Луч надежды

У каждого, наверное, были и не раз такие казалось бы безвыходные ситуации, что кажется все, пора сдаваться, но вдруг, неизвестно откуда, мелькнет луч надежды, ты хватаешься за него и он выводит тебя из этой ситуации. В бывшем Советском Союзе жизнь была устроена так (во всяком случае у меня) что безвыходные ситуации возникали чуть ли не сплошными полосами.
В 1973 году я уже 5 лет после окончания учебы в институте проработал старшим геологом Московской геологической экспедиции, занимаясь геостатистикой подсчета запасов содержащих уран фосфоритов. Внезапно в нашей экспедиции объявили о сокращении работников. Меня к счастью, в экспедиции оставили, но настоятельно предложили заниматься вместо благородного урана строительными полезными ископаемыми и, в частности, месторождениями гравия в верховьях Волги. Места там были очень красивые, но заниматься простым гравием мне очень уж не хотелось и я стал поглядывать на объявления о работе в газете «Вечерняя Москва», которую тогда получали все москвичи. В одном номере газеты мне попалось подходящее объявление: «Академический институт приглашает геолога на место младшего научного сотрудника по изучению фосфоритов». Я тут же поехал по указанному адресу и подал нужные документы на работу.
Меня приняли без особых колебаний и сказали, что в предстоящий летний полевой сезон я поеду в далекую Сибирь начальником отряда искать фосфориты. Моим наставником оказалась женщина лет 50, кандидат геолого-минералогических наук Боровская, которая сама должна была туда поехать, но из-за какой-то нагрянувшей болезни вынуждена  пропустить этот полевой сезон. Она рассказала мне, что мой отряд должен будет за время экспедиции посетить несколько мест  Восточной Сибири, побывать на крупных реках Олекме и Витиме, озерах Ничатка и Байкал, и отобрать там пробы содержащих фосфориты пород. Предупредила, что кроме геологической работы, мне предстоит еще и вести делопроизводство - нанять временных работников, начислять им зарплату и выплачивать им ее два раза в месяц.
Боровская добавила, что бюджет на мой отряд выделен на пять работников: я и шофер как постоянные сотрудники, а три других - сезонные работники с зарплатой 90 рублей в месяц каждый, плюс надбавка за полевые работы в условиях Крайнего Севера. Для дела мне достаточно двух сезонных работников, а зарплату третьего следует якобы начислять некому фиктивному лицу, которое я сам должен подыскать, а сэкономленные средства пойдут на доплату шоферу за сверхурочные часы и на оплату лаборатории за дополнительные химические анализы.
Эта часть, с фиктивным лицом, меня здорово озадачила - не хотел я попадать под уголовную статью, да и где это лицо взять? Боровская невинно объяснила мне, что мол все так у них делают, дело это обычное и мне надо договориться с каким-то моим другом или родственником. Сезонных работников она мне поможет найти, а вот фиктивное лицо, это уже моя забота. Не хватило у меня храбрости послать эту Боровскую подальше и я с дуру согласился на такую опасную авантюру. Как-то не дошло тогда до меня, что это ведь попадает под статью о хищении государственных средств, что в СССР считалось одним из самых серьезных преступлений.
Я мысленно перебрал всех своих знакомых, но ни к кому и подступиться то было неловко. В итоге я решил попросить Бориса - мужа моей старшей сестра. Он на удивление равнодушно воспринял моё предложение и разрешил мне использовать его данные, не увидя в этом ничего криминального. Ещё двоих работников нашла мне сама Боровская. Один был паренёк Сережа, старшекласник, которого привела познакомить со мной его мать, сама работавшая в какой-то геологической организации бухгалтером. Другой была молоденькая девушка, только закончившая школу и решившая летом подработать в экспедиции.
Мы отправились в Сибирь, сначала на рейсовом самолёте до Читы, а дальше на север на маленьком самолете местной авиалинии. Поездка прошла великолепно, мы увидели много незабываемых природных сибирских чудес, пересекали горы и реки, летали на вертолётах в самые удалённые места, научились ловить в реках сибирскую форель - хариусов, из которых навострились готовить разные блюда. Потом мы долетели на самолёте с пересадками до Бурятии, где в Улан-Удэ на грузовом вокзале встретились с нашим шофером на легком грузовике. Он приехал вместе с этим грузовиком товарным составом на железнодорожной платформе из Москвы и мы все поехали в долгую поездку вдоль скалистого восточного берега Байкала. Регулярно, по два раза в месяц, я заполнял ведомости на зарплату с вписанным туда мной Борисом и отправлял юти ведомости из ближайших почтовых отделений в Москву, в бухгалтерию института.
Шофер, довольно молодой мужчина, чтобы не было скучно в  долгой поездке на товарной платформе, пригласил с собой в дорогу свою подругу, которая охотно взялась выполнять роль поварихи для нашего отряда. Вот тут мне здорово пригодились средства от фиктивной зарплаты Бориса - я добавлял к зарплате шофёра деньги за его внеурочные часы и за работу нашей новой поварихи, которая кстати очень вкусно готовила. Когда полевой сезон закончился и мы вернулись в Москву я сразу же приступил к изучению набранного в поле материала и начал писать отчёт об экспедиции.
Через несколько дней ко мне в кабинет зашла мамаша моего сезонного работника Серёжи и заявила, что её сын видел как я в ведомости зарплаты указывал ещё какое-то лицо и мне следует из этих денег заплатить ему премию за поездку рублей 50. Я, не придав этому визиту дамы никакого значения всячески отнекивался - я мол не я и хата не моя, так что она ушла ни с чем.
Через пару недель, видимо по ее доносу, закрутилась очень неприятная для меня карусель - меня вызвали к главному бухгалтеру, который объявил мне, что в бухгалтерию прислали аудитора и он хочет меня видеть. Аудитор, довольно молодой аккуратный мужчина сразу сказал мне, что нашёл в моих платежных ведомостях подставное лицо. Когда я по началу пытался это отрицать он логично пояснил мне, что на это лицо я даже не представил никаких проездных билетов и не понятно, как он мог из Москвы попасть в далёкую Сибирь. Пришлось мне ему покаяться и рассказать правду. Я объяснил ему, что все деньги я отдал шофёру и поварихе за их праведные труды. Он сказал, что всё равно я должен буду как можно скорее вернуть присвоенные незаконно средства в кассу, а от шофёра и поварихи принести ему для отчета письменные подтверждения в получении от меня денег за проделанную работу.
Я спросил его, оставят ли меня в покое если я верну все деньги и принесу эти расписки, на что он сказал, что по закону я совершил серьезное правонарушение: присвоение социалистической собственности на сумму более чем 100 рублей считаются хищениями в особо крупных размерах и всё зависит теперь от моего начальства, а именно от заместителя директора по хозяйственной части некого Степанова. Он может передать дело в прокуратуру, а может и замять его по своему усмотрению.
Я в панике бегал в поисках шофера и его подруги. С огромным трудом нашёл их и выпросил у них письменные подтверждения в получения от меня денег, которые вместе со всей суммой, вытащенной из моего семейного бюджета, отнес в бухгалтерию. Тревога однако же меня не покидала - я проклинал тот день, когда решил бросить отличную, спокойную работу старшего геолога и стать младшим научным сотрудником Академии наук. Собирать материалы для диссертации я вполне мог и там, единственное, что дала мне новая должность, это возможность давать научные рецензии на геологические отчёты, за что я получал дополнительно к зарплате 25 рублей за каждую рецензию.
По счастью, я поделился своими невесёлыми мыслями с одним моим  коллегой по работе, Славой, очень умным и рассудительным парнем моего возраста. Вот тут и засветил для меня луч надежды. Слава поразмыслив сказал мне, что попробует пригласить грозного Степанова в ресторан, на ужин для нас троих за мой счёт и мы его там уговорим замять моё дело. Ему сравнительно легко удалось подкараулить Степанова и уговорить его пойти с нами в недавно открывшийся в Москве шикарный ресторан “Гавана”.
Мы там хорошо посидели, выпили на троих здоровенную, похожую на красивый графин бутылку крепкого кубинского рома, посмотрели на выступление полуобнаженных, гибких кубинских танцовщиц, а в конце вечера Слава попросил разомлевшего Степанова за меня об услуге. К моему огромному облегчению Степанов сказал, что так и быть, ничего передавать в органы он на меня не будет. Действительно, он благополучно замял дело и о моём проступке никто и никогда больше не вспоминал.