Несостоявшийся янычар

Как из меня готовили янычара.

Вспомнил забавную историю. Когда я поступил в магистратуру МГИМО в 2006 году, обнаружил там лингафонный кабинет имени убитого премьер-министр а Рафика Харири. Его профинансировал Саад Харири, тоже премьер-министр, сын Рафика. Об этом я узнал от советника ливанского премьера в Москве.

Потом, во время одной из моих поездок в Питер на отдых, я зашёл в Альма-Матер на Восточный факультет. Там встретил господина Владимира Николаевича Блондина. Поздоровался с ним. Он мне представил своего помощника - ливанца по имени Али аль-Фадль, который в тот период заведовал лингафонным кабинетом на Востфаке. Недолго, но все же.

Али аль-Фадль - шиит. Он каким-то образом узнал, что я знаком с советником ливанского премьера - лидером суннитов. И стал мне названивать, просил, чтобы я его познакомил с ним.

Я решил помочь бедолаге. Мы встретились у памятника на Коровьем валу и пошли в гости к советнику Харири - Жоржу. Там я наблюдал интересную сцену, как шиит Али аль-Фадль умолял помощника суннитской общины (хотя сам советник - католик) взять его на работу к Харири.

Параллельно, в МГИМО одна из студенток как-то настойчиво сравнивала меня с Саадом Харири. Якобы я внешне на него похож, т.к. тот в молодости имел длинные волосы и бородку. Примерно, как у меня во времена волосатой молодости.

Я тогда смотрел на все с интересом, но не рассматривал вопрос под другим углом: а что, если я был целью психологической обработки? Что, если из меня пытались сделать "янычара", чтобы выгодно продать Сааду Харири?

Мысль об этом ко мне пришла после прочтения романа Прилепина "Тума".

Ведь мне настойчиво пытались навязать ислам, чтобы я принял "очевидную реальность", что я мусульманин суннит и должен этим гордиться. А я не принимал этой навязываемой мне "очевидности", потому что был чужд этому. И искал себя как гражданина России в российской реальности.

Меня даже приводили на смотр к исламскому философу Гайдару Джемаля, который хотел взять меня в ученики и сделать из меня настоящего исламского философа. Так бы я ценился ещё больше на рынке невольников.

Из меня лепили янычара на продажу. А я отказался принимать эти правила, сохранив внутреннюю свободу воли.

И меня посадили в яму - лишили возможности нормальной работы. И стали наказывать и наказывать.

Получается, если смотреть с этой точки зрения, я нарушил все планы неизвестных мне кураторов или больших дядек, которые готовили меня на продажу в качестве хорошо образованного янычара.

Мое упорство и нежелание продавать свою душу вызвали злобу у неизвестного мне заказчика. Вот меня и лишили возможности защитить диссертацию и организовали против меня системную травлю.

А мой опыт работы в прошлом году в Институте Востоковедения - это продолжение той же, ещё почему то не завершившейся истории. Не получилось меня сломать, сделать янычара и продать, значит надо меня наказывать.

Раньше об этом не думал, потому что на самом деле я очень скромный человек. Но если взглянуть на все с точки зрения бизнеса, то многое проясняется.

Понятно тогда, почему меня обманули в ИВ: сулили стабильную работу и защиту диссертации, а потом взялись за меня и стали третировать, и опять с маниакальной настойчивостью навязывать ислам.

Я с уважением отношусь к верующим мусульманам, христианам и другим людям. Но это не значит, что я должен душу продавать.

Получается, что меня наказывают даже не за взгляды и веру, а за то, что нарушил планы неизвестного мне заказчика.

Невольник плохо себя подал потенциальному покупателю. Вместо того, чтобы клясться в любви и верности Рафику Харири и его сыну, демонстрировать свою учёность и богобоязненность, "янычар" заявил, что он материалист и верен России.

Вот это объясняет многое.

И теперь я понимаю, что помощник Блондина Али аль-Фадль ездил в Москву "ради меня", а не для того, чтобы получить работу у Харири. Он мне наглядно показывал, как я должен был себя вести.

А я отказался играть в эту игру.

В конечном счёте, отношения с советником Харири строились на давней истории взаимоотношений моего отца: они вместе состояли в Коммунистической партии Ливана. После распада СССР Жорж поступил на службу к Харири, а Фуад (мой отец) остался предан Компартии.

Рафик Харири и его сын вели активную политику перекупки кадров из числа членов и бывших членов Компартии после краха Советского Союза. И многих реально перекупили.

Вероятно, и из меня готовили ясырь на продажу. Готовили янычара. А я послал все эти планы к чертям собачьим.

За это и расплачиваюсь. За это меня и наказывают.

Бизнес. Ничего личного.

Но я душу не продал. И чем вся эта длительная и мутная история закончится - не знаю...

13-10-2025