14. Красные корочки

         
     Из того романтического периода расскажу один курьёзный случай.
     Однажды нас с друзьями чуть не посадили в кутузку...   
     Было это так. После очередного мероприятия, пришлось на вокзале дожидаться электричку целый час.
     Ну что ж, это нас не огорчило, решили использовать время, чтобы подкрепиться.
     В рестораны и кафе мы тоже хаживали, но в этот раз наши поклонницы также запаслись полными сумками еды, не пропадать же добру.
     Мы забрели за киоски, кафешки, и расположились в укромном местечке, полагая, что никому здесь не помешаем.   
     Разложив нехитрую закуску, спиртное, начали громко обсуждать свои дела.
     Нас, видимо, услышали и увидели официантки в окна кафе напротив и, естественно доложили начальству, а те – куда следует…
     И вот, словно из-под земли, вырос наряд милиции. Люди в форме тут же предложили нам «пройти для выяснения» в линейное отделение железной дороги.
     Такого поворота событий никто не ожидал и не хотел, компания разом притихла, понимая, что добром это вряд ли кончится.
     Роман, однако, не зря считался у нас лидером. В подобных переделках он бывал уже...
     Шагнув вперед, спросил, кто у стражей порядка старший и обратился к нему, намеренно завысив звание служивого:
     - Извините, уважаемый! Да, мы тут хотели немного расслабиться, и даже налили по рюмочке… Но, заметьте, еще не выпили! Формально вы нас не можете привлечь. Мы все, как огурчики, трезвые.
     С  нашей стороны есть некое нарушение порядка, – входя в раж, продолжал наш товарищ, – но поймите, мы – творческие люди, возвращаемся домой с одной серьезной встречи. Там некогда было перекусить... 
     - Кто вы такие и что за встреча? - разглядывая наши паспорта, словно нехотя спросил старший лейтенант.
     –  Литераторы. По нынешним меркам рестораны нам не по карману. Чтобы не привлекать чужого внимания, зашли вот от любопытных глаз в закуток заморить червячка.
     - Ну да, а спиртное зачем? Это не положено!
     - Извините, для снятия стресса налили понемножку.  И потом, в сухомятку-то – горло дерёт! – Он развел руки, как бы приглашая к сочувствию. – Не верите, что мы писатели? – вот мое удостоверение.   
     Роман достал «из широких штанин» удостоверение члена Союза писателей СССР и, развернув красные «корочки», показал милиционерам. 
     В эти постсоветские времена начала "нулевых" писатели еще были в почете, их уважали, помня прошлые заслуги. Сейчас еще в прессе и в толстых столичных журналах пишущие профессионалы и неравнодушные выразители чаяний народа публиковали острые статьи, били в набат о перекосах перестройки, другие обличали ошибки похеренного советского строя.
     Витийствовали в основном бывшие диссиденты, разоблачая недостатки и преступления СССРовской элиты, партийных лидеров в «Аргументах и фактах», «Огоньке» и других «толстых» журналах.
     Офицер милиции, глянув в удостоверение, среагировал на довод нашего кумира так, как и ожидал Роман. Оно подействовало на блюстителя порядка.
     - Ну, если писатели…
     Чтобы закрепить успех, Роман извлек из сумки книгу и показал свое фото на обложке, предложив блюстителю порядка книгу в качестве подарка с автографом.
     Сопровождающие милиционеры, сбросив маски неприступности, обступили старшого, разглядывая книгу в солидном переплете. Романа и, видимо, нас сразу зауважали.
     - Так вы Роман Гречко? Как же, читал, кажется, в газете ваши стихи. Ну что ж, в порядке исключения, разрешаем продолжить трапезу, но только чтобы не светиться перед окнами. Постарайтесь не так долго и не так шумно.
     - У нас электричка через полчаса...
     Милиционеры удалились, а мы продолжили ужин, стараясь выполнять их рекомендации – не светиться.

     * * *
     Во всех городах Кавминвод проживало много наших друзей. И в Минеральных Водах их было не мало. Нас часто приглашала центральная библиотека, а там нас встречали друзья-писатели из литературного объединения "Современник".
      Один из их писателей – Владимир Я.., грек по национальности, возглавлял в тот период это литобъединение.
     В нём же находился и Николай Белинский, и другие любители поэзии.
     Интересна история Владимира Я... Начинал он журналистом, потом работал на телевидении. Будучи на пенсии засел за писательский труд.
     Слыл в нашей среде своеобразным, но добрым и отзывчивым человеком, но с непомерными амбициями в творчестве.
     Темы в своих книгах поднимал серьезные, но плохо чувствовал слово, было много брака, не проверенных фактов, грамматических и стилистических ошибок, повторов потому, видимо, что изначально это был не его язык. Отдавать издаваемые книги на редактуру не хотел, считал, видимо, что и сам справится.
     Позже я познакомился и подружился со многими греками, и почти всех страдают этой особенностью. Говорят на русском они свободно, есть среди них у меня знакомые преподаватели в университетах, даже профессора, но пишут с ошибками, стихи у них слабые, которые стихами-то назвать нельзя, так, полурифмованные вирши.
     Учитывая заслуги и регалии этих уважаемых людей, им прощали эти маленькие "слабости", будто не замечая их.
     Они – дети греков-переселецев, в историческом прошлом бежавшие из-под турецкого ига. Их вынудили поменять свой язык на турецкий, но веру православную они сохранили.
     Вот и Владимир, хотя считал себя профессионалом, писал свои книги с огрехами.
     У него выходили толстые тома, но многие факты в них были спорными даже с исторической точки зрения.
     В его сборнике о морских тральщиках после войны на Черном море, где он служил и описал это героическое время. В сборник он включил сведения о полководцах, один из которых был моим однофамильцем, о нем я написал поэму, потому знаю биографию хорошо. И в сборнике Владимира я заметил искажены сведения, на что я ему указал, на что он отмахнулся, мол, бывает… 
     Владимир, как человек, любил широкие жесты. Во время наших застолий, когда мы наведывались в гости к "минераловодочникам" (так мы их в шутку называли), он из всех выделял особо Романа и меня.  Мне даже прочил большое будущее...
     Сам он написал несколько исторических романов.
     Наезжали "минераловодочники" и к нам с ответными визитами. Мы приглашали их в кафе, иногда я всех приглашал к себе домой.
     Жена накрывала стол, гостеприимно выставляя все, чем богаты. В магазинах уже можно было купить продукты и даже деликатесы.
     Лена, как могла проявляла своё кулинарное мастерство. Особенно всем нравились её фирменные блинчики с мясным фаршем, с творогом.
     По такому случаю я написал стихи, которые до сих пор пользуются у друзей особым интересом, их всегда читали, восторгались,  друзья. Жене и мне было приятно. Позже их несколько раз публиковали в пятигорских газетах, они прозвучали даже на телевидении, куда нас с Романом пригласила знакомая поэтесса и ведущая рубрики о домоводстве, кулинарных изысках наших женщин на Кавказских Минеральных Водах..
     Друзей в моем доме мы угощали виноградным вином собственного изготовления, выращенном на собственной даче, и настоен на балконе в двадцатилитровых бутылях.
     Однако поэтическое братство мужчин предпочитало спиртовые настойки на ягодах: «Клубниковку»,   «Малиновку», «Ежевиковку». 
    Застолье обычно начиналось с тостов по-кавказски. И тут снова "томадил" Роман.
     В такие часы у нас все гости старались блеснуть своим творчеством. Звучали стихи, исполнялись песни под гитару Романа, танцы под магнитофон.
     Собирались мы и в кафе обычно на железнодорожном вокзале. Там, не стесняясь, сдвигали столы и давали волю куражу.
     Хозяева заведения быстро привыкли к нашей довольно шумной компании. Вели мы себя вполне прилично, ведь это привлекало посетителей в кафе, а мы, как заправские артисты, выступали перед случайными зрителями, получая в награду аплодисменты.

* * *
     Вернусь к записям песен. Глядя на Романа, я тоже решил попробовать себя в композиторском амплуа.
     Подобрал подходящие стихи из сборника, сочинил несколько мелодий, записал их на кассету. Нашел композитора в другом городе, договорился о цене и отвез запись на кассетнике для аранжировки.
     Земфира – в последующем мой друг и композитор записала музыку, сделала так называемую "минусовку".
     По своей инициативе, решив, видимо, сделать мне сюрприз, нашла «крутого» певца, который только что вернулся в Россию из  Греции. Он в смутные перестроечные годы уезжал на историческую родину и, живя в стране эллинов, пел в ресторанах за валюту.
     После унижения и распада страны в 90-х и начала 2000-х годов,  греческий певец-варяг через 15 лет вернулся в Россию, сходу ища возможность зарабатывать певческим трудом.
     Звали его Юрием С., Земфира сама обратилась к нему. Мои песни понравились Юрию, он согласился озвучить их,  но поступил своеобразно, а точнее – некрасиво: не поставив меня в известность, сократил и переделал текст на эстрадный лад, планируя в будущем исполнять песни на своих концертах.
     Такое самоуправство во мне вызвало сначала замешательство, а потом протест.
     Казалось бы, радоваться надо – песни будут звучать на широкой аудитории, он обещал, что они прозвучат и по радио, и в санаториях на его концертах.
     Имея он и собственные песни, а благодаря прекрасному голосу, песни звучали красиво, профессионально, но мы не сошлись в соавторстве, которое он предложил мне.
     Я – начинающий автор, и мне бы согласиться с его интерпретацией, но изначально песни были задуманы для других целей. Они являлись лирическим отступлением в моем эпическом сказании о первой гидроэлектростанции на юге России.
     Мной изначально планировалось включать записи этих песен, как дополнение к творческим встречам в школах с детьми, где я буду читать отрывки из поэмы и исполнять эти тематические песни. И включены они уже были в сказание в таком виде.
     Директору школы этого района в нашем городе понравилась песня-вальс из сказания, и она предложила, чтобы она звучала у них на торжественных линейках в начале года в качестве гимна школы. И она вскоре зазвучала во время "Первых звонков" каждый раз в начале учебного года.
     С тех пор песня в моём исполнении звучит каждый год. Старшеклассники, в бальных платьях и костюмах, танцуют вальс, и это выглядит потрясающе! Я бывал почетным гостем не раз на этом торжестве.
     Поверхностный подход и искажение Юрием смысла и  идеи обеих песен покоробило тогда мне душу. Я отказался от такой интерпретации, попросив его переписать их так, как они задуманы в исходном варианте.
     После месяцев препирательств, он все же согласился прийти в студию звукозаписи, где за мой счет перезаписал песни, но совсем не на таком подъеме, как в первоначальном варианте.
     Пришлось отказаться от этой записи и впоследствии самому исполнять их.
     Теперь от Совета ветеранов города, где состою, я выступаю и в других школах с этой темой, сам исполняю песни, рассказываю о славной истории ГЭС, военном и восстановительном периодах, о героических людях и династиях, связанных жизнью и трудом с гидроэлектростанцией.
     Юрий всё же тайком включил свои версии моих песен в концертный репертуар, и потихоньку зарабатывал на них.
     Вскоре я узнал и сказал ему, что это моя авторская песня, и он без моего согласия не имеет права так поступать.
     Он извинился и обещал с каждого выступления перечислять мне проценты. Я по наивности поверил, но так ни копейки и не получил…
     На этом история общения с Юрием не закончилась, через некоторое время ему срочно потребовалась песня на конкурс, объявленный к юбилейной дате одного из наших городов-курортов.
     Самовольно он использовал мелодию припева моей песни, а слова написал другой наш известный поэт. Еще в Советском Союзе песни на его слова исполнялись известными певцами, такими, как Валентина Толкунова и Сергей Белов.
     Юрий выставил состряпанный новодел на конкурс, как собственное сочинение, и занял первое место, получив соответствующее вознаграждение.
     На моё возмущение – почему он так поступил: использовал без разрешения мою мелодию, он лишь посмеялся мне в лицо, сказав, что я не смогу доказать свое авторство, поскольку он перед этим зарегистрировал на неё патент. 
     Такого коварства я не ожидал. Известный человек, голос которого звучал на различных радиостанциях страны, преподаватель в одной из музыкальных школах Минеральных вод…
     Я был шокирован. Так беспардонно со мной ешё не поступали.
     В итоге я вынужден был отступить. Поговорив с друзьми, с Романом, я понял, что доказать свою правоту – гиблое дело.
     Роман рассказывал, что у него было нечто подобное: один ловкач напечатал его стихотворение в своем сборнике.
     Случайно кто-то из поклонников Романа, прочитав, узнал эти стихи и сообщил настоящему автору об этом случае.
     Возмущенный Роман, обратился с заявлением в суд и легко доказал свое авторство.
     И что? Сколько стоит одно стихотворение, как определить его цену, и какое наказание должен понести плагиатор?
     Закончилось всё тем, что воришка формально принес извинение Роману, на том и разошлись.
     Вот и посудите: может, стоило мне порадоваться, что мое творчество востребовано…
     Позже с другой песней их этого сказания я сам занял первое место в нашем городском конкурсе. Я думал, друзьям и поклонникам ясно и так, что это мои песни. Широко они не пошли, поскольку имеют узконаправленное применение – написаны хоть и о памятнике федерального значения, но на местном уровне.
     Для себя я все же отметил, что это проба пера была весьма удачной. Такое случается тогда, когда автор создает стоящую вещь. Некоторые "мухи", словно на мёд, налетают на сладкое. С мухами трудно бороться, но они сдохнут со временем, а предмет их вожделения останется…
     Позже я написал еще больше десятка песен, но, живя в провинции, без рекламы пробиться к слушателю, зрителю на общероссийскую платформу автору практически невозможно.
     И теперь исполняю я свои песни эпизодически в своих выступлениях. Такова участь многих провинциалов.
     Но эта эпопея с Юрием, к сожалению, оказалась не последней. Однажды на краевом радио случайно я услышал выступление моего злого гения. Прозвучала моя песня о казаках, котрую он записал все же как концертный вариант в своей интерпретации.
     В беседе ведущий на радио, будто специально, спросил его: "Это ваша песня?"
     Он как ни в чем ни бывало подтвердил, что это его песня.
     Но диктор радио почему-то усомнился, снова переспросил: «Точно ваша песня?», – может, до него дошли какие-то слухи…
     Голос профессионала дрогнул, и через паузу он признался: «Да... слова и музыка принадлежат одному самобытному автору. Но здесь она в моей обработке».
     Меня покоробила его откровенная наглость. Конечно, я не забыл эту историю, просто отпустил… Не кидаться же за каждым разом на амбразуру, устраивая разборки… Если есть высший Судия, то он разберется и, как в поговорке, раздаст сёстрам по серьгам…
     И действительно, пусть не покажется это злорадством, не буду ссылаться на некую кару небесную, просто констатирую факт: года через два Юрий внезапно скончался от рака…
     Я же поблагодарил судьбу что, она уберегла меня от разборок…