Виновата война. Часть 2 Лидия

               
С начала  немецкой  оккупации  в городе  Старые Дороги  местных  мужчин осталось мало. Все, кто был способен воевать, ушли в леса партизанить  и  давали  отпор  врагу  ещё до призыва Сталина (3-го июля 1941 года)   
 Немецкие  оккупанты  из  кольев и колючей проволоки  огородили пространство  и заполнили  его  тысячами  пленных красноармейцев. У женщин  разрывалось  сердце  от  жалости,  глядя  на  голодных ,  раненых   наших солдатиков  и офицеров.
Мать, хоть немного, но выкраивала для них еду. На   семью   выдавали одну  буханку  хлеба  из  молотых  желудей  и ячменя. Мать резала хлеб на куски по количеству  членов семьи, и, обязательно, кусок для пленных.      Выручала  припрятанная в погребе  картошка..  Хлеб,  три- четыре  картофелины, чай из  моркови и трав передавали солдатам.  Делалось это так.   Немцы   назначали    надзирателей,  которые  с поручением от них   имели  возможность   выходить  в  город.  Женщины  договаривались  с ними  -  когда  и  куда  приносить  еду, питьё. Мать сама, а иногда посылала  и детей передать  еду, и так помогала солдатам  выживать.
   Самое  страшное  время  для  женщин   наступило,   когда   фашисты стали  угонять  подростков в  Германию. По  захваченным в  Горисполкоме  документам был составлен  список  подростков. Список назывался  «По   труду».   Всем этим детям грозил  угон  в  Германию.  Кто  мог  спрятать   ребёнка, -  прятал, но фашисты   поняли это и  стали  делать  ночные  облавы.     Каратели ночью в чёрной  форме  с  черепом  на  фуражке    врывались  в дом,  где  жил ребёнок  из  списка,  насильно   сажали  его  в машину  и  увозили.
Однажды,  когда  мать  передавала  картошку нашим  солдатам,    военнопленный   из  Смоленска сообщил ей,  что  немцы  собираются  провести  ночную  облаву. В  семье   по возрасту только   старшая  дочь  Нина      могла быть  в списке . Мать  решила  спрятать  Нину, а  вместо  неё  выдать  Лиду. Лиде  было    одиннадцать  лет, но  она  казалась  старше, и  по росту её лег-ко  можно  было  принять за  подростка.
Перед  отправкой   детей  в  Германию немцы  устраивали  комиссию,  которую  назвали  « Наружный вид». На  комиссии  отбраковывали  больных детей,  недостаточно   физически  готовых  для   сельского  или  фабричного  труда.  У  Лид  едва  начала  формироваться  грудь,  и мать верила,  что  на комиссии увидят,  что она  ещё  ребёнок  и её отбракуют.
 Она  стала   уговаривать Лиду   пойти  к  фашистам на комиссию:
 -  Доченька,  не  бойся,  на  комиссии  разберутся,  увидят,  что  ты  ещё
 маленькая  и отпустят.    Лида плакала,. Она    боялась, что её угонят в Гер-манию, но пойти на комиссию согласилась.
Вскоре ночью пленный  надзиратель   предупредил мать о следующей облаве. К тому времени Нина уже сидела  в весовой яме Мясокомбината.   Вместе с Ниной сидела  дочь – подросток знакомой  матери.  Она была заведующей  весовой лабораторией.   Девочки сидели в полной темноте под  тяжёлыми  грузовыми  весами  и ждали  окончания облавы.   
Когда  ночью   фашисты  ворвались в доме, мать  выдала   Лиду  вместо Нины и её увезли на    Сборный  пункт.   Сборный  пункт  находился  в   цен-тре города.   Это было старое, глинобитное,  одноэтажное  строение, где до войны продавали керосин.  В нем настелили нары и загнали  на них детей. Среди  них  оказалась  старушка.  Немцы требовали от неё, чтобы она сказа-ла, где она  спрятала внучку. Старушка прикидывалась, что не   понимает, че-го от неё хотят, и спокойно переносила всё, что с ней делали , но  внучку  не выдала.
Маленькая Лида всё время плакала,  и от холода  дрожала. Матери уда-лось просунуть  в окно старое  ватное  одеяло, но и оно не   согрело её.   Ей было  холодно  и очень страшно.
Прошло несколько дней прежде, чем стали вызывать детей  на комиссию. Когда Лидия услышала свою фамилию и имя — Нина., она молча встала и пошла за женщиной. Так научила её мать.  Девочка, которая  предстала перед  членами комиссии перед Лидой, была намного старше  и имела  здоровый   вид. Её быстро осмотрели и увели. Лидия на грубый окрик — Быстрее, быстрее! — разделась до трусиков и подошла к столу. Не в силах унять дрожь, она всхлипнула и прикрыла рукой свой непослушный рот. Худенькая, только начинающаяся формироваться, Лидия была полной противоположно-стью предыдущей девочке.  В комиссии поняли, что она ещё ребёнок.
— Сколько тебе лет?- спросил её  мужчина.
—  Одиннадцать.
— Дайте свидетельство о рождении.
— Оно потерялось.
Лидия  отвечала, как велела мать.  Комиссия совещалась. И в этот момент раздался голос переводчицы Аллы Ш.:
— Но  ведь картошку чистить она  сможет!
При этих словах,  Лидия задрожала всем  своим  тельцем и громко заплакала. К счастью, мать смогла передать в комиссию дубликат свидетельства о рождении, и Лидию отбраковали.
Когда детей повели обратно через дорогу в Сборный пункт ,  толпа женщин  бросилась к ним.. Мать схватила Лидию за руку, пытаясь вырвать  из ряда, Долговязый немецкий конвоир сильно ударил её прикладом автомата, и она упала на землю. Лидия закричала.  Заплакали и закричали все дети и  их матери. Тогда мать Лидии ещё не знала, что она победила:  Лидию  не угнали в Германию,   спасена была и Нина. Весовая   яму  уберегла её.
Шли годы. Пережитое в детстве охлаждение в керосиновой лавке  во время нацистской оккупации зимой 1941 года  сказываться на здоровье Лидии. Ревматизм всё сильнее распространялся по организму, вызывая  сильную  боль при любом движении. Лидия  стала инвалидом.
— Виновата война. Проклятая война! — вздыхая и глотая слёзы, говорила Лидия.
Лидия рассказывала свою историю, а я думала  о матерях. Подумать только, что пережили эти женщины! Какую  проявили силу духа,   выживая в условиях оккупации и  защищая своих детейУ советских женщин была своя  война с фашистами, которую они  нередко выигрывали.
Город Старые Дороги... Старые Дороги... Он помнит немецкую оккупацию  Низкий поклон вам, матери из белорусского города Старые Дороги.
Санкт-Петербург, 2021