Камчатка 2016. 1 мая. Воскресенье

1 мая. Воскресенье

У нас по программе поездка на Малкинские горячие источники. А я, можно сказать, проспала завтрак. Сейчас полдесятого. Быстренько в буфет, сегодня «пасхальный шведский стол»: маленький куличик, крашеное яйцо, одна сосиска, один оладышек, йогурт, глазированный сырок «Гадость» – это всё, что досталось мне. Съела две ложки уже порядком надоевшей рисовой каши, выпила кофе, остальное прихватила с собой на ужин.
Едем на двух джипах – до источников 125 км. На сегодняшнюю экскурсию с нами едет гид Татьяна Алексеевна, дама примерно одного со мной возраста.  А в городе май. В Саратове, наверняка, вычищены и украшены улицы, а здесь праздник не чувствуется: нет ни флагов, ни транспарантов, буднично куда-то спешат прохожие. Отъезжаем от нашего «Гейзера», отель находится на юго-востоке полуострова, а мы держим путь на юг. Гид показывает на противоположную сторону бухты, там – город Вилючинск. И я вспомнила разговор двух пассажиров в самолёте:
– Эх, как бы мне хотелось хоть на денёк попасть в Вилючинск, там прошли лучшие годы моей жизни…
– Да, сложно вам будет это сделать, там до сих пор пропускная система.
Теперь мне стало понятно почему… Голос гида: – В Вилючинске база наших атомных подводных лодок, главная головная боль американцев на востоке, – и откуда только ей известно отчего больше всего болит голова у американцев? Скорее всего, начиталась пропагандистских штампов.
Выехали из города, по обочинам дороги заросли местной берёзы с кремовым цветом стволов. В отличии от наших одноствольных экземпляров, на Камчатке один корень даёт жизнь сразу трём, а то и пяти стволам. Здесь берёзы – долгожители и растут более 100 лет, а есть такие, которым и по 200-250 лет. Меж берёз ещё пока лежит снег, проезжаем стадион, неделю назад здесь ещё бежали лыжный марафон. Гид продолжает нас осведомлять о Камчатской  природе: – Выше зоны произрастания берёз зелёные пятна кедрача (кедрового стланика), он уже освободился от снега. Растёт кедрач плотными массивами, которые, впрочем, легко проходимы медведями, колючки кедрача для них не преграда, в отличии от людей…
Татьяна Алексеевна рассказывает, что многие заграничные туристы, имея современные средства связи (навигаторы), пытаются сами добраться до вершин сопок. А вот тут им и приходит «трындец», потому что они увязают в стланике. Хорошо ещё, если  аккумулятор в порядке и можно послать сигнал SOS. В прошлом году не повезло двум чехам: их сутки искали с вертолётов.  Кусты плотно переплетаются внизу стволами, человек проваливается по пояс и вылезти из этого колючего плена совсем не просто... Это я кратко изложила рассказ гида, который занял полчаса. Скоро на Камчатке наступит весна: появится черемша, а следом и папоротник-орляк, и всякие съедобные растения, которые собирают местные жители.
Перерыв в монотонном рассказе (ощущение, что гид работала раньше учителем), наступает пора вопросов и ответов. Дежурная в нашем отеле сказала мне, что местную воду можно спокойно пить из-под крана. Задаю вопрос нашему гиду: – Какой кислотно-щелочной баланс у Камчатской воды? Оказывается он «нейтральный» (это единственный краткий ответ). Кто-то интересуется: – А когда на полуострове появились первые люди? – Татьяна Алексеевна так многословно и долго рассказывала о находках и раскопках, что я толком и не поняла, то ли первые люди на Камчатке случились во времена Адама и Евы, то ли немного раньше…
Проезжаем посёлок «Коряки», раньше он принадлежал военной части, после конверсии стал ничьим. А люди остались, люди живут, а куда им ехать? где их ждут?, а здесь квартиры, огороды… Дальше  вывеска: совхоз «Камчатский». Да, был когда-то такой, животноводческо-овощеводческий, сюда даже завезли голландскую породу коров, которые давали очень вкусное молоко, снабжали им всю Камчатку. А луга здесь и впрямь замечательные. В президенство Горбачёва-Ельцина было решено, что китайское порошковое молоко обойдётся дешевле для народа, налил в него водички, прокипятил и пожалуйста, любая жирность тебе, а досыпал витаминчиков и вот тебе, пожалуйста, – витаминизированное молоко. Коров скорее всего съели, а луга… А что луга?, вот они, некошеные выглядывают из-под снега. Китай-Китай, так ведь там практически нет коров, и молока с творогом китайцы не едят, – эх, до чего же «доверчивы» бывают наши правители. Да и мы наивные тогда им верили… На западе Камчатки есть месторождение газа и этого газа хватает всему полуострову. Действуют пока на Камчатке и угольные шахты.
Проезжаем Начихинский перевал. Перевал находиться под влиянием Охотского моря, а вот и прямое доказательство – пошёл снего-дождь, дорога стала белой. И вроде как, Начихинская долина  на юге, а снег лежит тут себе и в мае, и не думает таять. Теперь про шоссе – всё шоссе в очень приличном состоянии. Говорят, оно тянется через весь полуостров. Строили его когда-то военные, они и поддерживали его в хорошем состоянии, теперь военные ушли, и государство взяло на себя заботу о тракте. По мосту пересекаем реку Узач. А у меня возникает вопрос: Камчатка, кедрач, Узач и др. слова, в которых много согласных, и в каждом – буква «ч», откуда сие? Оказывается, это влияние палеоазиатского языка – был здесь такой.
Проехали Мажгорскую долину, начало Восточного хребта, переехали Ганальский хребет, – полное безлюдье. Наконец, подъезжаем к известному всей Камчатке посёлку Секач. Все дома в посёлке больше похожи на казармы, и расположены они с обеих сторон тракта. По ходу движения с нашей стороны многочисленные палатки, с чем бы вы думали? С пельменями, блинами?.. А вот и нет, – с пирогами. Их пекли здесь с незапамятных времён и выносили к тракту, а потом к шоссе, в любую погоду, в любое время суток. Это самый быстрый перекус в дороге.
А вот вам байка от нашего гида: едут как-то американские, японские туристы (любых других добавьте сами), а идёт, как и сейчас, снего-дождь, да к тому же и темно уже, а только гуляют люди вдоль дороги с детскими колясками. Удивились туристы, что за народ такой «снего-устойчивый», с грудными детьми гуляет в непогоду, подходят, – а «родители» раз… открывают полог и предлагают пирожки, прямо с пылу-с-жару! Этой давней традиции верны поселенцы и по сей день, лишь одно изменилось, – размер пирожка. В былые времена одного такого пирожка хватало на обед, и на завтрак, и на ужин. Мы останавливаемся, осматриваемся, никаких детских колясок нет и в помине, всё культурно: «Пирожковая», «Пирожковая»… туалет платный – 20 руб. Захожу я в палатку, а там огромные витрины со штабелями пирогов (пирожками их язык не поворачивается назвать, ну это один, как наших три). Про начинку. Перечислю лишь часть: яблочно-черничная, яблочно-брусничная, мясная, картофельно-грибная, капустная и ещё, и ещё... Есть пирожки печёные, есть жареные, и все с румяной корочкой… всё, хватит! (Даже сейчас, когда печатаю, слюна набегает). Покупаю три пирога: с капустой, с мясом и сладкий: яблочно-черничный. Цены варьируются от 80 до 95 рублей за штуку, «пирожок» с капустой надкусываю сразу – вкусно!
Мы уезжаем всё дальше от Тихоокеанского побережья, и всё ближе к Охотскому морю, – да, вот такая она, Камчатка. Жаль, но на побережье Охотского моря мы не побываем. Вдоль реки Плотникова до развилки, и нам направо в сторону сопок, а налево – дорога к Охотскому морю (кстати, на побережье Охотского моря работает, наверное, единственный на Камчатке рыбоперерабатывающий завод. Туда и попадает после вылова  редкая уже рыбка чавыча, – ударение на второй слог и опять неизменная буква «ч»! Некоторые экземпляры чавычи весят до 30 кг. Эх, хороша рыбёшка! Забегая вперёд, скажу, что там я этой рыбки не попробовала, а вот у нас в Саратове на ярмарке, единственный раз, мы с мужем купили её малосольно-копчёную – ничего вкуснее я не пробовала! Завидую камчатцам и медведям, я улетала, а там – как раз только начинался нерест чавычи).
Итак, путь наш – мимо озера Бездонного (без пояснений гида – то ли название, то ли местное определение), берега которого сплошь поросли кедрачом, не останавливаясь, едем дальше до речки Ключёвка. Неожиданно нашу гидессу прорвало и она «вдарилась» в ихтиологию, – начала подробно нам рассказывать об икре, не в смысле вкуса и качества, как продукта, а в смысле нереста. То есть, какая рыба, где и как нерестится (прихватывая просторы мировых океанов), какого цвета бывают икринки, как развиваются мальки, и кто и что им угрожает. А дальше пошло-поехало всё в том же духе (прямо лекция для студентов-ихтиологов или хорошо заученная статья из энциклопедии, или из интернета). Добавить к этому, что дама, вероятно, недавно приобрела новые зубы, и большинство звуков получалось шипяще-цокающими. Нудновато, и лично мне это не интересно. Наконец, лекция закончилась, но все молчат и я молчу, тем более, что руководитель Инна перед поездкой как-то ненавязчиво рассказала: – Был у нас как-то в группе турист, который задавал много вопросов, а то и перебивал гида, сомневаясь в некоторых тезисах её рассказа. Я предложила ему забрать деньги и отказаться от тура в нашей фирме, – вот так жёстко, «жестоко и справедливо» поступают в этой фирме, поэтому я не задаю никаких вопросов, не высказываю никаких сомнений. Да, и если по «чесноку», меня как-то мало интересует жизнь мальков в мировом океане.
Вот мы и приехали – это первая на полуострове термальная водолечебница, которую открыл доктор Любарский, и случилось это в далёком 1818 году. Стационарное здание, возможно постройка почти столетней давности. Въезд платный, платят организаторы тура. Мы выгружаемся из машин на довольно большой поляне, поросшей травой, кустами шиповника и вербой. Сегодня двойной праздник – 1 мая, который чаще теперь именуют праздником весны –раньше это был день солидарности трудящихся всего мира, (чувствуете масштаб?! Масштабу соответствовали и мероприятия – колонны со знамёнами, речи  и всё такое, нашим внукам такое и не снилось), и православная Пасха – с крашенными яйцами и куличами, что наоборот в моём детстве было под запретом.
Вернусь на поляну – день праздничный и многие жители П.-К. приехали сюда на первый весенний пикник. Запах жареного мяса приятно витает в прохладном воздухе. Поляна со всех сторон окружена сопками, и там меж деревьями ещё лежит снег. Теперь про нашу группу. В нашей машине, не считая меня и гида Татьяны Алексеевны, ехали две молодые, похоже, супружеские пары. Пока мы незнакомы. Во второй машине ехали: Володя с Инной и с ними молодая женщина. Вот они и стали организаторами нашего пикника. На поляне быстро поставили большую палатку-шатер, перенесли в неё термосы с едой и Володя занялся мангалом. Нас с гидом отправили на обзорную экскурсию по поляне. Я попросила нашего гида показать и рассказать мне о растениях, что растут у нас под ногами. Наших молодых это как-то не заинтересовало, и они побрели кто куда. Татьяна Алексеевна с радостью откликнулась на мою просьбу, и мы стали в четыре руки разгребать прошлогоднюю траву. Под этой настилкой-подстилкой уже пробились нежно-зелёные листочки черемши, пока величиной с мизинчик, рядом с ними плотно-жёсткие пучки ядовитой чемерицы (которая, если мне не изменяет моя зрительная память, растёт и у нас на болотистых местах). Жёлтые цветочки ветреницы освежают пока еще не проснувшуюся природу. Я собрала небольшой букетик черемши, стебли, те что в земле, у неё нежно розовые. Неожиданно гидесса занервничала: – Всё-всё, пора идти на источники купаться, – уж и не знаю, что она подумала, может решила, что я буду заниматься «промышленной» заготовкой черемши. Я её разочаровала: – Хочу, чтобы вы сфотографировали меня с этим букетиком…
Ей явно полегчало, она с готовностью взяла мой фотоаппарат.
Обзор закончен, возвращаемся в палатку для первой трапезы. Стол уже накрыт, по православной традиции первый «тост» – Христос воскресе! И все «чокаются» крашенными яйцами. Смех и шутки – пытаемся определить чьё яйцо крепче, яйцо Инны выдержало дольше всех. Спиртного нет, зато есть блины с икрой, уха из нерки, горячий чай и большие куски пирога с рыбой. Уха была сварена заранее, а здесь только подогрета, но это совсем не испортило её вкус – душистая, наваристая с лучком и зеленью и с минимумом картошки, нежные куски рыбы таяли во рту. Мы быстро насытились и отправились на омовение к источникам. Переходя по мостику через реку, услышали радостное пение лягушек. Оказывается, они обосновались здесь совсем недавно, всего-то лет пять назад. Какой-то доброхот завёз их сюда, а они сумели адаптироваться и к холодной речной воде, и не сварились в горячей воде источников. Машины с отдыхающими всё прибывают и прибывают, вот под кустом машина, а на ней флаг с черепом и костями – местные «пираты». Мы единственная туристическая группа, в основном здесь отдыхает местная публика.
Сразу за мостиком две довольно большие лужи и ещё одна поменьше на берегу речки. Бассейнами или купелями их  назвать язык не поворачивается, в них и происходит омовение «диких» посетителей. В каждой луже разместилось по два, по три человека, глубина такая, что едва прикрывает лежащие тела. Две парочки из нашей группы стоят рядом с лужами одетые, и как мне кажется, не понимают что им делать. Наша гидесса проявила инициативу – нет-нет, она не полезла в лужу, а просто спросила: – В чём дело, почему не раздеваетесь?
Парень тот, что помоложе: – Да вот ждём, когда освободится бассейн.
Народ всё прибавляется, быстро сбрасывает одежду, тут же на траву и в лужи. Решаю последовать их примеру. Ох, ты, трава-то холодная и мокрая, это от растаявшего снега. Кое-как складываю вещи на кочку и в воду. В луже уже отмокают двое – женщина и мужчина.
– А нельзя ли погрузиться рядом с вами?
– Да, пожалуйста, места хватит, только переползайте ближе к нам, здесь теплее, – мужчина «угнездился» в самом центре, голова его удобно лежит на камне, а мы с женщиной по краям. Со дна через камешки бьют горячие струйки.
– Если будет очень горячо, отползайте, – говорит дама и перемещается вниз лужи. Мужчина, как и положено мужчине, невозмутимо поворачивается на другой бок. Я шучу: – То-то вы удобно устроились, и жена русалкой плавает- ползает рядом.
– Да-нет, что вы, какая я ему жена… – это же мой зять. Дочь на работе, а мы махнули сюда, подлечить косточки.
– А можно, я с вашего разрешения пристроюсь с другого бока вашего зятя.
– Не стесняйтесь, ложитесь, – добродушно отвечает мужчина. Дело в том, что лужа не глубокая, и полностью погрузить тело можно только в этом месте. Они местные и частенько приезжают сюда на оздоровительные процедуры.
Наши парочки, наверное, поняли, глядя на меня, что ждать «милостей от природы» придётся долго, то есть, никто не собирается освобождать им место в луже-ванне, – разделись и расположились в нижней самой мелкой части. Прошло никак не меньше полчаса, зять с камня не сдвинулся: – Предлагаю в честь вашего зятя назвать этот камень «зятев камень»!
– А что? Я не против, – довольно ухмыльнулся молодой человек. Наконец, тёща с зятем оздоровились и покидают наш луже-бассейн. Я, естественно, на правах первовошедшей, занимаю «зятев камень» и зову наших туристов перебираться ко мне, что они и сделали. Одна пара у меня с правого бока, другая, естественно, с левого. Проявляю инициативу и знакомлюсь, как-никак дальше вместе путешествовать. Итак, пара что помоложе: москвичи Марина и Виталик (это он сам себя так представил, хотя не понимаю, как мужчина, которому за тридцать, с залысинами, может называть себя детско-уменьшительным именем). Ну да ладно, продолжим: он высокого роста, белокож, телосложения весьма упитанного с наметившимся «животиком» (раз он Виталик, значит у него не «живот»), глаза карие. Движения его замедленные и он мог бы казаться флегматиком, если бы не его манера моментально вклиниваться в любой разговор, и к месту, и не к месту добавлять фразу: «А у нас на Ямале». Я сдерживаю себя, чтобы не сказать «А у нас в саратовских песках». Его речь замедленна, явно, чтобы придать весомость сказанному. Он с удовольствием шутит, и сам первый смеётся над своими шутками. В данный момент он шутит по поводу камня – то есть, если вы привяжете камень, то погрузитесь глубже, если вы ляжете под камень… и так далее, и в том же духе. Первый раз мы смеёмся, второй раз смеётся только Виталик.
Немного о месте нашего погружения: луже-ванна приблизительно пять метров в длину и метра три в ширину, самая глубокая часть около полуметра. Это не окультуренное место, просто кто-то, когда-то разгрёб камешки, и струйки горячей воды наполнили углубление. Человек лёг туда и оздоровился, а потом пришёл второй, ещё расширил и «углубил» для себя, и так далее. За мостиком есть стационарное каменное здание, и наверное, там есть настоящий бассейн с термальной водой и душем, но это не про нас. Нашу купель глубже раскапывать нельзя, можно и ошпариться, настолько горячие струи бьют снизу. Я представляю, как под нами в недрах всё кипит, булькает и перемешивается… а если однажды именно в этом месте рванёт струя гейзера… не хотелось бы мне находиться в то время здесь. Поглядываю на соседнюю луже-ванну, она с более горячей водой, там обосновались два крепких мужичка. Они пропарившись выходят, и я занимаю их место, со мной Марина, это жена Виталика. Марина высокая стройная женщина, но корректирующие скобки на зубах и акне-прыщики на лице, делают её похожей на девочку подростка.
– Уж не в свадебное ли путешествие вы так далеко забрались, – спросила её.
– Нет-нет, что вы, мы уже давно вместе – скоро будет десять лет.
– Ого, это срок, а где, если не секрет, познакомились?
– Мы учились вместе в социальном  институте (я даже не слышала о таком, впрочем, в двухтысячные открылось столько всяких академий и университетов, что ни в сказке сказать, ни пером описать).
Детей у них пока нет, хотя Марине уже 27 лет. Я, возможно, бестактно (но слово не воробей) говорю: – это поправимо, особенно теперь, после таких процедур, может даже и не один явиться на свет.
– Спасибо, – и скромная улыбка озарила её лицо (вот я выдала…).
Марина, в отличие от супруга, немногословна. Смех Виталика над своим же перлом, стартовый момент и для неё, – она смеётся, иногда это выглядит очень глупо и подобострастно. Возможно, это только мне так кажется.
Вторая пара моих попутчиков, тесно прижавшись друг к другу, ещё лежит в первой линзе, так ещё иногда называют луже-ванну. Из приблизительной информации от нашей руководительницы Инны – они тоже москвичи. Катя и Вячеслав (хорошо ещё, что он не назвал себя Славиком – вот была бы хохма, ему явно под пятьдесят, ей около тридцати) всё время за ручку, всюду вместе, и без конца целуются, – в машине, луже, на поляне, под кустом, на мосту ( хотела съёрничать: и под мостом, ладно не буду). Катя – миниатюрная стройная женщина, с симпатичным личиком. Вячеслав – поджар, даже сухощав, с совершенно не запоминающимся лицом. Он всегда чисто выбрит, правда одет чуточку провинциально. Вячеслав что-то всё время говорит Кате на ушко, она преданно смотрит ему в глаза, возможно, как раз они и есть молодожёны. Это всё, что я могу пока сказать о своих попутчиках.
– И чего вы там в этой мутной водичке делаете, идите все в эту линзу, в ней самая оптимальная температура (вот и не спросила, оптимальная для чего, а могла бы – ведь Инны рядом нет…), это к нам присоединился Володя, тот что «просто шофёр» и одновременно супруг директора турфирмы «Гранд».
Про Володю. Он спортсмен-лыжник, бегает марафоны, совсем недавно участвовал в Камчатском марафоне. На вид ему лет этак 45-50, стройный, чуть выше среднего роста, поджарый, на лицо приятный (…а добрый ли внутри, – не знаю).
– Советую, наберите со дна водорослей и наложите их на лицо, так всегда делает моя супруга, – это хорошо очищает кожу.
Мы перебираемся в линзу к Володе, чтобы ещё ближе познать Камчатские термальные воды.
Про водоросли. Водоросли здесь приспособились: растут даже в кипяточке.  Помните картину Васнецова «Алёнушка», там в воде зеленые водоросли длинные, как волосы, и их шевелит течение. Здесь тоже самое, только водоросли буро-красные и короткие. В нашей линзе таких водорослей нет, плавают какие-то бурые комочки.
– Это то, что надо, – Володя демонстрирует, как это делается, на своём лице. Пытаюсь повторить тоже самое, но к моему лицу ничего не прилипает, ну и не надо. Полежали и в третьей линзе минут 15. Из этой линзы народ выходит красный, как из парной. Говорят, что термальные воды хороши для больных суставов и всяких там кожных заболеваний. Вся наша публика в луже, но ведь как-то нужно запечатлеть сие купание. Мне повезло, рядом с моей кучкой одежды одевается мужчина. Я выскакиваю и предварительно наведя объектив, показываю какую кнопку нужно нажать, а потом объясняю, что фотоаппарат нужно положить в кроссовку, чтоб не промок. И быстренько назад в лужу, пока объясняла, замёрзла, под ногами холодное болото, на сопках снег, народ, – тот, что не в лужах, в тёплой одежде. Мужчина делает несколько снимков и предлагает взглянуть на то, что получилось, но я ещё не отогрелась и беспечно машу рукой, – да всё нормально получится…
(потом окажется, что это я сделала напрасно). Вскоре пришли Инна с поварихой – Светой. Пора обедать. Молодежь быстро оделась и ушла в наш шатёр. Одеваюсь и я, за то время, что мы купались, одежда очень отсырела, под ногами просто ледяная жижа в траве. Здесь никто не предусмотрел даже элементарных кабинок для «дикарей». Не спеша возвращаюсь к стоянке, вдруг около одной из луж замечаю человека с сачком на длинной ручке, он вылавливает мусор и прочищает стоки, – вот почему здесь чисто, а совсем не потому, как говориться: что чисто, где не сорят. Была я на Мёртвом море, так вот там вокруг столько мусора… и никому нет дела, хоть сама убирай.
– Бог помощь! – говорю я ему,
– Спасибо Аллаху, – он оборачивается,
– Каким ветром вас сюда занесло, на край света? – вопрошаю я.
– Мы с братом из Кыргызстана работаем здесь уже второй год, очищаем территорию от мусора (несмотря на «дикость» купелей, вокруг чисто: ни бутылок, ни бумажек), – где живём? А вот там на въезде стоит вагончик, там и живём.
– И не холодно вам здесь после ваших тёплых краёв?
– Холодно, да и платят мало, вот закончится туристический сезон и вернёмся на Родину. Не вдаваясь в подробности, кто хозяин этих купелей и кто платит им деньги, желаю ему здоровья и удачи. Наши народы бывшего СССР, наверное, навсегда связаны незримыми ниточками, а вот чего – дружбы, братства или… ладно, не буду ломать себе голову над формулировками, не моё это дело, главное, мы поговорили по-человечески.
  Совсем уже рядом наш шатёр, и тут на насыпи у дороги я увидела деревце с пушистыми серыми комочками, – да это же верба! У нас она уже давно отцвела. Рядом молодая семья: отец жарит сосиски, а молодая женщина играет с годовалым сынишкой. Что я делаю? Да конечно, прошу их запечатлеть меня с веточкой вербы, заодно и знакомлюсь. Оказывается они местные – настоящие камчадалы! Я не верю своей удаче и прошу сфотографироваться со мной (в каждой поездке фотографируюсь с аборигенами).
– А вы откуда? – спрашивают ребята.
– Я из Саратова, – в их глазах непонимание.
– Да с Волги я, с Волги!
– О, Волга – большая река.
Ну и что! Ну, не знают они где Саратов, зато им знакомы многие города Китая, они им ближе.
В нашем палаточном шатре, уже вовсю, идёт праздничная трапеза.
– Опаздываете, – сделала мне замечание Инна. Объяснила свою задержку: – Вот верба у вас зацвела на Пасху, встретила настоящих аборигенов (камчадалов), а ещё киргиз, что убирает территорию… – неожиданно на последних слова раздался громкий смех:
– Ну проныры, даже сюда добрались! – это, конечно, Виталик, я недоуменно смотрю на него, возможно, в Москве в его окружении много киргизов. Никто из наших туристов на его реплику не отреагировал, кроме улыбнувшейся верной супруги.
– Верба у нас, почитай, круглый год цветёт, снег-то сходит только в июне, – добавила Инна.
  Трапезой мы завершаем наше пребывание на Малкинских горячих источниках. Стол накрыт по праздничному: салат из помидор и огурцов (дорогое удовольствие при местных ценах), укропчик с петрушечкой и немного листиков черемши, большой контейнер салата моркови с кальмарами, куски пирога с рыбой палтусом, блины с красной икрой (возможно, с той самой, что Инна покупала давеча), чай, кофе с лимоном и печенье. А вот шашлыка по-камчатски ( в программе тура это значится, как отдых с шашлыками "по-камчатски", на свежем воздухе…) я что-то не вижу. И не то что я очень хочу есть, просто мне хотелось узнать, что это за блюдо такое, может быть, из какой местной рыбки диковинной.
Володя протягивает мне тарелку с тремя обуглившимися кусочками мяса – это всё. что осталось. Чтобы соблюсти приличие беру один кусочек шашлыка – «подошва-подошвой», ни вкуса, ни запаха. То ли говядина, то ли свинина, но уж не оленина точно. Короче, обыкновенный рекламный трюк для туристов. Неожиданно Инна вспомнила: – А уха? Ведь у нас ещё осталась чудесная камчатская уха!
– Так она уже остыла, – промямлила повариха Света.
– Это ничего, так вкусней будет! – Инна зачерпнула себе половничек. Все стали протягивать свои чашки – хватило всем.
– Светочка, вы просто кудесница, сварили такое чудо, – сказала я, доедая нежнейший кусок нерки из ухи.
– Да-да! – подхватили все.
– Спасибо! – Света радостно улыбнулась.
Обратная дорога прошла в сытой дремоте. Уже совсем близко П.-К., но мы почему-то остановились, оказывается здесь крупнейший открытый бассейн с термальной минерализованной водой – Малки.
– Кто за то, чтобы искупаться здесь? Все дружно подняли руки, кроме меня и  поварихи Светы. Откровенно говоря, я вполне накупалась, належалась в луже-ваннах. Натягивать мокрый купальник ещё раз у меня нет никакого желания, да и вдобавок платить  нужно за это 300 руб. из собственного кармана. Все ушли, а я решила посмотреть окрестности и пофотографировать сопки, вот тут я и обнаружила, что всё это время моя «мыльница» находилась в рабочем режиме и аккумулятор на нуле. Последнее фото сделал товарищ у луже-ванной, а я по своей расхлябанности не проверила. Теперь буду только любоваться пейзажем. Термо-бассейн окружён высокими металлическими стенками, видно только облако пара над ним. На стоянке много машин, сегодня праздник и выходной. Всё новые и новые машины паркуются рядом,  в них целые семьи с детишками, бабушками и дедушками, и полные багажники провианта. А что, своеобразный пикник на обочине – искупались, попили чайку, отдохнули – хорошо! И это совсем рядом с городом – раньше при Советской власти здесь был пансионат, а теперь руины-«помпеи».  Бассейн сохранился, кто-то выкупил его, и теперь это место паломничества горожан и туристов. Солнышко греет совсем по-весеннему, а вокруг заснеженные сопки, по небольшим полоскам сохранившегося асфальта бегут ручейки, а по бокам нежно-белый мягкий снег. Скатала несколько снежков и запустила их в развалины. Приплыло облако, подул холодный ветер, и весна замерла, снег покрылся коркой, ступишь на него, и в ямке от следа образуется лужица. Для чего описываю это, да просто прогулка не получается, шаг влево, шаг вправо, – и ноги промокли. Наши ещё купаются, машина в которой мы ехали закрыта, я потопталась вокруг неё и нерешительно подошла ко второй нашей машине. Повариха Света уткнулась в планшет, но всё-таки краем глаза увидела меня и пригласила в салон. На задних сидениях багаж: коробки с остатками еды, термосы с чаем. Сажусь рядом со Светой, то есть на место водителя. Ух, тепло, хорошо, можно и продолжить писать свои заметки. Но не тут-то было, у Светы свои «планы»: она отключилась от сети и переключилась на меня. Кто я, откуда и зачем, – вопросы были заданы скорее для начала беседы, а потом она стала рассказывать о своём здешнем житье-бытье.
Про повариху Свету. Родилась она в Иркутске, вышла замуж за военного, так попали они на Камчатку, и было это в теперь уже далёком 1995 году.
– Очень я скучаю по Иркутску, у нас лето, как лето, зима, как зима, – 2-3 месяца, а здесь толком нет ни весны, ни лета. У нас и фрукты и овощи, всё вызревает. И даже не поверите – арбузы, эх!
– А, может, вам махнуть обратно (на вид ей лет этак под пятьдесят)?
– Да кто нас там ждёт. Здесь мы, почитай, вросли в эту землю, совсем недавно купили клочок земли с недостроенным домиком, и теперь все деньги идут туда.
– А дети?
– Что дети, дети выросли здесь. Дочь вышла замуж за военного, сын в этом году собирается в армию. Вы, наверное, думаете, что я профессиональная повариха… – если честно, я в данный момент ни о чём не думаю, у меня от усталости слипаются глаза – уехали мы рано утром, а сейчас день катится к закату, – на Камчатке я долгое время работала в МЧС.
– Богатая организация, – замечаю я.
– Для кого как, я же была вольнонаёмным снабженцем, а в МЧС в основном платят за звание. И вообще, на Камчатке с работой туго – вот и мне пришлось уступить своё место дочке. А сама я сейчас на вольных хлебах: подрабатываю то поваром, то уборщицей, а то и дворником в турфирмах, их здесь предостаточно.
Неожиданно дверь открывается: – Ах так, пока я отсутствовала, моё место уже заняли! – это Инна вернулась с купания (как-то у неё не получается шутливый тон).
– Нет-нет, ваше место неприкосновенно, я на минутку тут присела погреться, на ваше «тёплое» местечко.
Инна благосклонно улыбнулась в ответ: – Перебирайтесь в свою машину, ваш водитель Володя (это про супруга, она всё время подчёркивает субординацию, но я-то догадываюсь, что он партнёр).
Перебираюсь в джип Володи, а там уже сидит наша гидесса, красная, как рак.
– Наконец, и я искупалась, – радостно сообщает она, – а то вожу сюда туристов, а сама в бассейне и не была ни разу.
Татьяна Алексеевна пенсионерка, ей 60 лет, но она работает, так как у неё дочь студентка: – Питер дорогой город, я оплачиваю ей квартиру, питание, авиабилеты, хорошо ещё за учёбу платить не нужно, она на бюджете (это, как у Высоцкого «... пар горячий развяжет язык», мелькнула мысль у меня, я же ни о чём её не расспрашивала).
Постепенно подтянулись и наши парочки, теперь все в сборе – домой-домой, в Петропавловск-Камчатский! Впечатлениями никто не обменивался, быстро разбрелись по номерам.
  Сон у меня куда-то пропал, читаю Помяловского, смотрю телевизор, корректирую свои записи. От нечего делать выписала план на завтрашнюю экскурсию. Итак, едем на снегоходе к подножью вулкана Горелый (1829 м.), дальше наш путь лежит на высоту 2323 м. к вулкану Мутновский . И кто только придумал такие «мутные» названия, то ли дело вулкан Каряк! Ладно углубимся в описание, наверху нас ждут: бирюзовые ледники (если позволит снеговая обстановка), булькающие грязевые котлы, кипящая река и, выдыхающие сернистый газ, фумаролы. Фумаролы – это опасное место, источник горячих газов в кратерах, они, пройдя через недра земли (магму), содержат почти всю систему Менделеева и воду. И всё же: перекус в кратере, а затем купание на сопке Горячей в Паратунских термальных источниках. Завтрак и обед на маршруте. Засыпаю под утро.