Выжить как вид

Мобильник запел, высветилось «Макс»*, и я услышала марш «Прощание славянки». Нет, не удивилась (он может вот так…), но секунд через двадцать - и его голос:
- Ты уж меня прости…
От неожиданности не сразу ответила, мысленно пролистав нашу последнюю встречу и не найдя причины для его раскаяния:
- Макс, ты что?.. Может, ошибся номером?
- Нет, - ответил как всегда твёрдо: - Прости за то, что вечно к тебе - со своими… своими инсайтами.
- Да ладно тебе… Я привыкла.
- Ну, раз привыкла, так слушай. Я постараюсь коротко. Понимаешь какое дело… В моей башке…
Перебила:
- Похоже, что твоя башка никогда не знает покоя… то одно в неё заскочит, то другое. Ну, давай, что на этот раз?
- А вот что. Каждый вечер смотрю «Вижу Нэчра» и, глядя на зверей-зверюшек-насекомых засело в башку: как же во всех видах отчаянно сражаются они за свою жизнь! Каждый день, час, секунду надо быть на чеку, а то сожрут, и значит…
- Макс, - снова перебила: - сделай, пожалуйста, марш тише. Я тоже его люблю, но сейчас он тебя глушит.
Последовала пауза, музыка стала уплывать, потом проявился голос Макса:
- Так вот… И ведь выживают только сильные, нет в них жалости к слабым. - Хихикнул: - Со-овести у них нет. 
- Ну да… Но зачем ты мне - об этом?
- А вот зачем.
Пауза. Громче «Марш славянки», опять затухание и голос Макса:
- Вот к какому вопросу подвёл себя… и тебя. – И даже прокашлялся: - Если у зверья выживают только сильные, передавая свою силу потомству, то мы, человеки, тоже должны – так же?.. иначе не выживем как вид?
- Ну и вопросик! Что, не знаешь на него ответа? – Молчит: - Ну, тогда напомню. Все века и все Веры нам внушали гуманное отношение друг к другу, чтобы помогали слабому…
- Чтобы он тоже выжил, да?
- Ну да. А как же?
- Хорошо. Пусть выживают и слабые. Пусть наш человеческий вид слабеет. Пусть…
- Макс, остановись! Ты же знаешь…
- Да, знаю, – резко перебил и повысил голос: – Знаю, что внутри нашего вида тоже выживают сильнейшие... как, кстати, и сильнейшие государства. За счет других. Европа это доказала. Была до пятнадцатого века грязной, серой, а после пятнадцатого кораблями вывозила золото из колоний, благоустраивалась, высасывая из них кровь. А США свою силу доказывают и теперь, думая только о мани, мани, мани! Разве ради демократии бомбили Иран, Ливию, Сирию? Да для того, чтобы обогатиться ихними ресурсами. И теперь оружие Европе продают, чтобы тоже… 
И закашлялся. Потом уже тише договорил:
- Гуманность, совесть… Да нет у них ни того, ни другого. Нет! Что?.. не так говорю?
- Ну… - помедлила я.
- Что «ну»? – снова взорвался: - Европе и США на всех наплевать, лишь бы сильными быть, а мы…
- А мы?
И спросила тихо, чтобы остепенить его. И он, помедлив, сказал уже почти спокойно:
- А Россия, еще не потерявшая совести, заботится о том, чтобы все государства были равны. Но станет ли она от этого сильней?.. как представитель людского вида.
И отключился. Но примерно через час позвонил:
- Ну что, ответишь на мой вопрос?
И я, несколько ошарашенная его «логическим построением», тихо ответила:
- Нет, Макс. Пока не отвечу. 

*Макс – хирург, прошедший в медсанбатах войны Афганскую (1979-1988) и две чеченских (1994-1996 и1999-2000).