Как приезжий генерал выпускника наказал
Всё! Выпуск. Парадный пояс. Кортик. Плюс Экзотический Диплом. И Приложение к Диплому на трёх страницах. Там и предметы, и практики, и стажировки. Тема диплома. Участие в боевых действиях. Даже все награды и благодарности с грамотами. Всё, всё.
Конечно, большие подписи и круглые, с Гербом СССР , печатями.
Что экзотического, хотите спросить, в Дипломе? И что может быть такого в Дипломе, по получении высшего военного образования?
Читайте, кроме всего остального: -Военная специальность-«Разведка-диверсия». Разве не экзот?
А ниже.
Гражданская специальность –школьный учитель.
Во! И это не экзот?
А в сумме??
Учитель. Не преподаватель, например, подрывного дела. Или действий разведчика в глубоком тылу. Или «правила» добывания «языка».Или математики, физики, зоологии…. Нет. Написано: - учитель. А это значит – учитель начальных классов. С первого, до четвёртого. Как это было в наши годы. И наша милейшая Ольга Петровна вытирает нам слёзы. Сопливые носы. Пришивает или прихватывает, на живую нитку, оторванный в потасовке рукав рубашки. Учит писать палочки, крючочки, складывать это в буквы. Чистописание. Предмет, наука такая.
На погоне три маленькие звёздочки. Учтено полугодовое командование взводом в Карибском кризисе. Жаркое было дело. Об этом писано-переписано. Хотя…не всё написанное соответствует. Так надо. Враг должен быть дезинформирован всегда.
Народ получает распределение. Кого куда. Но …меньше взвода не дадут, дальше Кушки, не пошлют.
Кушка – самая южная точка страны.
Наш взвод не трогают. И скучать не дают. Сразу выдали план занятий, и мы пашем. Полигон стал и спальней, и столовой. Благо, что лето. По нескольку раз форсируем Черёху. Сбрасываем температуру тела. И накал страстей. Ибо в плане и рытьё окопов в полный профиль значится чуть не каждый день. С дерева на дерева по канатам. И по стволам. А они смолистые. И никакая вода не смывает липкости. Правда, покатавшись по дёрну, маскируешься по высшему классу. Вот бы в перьях, приходит мысль. Но перьев нет. Только на хвосте изредка павлинье. Да и то на момент. Сильно не затщеславишься. Все вкруг одинаковые. А в город не пускают. Не блеснёшь белым облачением, чёрным, с золотом, кортиком. Знаками отличия и различия. Молодостью, выправкой и пр., и пр..
Сегодня отрабатываем рукопашную. Отделение на отделение. Поначалу всё штатно. Потом народ загорается и почти драка. Тогда взводный дует в свисток и понемногу страсти стихают.
Что то от предков сидит в нас. Вот, выходили они, раньше, стенка на стенку. И я ещё помню, как два села: Николаевка и Иноземцево, ( это 1947-1948 годы), что под Пятигорском, два раза в год такое устраивали.
Зимой за право кататься на коньках по пруду, а летом –ловить рыбу и купаться. Однако, вне зависимости от победы, пользовались прудом оба села на равных, всегда.
Копаем окопы друг против друга. Затем штурмуем эту первую линию обороны. Схватка на равных. Надо добиться не разгорячённости, а вдумчивой работы. Ибо война, это работа. Опасная, смертельная, мерзкая, но работа. И требует не только умения, выносливости, терпения, но и вдумчивости. Не просто бить, палить…
В самый разгар схватки подкатывает лимузин, я его вижу боковым зрением, но нельзя отвлечься. Надо руководить «боем». А тут и совсем народ разгорячился. И мы с фланга давим вдоль траншеи. Перегруппировываемся, заходим в тыл. Сейчас завалим. Но и «противник» из той же школы. И лейтенантские погоны на плечах, и в Дипломе тоже «школьный учитель». Они смыкаются, давят и прорываются сквозь нападающих. Работают по тылу. И всё смешивается.
Надо свистеть.
Расселись по берме. (Берма, это насыпанное возвышение перед окопом. Практически, той землёй, что копалась). Щёки красные. Обмундировка мокрая. Глаза смеются.
А из лимузина выкатывается тело с лампасами. На погоне места пустого нет. Всё звездами заполнено.
-«Кто старший? Поть сюда»!
Я есть старший.
-«Это что за мордобой? Как это понимать? Это армия или сброд какой?.....
Ну, не будешь же незнакомцу, хоть и при лампасах всё рассказывать. Это наше. Своё. Учительское, наконец.
Молчу.
Марш в казарму! И доложить командованию.
А тебе, так называемый командир, десять суток ареста. Всё! Исполнять! Бардак развели, понимаешь.Мордобой!
Бегом марш!!! Оборванцы…и слова, слова… Командирские. Сугубо генеральские…
Оно б можно было возразить. Показать план занятий. Подпись нашего генерала. Но мы, молча посоветовавшись, помчались в казармы.
Туда нас, конечно, не пустили. Ремонт. Но доложились по начальству и улеглись в скверике на травку.
Переночевали. А наутро построение. Наскреблось остатков человек пятьдесят.
С нашим генералом и тот, что навтыкал.
Всё как обычно. Команды. Перестроения. Торжественный марш, пред лампасы. Высокие материи.
Потом они, генералы, пошли вдоль строя. А строй в одну тонкую линию. Останавливаются. Что то спрашивает приехавший. Рукой активно машет. То вверх, то в стороны.
Гвардеец стоит молча. Ни ДА, ни НЕТ.
Идут дальше.
К нам добрались. А мы в рабочем. Всё остальное в каптёрке. На замке. А старшина в отпуске. На Севера укатил. К родителям.
Наш генерал на это ноль. А приезжий, аж взвился. А присмотревшись, и старшого опознал.
Почто не под арестом…такой - сякой.
Молчу. Генерал наш знает. Рядом стоит. Что зря молотить.
Тот к нему. Так и так…
Наш ему в ответ: так не солдаты это. Офицеры все. Выпускники. Готовятся к распределению. А старшой и есть старший лейтенант. Командир этого подразделения. И там они работали по утверждённому мною плану.
Приезжий крутнулся, ругнулся и ушли.
Наш махнул рукой, разойдись. Что мы и сделали.
Вечером вызывают в штаб. Одного. Мои ребята насторожились: командир, мы с тобой. Во у него сколь звёзд на погонах, лампасы в ладонь. Колодки всю грудь закрыли.
Мужики, валим к штабу!
Так! Всем сидеть здесь! Не проглотят. Наш не даст, в конце концов. Ждите.
Прихожу. Доложился. Адъютант ушёл.
Заходи.
Наш сидит хмурый. Глаза только поднял и опустил. А широколампасный, гоголем стоит.
И на мои словеса доклада-ноль.
-«Так, шустрец, поступаешь в моё распоряжение. Сутки на сборы. Завтра вылетаем. Свободен».
Наш встал, -сынок, зайди к 21.00, сюда, в штаб, попрощаться.
Мои-ну?
Ничего ребята ни ну, ни но. В личное распоряжение приехавшего. Утверждено МО. Назад хода нет. К 21.00 к нашему прощаться.
Гвала не было. Слёзы не текли. Армия. Но, простите, как украли. Обманули. В душу наплевали.
***
Летим попутным транспортником. Генерал в салончике. Я на куче всякого барахла. Не кормят, хотя добираемся уже больше суток. Страна то огромадная. От Пскова до Хабаровска тыщи и тыщи. Но, всему бывает конец. Вот и мы пересели в Газик, потряслись километров триста по бездорожью и прибыли.
Мама родная! Стройбат. Для десантника…гвардейца…школьного учителя, наконец, …стройбат.
Однако, Армия.
Встречает полковник. Кузнецов. Генерал передал меня с рук на руки, перекусил и умчал.
Полковник озаботился. Накормил в своём кабинете. Дал комнатку. Приставил вестового и приказал: неделю отдыхать. Гуляй, ешь, спи. В лес не ходи, там дикие звери. Опасно.
Отдыхаю. Рассматриваю народ. Пытаюсь понять, что это за такая лесная часть.
В основном народ из Закавказья, Среднеазиатских республик. Иногда мелькает хохлатская или белобрысая архангельская мордашка. Но то сержанты, старшины.
Офицеры –русаки. Умненькие. Спокойные. В дела взводных не вмешиваются. Как и сами по себе.
К конце концов уясняю, это мостостроители. Офицеры – профессиональные инженеры с приличным опытом. Рядовой и сержантский состав из ПТУ, техникумов, институтов. Все по специальностям, что нужны при строительстве мостов. Дисциплина, в нашем понятии –ноль. Только в столовую строем. Точнее, подобием. А так, все работают.
Неделя прошла. Получил новую обмундировку. Привинтил «Гвардию», Красное Знамя, Красную Звезду. «За отвагу» приколол. Всякую мелочь, что по чину положено и топаю к командиру этого войска за назначением. На погонах эмблемки поставил свои, десантные. Конечно, нарушение, но не смог прицепить эти топорики и лопаты.
Захожу в штаб. Испрошаю о командире. А они глаза пялят. Грудь взглядами продавливают. Экзот, однако.
Вот, и командир. Докладываю. А он смеётся. Поздоровался за руку:- у нас этакого нет, и показывает на грудь. Прости, брат, мы рабочие. Мосты строим. Не до героизма, выправки и т.п. Кому то головой кивнул, выдай ещё комплект одежонки. На всяк день. А это не снимай. Так пусть лежит.
Только почаевничали, генерал нарисовался.
Поздоровался. Оглядел со всех сторон. Головой покачал: эк сколько металла на тебе. Но, как я понимаю, зазря такое не дают. А если учесть и сущность самого войска, то….то, прям, герой.
Но, брат, как есть. Такой и нужен. Хоть оказалось и больше, чем я ожидал. Пошли, потолкуем наедине.
-Нам строить мосты вот здесь –он ткнул пальцем в Африканский континент. На этой речке. Ширина реки более километра. Срок строительства определён в два года. Всё ничего, но это не подмосковье. Кто друг, кто враг, как понять? А нам строить. Нам нужно спокойно строить. Под охраной. Ты будешь охранять. Отныне приказом определён командиром батальона охраны. Вечером поедем в гарнизон. Три дня будешь выбирать ротных, взводных и прочих со всего гарнизона. Замполита я дам. Потом шесть месяцев этот батальон будешь готовить так, как вас готовили. Хоть круглые сутки. Но ровно через полгода мы уходим туда.
Что скажешь?
А что говорить? Приказы надо выполнять. Только готовить надо не здесь. На Югах. Похожем по климату. Здесь уже зима скоро.
То так, -промолвили лампасы.
И вот мы на Югах. Степь. Редкие кустики. Иногда верблюды дикие приходят посмотреть, что это тут появилось нежданно.
Ряды палаток. Флажки. Дорожки посыпать кирпичной крошкой нельзя. Ветер снесёт. Но жить можно. Глинистый грунт. Копать тяжело. Но можно. Вот и начали. Как у нас. Сразу. В полный профиль. 18 часов в сутки. Слабых домой. Замена. Ропота нет. Учимся. Заглянул генерал. День наблюдал. Заменил пару офицеров. Добавил замполитов во все роты. Радеет. Через неделю привёз капитанские погоны.
?
-Нормально. По делу. Хорошо трудишься, комбат. В чём нужда?
-Патроны.
Так ты уже трёх летнюю норму сжёг.
Мне нормы не нужны. Мне надо, что бы в цель попадали с первого выстрела. И гранаты нужны, миномёты. Безоткатки.
Так не на войну же?
Это хуже чем война. Там противник на ладошке. Здесь некогда будет просить помощи. Самим всё решать.
То так. То так, -воркует генерал и записывает в блокнотик.
Прошло пять месяцев. Что сказать? Хорошо потрудились. У нас целая рота снайперов. Да каких! Из природных охотников. С детства на всякого зверя умелые. Слегка, правда, раскосеньких. Но бьют верно. Генерал раздобыл две сотни винтовок. Ещё тех, фронтовых. Проверенных. Прицелы- оптика Цейсовская. Гору патронов. Приловчились, привыкли к такому оружию. Домой бы забрать…
Вот и начальство нагрянуло. Лампасоносцев с дюжину, полковников косяк, мелочь всякая…портфели носят.
Две недели инспектировали. Разбор. Довольны все. Даже удивлялись, что из такого контингента (этакое пошлое словечко про живых людей) можно сделать настоящее войско. Отобедали в последний раз. Нахвалили поваров. Отбыли.
Даю неделю полной свободы. Только остаются обязательны утренняя поверка, осмотры, вечерняя поверка и отбой. Конечно, караул! Даже в столовую можешь не ходить. Отсыпайся. Но как показало дело, такой режим выдержали дня два. Потом затосковали. Хоть окопы рой.
А тут и приказ на «смену места расположения». Погрузились в авто. Загрузили всё имущество, оружие, боеприпасы и покатили колёсами аж…аж до реки Амур.
Обустроились. Холодина жуткая. Особенно после нашей пустыни. Теперь печи топим круглосуточно. Все только дровами и занимаются. Втягиваемся. Занятия не прекращаем.
Как то быстро и зима прошла. Лёд сошёл. Кораблики потянулись караванами. Все сёла, что недалеко зашевелились. Рыбу промышляют. К севу готовятся.
Рано утром начальник караулы будит: два кораблика десант высаживают. Люди вооружены. Численность до пятисот человек.
В ружьё. Разведку.
Разведку послал. Роты поднял. Снайперскую роту к реке направил. Там у воды залегла.
Хорошо. Наблюдай.
Вот и разведка.
Что?
Всё село вырезали дочиста. Нерусь сплошная. Вооружение –карабины и пара пулемётов. Направляются к городу вдоль реки, по ущелью.
Понятно. Вот и война. Дома. Здесь. И уже жертвы.
Ротным и взводным обьяснить народу ситуацию. Замполитам не выступать. Некогда.
Две роты бегом к изгибу ущелья. Там запереть. Всего 10 км. Исполнять! Две роты по следу. Роту к корабликам. Корабли забрать. Приступили.
Докладывают от снайперов, что кораблики уже наши. Теперь от рот из ущелья доносят, что бывшее войско речкой сносится в большую реку. Роты встретились и спускаются вниз по ущелью, подчищая, если кто спрятался по склонам.
Доклад с большой реки: ещё два кораблика нарисовались , и направляются к стоящим.
Дать причалить и выгрузится. С километр отойти. Потом суда захватить, а вояк уничтожить. И всех обратно в реку.
Вот и пригодилось то, чему учились. Так неожиданно, и так болезненно. Потому что это люди. Но когда мы вошли в знакомую деревню, где почти все знакомые и где нас всегда тепло принимали. Угощали домашними сладостями, копчениями, песнями. Любовью! - то болезненность мигом прошла. Ибо картина из фильмов ужасов. И хорошо, что мы не видели этого до боёв. Голыми руками бы порвали.
Подрулили пограничники. Высадились. Что? Как? Кто командир? Что вы тут делаете?
Вас ждём. Примите кораблики. Нам не нужны.
Однако, пулемёты мы успели снять и гору припаса к ним. Тут наши не преминули. И сколь не взывал пограничный полковник к совести, её не нашли. Отлучилась вместе с оружием.
Погранцы запустили двигатели, поставили своих людей и отбыли. Всё успокоилось. Только долго работала милиция и похоронные войсковые команды в бывшем селе.
Караулы мы усилили. Выставили круговое дозорное подвижное охранение и …любуемся природой. О нас, как и забыли. Только харч подвозят своевременно. И мы формы не теряем. Хоть и не в прежнем режиме, но работаем.
Среди ночи тревога. Три кораблика, похожих на прежние, подваливают к берегу.
Пригодились наши миномёты, безоткатки. И снятые тяжёлые пулемёты. В полчаса флотилия пошла ко дну.
Опять примчались пограничники. Что? Как? Где?
Наш хлеб отбиваете.
Братцы. Вам хлеба? Нате наш.
Не. Не надо. Своего вдоволь. Но, теперь держитесь. Эти «косорылые» покоя не дадут. Будут лезть во все щели.
Долго нас научали. Мы впитывали. Расставляли посты. Что очень пригодилось и потом. И такая выпала стажировка, что мы пограничникам очень и очень признательны. А это из их боевого опыта, что в учебниках не прописано. Так до июля и повоёвывали. Постоянно на страже. В состоянии полной боевой работы.
24 июля нас забирает большой пароход. Правда, несколько переругались за лошадей. Они не вписаны в документ. А у нас их сотня. Такой подвижный «эскадрон гусар летучих». Утрясли, хотя сено грузить не разрешили, и катим к морю. Там нас пересаживают на океанский лайнер. Флаг не наш и имячко по неруси начертано. Команда вся чёрная. Только рубахи белые. По русски, ни бельмеса. Карашоооо, карашооооо. Вот и вся их языковая подготовка.
Нам ясно. Рулим строить мост.
Идёт второй год службы в стройбате. На погонах мелкие звёзды заменились одной большей. И Красная Звезда легла в чемодане рядом с остальными.
Не всё оказалось так просто. И так щедро.
Эту провокацию соседи вынашивали много лет. Потом, созревши и заславши к нам своих осведомителей и прочее, долгие пять лет тщательно готовили. По часам и минутам рассчитав свои и наши перемещения. Силы, средства. Они хотели действиями полка очистить большой кусок нашей территории от всего. В первую очередь, от местных жителей. Вырезать поголовно и тут же, на ещё тёплые тела, привезти своих. И приступить, потом, в длинные дипломатические переговоры, уповая на то, что новички укрепятся, расползутся ещё шире и фактически оккупируют этот участок Приамурья.
Чья умная голова нас туда сунула? Может, и разведка хорошо сработала. А начальствующие не отмахнулись, как это бывает. А, может, и случайно! Вот так удачно всё совпало. Сие тайна для нас.
Мы разобрались с вояками. Пограничники перехватили транспорты с людьми, скотиной, инвентарём и прочим барахлом. Всё унёс Амур –батюшка. Может и всплакнул, при этом. Но как различить в таких обширных течениях, где вода, где слеза.
А сверху, не жалкуя, осыпали всех участников. И нас тоже. А снайпера все «За боевые заслуги» макали в речные воды, (сухой закон, однако, в батальоне), слизывали капельки и крепили на гимнастёрки. Неделю так красовались, и, потом, прятали в свои «сидора». Раз никто не носит, так что фасонить.
Подмывает хвастануть. В часть на часок сбегать. Повертеться. Посверкать. Звёздочки на погонах ручной работы. Большой мастер выделал. С позолотой!
Охи-ахи послушать. На округлившиеся глаза нашего генерала посмотреть. Вот бы он что то въедлючие высказал. Про усики. Про перья. Про павлинов, нажимая на их певческие способности и голос. Потом обнял бы, повертел ладошкой по макушке. Вздохнул. ( У него одних девок жинка рожает. Уже пять. А годы идут). И мы для него желанные сыновья. Любит в нас своих ожидаемых.
А с другой стороны: -где мой взвод. Их не собирались дробить. Думалось сделать офицерское подразделения для особых задач. Считай, два года. Не сидят же без дела. Работают. Может, свидимся.
Долго тащилась иномарка по океанским волнам. Почти месяц. В портах отстаивались. Бывало, что и среди моря притормозит. Штормами нас мотало. Снайпера все влёжку. Никак не по организму такая трёпка. Крепко побило в знаменитых проливах по югу Африки. Вот прошли Анголу. Тобаго. Вошли в огромную реку. Потянулись по ней. Наши лошадки, совсем сомлевшие, ободрились. Рвутся на берег, который проплывает совсем рядом. Запахи дразнят необычностью. Но, приятностью.
Стали.
Полный, как выразился мой зам, бардель. Ни охраны, ни таможни, ни контроля и порядка. Моряки свалили на берег все. В первую очередь капитан. Документов – ноль. Собственно, никто и не препятствует ничему. Делай, что хочешь.
Это так, господа, или товарищи. Но как лошадок по узенькому, человечьему трапу сводить? Куда их устроить? Чем кормить, в конце концов? А технику? У нас обширное хозяйство. Свои машины, топливо, боеприпасы, оружие. Личного состава набежало уже под тыщу. Почти полк.
Сутки просидели и взялись сами за разгрузку. Лошадей в сетках-авоськах перегрузили. Они не разбегались. Кучкой держались. Потом их «казачки» погнали на водопой. Затем на выпас в ближайшую рощу. Там и стан устроили.
Технику помог наш танкер перебросить на сушу. Пару машин всё же утопили. Потом научились.
Остальное руками. На горбу. Неделю выгружались. Как цыгане костры жгли. Варили кашу. Перловка с говяжьей тушонкой. На завтрак, обед, ужин. А кто и ночью подчистит котёл.
В воскресенье прибыл наш консул. Такой высокий, наглаженный. В светлой шляпе. С тросточкой!
Уже прибыли? А мы вас ещё и не ждём. Говорилось, что к осени прикатите. Но, раз прибыли, давайте списки людей, имущества и пр. и пр. Жить будете здесь. Мост строить вот от этой горушки, что в километре вверх.
Товарищ консул. Мы не строители. Мы батальон охраны. Отведите нам место, где устраиваться на житие. И, конечно, харчи. Остальное мы сами управим. А строители, наверное, уже в пути.
Тот вздохнул тяжко. Повертел тросточкой, сел в своё авто и …больше его мы и не видели.
Однако!
Появились местные начальники. Все при погонах. Генералы, полковники. На русском свободно. Почти без акцента. Протянули свои светлоладонные руки. Пожимают. Хлопают по плечам. Тут же появились столики. Фрукты, жаренья, выпивка.
Их немного вогнало в ступор, что мы совершенно не пьём. Тогда они, простивши нам такое – этокое, приняли в себя и наши граммы.
Это при жаре и мокром воздухе. А что? Они здесь живут.
А потом и за дело. Развернули карты. Показали наши территории. А с утра начали и располагаться. Наши палатки они забраковали. Дали свои. Типа наших полярных. Крепкие, толстые. Ни морозу, ни солнцу не пробить. Снабдили мебелью. Добротной. Новой. Решили вопросы все до мелочей.
Пока это всё перетирали, их рабочие поставили целый городок. Протянули свет, воду, канализацию. В каждой палатке душевые кабины. Да какие! Давление под четыре атмосферы. Массаж!
Наши повара приняли электроплиты. Котлы. Запах пошёл русской каши.
Что необычно – никого из местного населения. Это хорошо. Нам так спокойнее.
Вживаемся. Обошли по периметру всю территорию стройки. Ого!! От карьеров, всяких и разных более 30 км. Итого 30Х40 квадратик. 140 км. по периметру. А у меня строевых всего 600.
Хоть как дели и умножай, а по 233 метра на человека. Решето. Вот и сидим всем офицерским собранием, маракуем.
Зовём местных генералов. (Здесь их больше, чем у нас полковников. Щедро хозяин раздаёт. Может, и правильно.). Конечно правильно. Хозяин знает, что делает. Так вот, обсуждаем с местными, как закрыть стройку от случайного или диверсионного проникновения. Тем более, что мы точно знаем, нам будут активно мешать.
В эти думки – размышления, один из местных и говорит: - а что делает ваш, советский танковый полк, что стоит за рекой, километрах в сорока выше? Он уже лет десять там, хотя война уже кончилась давно. Его проведайте. Как то и поможет.
Во! Мысль. А есть ещё кто на вашей территории из России.
Есть. На побережье морские катера. У горы лётчики. Правда, они лет пять, как не летают, но в полном порядке. Ещё у соседей, что к Востоку, танки и пушки.
Во, как. Так наши здесь давным давно освоились.
Первыми танкисты. Рулим к ним. Рядом. Нас трое: замполит, вооруженец и я. Долго решали, как одеться. Но приняли правильное решение: по обычному. Простому. Повседневному. Только эмблемки свои десантные я обозначил. Вес!
Принял нас командир. Полковник Самойленко.
Обрадовался, как родным. Целый день рассказывал, как они здесь маются. Как насекомые им все провода сожрали на технике, что вооруженец наш сразу в блокнот записал, какие здесь ржавчины. Оружие рассыпается. Нарезка исчезает. Вероятно, он преувеличивал, но нам было приятно слушать сетования опытного командира. Сошлись на том, что он, почти как беспризорный, впишется в нашу программу. Два дня гостили. Опять же вызывая недоумения сухим законом. Но когда проезжали мимо нашего расположения и он посмотрел, как тренируются наши воины, притих. Своему НШ пальцем погрозил: во где боевая готовность. А у тебя только спать, по девкам, да ныть про жару. Но этот десантник тебе живую струю вольёт. Мы в его подчинении будем. Я принял такое решение. Один должен быть командир.
НШ посмотрел на свои погоны, на полковничьи. Командир тут же его осадил: не косись, Вася. Через год, а то и раньше сравняемся. Тот приподнял брови?
А что, добавил танкист, соберёт всех беспризорников, а нас тут разбросано тыщ на 10-15, вот и…лампасы.
НШ почесал свои залысины. Ему уже и пенсион, наверное вышел. Потом так это набок качнул головой: -я «за». Потрудимся вместе. Сыновья наши. Поможем.
Вот и дело, ответил, подрёмывая, главный танкист.
Моряки встретили приветливо. Их главный, капитан первого ранга, толстоватый, увалистый, сразу всех к столу. Рыба, морепродукты, всякая фрукта. А..хлеба нет.
?
Так мы сняты с довольствия уже три года. На подножном. Что добываем, то и поедаем. Но в наших владениях только море. Да и пахать мы не умеем, косить, молотить.
А топливо, тряпки, наконец?
Ничего нет. Такое ощущение, что про нас забыли. Или списали.
А консул?
Этот с тросточкой? Отвечает, что он неоднократно посылал запросы во все инстанции. И МО, и на Флот, и, даже, МИД, как его главу. Ответ один: мы знаем, что делать. Не учите нас жить….
Мореманы, братья, вы на керосине, солярке, мазуте?
Соляр.
Сколь вам надо для переезда к нам? Ну, конечно, и по полной заправиться.
Тыщи две тонн хватит, -отозвался главный механик, если в переводе с морского на сухопутный, а там командир БЧ.
Лады. И вы перебазируетесь к нам. К мосту.
Кстати, вам же боевая задача поставлена?
Конечно. С этой точки наблюдать и докладывать.
И всё?
Нет. По приказу сверху, определённым образом действовать.
А сколь времени на начало действия?
По нынешнему состоянию, как бы о этом и разговора нет. Только стрелять можем, да торпеды пулять. Хотя и развернуться не на чем. Танки-баки сухие. А от моста до вашей боевой позиции долго вам перемещаться?
Для чего вопрос то?
Так если вы близ моста, то нам большая помощь. Один вид, ваше присутствие уже кое кого остановит от попыток диверсии.
Кому он нужен этот мост? Какие диверсанты?
Не скажите, товарищ капитан первого ранга, как видите на моих погонах эмблемки не с мостиком и лопатой. В Дипломе прописано, что есть диверсант! Поэтому толк в этом деле знаю. Вы, уж, поверьте на слово.
А замполит ещё и шепнул в ушко про ордена в чемоданчике.
Уговорили. А прибыв домой, сразу снарядили баржу с соляром. Точно с желаемым количеством.
В третий день катерники подрулили половинным составом, и на большой реке стало тесно. Это на море кораблики смотрелись скромно. Здесь выросли. Морячки повеселели, вдоволь наевшись каши, блинов (по случаю, конечно, их прибытия. Особенно налегали на хлеб. Свежий. С нашей пекарни. Потом их зам по МТО выпросил, напрямую, у нашего тыловика мешков десять хлеба и помчался к оставшимся. Мы улыбнулись. Молодец майор.
Через неделю прикатил пыльный «Виллис». Сразу три полковника ВВС.
Братцы, принимайте и нас к себе. И хлеба дайте откушать. Всё на лепёшках местных сидим. На пресных. Улыбаются. Рады встрече. В такой дали и свои люди. Как не обрадуешься.
А вы, лётчики, что здесь делаете?
Так мы прикрываем моряков.
?
А моряков забыли. У них ни топлива, ни харчей. Вот мы им соляр дали из своих. Теперь они половиной у нас стоят. Решили по месяцу. Потом сменятся. И на харч их поставили. У нас есть, тем более, что главного войска нет, а довольствие уже идёт. Нам девать некуда, -улыбаемся мы.
О, плачутся летуны. Мы только пылью и дышим. Забыли, как небо пахнет.
А что вам? Всё одно. Хоть дай вам топливо, хоть нет. Летать то не можете. Вам вводиться надо.
О! Знаток. Конечно надо. Но это наши вопросы. Вы нам керосина дайте.
Керосин нам не запланирован. Тем долее авиационный. Но попробуем. Вам сколь лёту до нас?
Минут сорок.
А поближе не можете перебраться?
Кто ж разрешит? И Полосу надо. И кое что сюда перебросить из хозяйства.
А полоса, что у моря? Там где моряки? Туда вам можно?
То принадлежит Государству. С ними решать.
Но она не работает. Моряки говорят, что никто там не базируется. Пустая. И здания пустые. Людей нет. Охраны нет.
Всё одно решать с местными. Нельзя так. Не положено.
Добро. Попробуем у генералов узнать.
А генералы на третий день принесли Договор на использование всего хозяйства.
С нашей стороны «Сберегать». Поддерживать в принятом состоянии. Помогать охранять строительство моста.
А государство обеспечивает авиационным керосином, запчастями, продовольствием на всё время строительства.
Да, почесали макушки наши лётные полковники. Теперь как с нашими начальниками решать?
А никак, подсказал капитан первого ранга. Перегони часть машин туда, вот и всё. У тебя же не сказано сидеть на той точке. Тебе сказано нас поддерживать. Значит я главный в нашем союзе, и быть в боевой готовности. Вот и будь. Хоть летать будешь.
Ладно. Давайте керосин. Завтра дружка упрошу с Эфиопии, там второй полк наш. Пусть прибежит и нас в строй введёт. А ты, майор, керосин для жаркой погоды иcпроси. Не полярный.
Так наверху холодно ж?
Наверху холодно, а хранится будет внизу. На жаре. Там изменения происходят. Лёгкая фракция интенсивно испаряется. Вот в чём дело.
Понятно. Как же вам отвезти. Это пятьсот миль.
Ваши заправщики сюда доедут?
На чём? У них в баках ящерицы живут.
Река, что рядом с вами судоходна?
Да. Приличные посудины проходят.
Вот вам речной танкер и отправим.
Слушай, майор, а откуда ты такой богатый? И морякам с танкистами соляра отвалил и прочего, и нам. Ты ж как и наш, советский офицер. И чин не очень. Откуда такая власть?
От Державы, товарищ полковник. Она наделила большими полномочиями. Не моё. Все наше. А из нашего, простите, раздавать легче, чем своё.
То так. Мудрый ты, брат. И эмблемки твои красивые. И войско у тебя вымуштрованное. Да с орденами и медалями. Как мне представляется, вас на самые горячие сковородки определяют. Давай, брат, трудись. Мы тебя завсегда поддержим.
Вы, товарищ полковник, со своим штабом проработайте, как нам закрыть всю эту зону. Мы с земли, вы с воздуха. Наблюдение, корректировка, взаимодействие. Штука это новая. Вы опытные офицеры. Предложите. Мы обсудим. Всё в кучку сложим. А еще подумайте над тем, что прежние хозяева этих земель могут и большие силы послать. Как у них принято. Для назидания. Кто в доме хозяин. Поэтому и такой вариант проработайте. А ваш тыловой начальник, за пару дней, пусть даст заявку. По всей форме. На моё имя.
Лады.
Лётчики вышли из палатки, закурили. НШ командиру с улыбкой, - во молодёжь пошла. На вид и тридцатника нет, а уже при таком деле. И дырок на гимнастёрке много.
А что, -командир ему, -зазря не дадут. А парню всего двадцать пять. Во, как! Через пару лет и нас догонит.
Ошибся полковник. Ровно через год состоялось.
Почти месяц налаживали мы общую работу. Случилось и две крупные «провокации» бывших хозяев пресечь. Они силами двух батальонов направились к нам. Лётчики их обнаружили за 450км. от зоны. Колонна на тентованных машинах. Спереди, в колонне и позади броня. Десять единиц. Идут споро. До 50 Км/час. Мчат по шоссе, явно к нам. Француз в консульстве отмахнулся, -не информирован. От разговоров уклоняется. Как и под тупого косит. Этим и подтверждает намерение.
А местной Армии, как таковой, нет. Разрознённые подразделения типа гражданской обороны. Генералы засуетились. А что дёргаться, коли нет.
Спрашиваю, -дайте полномочия.
Отвечают, хоть сколько. Берите без оглядки. Защитите.
Так и порешили. Танковый полк идёт к границе. Ждёт в засаде. Лётчики выбивают броню, как только пересекут границу. Туда выдвинулись корректировщики. Моряки у старого моста поддержат, если те пойдут дальше.
Мы раскладываем снайперов по склону, группами. И по обе стороны шоссе всю наличную артиллерию. Пехота в кулаке. На машинах.
Дело прошло быстро. На наши предупреждения они не ответили. Как катили, так и границу пересекли. А дальше по плану боя.
Чего уж они не ожидали, так это авиацию. По их сведениям, как рассказывал их главный начальник войска, у авиаторов ни капли топлива уже сколько лет. А танков он и не видел. Не потребовались. Летуны в несколько минут сожгли танки и всю броню жандармов. На втором заходе увидели белые флаги и разбегающуюся по склону пехоту. Качнули крыльями и пошли домой, на полосу, что около моряков.
От колонны отделился джип под белой простынёй.
Встретились. Поговорили. И они, бросив железо догорать, все вернулись.
Вторая стычка была серьёзнее. Пришлось три дня тушить этот пожар. Враг подготовился хорошо. Провёл разведку. Поднял самолёты прикрытия.
Вклинились на 50 км. Не давали лётчикам штурмовать прицельно. А летуны получили строгий приказ: - не рисковать. Получится –хорошо. Не получится – на земле разберёмся.
Хорошо сработала снайперская рота. Растянувшись на тридцать километров, она постепенно выбивала начальствующий состав и подтягивалась за колонной. А когда в лощинке их остановили и они развернулись в атаку, там очень активно поусердствовали.
Однако, трое суток гремело. Хорошо сработали танкисты. Хоть и не Прохоровка, но «потолкались» железо о железо. Мы потеряли пять машин. Противник, все. Тридцать шесть.
Остатки пехоты погрузились в транспорт, что остался на ходу и помчались домой, пообещав больше не возвращаться. (Так мы и поверили)!
У нас новый консул. Устроил приём. Раскрыл большую коробку с наградами, погонами и вручал начальствующему составу. Потом выехал в войска и там потрудился, вручая всем, кто был представлен. Хорошо отметили. Без спиртного у нас. Лётчики выпили крепко.
Наши караваны пришли. Три генерала. Один строитель, два пехотинца. Полностью весь мостостроительный отряд. Всего 5760 военнослужащих. Без числа машин, буровых станков, экскаваторов, бульдозеров….Протянули от танкеров трубы. Начали заполнять наземные цистерны. Чёткий порядок. Не суетятся. Каждый солдат знает свой манёвр, -как учил А.В Суворов.
Глава всего хозяйство полковник Кузнецов. Как и был раньше, дома.
Приобнял. По груди постучал кулаком, -уже отличился и тут? Везёт на приключения.
-Лучше бы их не было, товарищ полковник.
Ладно, полковник, полковник. Сам уже скоро будешь полковником. Слыхал, что консул на тебя бумаги отправил в МИД. Те поднажмут на МО. Да и по существу всё правильно. Местные все генералы. В правительстве крутишься на равных. Должно и звание быть соответствующим. Это хоть и формальность, но должно быть по делу.
Редко мы с ним виделись. Только на больших совещаниях или когда надо что, выходящее за пределы полномочий.
Так было с цементом. Поставщики, иностранные фирмы, договорились блокировать стройку. Отказались поставлять сюда. Только в Союз. А там вези долго. По морям.
Тогда с местной властью переговорили. Нажали крепко на соседей, которые этот цемент выпускали. Погуляли танковой ротой по территории завода и городка. Пошумели самолётами. Морячки погуляли по улицам. –Вопрос и решился. Как и не нам на стройку, а, просто, соседнему государству. Процесс пошёл.
Круглые сутки бурят, сверлят, льют, варят….
А мы ловим диверсантов пачками, прикрываем стройку на всей большой территории. Людей не хватает. Взять неоткуда и родилась мысль – привлечь местных мужчин к этому делу.
У Министра обороны делаю предложение: давайте людей, всю обмундировку и прочее, а я научу воинскому делу. Сделаю вам тыщи полторы сержантов. Как? Идёт? А далее вы развернёте силы хоть тыщь на пятнадцать сразу.
Два дня они решали этот вопрос. Ибо сложен. Да и русского не знают. А у нас французский. Согласились и через неделю построили новый городок.
Мы к каждому солдатику приставили по два местных. Вот они их и учили на ходу.
И , я вам скажу, -высший класс. Толковые. Наш язык быстро усвоили. Через год вполне прилично выражали любую мысль. Сама служба понравилась. И зарплата, денежное и прочее довольствие.
Что сказать? Не дома, под Рязанью. И снаружи, и снутри много было попыток сорвать стройку.
Но и мы с усами. Везде наблюдатели, осведомители. И в соседних странах. Широчайшую сеть создали. Глаза, уши…
Пришлось потрудиться и по вопросам защиты населения от всяческих бандитских формирований. Создали группы такого направления. Обзавелись десятком Ан-2. И практически прикрыли не только объект, но и всю страну. Конечно, с подключением местных воинских формирований и создающихся вооружённых сил.
Мост готов. Совершены все ритуальные мероприятия. Техника грузится на плавсредства. Вперемежку с оборудованием, грузится танковый полк. В этой огромной массе железа его и не видно. Лётчики самолёты приготовили к разборке. Остальное «барахло» приказано ставить в подарок новой власти. Моряки идут в составе каравана.
В нашем офицерском составе все, на звёздочку, а кто и на две , на каждый погон, поднялись.
Глава стройки, полковник Кузнецов Виктор Иванович, получил генерала. Его зам. –полковника. Расщедрилась Держава.
Вот мы и дома. Почти месяц топали по морям и океанам. Выстаивали в очередях. Толкались по узким каналам. Дошли.
Начало осени. Ещё тепло. Можно не одевать шинель. Меня отпустили совсем. Тот лампасный генерал проводил с грустью, -приказ с Верхов. Отдать в прежнее ведомство. Отдаю. Рад за тебя. Не сердишься на старика.
Как сердиться, товарищ генерал-полковник. Так быстро погоны менял. Не успеешь привыкнуть, несут новые.
Не горюй. В этом плане у нас всегда проблемы. Ты, как исключение. А секрет в том, что заработал. А сразу три ведомства представляли, добивались. Проламывали препоны. Ты их благодари. А главное, что дело делал.
Распрощались. Не приглашал. Знал, что навалят другой работы.
А я еду в родную Черёху. Сам за рулём. «Волга» шелестит по асфальту белыми, тропическими, шинами. Сама, как «негра», блестит хромом. Тяжёлая, лужёная. Но двигатель в 136 л.с. тянет легко. Это подарок. Вот первый раз еду. В контейнере пришла. Морем.
В часть не пускают.
Ваше высокоблагородие, извольте на гражданскую стоянку.
Ты что, майор, своих не узнаёшь. Какие то пять лет прошло и память притупилась.Это ж я, с 11929 Г. Командир первого взвода.
Не знаю такого. Знал старлея. Но вас, ваше высокоблагородие, не знаю. Да и на негра вы больше смахиваете.
А вот и полковник Климов идёт, -что за шум? Почто мирские машины у ворот? Кто допустил.
Получите замечание…
Да, вот, полковник шумит на меня. Требует пропустить. Ссылается, что отсюда он.
Климов прищурил глаз. Другой, -ва! Так это ж наш. Третья рота. В стройбат забрали его. Открывай ворота! Звони командиру. Прикажи в гостиной стол накрыть. Полковник уже. И на груди места нет свободного. А это что за обезьяна на зелёной ленте? С каких краёв?
Африка, товарищ полковник.
Во! И загорел как. А это? За ранение? Воевал?
Ну, да. Ну, да. Пойдём со мной.
А ты, майор, машину к штабу поставь. Помойте. Лоск наведите. Вишь, наш парень. Пять лет. А ты..конфуз какой. Не узнал.
Да я сразу признал. По голосу. Потом по виду лица. Но хотелось придержать. Поговорить. Не все заглядывают домой. Вот Светлицкий был, за эти годы, да ваше высокоблагородие обрадовали.
Генерал всё ходил вокруг. Щупал. На зуб пробовал. Распрашивал до мелочей. Потом и свою радось-Моя красавица Ваську родила. Гвардеец растёт. Уже ходить учится. Оставайся. Преподавать здесь будешь. А с завтрашнего дня потаскаем тебя по ротам, по взводам. Получи на складе белый комплект. Смотреться твоя загорелая мордочка будет лучше. Награды наблистай. НШ тебе золочёные звёздочки даст и эмблемки. В подарок.
Потрудись недельку. Потом и домой, на Кавказ, двинешь, если успеешь.
Вот так и отслужил наш гвардеец в стройбате. Где на погонах все носят топорики и лопаты. А он так и не сменил эмблемы. Ходил со своими, где два самолётика поддерживают парашютиста под раскрытым куполом.
Вот что значит смирение. Дисциплина. Военная наука. Но…главное, всё же, смирение.
Протоиерей Игорь Бобриков.
14 октября 2025 года.
Свидетельство о публикации №225101401636
Прочитал влет!
С благовением и уважением к труду вашему ратному
Спасибо большое вам за публикацию и ваши подвиги!
Добра и здоровья вам и вашим близким!
С уважением и признательностью!
Николай Игнатущенко 14.10.2025 20:44 Заявить о нарушении