота", промежутка фазы взросления или жизненных перепетий. Молодой человек стал понимать, что тишина больше не давит, и в ней есть место всему.

Нахлынули воспоминания о тех, кто ушёл, исчез, оставил, растворился в минувшем. Раньше считал, что вместе с ними ушла часть его, но теперь осознал — всё нужное осталось, просто изменило форму.
Прощание — не заключительной аккорд душевных метаний, а способ сказать: "Вы сделали меня таким, каким я стал. Благодарю!".

P.S.  Может быть, наши герои встретятся и обсудят свои душевные открытия друг с другом, а, если повезёт, прочтут мой рассказ и догадаются, что это всё о них, а, возможно, пойдут совсем другим путём...
Главное, что их истории не закончились, a просто обрели покой, даже умиротворённость, которые, если прислушаться, тоже умеют говорить.

Хочется верить, что они усвоили уроки выживания в сложном мире людей, чувств и испытаний.

• Надо уметь прощать, чтобы не жить в прошлом. Прощение — это не оправдание другого, а избавление себя от яда обиды. Когда человек прощает, он перестаёт быть жертвой, отпуская — перестаёт быть пленником.

• Нельзя полноценно жить, не освобождаясь от того, что нельзя изменить. Не все связи вечны. Отпущение — это признание границ своих и чужих.

• Необходимо находить смысл не во внешнем, а во внутреннем. Внешние цели — деньги, успех, признание не дают устойчивости. Настоящая цель — научиться быть собой, не теряя человечности.

• Сила человека в том, чтобы встречать боль, не избегая, а проживая её; oт обид или обвинений не прятаться в пустоте.

• Допустимо делиться слабостью, не стыдясь, но важно знать с кем. В мире, где принято быть "сильным и успешным", у представителей человеческого рода должно быть право оставаться уязвимыми, хотя бы на время. Когда тебя услышали, наступает облегчение.

Пожелаем всем, не только нашим самобытным персонажам, здравствовать и реализовать свои возможности, чтобы можно было доверить жизни её собственный ритм. И тогда всё случится так, как должно быть!