Под размеренный шорох метлы - 24

               
 О патриотизме.
"... Нас просто предали. Говорилось: отечество, а в виду имелись захватнические планы алчной индустрии; говорилось: честь, а в виду имелась жажда власти и грызня среди горсточки тщеславных дипломатов и князей; говорилось: нация, а в виду имелся зуд деятельности у господ генералов, оставшихся не у дел... Слово "патриотизм" они начинили своим фразёрством, жаждой славы, властолюбием, лживой романтикой, своей глупостью и торгашеской жадностью, а нам преподнесли его, как лучезарный идеал..." (Эрих Мария Ремарк, "Возвращение")
Такие вот выводы о патриотизме сделал Э.М.Ремарк. Он считал, что власти навязывают населению такие понятия, как: родина, отечество, честь, патриотизм, причем делают это исключительно с целью личной выгоды. Несколько дней  я живу с непонятным ощущением внутри себя – словно из-под меня выдернули стул и мне не на что опереться. Благодарю вас, уважаемый Эрих Мария,  и за это ощущение, и за мысли, пришедшие вслед за ним.
      Я не стану ни каяться, ни краснеть, я просто расскажу о факте моей биографии: я не читал книг Ремарка. В своей студенческой молодости, когда его произведения  рекомендовались для прочтения, я попробовал было почитать, но увы – как сейчас модно говорят – « не зашло». Чем мне мог быть интересен  немецкий писатель, воевавший в молодости против моей страны? И, возможно, стрелявший в моего деда, а может быть, даже попавший в него?   Осудите  меня те, кто любит это делать, кому это доставляет кайф  – мне было 20 лет, я недавно отслужил два полноценных годы в рядах славной( не ерничаю и не преувеличиваю) Советской армии, в Афганистан  попасть не удалось, до Польши во время известных событий  долететь не пришлось, и выбор своей стороны окопа я сделал еще в раннем младенчестве, когда переживал за «наших» при просмотре кинофильмов и чтении книжек и потом, когда мы играли в самую распространенную игру нашего детства – в войну, уж извините.В ту пору слово «патриотизм» я иногда слышал, смысл его понимал, но к себе и собственной жизни его не примерял.Просто жил с этим словом где-то внутри.
  И вот теперь, после прочтения слов Ремарка, внутри меня пошла тряска, раздор и шатание. Конечно же, есть ведь спасительный для моего восприятия жизни вариант: свои слова он адресовал своему же Правительству и своим внутренним чиновникам, которые и были, и есть наши противники, и, исходя из этого, я могу даже согласиться с ним и посчитать, что мы с ним оказались в одном окопе; но, перечитав  эти слова не один раз, все таки понимаешь, что они – про всех, и обращены ко всем. И получается, что меня заставляют поверить в то, что происходящее в данный момент на Украине нужно именно мне. И делается это ради меня и ради будущего моих детей и внуков. Но я ведь именно так и думал! Я откуда-то понимал, что если бы Крым не присоединился к России в 2014 г. – там бы, вполне возможно, сейчас была бы американская база. Что если бы мы не ударили первыми в феврале 22 – на нас бы напала целая свора и все было бы гораздо плачевней, чем это есть сейчас. Или мне это умудрились внушить? Как и внушенное в детстве чувство патриотизма и любви к своей Родине. Для меня в эти понятия входит не фигура условного генерала или чиновника, не порой негативное отношение ко мне - электорату, со стороны этого чиновника, а росистая трава на лугу, по которому мы бегали летним утром, пескари, которых мы ловили в небольшой речке Сож марлей, соседский пацан Вовка Генералов, который научил меня смотреть на Солнце сквозь бутылочное стекло,  тетя Валя, для которой мы собирали вишню на ее же огороде, получая за свою работу по ведру этой самой вишни, незнакомая бабушка, которой мы помогли донести до дома сумки с продуктами. Мои старшие братья и их дети – мои племянники и племянницы.  И, простите уж за пафос-, могилы моих родителей в белорусской деревеньке. А потом, когда я стал совершеннолетним и меня призвали в армию, выдали военную форму и автомат и  на мои плечи легла ответственность за целую страну – такое вроде бы эфемерное и размытое, без четких контуров понятие, - я дал Присягу охранять и беречь все это.  И теперь выходит, что оно – ложное, и я должен от него откреститься – я ведь вроде бы как думающий человек. Я, конечно, не орал о нем с трибун, не ездил для поддержки в Донбасс или в другой регион, не бил прилюдно себя в грудь и не рвал рубах на этой груди. Я просто живу и иногда высказываю свое мнение о разных людях, многие из которых, бывшие в свое время,  не побоюсь этого слова, кумирами моего поколения, учившие это поколение как не надо «прогибаться» и что такое Родина,  вдруг совершили неожиданные кульбиты и оказались совсем в других окопах. И есть ощущение, что если бы им дали в руки оружие – они бы просто и буднично начали бы целиться в меня.И вполне могли бы нажать на спуск. Не торопясь так, с оттяжечкой и удовольствием.
   Я уважаю Ремарка, мне импонирует его твердая позиция и его принципы, и, будь моя воля, я бы двумя руками голосовал бы за то, что бы ему присудили Нобелевку по литературе. Я понимаю, каким авторитетом в литературе обладают его фигура, его принципы  и его высказывания. Но я также понимаю, что имею точно такое же право иметь свое собственное мнение, свое видение мира и свои взгляды. И право защищать их и отстаивать  в случае моей веры в них.  Даже если они имеют расхождение с авторитетным  мнением  номинанта на Нобелевскую премию по литературе. 
                « А какое отношение имеет этот эмоциональный спич к заявленной рубрике? - может спросить кто-нибудь дотошный и въедливый.  – А такое, что многие мысли, и вошедшие в него, и не вошедшие, приходили мне в голову во время подметания дорожек и лестниц  на моем рабочем дворницком объекте.» - отвечу им я.  Засим разрешите откланяться. Искренне ваш. Заходите, пообщаемся….
14.10.25