Стокгольмский синдром в центре Одессы Глава 1
От автора
«Слегка пошло о непошлом, совсем недавнем, но прошловековом прошлом»
От подвыпившего автора
1. Хандра
Если глядеть из окна восьмого этажа нашей общаги на окружающий мир, то жизнь покажется скучной и неказистой. Вокруг ржавые крыши старой Молдованки* с уродливыми сараюшками и захламленными двориками. Тоска и уныние усугубляются беспросветным небом с затяжными туманами промозглой одесской зимы. Пройдут годы, и стану я отчаянно скучать по этим местам и временам. А пока…
Иной день хочется выпить с самого утра и, накрыв голову подушкой, не вылезать из-под одеяла. Это впору назвать хандрой. Но нет подобного слова в моем юношеском лексиконе. Да и откуда ему взяться? Ведь рефлексию с меланхолией в нашем сугубо техническом ВУЗе не преподают даже факультативно. Дело, разумеется, не в крышах, хотя и их стоило бы красить чаще да ярче. Просто февраль. Этот долгий, из самых коротких месяцев. За плечами зимняя сессия с молниеносными каникулами. Впереди остатки расхлябанной зимы и колючий семестр немилосердного во всех смыслах второго курса. Отсюда и тягостные настроения. Впору удариться в самобичевание или, набравшись терпения, ожидать прихода весны, которая враз все переменит. Мы же предпочитаем спускаться этажом ниже, в комнату к девчонкам.
По соседству с Ириной и Наташкой, дружба с которыми зародилась еще в прежней общаге, обитают три заводные хохлушки и молчаливая Гульнара из киргизского города Ош. Вот мы с пацанами и пробавляемся на их кухне, взяв на себя выпивку с чисткой картошки. Вовка - большой специалист в винно-водочных изделиях. Знает все окрестные магазины и круглосуточные «точки». Даже домашнее вино из родительского погреба пробует с видом знатока, на полном серьезе рассуждая о выдержке и купаже. Мы про себя усмехаемся, но снисходительно слушаем. Если же рассказать моему бате, то непременно засмеёт. Или, того хуже, перестанет снабжать канистрами семейного разлива.
* * *
Чего греха таить, приятно глядеть, как кашеварят девчонки. Все в легких халатиках да тапочках. Можно сказать, дышат вольной грудью. Сидим, как водится, на подоконнике, глазеем. По-восточному целомудренная Гульнара печет что-то сказочно-ванильное, густо краснея от всякой похвалы. Сдобные на вид полтавчанки, хитро перемигиваясь, непрестанно хохочут. Вовка бренчит на гитаре. Андрюха умные разговоры заводит. Я смущенно улыбаюсь. Среди них я самый юный и всё еще нескладный. Только сейчас, уткнувшись макушкой в отметку метр девяносто, мой организм принялся расти вширь, наделив сей процесс неиссякаемым аппетитом. Ничего не поделаешь, я мужаю. Этому активно способствуют тренировки в бассейне и настораживают трещащие по швам сорочки. Досадно, что разум с жизненной опытностью не прирастают с подобным усердием.
Заговорщицки шушукаясь, девчонки снисходительно подкармливают. Все они уже на четвертом курсе и не берут меня в расчет. Им приятно опекать, слегка подтрунивая и стращая «зверствами» еще непознанных мною преподавателей. На их смешки с розыгрышами я не обижаюсь, отвечая посильной помощью по хозяйству.
* * *
Пару дней, как мы вернулись с каникул, заступив на вахту очередного семестра. Не успел толком выветриться дух родной деревни с пуховыми перинами да мамиными плациндами, как откуда не возьмись эти здоровенные растопыренные раки. Вторую ночь кряду вижу их во сне, голыми руками выуживая из мутного Днестра. По твердым заверениям нашей бабушки, крупных неприятностей при таком раскладе не избежать. А судя по гигантским размерам членистоногих, казенный дом покажется лучшим из исходов.
Над этим впору посмеяться, назвав предрассудками не достойными комсомольцев. Однако, все это было неспроста, и ждать долго не пришлось. Полыхнуло откуда не гадали. Дело в том, что в нашей компании неотвратимо заваривалась нездоровая канитель. Вернулся Андрюха из дому слегка чумным, если не сказать ошпаренным. Сложно представить, какими расспросами его там донимали, но узнать в нем прежнего рубаху-парня было затруднительно. Весенний авитаминоз бил по слабым местам, выплескивая излишки тестостерона на без того оголенное либидо, и в очередной раз его одолевали серьезные намерения, устремленные в сторону Ирки. Будучи безответно влюбленным, именно ими он донимал несчастную. «Не по седалищу рубишь сук!» - увещевали его ребята. «Не по зубам она тебе!» - более дипломатично вторили им девчонки. Андрюха же гнул свою линию, раздувая проблему на пустом месте.
Ирка - девчонка особенная, с какого боку на нее не погляди. В совершенстве владеет магией природного женского обаяния: красиво ест, красиво одевается, красиво говорит. А уж как она умеет молчать? Сплошное загляденье. (Женщинам вообще идет помалкивать, только не многие это понимают). Да и в хозяйских вопросах, не в пример другим, Ирина хороша. Даже поварешкой орудует если не обворожительно, то вполне симпатично. Всегда опрятна, несуетлива, улыбчива. Наблюдать за ней - одно удовольствие. К тому же совсем не глупа и держит себя в строгости. На сельском коне с примитивным набором общажного джентльменства к такой не подъедешь. Ей нужен Прынц, особа голубых кровей, желательно с местной «околодерибасовской» пропиской. С нашими дикорастущими осинами в сей сортовой апельсиновый сад соваться глупо и безответственно. Если что и выгорит, то гибрид со всех сторон выйдет не в нашу пользу. Время напрасно потратишь, да и остатки самооценки почём зря расплескаешь. Поглядывать на нее с придыханием, разумеется, позволительно, как на Мону Лизу или Нефертити, чтобы основные контуры в качестве эталона в голове запечатлеть. А дальше ищи схожее. По двум-трем параметрам совпадет - уже дело. Тащи в кино или куда сумеешь уговорить. Так незатейливо, на первый взгляд, и устроена селекция в нашей общаге. Ирка – эталон. Мы с высунутыми языками в поисках копий и подделок.
* * *
Андрюхе бы перекинуть свой взор на кого попроще, но не умел он отступать, продолжая ломиться в наглухо запертую дверь. Ирке бы тоже отшутиться, как делала это прежде, но решила она отвадить его капитально, уверив, что испытывает серьезные чувства к другому. Неведомо, в каких эпитетах это было ею сообщено, но по косвенным признакам Андрюха пришел к твердому выводу, что ее избранник - именно я. Много ли надо отставленному ревнивцу, чтобы замордовать меня теперь беспочвенными подозрениями:
- Говорят, ты в новогоднюю ночь целовался? – заводил он из раза в раз знакомую «шарманку».
- Тогда все целовались, - нехотя отвечал я, понимая, к чему он клонит.
- Не претит назвать с кем? – не сводя с меня округленных в приступе ревности глаз, продолжал напирать Отелло.
- Претит, но точно не с Иркой.
Андрюхе удалось испортить тот праздник, доведя бедную девушку до слез. Я и рад бы целоваться с Ириной, но досталась Наташка. Никто, кроме отвергнутого Андрюхи, не отнесся к той хмельной выходке серьезно, пытаясь теперь притянуть к ней свои ретивые домыслы.
- Хочешь сказать, что и в бассейн вместе не ходите? – продолжал допытываться он.
- Не ходим. Тренируемся рядом, на соседних дорожках. Вот домой частенько возвращаемся вместе. Только не конкретно с ней, а со всеми общажными ребятами.
Андрюха хмурел, все глубже уходя в себя. Наш спаянный коллектив трещал по швам. Глупо терять друга из-за того, чего не было. Да и без вины виноватым оставаться обидно. Брезжила призрачная надежда, что Вовка образумит товарища. Но он был еще тем дипломатом, а ведь предстояло доказать ревнивцу, что я не я, да и баба не моя. Самое верное было напиться и, навесив друг дружке тумаков, выяснить отношения, а затем, каясь на плече понапрасну обвиненного горемыки, публично всех простить. Мы же хранили молчание, доводя уровень брожения до критического. И унавоженная недопониманием рана грозила болезненным нарывом.
А ведь всё было так хорошо. Зажив оседло, мы обросли вполне себе мужскими привычками. Со взятым на прокат телевизором, банькой, пивком, хоккейным чемпионатом да футбольными кубками. С доверительными разговорами, наивными суждениями, взрослыми анекдотами. Как же эти девчонки умеют все испортить, разрушить. А всё дурацкая любовь! Тому, кто ее придумал, впору уши оборвать. Кому нужна безответная, неразделённая? Взялся выдумывать - остановись на взаимной. Так нет же, развел канитель, как с теми падежами и склонениями. Здесь-то к чему такое изобилие, когда в магазинах хоть шаром покати? Насколько бы всё упростилось. Один влюбился, другая тут же ответила взаимностью. Или наоборот ... Совет вам да любовь! Живите дружно! Из детсада прямиком выходили бы готовые пары. Сколько бы времени для учебы высвободилось. А нервов?
* * *
Вот только в жизни всё не так. А с принцессами и вовсе задом наперед. Ирка ведь мало кому не нравится. Но мы же не заходимся в падучей, душу друзьям не выматываем, нервы не портим, облика человеческого не теряем. Вздыхаем, фантазируем, а с катушек не соскакиваем. Каждый, как может, держит себя руках, нюни на людях не распуская. А теперь из-за Андрюхиной истерии всё устоявшееся и выстраданное летит в тартарары. Сплошные подозрения с обидами. Жизни нет. Хоть в комнате сиди, не высовывайся.
_________________
*- Молдаванка — исторический район Одессы, получивший своё название от молдавских переселенцев, обосновавшихся здесь в XVIII веке. Широко известен, благодаря своим колоритным улицам и упоминаниями в литературе. Название района стало нарицательным, сделав Молдаванку символом одесской самобытности и колорита.
Свидетельство о публикации №225101400451