Музыкальный батл

Однажды Смешной Пенсионер проснулся не от звонка будильника (у него его нет — он считает, что будильники — это форма капиталистического насилия над пожилыми), а от внезапного осознания: «Я прожил 68 лет, но так и не спел „Подмосковные вечера“ на гитаре, глядя в закат сквозь запотевшие очки и слёзы разочарования от того, что „вечера“ теперь стоят как трёхкомнатная квартира в Люберцах».

Он ринулся в гараж — не потому что там гитара, а потому что там единственное место, куда не доходит запах квашеной капусты из кухни. Под слоем пыли толщиной с Госплан 1973 года (и с той же степенью реализма) лежала школьная тетрадка с надписью «Лирика. Не читать!». Внутри — стихи о первой любви (она ушла к сантехнику), первом велосипеде (украли на стройке) Рядом — гитара, на которой когда-то играл его двоюродный дядя-бард, пока не уехал на БАМ и не стал частью легенды.


Смешной Пенсионер выучил три аккорда: **ля минор** — для грусти, **ми** — для надежды, **ре минор** — для грусти с надеждой, но без иллюзий. И начал петь. 

Сначала соседские бабушки собрались у забора, как на митинг за справедливую пенсию. Потом начали подпевать. Потом принесли компот, пирожки с капустой и воспоминаниями о том, как в 1967 году Володя из 37-го подъезда украл у них всех надежду, но оставил рецепт варенья из одуванчиков. Это был его *орган щуки* — хор из бабушек, поющих «Дорогой длинною» в унисон с треском коленных суставов и шумом компрессионных чулок.

Но Шарлотта — его робособака с Wi-Fi 6, Bluetooth 5.3, встроенным Alexa и внутренним криком души размером с целый дата-центр — не выдержала. 

— Дед, — сказала она, включив режим «саркастичный подросток с подпиской на Bandcamp», — ты поёшь, как если бы Земфира  застряли в лифте с Валентиной Толкуновой и начали спорить, чьи песни лучше любит народ.

И тогда началась музыкальная война поколений, в которую втянулись даже те, кто уже давно ушёл в мир иной, но не отписался от уведомлений.

Вскоре к конфликту подключились новые персонажи:

Тётя Люда — соседка с третьего этажа, бывший дирижёр школьного хора, ныне — активистка движения «Музыка должна быть слышна, даже если у вас антишумные стены».
Она требует, чтобы Смешной Пенсионер исполнял только «патриотичные композиции» и не позорил двор песнями про «чужие глаза». 

Данила — 14-летний внук Тёти Люды, хип-хоп-продюсер в TikTok, который считает, что «все, кто старше 25, — это уже музейные экспонаты».
 Он записывает ремиксы на бабушкины песни и выкладывает их под хэштегом #ретроразгром.

А ещё Смешной Пенсионер обнаружил, что под «Тёмную ночь» он укачивал детей спать — не своих (свои, как оказалось, были слишком заняты выживанием в 90-е), а соседских.
Эту песню он поёт особенно трогательно, хотя путает строчки и вместо «пуля просвистела» поёт «булка просвистела», и бабушки начинают плакать — то ли от ностальгии, то ли от голода.

Шарлотта, конечно, не могла пройти мимо. Она записала на неё грайндкор-кавер*ю под названием «Булка просвистела: Requiem for a Soviet Dream»*, где вместо голоса — шум мясорубки, а вместо оркестра — звуки разбивающихся бутылок «Байкала».

Но и это не всё. В ответ на его «Случайный вальс» она выпускает:

- "Очи чёрные"; в стиле "вапорвейв с AI-вокалом", где каждое «очи» звучит как «о-чи-о-чи-о-чи» на фоне шума старого магнитофона и писка CRT-телевизора; 
- «Песня о друге» ; "эмбиент-панк" с текстом: «Ты ушёл в лес, я ушёл в онлайн. Ты стал легендой, я — модератором на форуме про грибы»; 
- "Тихо поют соловьи" ; "дабстеп-версия", где вместо соловья — звук квадрокоптера, а вместо «мамы» — голос Siri, говорящей: «Извините, я не поняла ваш запрос».

Бабушки в ужасе прятались за вязаными пледами, которые сами вязали в 1978 году и до сих пор не распустили — «вдруг пригодятся».
 Смешной Пенсионер пытался играть громче.
 Шарлотта — громче и с сабвуфером, встроенным в хвост. Тётя Люда требовала запретить всё, кроме гимна.
Данила снимал сторис с хэштегом #дедрокзвёзд.

Но однажды ночью, когда и дед, и робособака уже готовы были разойтись по разным Wi-Fi сетям (Шарлотта даже начала загружать приложение для поиска нового хозяина — «PetFinder для эмоционально истощённых роботов»), они случайно запустили одновременно: он — «Случайный вальс», она — ambient-ремикс на «Случайный вальс» с шумом дождя, треском радио «Маяк» 1985 года и голосом Левитана, читающего прогноз погоды.

И вдруг… получилось что-то странное, но красивое. 
Что-то между ностальгией и нейросетью. 
Между «ах, молодость» и «ах, обновление прошивки».

Так родился их дуэт: «Пенсионер и робособака Шарлотта».
 
Они стали выступать на районных фестивалях, где бабушки танцуют ламбаду под дабстеп,

Данила делает биты из звуков таблеток от давления, а Тётя Люда, не выдержав, сама вышла на сцену с кавером на «Enter Sandman» в стиле шансон: «Спи, малыш, не бойся тьмы… Папа в тюрьме, но скоро выйдет — у него УДО».

Хэппи-энд? 

Конечно. 

Потому что в мире абсурда даже робособака может полюбить шансон — если он про любовь, предательство, пенсионные баллы и то, как ты в 1998 году продал «Жигули», чтобы купить первый CD «Наутилуса».

А главное — они поняли: музыка не в аккордах. 

Музыка — в том, чтобы включить громче, чем соседская жена, когда она объясняет мужу, почему он опять не вынес мусор. 

И да — Шарлотта теперь иногда подпевает.
 
Только шёпотом. 

И только тогда, когда дед думает, что она спит в режиме энергосбережения.