Недолгие поиски ничтожного человека

    Я ненавижу ее и люблю. «Почему же?» – ты спросишь.
Сам я не знаю, но чувствую так – и томлюсь.

Катулл.


- Коли пожелаете, ознакомлю с правдивым диагнозом - согласился палач.
Современные тенденции: клиент всегда прав.
Даже если с петлей на шее стоит на эшафоте.
Мне почудилось, что веревка растрепалась, обрывки больно вонзились.
На белом халате палача, на правом рукаве различил несколько бурых пятен. Откуда кровь, когда вешают? Интересно, сначала задохнешься или лопнут шейные позвонки?
- Все мы смертны, - зачитал врач приговор.
И если раньше в последний момент мог прискакать царский гонец с указом о помиловании, то теперь наивно надеяться на это.
- Сколько осталось? – спросил я.
- При наличии современных лекарств… Необходимо надеяться… Все в руках божьих…, - невнятно откликнулся он.
Приговор окончательный, и не подлежит отмене.
Так устроен мир. Когда человек достигает определенного возраста, то проще избавится от страдальца, чем разбираться в его болячках.
Как сказал гений всех времен и народов, если нет человека, то нет и проблемы.
- Все вы придумали, -  разоблачил заговорщиков. – Чем больше загубите пациентов, тем значимее будет награда!
- Вызову охрану! – заверещал обвиняемый.
Я сдернул воображаемую веревку и накинул ему на шею.
Он захрипел и задохнулся.
Я не пожелал смотреть на его агонию. Стараясь ступать твердо и уверенно, покинул место казни.
За что меня? наверняка существует множество более виновных людей.
А я лишь руководитель сыскного агентства, и когда ко мне обращаются обманутые мужья – такова наша специализация, – то пытаюсь помочь им.
Чаще всего женщин обвиняют в неверности. Я представляю неопровержимые доказательства. Обычно это не требует больших усилий. Достаточно несколько дней понаблюдать за поведением преступниц. Или установить скрытые камеры в местах потайных встреч. А если техника не поможет разоблачению, подослать лазутчиков.
Есть деятели, что специализируются на женской доверчивости. И в результате те одалживают им некоторые суммы.
Все бывает: сбил пешехода и надо немедленно загладить вину, или заграничный родственник оставил наследство, но требуется заплатить таможенный сбор, или еще что-то  непредвиденное.
Обычно подруги не просят расписки, и когда не могут вернуть деньги, в полиции лишь безнадежно разводят руками. Не  помогают, но на всякий случай запасаются снимками  обидчиков.
Эти прохиндеи вроде бы случайно на улице обращаются к подпольщицам, которых не удается разоблачить другими способами.
Как пройти на ту или иную улицу, или сообщают, что дама села на свежеокрашенную скамейку.
Наблюдатели фиксируют общение  подпольщиц с разоблаченными разведчиками.
Неопровержимые и неоспоримые доказательства.
Множество обманщиц, еще в юности я поклялся бороться с ними.
После того, как проклял неверную подругу.
С милой рай в шалаше, палатка такое же надежное убежище.
В городе почти никогда не удавалось остаться наедине, увел ее в лесные дебри.
Первый осенний месяц, по ночам уже подмораживало.
Чтобы не погибнуть, приникли друг к другу.
- Я тебя выбрала, всегда буду помнить, - в полузабытье бредово прошептала Марина.
- Ты единственная, - признался я.
Поклялись не расставаться, потом, когда она нарушила клятву, я напрасно опросил свидетелей.
Деревья к этому времени уже сбросили листья, зверье попряталось по норам и берлогам.
Я  случайно встретился с ней.
Она перебралась к своему покровителю, и если желала куда-то отправиться, водитель вывозил ее на служебной машине.
Но однажды у машины сдулись сразу два колеса – я не виноват, просто  проходил мимо, - она ненадолго избавилась от наблюдателя.
- Уходи, - попросила женщина.
- Ты забыла? Не знаешь меня?
- Было замечательно, но что ты мог дать? – укорила женщина.
Ты была моей, едва не позвал ее, но внимательно вгляделся.
Различил под маской. Зрачки  стали похожи на два пистолетных дула, женщина оскалилась, клыки и когти нацелились.
Я поплелся, сгорбившись и ногами загребая асфальт.
Не выстрелила в спину, но пули все равно вонзились.
После того, как я организовал сыскное агентство, до меня доходили кое-какие сведения. Со мной работали шустрые ребята.
Устав от постоянного надзора – или ее  покровитель нашел более привлекательную фотомодель, - она сошлась с молодым актером.
Лучший на курсе, ошибочно посчитал  преподаватель.
Самый ушлый сотрудник раздобыл  снимок артиста. И даже неосторожно высказался.
- Вы похожи, это твоя улучшенная копия, - опрометчиво решил он.
В дальнейшем пришлось с ним расстаться.
Заявил, что женщина, за которой он следил, была непорочна и безгрешна. Ее муж не согласился с поверхностным суждением.
Не сразу удалось угомонить разгневанного мужика.
- Просто он сам положил  на нее глаз, - утешил я рогоносца.
Нарушитель был уволен без выходного пособия.
В дальнейшем, когда сотрудники  сообщали об очередных ее проделках, то не решались комментировать.
После окончания института артиста пригласили в ведущей театр.
Но вскоре там появился выпускник с такими же данными, но более живой и пронырливый.
Ее избранник несколько лет просидел за кулисами.
А потом, когда все же решился перевестись в бродячую труппу,  то жена, естественно, не последовала за странником.
Тем более что подрастал наследник.
К тому времени родители ее умерли – она была поздним ребенком, - женщина осталась хозяйкой комнаты в коммунальной квартире.
Но в одиночку не поднять пацана; привыкнув вращаться в кругу творческих деятелей, Марина сошлась с художником.
Какие времена, такие и картины.
За границей заинтересовались его работами.
Еще бы из болотистой ямы,  очертаниями похожей на уменьшенную копию нашей империи, тянулись руки многочисленных узников. Топь постепенно засасывала их.
А Господин, что восседал на грозовом облаке, зажмурился и заткнул уши, чтобы не ведать о наших страданиях.
Или в бредовых видениях художник видел руины, по ним с трудом можно было признать  разрушенную столицу.
Если некогда сжигали не только творение проклятых авторов, но и самих творцов, то давно отказались от подобной практики.
Так называемого художника всего лишь выслали из страны, вернее он сам пожелал уехать.
Общаясь с неудачниками, женщина постепенно приобщилась к выпивке.
Очередной  избранник, обыкновенный рабочий, попытался бороться с пагубным недугом. Он перебрался к ней, а по вечерам осматривал комнату в поисках заначки.  Иногда удавалось найти.
Однажды на несколько дней  уехал на подшефную ферму, там потребовался классный сварщик.
Женщина забыла взять ребенка из детского сада.
Воспитательница увела его к себе и сообщила в полицию и в опеку.
Когда состоялся суд, то сварщик не мог больше сдерживаться.
( Если кухарка, как сообщил один из основателей нашего государства, способна управлять государством, то рабочий, тем более, может написать книгу. Ее муж возомнил себя писателем, и как свидетель не упустил ни одного ее прегрешения. И если что-то присочинил, то это не изменило сущность проблемы. Измучился с непутевой, не желающей признавать его талант женой, и больше не мог терпеть.)
Судья, принципиальный холостяк,  избавил его от непосильной ноши.
Чтобы спасти ребенка, женщину лишили материнства.
Бывший муж  вместе с приемным сыном переехал к своей матери.
В дальнейшем до меня доходили только обрывочные сведения.
Пьянство – чаще всего неизлечимая болезнь. И если общаешься с больным, то можно заразиться.
Мать пыталась пробиться к ребенку, но бабушка, беспокоясь о его здоровье, не открывала дверь.
Более того, когда старушке удавалось выбраться за крепостную стену, окропляла ступеньки и лестничную площадку. Такой вонючей жидкостью, что задыхались даже соседи.
Поэтому беглый мужчина отыскал себе очередную подругу. Та работала в издательстве и могла помочь  с публикацией.
Мужики даже с ребенком являются желанной добычей.
Бывшая мать металась по городу в поисках потери.
Впрочем, ее метания носили довольно специфичный характер.
Просматривая  сводки происшествий, кое-что удалось выяснить.
Над одним сообщением потешались все полицейские.
В подозрительной квартире так расшумелись, что соседям пришлось обратиться в отделение.
Дверь была нараспашку, к моменту прибытия наряда все уже угомонились.
Один нарушитель заснул на стуле, но  упал и забылся, взгромоздив ноги на сиденье.
Другой устроился на полу. Чтобы не замерзнуть, завернулся в скатерть. К ткани и к лицу прилипли объедки.
Женщина ничком лежала на полу. Попыталась раздеться, но изнемогла, слегка приспустив  брюки.
Ее собутыльник видимо не насытился и вознамерился еще закусить, но все смешалось в сумеречном сознании. Вонзил вилку ей в ягодицу. 
И когда половицы вздыбились под тяжелыми шагами, оружие покачнулась,  вытекло еще несколько капель крови.
Я не сомневался, что пострадала давняя случайная знакомая, поиски привели ее в этот вертеп.
Когда в полиции создали еще один отряд быстрого реагирования, то те прозвали себя вилочной командой, намекая на потешное приключение.
Многое случалось в большом городе, и почти в каждом происшествии, я в этом не сомневался, была замешана та женщина.
Ее голой выкинули из машины, но она просочилась на лестницу и стучалась во все квартиры с просьбой приютить  и отогреть,  жильцы не только затаились, но законопатили  щели.
Или была  изуродована очередным хахалем, когда  утащила и обменяла на выпивку колечко – единственное, что осталось от матери.
В больнице небрежно обработали  раны.
Другой ее сообщник через интернет обратился сразу ко всем специалистам. Возможно ли, а если возможно, то как излечить эту распутную бабу.
Многие охотно откликнулись.
Самые грамотные слега изменили классическое определение. Битие определяет сознание, повторили вслед за классиком.
А  наивные пользователи собрали деньги по подписке.
Надежно спеленатую жертву  доставили в лечебницу.
- У нас только добровольно, - отказал врач. При этом сладко облизнулся, а карман его халата призывно оттопырился.
Не все можно купить, поэтому курьер прибег к более надежному средству.
Сначала представился.
Вася, было написано на костяшках огромного  кулака.
Потом до локтей засучил рукава.
Такие громкие имена на предплечьях, что невозможно отказать просителю.
Врач  не стал вчитываться, но мгновенно разобрался.
Так женщина попала в лечебницу.
И там, как описано у Чехова, сразу приступили к интенсивному лечению.
Была единственным алкоголиком в группе, новоявленные подруги пожалели ее.
Еще бы, пьяницы испытывают невыносимые страдания, когда очнутся. В большинстве случаев опохмелка не приносит облегчения.
Другое дело – таблетки (их называют колесами) или безобидный спасительный укол.
Ее укололи ( сама согласилась или заставили – не имеет значения), ее отравили.
Каждый по-своему приобщается: одни блаженно и беспечно улыбаются даже перед  гибелью, другие, наоборот, готовы сокрушить любую преграду. Затаптывая слабых и беззащитных, устремляются к спасительному выходу.
Марина (больше я никогда не произнесу запретное это имя) попыталась выбраться из темницы.
Ночью, когда палата была заполнена стонами и проклятиями сокамерниц, располосовала простыню.
Сплела из обрывков веревку.
Когда пробиралась к окну, очнулась соседка.
- Тебе только кажется, я твое неисполнимое желание, - успокоила ее беглянка.
- Пусть от нас не останется даже праха, - пожелала та счастливой дороги.
Напрасная надежда, прах остается, за счет его наша планета с каждым  годом увеличивается в размере. И вскоре так разбухнет, что не удержится на орбите.
Поэтому беглянка привязала конец веревки к спинке кровати и попыталась спуститься.
С высоты третьего этажа земля видится мелкой разменной монетой.
Но притягивает к себе воздушные тела.
Веревка лопнула, или не хватило длины.
Упала и сломала ногу.
Более не пожелал знать о ней.
Достаточно того, что на ее лице и на теле остались многочисленные шрамы. И конечно, не избавилась от алкогольной зависимости, но еще и пристрастилась к наркотикам. И в неполные сорок лет выглядела как старушка.
А дом, в котором она жила (каким-то чудом сохранила комнату) признали аварийным.
Сначала наружные стены пошли трещинами. Власть подсуетилась и поставила маячки. Но дом все же развалился. Жителей успели выселить до катастрофы.
Но то ли забыли о ней, то ли она не заметила разрушений.
Во флигеле уцелела  полуразрушенная квартира.
Напрасно она надеялась выжить в своем ненадежном убежище.
Несчастная женщина, у которой ничего не осталось.
Если раньше мужики заглядывались на нее, то теперь, увидев это существо, торопились перейти на другую сторону улицы.
Если раньше земля пружинила, и женщина взлетала даже от малейшего усилия, то теперь с трудом волочила больные разбитые ноги.
Многочисленные раны и болячки воспалились. Сочились гноем и сукровицей.
Ее заколдовали, и этот же злой колдун увез ребенка в другой город.
Столько городов и сел в стране, что их не обойти за долгие годы.
Не было у нее ребенка, ничего не осталось от той жизни, но все же помнила и страдала.
Когда врач приговорил меня, сказал небрежно и словно мимоходом, то не поверил его заключению.
Он несомненно ошибся, и чтобы доказать это, требуется найти еще более несчастного и обездоленного человека.
Вроде бы я  знал такого.
Надо  отыскать  руины   дома,  обнесенные   обшарпанным   забором.
Кое-где сохранились наружные стены. Они стянуты стальным обручем. А во флигеле тускло мерцает окно. Там запалили свечу. На голой койке с продавленной сеткой лежит некое существо, в котором нелегко признать  женщину.
В гости не приходит без подарка, запасся дежурной бутылкой.
Спрятал ее во внутренний карман, чтобы не разбить, когда буду пробираться оврагами и буераками или минным полем.
Не уронил и почти не пострадал, разве что кирпичной пылью запорошило лицо и одежду.
Дверь была закрыта на простенький замок, по роду деятельности научился преодолевать еще более сложные препятствия.
Не сразу различил  силуэт в углу комнаты.
Когда приоткрыл дверь, порывом ветра раздуло огонек свечи, метнулись тени.
Зажмурился, потом указательными пальцами надавил на веки, цветные круги вспыхнули и разгорелись.
Или допекла  болезнь, но лекарь был неправ: не смертельный недуг, но легкое недомогание.
Увидел в багровом цвете, но в кровавом отблеске не различить следы потерь и увядания.
Или рабочие приступили к разбору завалов, еще гуще встала кирпичная пыль.
Или принялись обжигать провода, добывая цветной металл, едкий дым выдавил  слезы.
- Ты! Из-за тебя! – обвинил ее.
Так возненавидел, что это существо разобралось в моем восклицании.
Если до этого смотрела в окно – что можно  различить за дымной пеленой? – то все же обернулось.
Пыль  постепенно оседала.
Морщины как плата за предательство. Сначала почти незаметные, но все более явные.
  - И тебе досталось, - прохрипел я.
Комната с покосившимися, потрескавшимися стенами, гиблый и гибнущий мир.
Ничтожная женщина,  уговорил себя.
Но былое иногда так зримо подступает, что его не отличить от настоящего.
Или в каждом существуют как минимум два человека. Один потребовал  унизить ее и этим вымолить спасение,  другой не послушался  подленького советчика.
Мир еще на погиб, еще можно собрать из осколков.
Я попытался.
Комната превратилась в палатку.
- Давай уедем куда-нибудь, - предложил я.
- Туда, где медовые реки текут среди сахарных берегов, - согласилась она.
Освоился в полутьме и различил: любимая не усмехнулась, но таким сладким и сказочным увидела наше дальнейшее существование.
- Обязательно, - подыграл ей.
А она вместо того, чтобы рассмеяться или согласиться, поцелуем запечатала поганый мой рот.
Обессилили от  любви и ласк, но ее объятия возродили.
Ночью подморозило, трава и листья деревьев покрылись инеем.
Но такой жар исходил от тел, что зелень ожила и капли забарабанили по крыше палатки.
Но городская суета безжалостно ворвалась в мои видения.
Разгорелся костер, на котором обжигали провода, огонь грозил перекинуться на поддоны. Из воронки, что осталась после бомбежки, рабочие черпали грязную застоявшуюся воду. Поднимались вонючие клубы дыма.
И тот наивный мечтательный мальчишка не в состоянии справиться с нашими реалиями.
Или я сам уничтожил его. Напрасно он умолял пощадить и оглянуться.
Я освоился при слабом, неверным свете свечи.
Голая кровать с продавленной панцирной сеткой, стол с искореженной столешницей, пара колченогих стульев. На штырях, вставленных в  трещины на стене, висит нехитрая одежда.
Все это убожество морщинами и сколами отразилось на лице женщины, что на табуретке сидела около распахнутого окна.
Что и следовало ожидать, что я  надеялся и боялся увидеть.
И бесполезно оглядываться, от былого ничего не осталось.
- Выпьем! – Необходимо закрепить победу.
С такой силой сорвал пробку, что едва не расплескал драгоценную жидкость.
Наконец она ответила.
- Теперь живу с чистого листа, - отказалась от медовых вод и сахарных берегов.
Голос скрипучий и незнакомый.
Будто соловушка обернулась вороной, и уже не избавиться от этого обличья.
- Справилась с болезнью.
Соловей напрасно попытался выбраться из силков.
- Уеду в тот город, отыщу ребенка.
Мне не выжить, если не найду еще более ничтожного человека.
Глотнул прямо из бутылки.
Обычно после первого глотка по телу  разливается умиротворяющее тепло.
На этот раз беспощадные когти порвали стенки пищевода и желудка
Узнав, что женщина принимает наркотики,  тоже запасся  колесами. На всякий случай, человек все должен испытать. Но тогда не решился попробовать.
Принял, перед тем как обследовать руины.
Как торф поднимается на поверхность, если потревожить трясину, так затопили злость, ненависть и раздражение.
-Выпрошу у него прощение.
Соловей наконец вырвался из клетки.
Но я не желал слышать фальшивое пение.
- Мне вернут материнство.
Запетый, неправильный мотив.
- Пей! – приказал обманщице.
Чистое лицо, показалось мне в неверном свете.
Женщина отрицательно покачала головой.
Тогда, в момент нашей близости поблекла трава и облысели деревья. И женщина, хотя еще не  догадывалась об этом, тайком приложилась к бутылке. И уже высмотрела достойных покровителей. И заранее отказалась от ребенка.
Пора ответить за то предательство.
А я, может быть, смогу выздороветь и выжить.
Вкрадчиво и неотвратимо подобрался к ней.
Человек – не птица, ему не дано улететь. Она напрасно взмахнула руками. Но еще глубже вжалась в табуретку.
Лицо в мелкой сеточке морщин, различил я.
Чем ближе подбирался, тем глубже они становились. Наконец превратились в глубокие ущелья. Чтобы перебраться на другой край пропасти, необходимо  перебросить мостик.
Если сорвешь с него, то погибнешь на дне пропасти.
Существо, которое некогда грозилось меня уничтожить, прикрылось обеими ладонями.
Надо одной рукой обхватить тонкие запястья, другой нажать на щеки, чтобы приоткрылся рот. Но тогда не удастся влить лекарство.
Поэтому поступил по-другому.
На плечах есть болевые точки, надавил на них большими пальцами.
Руки ее бессильно упали.
Сухая ветка, мертвая лоза, почудилось мне.
Деревья вырубят, виноград зачахнет.
Когда нажал на щеки, под жесткими и жестокими пальцами лопнула кожа.
Снадобье зашипело, выжигая губы и нёбо.
Ураганы сокрушили приморские города.
Но ненастье  не извело жизнь. Уцелевшие жители выползли из своих укрытий.
Женщина очнулась.
- Еще! – потребовала она.
Уже не надо вливать, двумя руками ухватила бутылку.
Я отыскал ничтожное существо и, может быть, смогу освоиться на пепелище.
- Сбегай! – попросила пьяница.
- Конечно, - не смог отказать.
Почти мгновенно опьянела.
Я не хотел к ней прикасаться, поэтому не помог добраться до кровати.
Устроилась на полу, лежала на боку, поджав колени и обхватив их руками.
Я не изверг,  оставил ей  деньги на опохмелку.
Сама сползает, когда очнется.
Медленно и тяжело покинул побоище.
Когда шел по запретной территории, то за ноги цеплялись обломки  конструкций.
Потом выбрался на обжитую землю.
Но все равно с трудом передвигался. Будто к ногам приторочили ядро, и невозможно от него избавиться.
Неужели придется доживать с этим грузом?
…………………………
Г.В. октябрь 25