Камень Огненной Тальго 11

11. Побег.

   Посередине поляны стояли трое. Было достаточно светло, чтобы разглядеть, кто их здесь ждал. В центре, как и положено заводиле стоял Ильвас Кортаг. Молодой парень. Один из тех, что были последовательно недоброжелательны в отношении Канно. С ним был Банго – его приятель. Точнее – прихвостень. Вне очереди огребавший от своего сюзерена оплеухи и скабрезные шуточки при дурном его настроении. И третьим с ними оказался Мармо Тувер. Хороший в общем-то парень, которого, однако, легко было втянуть за компанию в какой-нибудь замут с непредсказуемыми последствиями. В руках Ильваса и Банго уже были обнажённые «горцы». У Мармо… Небеса Великие… ты то куда лезешь… просто «длинный нож». С чуть изогнутым клинком и односторонней заточкой. Нет, действительно – длинный. Зато – совершенно без гарды. И Канно никогда до этого момента не видел, чтобы Мармо занимался фехтованием. Вряд ли мастерство своё скрывал.
   - Ух, ты… далеко, видать собрались… - Ильвас осмотрел Канно и Барту: - Подготовились как хорошо, хитрый лис с лисичкой-чернобуркой. Ружьецо даже есть. Баловать им не вздумай, за это тебе точно конец будет. Положи его.
   - Ребята, не надо. - тихо и спокойно сказала Барта: - Пропустите нас.
   - А, что так? Что это ещё такое, вообще? Этот хрен сам бежит, долги не отдав, да ещё и невест наших уводит? После того, как его тут выхаживали. Простив за то, что дружки его сделать хотели. Не по-людски получается.
   - Ильвас… усохни, мразь. – продолжила Барта уже недобрым тоном: - Не надо слов красивых-правильных. Раз уж так свербит у самого, так парней своих хотя бы отпусти, не тащи их на Тот Свет за собой.
   - Хватит. – Канно положил ружьё и скинул ранец. Расстегнул и отбросил назад пояс с ножнами, из которых бесшумно выпорхнул «горец», и выхватил тесак, притороченный к ранцу: - Отойди Барта… они сами этого хотели…
   - Ой! Ой! Испугались. – тихо рассмеялся Ильвас.
   Ильвасу всё ещё было весело. Он был уверен в своём превосходстве. И, не только – численном. Канно сделал пару шагов в сторону, чтобы отвести начинавшуюся свалку от Барталины. Благо – места тут хватало, не оступиться бы только. Сделал осторожный шаг в сторону Ильваса, ещё один и, вдруг резко поменяв траекторию – достал ударом «горца» в бедро Банго, совсем не ожидавшего такого подвоха. Хорошо достал. Минус один.
   - Ах, ты тварь болотная! – Ильвас рванул вперёд.
   И, напрасно. Напрасно рванулся. Канно спокойно уклонился от атаки, оставив его не солоно хлебавши. И от второй – тоже. А, вот в третий раз Канно ушёл неудачно, в сторону Барты.  И следующий удар пришлось парировать. Ильвас же, не иначе, как с глупости своей, решив, что именно «фехтованием» тут может вообще ничего не обломиться, просто попёр вперёд как буйвол - он был всё же здоровее и сильнее физически, Канно дистанцию не удержал, но не дал Ильвасу сбить себя с ног, а сам, хоть и отлетел назад, но ткнул Ильваса в руку тесаком. Несильно, но кровь пустил. И тут же шугнул Ильваса назад, восстановив дистанцию, и переместился подальше от Барты. Тот снова бросился вперёд, и Канно, поднырнул под его меч, ушёл ещё дальше в сторону и, продолжая движение, тем же манером, что и Банго, приголубил уже Мармо, не торопившегося лезть в разыгравшуюся не на шутку драку и слегка ловившего ворон в надежде, что Ильвас сейчас сам сделает затеянное им же дело. Дистанция между ними была предельной, но Канно дотянулся и осчастливил Мармо с разворота в правое предплечье, только уже не колющим, а рубящим, хоть и не особо сильным ударом. И, снова уходя от Ильваса, резко развернулся и неожиданно бросился назад к Мармо, растерявшемуся от боли и обиды. Поединок трое против одного бесчестен уже сам по себе, потому Канно толкнул схватившегося за порезанное предплечье парня в набегавшего Ильваса. Мармо, вдобавок, споткнулся и полетел носом в землю. И в ноги Ильвасу. Тот споткнулся уже об Мармо. И полетел к Канно. И был встречен в пустую свою голову «с левой» - кулаком в добротной перчатке, сжимавшим рукоять тяжелого тесака. И угомонился, наконец. Несильным ударом «горца» Канно выбил лёгкий клинок у Мармо, поднявшегося на колени, и так и сжимавшего раненную руку, не выпуская оружие. Из-под пальцев текла кровь. Барта колдовала над Банго, помогая перетянуть ногу ремнем. Канно наклонился к Мармо:
   - Сильно задел?
   - Не знаю…
   - Дурак. Зачем полез с этим уродом? Погоди, сейчас рукав отрежем и перетянем.
    Он помог недавнему своему противнику и подошел к Ильвасу, осторожно перевернул его ногой. Живой. Быстрее своих дружков ведь на ноги встанет. Ума в его башке нет, отшибать нечего, махом оклемается. Канно выругался – несправедливо так.
   - Скотина, сбросить бы тебя с обрыва вниз, чтоб кости свои долго собирал…
   - Оставь его… - Барталина закончила с Банго и по ходу осмотрела Мармо. – Хватит с них. Ничего страшного. Может, наперёд наука будет.
   - Уходим. – Канно помог собраться Барталине, тоже успевшей побросать свою ношу, убрал оружие, закинул на плечи ранец, подобрал ружьё, и обернулся к парням: - Орать не вздумайте. Вернусь.
   - Не будут они орать. – Барта потянула его за собой: - И так уже опозорились…
   Барта и Канно вышли на широкую, хорошо натоптанную тропу, и Барта уверенно по ней двинулась быстрым шагом. Теперь луна стала их союзницей. Через час с лишним Канно с опасением спросил Барту – не устала ли она? Та лишь отрицательно помотала головой, и они шли дальше, пока Барта не свернула у ориентира, согнутого дерева, и они вышли на другую тропу, и спустя ещё пару часов, уже в рассветных сумерках поднялись на заросший деревьями холм.
   - Всё. Нам надо отдохнуть. – Барта бросила одеяла и села на них, прислонившись к стволу сосны и вытянув ноги. Стянула сапоги.
   - Хорошо. – Канно осмотрелся, выбирая место для привала. - Сейчас я нарублю лап с ёлок и отлежимся немного. Куда мы идём?
   - На Полдень. В другую сторону. Почти вдоль Большого Хребта. Не переживай, я знаю здешние тропы и дороги. Вот под этой громадиной, с другой стороны, было хорошее логово. А, внизу, в тех кустах – родник. Клятый Ильвас нам все карты спутал. Предлагаю сутки отлежаться здесь, пока все, у кого есть желание нас ловить, к Восходу от деревни бегать будут. Завтра утром мы двинемся, и я выведу тебя к Длинному распадку. А, дальше поведёшь ты. Найдёшь дорогу?
   - Найду. Мы шли теми местами. Распадок тот помню. Там Старый Тракт идет как раз. За него зацепимся и пойдем.
   Канно подготовил место, чтобы отдохнуть. Барта устроилась на одеялах, а Канно подтащил ранец, прислонил к огромному дереву заряженное ружьё и принялся вдумчиво разбираться с содержимым ранца. Сам ранец – похоже, что «босяцкий подгон» от имперский егерей. Удобный. Можно много натолкать внутрь и подвесить снаружи. Походные фляжки - две с водой и одна, маленькая – с крепким самогоном. Егерские котелки – один побольше, с крышкой-сковородкой, и в него вставлен второй. Поменьше. В второй вложен мешочек с крупой, чтоб месту не пропадать. Еда… много еды. Ещё припасы для перехода. Туесок из коры с принадлежностями для ухода за оружием, запасными кремнями и мерными стаканчиками для пороха и дроби. Рог с порохом. И, ещё порох про запас в плоской жестяной коробке. Мешочки с дробью и картечью. Закончив, Канно устроился рядом с Барталиной.
   - В боковом кармане ранца – карта. Забыла тебе сразу отдать.
   - Это хорошо, что карта есть. Барта, кто тебя собирал в дорогу? – Канно по осмыслению собранных в дорогу провизии, снаряжения и оружия, уже не верил, что Барта могла сама так собраться в дорогу без чьей-то помощи. Помимо ума, в котором Барталине не откажешь, здесь нужен был опыт бывалого ходока по лесам.
   - Сама собиралась.
   - Давай, между нами, не будет тайн, хорошо?
   Ночной переход у них получился хороший, от Барты он такого не ожидал. По телу раскатывалась приятная истома. А, ещё – он был свободен. А, ещё рядом лежала красивая девушка. Его будоражили тепло и запах молодого, сильного девчачьего тела. Канно прогнал неуместные желания и повторил вопрос.
   - Так, кто тебя собирал? Там очень хорошо всё подобрано. Барта… я готов побиться об заклад, что у тебя нет опыта для такого дальнего перехода по лесам. Ты превосходный ходок, отлично знаешь местность вокруг деревни, но… прости, тут нужен хотя бы мой опыт службы на фарнейской границе. Не поверю, что у тебя такой есть. И, кто помог тебе тащить ранец и снаряжение? Ты впорхнула ко мне с этим всем свеженькая, будто только что за порог баньки шагнула и налегке до дома прошлась. Хотя, если прикинуть расстояние, которое тебе надо было пройти быстрым шагом, и вес принесенной тобой поклажи – ты должна была хоть немного устать и припотеть. Примерно, как сейчас… А, кисонька моя?
   - Не твоя. Не обольщайся раньше времени. Извини, горячей ванны мне не приготовили, так, что потерпи. Или отодвинься…
   - Не-а. Мне нравится. Ты – настоящая. Живая. Сильная. Не какая-то надушенная и намазанная жеманная кукла. Можно я тебя поцелую?
   - Нет.
   - Хорошо. Кто тебя собирал в дорогу?
   - Можешь поцеловать…
   - Барта… Ты такая славная… Только тайн быть не должно, хорошо?
   - Мой дядя. Рино Булвер. Я честно сказала ему, что хочу убежать с тобой. Он не мог мне отказать. Он помог мне всё донести до мостика и потом поднял его, чтобы никто тебя не хватился. Не помогло – Ильвас, тварь, выследил.
   - У мастера Булвера там сейчас не будет неприятностей?
   - Нет. Если б Ильвас не сунулся, то там вообще бы просто утром поорали друг на друга, а потом дядя хороший стол для всех накрыл, и всё бы позабылось. А, теперь Ильвас воду мутить начнёт. Кто-то может его поддержать и в погоню пуститься, счеты с тобой сводить. Этому дядя помешать возможно не сможет. Нам теперь надо осторожнее быть.
   - Будем. Спасибо мастеру Булверу за то, что он для нас сделал. Хороший он дядька…
   - Хороший… у меня нет никого кроме него и тётки Мары… Ещё тётка Тамра в Гарвае…
   - У тебя теперь есть я. А, у меня есть ты. В Гарвае - тётка, говоришь? Я там службу начинал. Рядовым в полку Синих Арбалетчиков. Может, мы даже с тобой тогда виделись.
   Барта тихо рассмеялась. И что-то ещё принялась рассказывать, а Канно вдруг почувствовал, что засыпает. Но, ещё слышал, как Барта ещё что-то рассказывала, потом замолчала, уткнулась ему в плечо и уснула. Канно понимал, что хорошо бы одному из них бодрствовать, пока другой спит, но уже ничего поделать не мог. На душе вдруг стало очень спокойно. Ну, и пусть их тут найдут, в охапку…
  Поцеловал он Барту только когда они проснулись и собрались было вставать, чтобы приготовить суп или кашу. Потом Барта улыбнулась и провела рукой по его щеке:
   - Колючка ежовая… исколол девчонку нецелованую.
   - Прости, - виновато улыбнулся Канно: - надо было взять с собой Хромого Мармо с его бритвенными принадлежностями.
   - Хорошо, что хоть зубную щётку не забыл, аристократ несчастный. – хихикнула Барта, поднялась и полезла в свою сумку. - Держи. Приведи себя в порядок, утром будет некогда.
   - Откуда у тебя такое? – Канно принял в руки отличную бритву.
   - Позаимствовала у дяди. Не спросив. Я не могу себе позволить выйти из леса к людям в обществе бородатого разбойника.
   - У дяди? Ничего ему не сказав? Барта… вот теперь за нами точно погоня.
   - Брейтесь, любезный Канномар. Чтоб убили сразу. Без мучений.
   Время для побега было выбрано очень удачно. Лучшее время для перехода по лесам чартушских предгорий. Стояла тёплая и сухая погода. Хищное зверьё сытое, и не интересно на тебя охотиться ни волкам, ни горным львам и кошкам помельче. Словом, прогулка, а не переход. Только не осилили бы они его, не воспитывайся Барта время от времени в Чартуше, а Канно - не пройди он по юности школу лесничего Карта Биргора, и не хлебни лесов на Фарнейской границе.
   Пару раз, правда, пришлось понервничать. Первый - когда пришлось обходить разыгравшийся лесной пожар. Второй – наткнулись на отпечатки огромных кошачьих лап редко встречаемого здесь тигра-саблезуба. На Барталину они произвели впечатление. А, Канно, после пережитой им встречи с гребневиком - напрягли, но не ужаснули. Ну, подумаешь, кошак-переросток. Ну, и что, что из пасти клыки, длиной в ладонь свисают. Он, хоть, одной крови с тобой, тёплый и пушистый. Говорят, даже мурлыкать умеет - листья с деревьев сыплются. С Баркая забрел, гуляка, так то там они живут. Вместе с лохматыми слонами и носорогами.
   Голодать не пришлось. Ранец, принесённый в ту ночь Барталиной, был набит провизией. Походной. Нажористой и долго хранящейся. В лесах хватало птиц. Пару раз побаловались свежепойманной рыбкой, когда выходили к реке и какому-то озеру. Ещё Канно улыбнулась Удача, и он завалил кабанчика-подсвинка. А, вот встречаемых лосей и косуль Барта запретила обижать строго-настрого.
   У Канно и мысли не было выходить на Большой Новый тракт. Слишком уж изрядный крюк получался. Он, как и задумал поначалу, держался тракта Старого, и в основном - троп рядом с ним. С некоторыми из них он уже свёл знакомство по пути в горы. Несколько раз они выходили на сам Старый тракт, и на удивление своё находили там совсем свежие следы людей, лошадей и повозок. Вряд ли это была погоня за ними, но людей вокруг, похоже, было куда больше, чем ожидалось. Увидев такое в очередной раз, озадаченные Канно и Барта остановились на ночлег неподалёку, разбив лагерь в укромном месте. Никто поблизости ночью не шарахался, но, сидя у костра Канно заметил, что Барта проснулась, и лежит, молча и с открытыми глазами.
   - Барта… что случилось? – он потянулся к ней и накрыл ладонью её ладонь.
   - Странно… я спала, снилось что-то… не помню только, что именно… вдруг… впечатление, что изменилось всё. Всё вокруг нас. Необратимо. Точно возница на другую дорогу свернул. И уже нельзя вернуться и что-либо изменить.
   - Будем считать, что изменилось в хорошую сторону, - тихо рассмеялся Канно, - На этой другой дороге нас ждут счастье и удача.
   - Если бы… какое-то чувство тревоги и обреченности.
   - Прекрати, хорошая моя. Всё будет добром. Отдыхай, спи спокойно.
   - А, ты?
   - Я, как обычно, завтра утром высплюсь, пока ты суп готовить будешь.
   - Глупенький. Я же не полдня его готовлю. Я боюсь, что ты у меня как-нибудь свалишься с недосыпа, и будешь спать семь дней и семь ночей, как какой-то былинный богатырь после очередного подвига, а я буду прыгать и скакать вокруг с топором, отгоняя волков, и тигров с кошками.
   - Ну, ты же сама у меня настоящая боевая кошка. – рассмеялся Канно.
   - Льстец противный, - Барта тоже тихо рассмеялась и обхватила его за шею: - Кошка хочет ласки. Я хочу по-настоящему. И ты будешь первым моим мужчиной.
   - Прямо здесь? Без благословления Храмовника?
   - Да. Лесной Дух наш Храмовник. Вековые сосны наши свидетели…
   Потом, и в эту, и следующие ночи они спали вместе, наплевав на возможные опасности. Не сказать, что они расслабились, скорее наоборот – удачно встроились в окружающую их действительность. Сами стали частью леса. Привыкли чувствовать всё, рядом происходящее, шестым чувством ощущать чьё-то присутствие рядом, а пробуждение от чуткого сна происходило мгновенно. И оружие – всегда было под рукой. И готовность немедленно пустить его в ход – тоже присутствовала. А, переход их тем временем заканчивался. Они выходили во вполне обитаемые и ранее места и, хотя по-прежнему соблюдали осторожность, готовы были к встрече с охотниками или контрабандистами. Однако, увиденное ими на прогалине, хорошо просматриваемой с холма, где они остановились, их снова озадачило.
   - Смотри. – Барта указала в сторону прогалины, по которой цепочкой шли люди и вьючные лошади. Люди были в разнообразной, штатской одежде уместной более на городских улицах. Их было много. Слишком много для контрабандистов, не говоря уж об охотниках.
   - Бутылка «Старой Башни» против пары старых портянок. – Канно с интересом смотрел на караван: - Это никакие не контрабандисты, и не разбойники. Мужчины… есть в годах, женщины, дети.
   - Куда они идут?
   - Они пересекают границу, избегая людных мест. Возможно, не слишком удачно срезают угол и идут на Большой Новый Тракт. Три… а, для таких ходоков – и все четыре недели пути по нему, и они выйдут к Таёжному. Довольно большой имперский город в пограничье. Но, скорее всего… помнишь, мы видели на Старом тракте следы карет и телег? Скорее всего они идут туда. Пересядут на повозки и отправятся далее.
   - Интересно…
   - Очень. Но, догонять их и расспрашивать нет желания.
   - Поддерживаю. Слышишь? Ручей…
   - Ага. Где-то внизу под откосом сзади. Сейчас проверю. Давай на отдых располагаться. Место удобное, нас тут в зарослях не заметят, здесь не хожено, и нашего дыма на той тропе не почувствуют. А, дело к вечеру. Часа через два смеркаться начнёт. И переход сегодня тяжелый получился. Предлагаю здесь отлежаться и рано утром идти дальше.
   Барта кивнула головой, и они уже отработанно разбили лагерь для ночёвки. Канно развёл костёр быстро спустился к ручью – принёс свежей воды во флягах, заодно осмотрелся. Также быстро вернулся назад – оставлять Барту одну, даже у костра и с оружием было всё же страшновато. И принялся готовить суп. На дне котелка побольше, который использовали для готовки, натопил мелко порезанного сала с мясными прожилками и, и бросил туда уже слегка размоченные лук и морковь – мешочки с ними, мелко нарезанными и засушенными оказались в приготовленном для них с Бартой ранце. Заранее достал ароматный сушеный листик лавра и положил его так, чтобы был под рукой. Барта приготовила в маленьком котелке порцию пшена для супа, с улыбкой махнула челкой в сторону ручья. Канно снял с огня котелок и взял ружьё. И терпеливо охранял девушку, пока та с наслаждением плескалась водой и промывала пшено. Потом быстро умылся сам, и они вернулись к костру.
   - Сколько нам осталось идти? – Барта высыпала пшено в котелок над костерком.
   - Устала, любимая моя? – Канно прикоснулся губами к щеке девушки. – Какая ты у меня молодец, такое путешествие осилить. Мы можем взять Полуденнее и послезавтра выйти к крепости Высокая.
   - Что нам даст Высокая?
   - Отдых. Тебе нужно наконец отдохнуть, а там должен быть угол для бродяжничающих нищебродов вроде нас. Приведем себя в порядок. Только нас могу там уже ждать друзья Ильваса.
   - Сомневаюсь, что за нами кто-то гонится. Но, если мы сразу пойдём в Лесной?
   - Ещё два дня пути. Так и будем держаться Старого тракта. В Лесном, если что, нас труднее будет заметить. На счет отдыха с комфортом… даже не знаю. Денег, сама понимаешь, нет. Разве, что ружьё продать, или ограбить кого встречного.
   - Оружие у тебя не отнимешь. А, вот в том, что ты способен на разбой, я почему-то не сомневаюсь. Но, не надо. Не сейчас, по крайней мере. Немного денег у меня есть.
   - Недостойно для мужа рода высокого быть на содержании женщины, пусть и трижды любимой.
   - Ой, всё… понесло…
   - Я шучу. М-м-м…  - Канно осторожно отхлебнул с ложки горячего варева: - Никогда не приедающийся густой баркайский суп с пшеном…
   - Вообще-то это чартушская жидкая каша. Пшенная, с луком и салом.
   - Суп.
   - Каша… - Барталина тоже запустила ложку в котелок. – Вкусненько.
   - Сколько трактиров, где собираются чартушские пастухи и баркайские лесорубы, разнесено вдребезги из-за споров на эту тему. По возвращению в город мы тоже обязательно продолжим нашу увлекательную дискуссию. На уютной кухне нашего маленького домика. Или в каком-нибудь заведении.
   - По возвращению в город, для начала - у меня с этого кашесупа попень ни в одно платье не влезет.
   - Не смей наговаривать на нашу красоту. После наших долгих переходов и бурных привалов мы с тобой в отличной форме. Ничего лишнего. Но, если что-то пойдет не так, мы закажем тебе новые платья. Или будем питаться в заведении мастера Калвера «Золотой якорь». Изысканные рыбные блюда, располагающие к стройности фигуры. Или в «Тонкой талии» у мастера Веркаса. Кухня для желающих похудеть и поправить своё здоровье, подорванное ранее безудержным обжорством в «Достойной трапезе» через два дома на той же улице. 
   - На какие шиши нам всё это счастье, позвольте поинтересоваться? Платья, домик, дорогие кабаки для эпатажных бездельников.
   - Ну… я полагаю, что проявленные мной во время экспедиции отвага и усердие во имя королевства – будут по достоинству оценены.
   - Ты же слышал – королевства то вроде как уже и нет…
   - Есть что-то другое. Да и наплевать… я уже вознаграждён за свои отвагу и усердие…
   Чем меньше идти им оставалось, тем больше создавалось впечатление, что навстречу им идёт всё больше и больше народу. Когда они снова приблизились к Старому Тракту, присутствие здесь людей в значительный количествах стало совершенно очевидным. Как-то раз, они замерли будто вкопанные, уловив непривычные для леса запахи.
   - Стой. Ты чувствуешь? – Канно повернулся к идущей сзади Барте: - Запах… недавний костер и еда. И ещё что-то… не могу сообразить.
   - Действительно. Костёр. И не только костер. Духи. Не могу сказать точно, что это такое, но чувствуется тонкий букет не из дешёвых.
   - Не сообразил, чутьё слабее твоего на эти вещи…
   - Тебе такого чутья на эти вещи - совсем не надо. – тихонько хихикнула Барта.
   - Так. Я всё понял – это и есть ваша девчачья чуйка на чужие духи, сулящая великие скандалы с громом, молниями и безжалостным побитием посуды.
   - Да.
   - О, ревнивая моя Лесная Кошка.
   - О, коварный мой Хитрый Лис. Небеса мне в свидетели, бойся гнева Лесной Кошки. Оставь навсегда свои блудные мысли, заключая союз со мной до конца дней наших. 
   - Клянусь тебе в верности своей до конца дней наших, да будут они долгими. Не опозорю наше ложе срамными…
   - Хватит гнать, лисёнок. Откуда так воняет?
   - Это кто-то на тракте.
   - До тракта ещё далеко должно быть…
   - До Нового тракта. Ты забыла про Старый. Мы примерно с полудня идем совсем рядом с ним. С подветренной стороны. Просто здесь тропа хорошая, и всё просматривается на предмет возможных сюрпризов, вот я и не тороплюсь с неё сходить. А, там, на Старом тракте всё заросшее было, мы шли им сюда…
   У Канно снова защемило вдруг в груди – вспомнилась дорога в горы этим трактом. Он бы даже нашел места их стоянок при желании. Все были ещё живы и полны надежд. Сейчас он возвращался один из всей команды. Зато с ним было настоящее Сокровище. Не какая-то покорённая вершина, или пыльный артефакт былых времён. Он посмотрел на Барту - Сокровище его снова покрутило вздернутым носиком:
   - Ага, и в зарослях этих кто-то на себя духи льёт вёдрами. Интересно – кто?
   - Пока не знаю, но обещай не делать так в будущем, как они сейчас.
   - Жалко тратить деньги на духи для любимой женщины? Скупердяй… жадница…
   - Нет, просто ты мне больше нравишься настоящая… помнишь, после озера, а?.. Такая вся… Барточка такая… Спинка тонкая… Попочка упругая…
   - Стой… дурак… не сейчас… нашёл время…
   - Хорошо. Может на пикник кто-то выбрался?
   - В эту глушь? Ты с ума сошёл?
   - Почему – я? Может – они? Всё, пошли смотреть.
   Они вышли на Старый тракт, и замерли в изумлении от увиденной свалки брошенных карет, повозок, сундуков и вещей.
   - Ох, ты ж ёлки зелёные. Это не пикник… это какое-то городское гуляние. С дракой и погромом… - вымолвил Канно, обозревая кареты на поляне и горы хлама на обочинах.
   Одни экипажи стояли ещё целёхонькие, другие были уже изрядно ободранные, третьи – торчали в кустах обглоданными остовами. Вещи были разбросаны там и сям, многие сундуки были разбиты. Очевидно, одни здесь бросали здесь всё лишнее и уходили в сторону границы налегке. Другие – приходили и мародёрили брошенное.
   - Так и есть, люди бросают повозки здесь, переходят границу, и снова садятся, только уже на другие повозки. – подбил итог увиденного Канно.
   - Следов повозок там было куда меньше, чем здесь. Как думаешь, сколько людей остаётся в лесу обобранными?
   - Не знаю, сколько именно, но в таких делах это неизбежно. Кто-то обязательно остаётся под кустом.  Барта… туда ли мы с тобой идём? Люди-то из Варсома бегут…
   - Давай, сначала разберёмся, что там происходит.
   Через два дня они были в Лесном, где подобных им бродяг было больше, чем местных жителей. Перекусив в людном трактире, недолго побродив по улицам небольшого города в поисках подходящего постоялого двора, и по возможности общаясь с встречаемыми людьми, они неожиданно вышли к маленькой площади, вымощенной булыжником, в отличии от остальных улиц с деревянными тротуарами. Осмотревшись, присели на лавку. Настроение теперь у обоих, после всего услышанного о делах, происходящих по городам и весям Варсома – было, мягко говоря, не очень. Канно первым решил подбить промежуточный итог их путешествия.
   - Приплыли тапочки к обрыву. По ходу – зря мы с гор спустились, там спокойнее было.
   - Что делать теперь будем?
   - Хватит у нас денег на мешок соли? Вернёмся назад и скажем, что за солью бегали.
   - Шутник. Солью у нас торгуют братья Ханг. Они такого могут не понять, и их много.
   - Сдаётся мне, что здесь нас быстрее не поймут. И их – ещё больше.
   - Назад дороги нет.
   - Тогда только вперед. Смотри… - Канно кивнул головой, указывая на храм Творца Всевышнего по правой стороне площади, непонятно сколько веков назад построенного, и более напоминавшего крепостное укрепление. – Куда мы с тобой выбежали…
   - И тётенька на крыльце, как и ранее, приторговывает всякой сопутствующей мелочёвкой.
   - Пара браслетов для нас у неё наверняка найдётся. А, свидетели – необязательны.
   Браслеты нашлись, только были они совсем простенькие. Может и к лучшему, денег у них пока всё равно было – курам на смех. Канно отворил дверь, способную украсить городские ворота, и они вошли в зал, где оказалось неожиданно светло – солнечный свет падал откуда-то сверху. При виде встретившего их храмовника Канномар и Барталина как-то неосознанно притихли и присмирели, будто нашкодившие дети. Храмовник был уже в годах. Но, очень крепок и внушителен на вид. Очень. Не хватало разве, что Посоха Главного Королевского Судьи в руках. Впрочем, посох-то в углу присутствовал. Конечно, не Королевского Судьи, но тяжёлый и тоже весьма внушительный на вид. Пригодный и для долгой дороги, и для хорошей драки.
   В храме кроме их троих, похоже никого не было. Храмовник выслушал молодых людей, ни говоря ни слова взял у них дешёвые браслеты, посмотрел сначала на них, потом на Барту и Канно, и вдруг улыбнулся и протянул браслеты назад:
   - Подождите… оставьте свои браслеты на память, у меня для вас есть кое-что поинтереснее…
   Барта и Канно переглянулись и одновременно пожали плечами. Канно обнял девушку и поцеловал её прежде, чем вернулся храмовник. В руках его были ещё два браслета. Да каких! Бабушку твою… беглого взгляда хватило Канно, чтобы прикинуть стоимость внезапного подарка - на них можно было бы прикупить любую половину обнищавшего и обветшавшего замка Вир-Хогардов в то время, когда он его покинул.
   - Возьмите. Носите на Счастье. Идёмте, встаньте здесь.
   Канно успел внимательно рассмотреть подаренные браслеты, и обомлел… тот браслет в руке Барты, который она должна была надеть на его руку… это был тот самый браслет… из морока, насланного тёткой Марой, только без витиеватой надписи высоким слогом о прожитых вместе в любви и согласии пятидесяти лет и зим.
   - Обменяйтесь браслетами.
   - Давай вот так… - Барталина с хитрой улыбкой первой защёлкнула на запястье Канно сначала дешёвенький браслет, а потом, выше по руке, дорогой подарок храмовника: – Так надёжнее. Чтоб ты не дурил…
    - Будьте счастливы, дети мои. – рассмеялся храмовник и обнял их.

***
Примерно 400 лет ранее. Замок Фрайгор.
 
   Тальго стояла у зубца на верхней площадке башни замка и смотрела вдаль.
   - Тальго! – окликнул её поднявшийся наверх Кон.
   - Испугался? – улыбнулась она в ответ: - Не переживай, прыгать вниз я не буду. Мы должны пройти путь до конца, каким бы он не оказался. А, ты, оказывается, снова пролил кровь? Когда ты остановишься?
   - Прости… - Кон подошёл к девушке и обнял её: - Как-то… вроде и начинали с ним вместе, а потом, чем больше я на него смотрел – тем большей дрянью он мне виделся. Я шмальнул в него с расчетом напугать, чтоб он своего коня обгадил… а, получилось вот так.
   - У тебя всё получается только «так». И с Таркесом – тоже.
   - Вот уж этого дурака я точно убивать не хотел. Мне было достаточно его позора, и я бы устроил позор этой неповоротливой туше. Пошёл ему навстречу и согласился драться по его условиям. Даже когда он достал принесенный против уговора кинжал и принялся совать мне его в ногу – я лишь отбросил его руку с кинжалом, а он дёрнулся и наткнулся на приставленное к глазнице лезвие. Через пару часов его не стало. Он действительно был готов меня убить, непонятно только – с чего вдруг так вызверился. В поединок насмерть. Глупо.
   - Глупо. После того, как вы договорились о поединке на утро, и ты ушёл, я поднесла Таркесу и его компании кувшин «рокнейского». Щедро разженив вино ядреной ячменной перегонкой. Они нарезались до такой степени, что один из его приятелей ночью пробовал луну из лужи вылакать. Думала, Улмар поутру будет не в силах выйти, и вы разойдетесь худым миром. Получилась худая ссора. Я тоже так и не поняла, отчего и зачем он тебя оскорбил? Да ещё при короле, и так, что спустить уже никак нельзя было.
   - Не знаю, Тали. Выплеснулось, наверное, у него, что внутри сидело. Эти люди, полагающие себя «достойными по рождению» меча, воинской славы, благостей и милостей, меня ненавидят. За то, что я был удачливее в бою, был ближе к королю, умел выкрутиться из гиблого дела и не боялся за него браться. Ненавидят за хорошо обученную латную пехоту, в которой несколько лет служат за земельный надел, или за оплату. И лучшие отряды которой мы приноровились добрасывать до места боя верхом или на возах. Они в добротной броне. Умеют работать топором, алебардой, молотом, мечом, удержат в руках арбалет, появляются там, где их не ждут, или раньше, чем их ждут, и вступают в бой свеженькие, а не с утомительного марша. И умеючи выносят «достойное рыцарство» с поля боя на пинках и алебардах. Я их в ответ презираю… вот видишь – у меня на них тоже накопилось и выплеснулось…
   - Может быть, ты просто завидуешь им? Потому, что ты не с ними? Они ведь держатся друг за друга. Продвигают друг друга.
   - Нет, не завидую. Я не хочу участвовать в таком блудняке, как они затевают. Они хотят утвердить высокое сословие «достойных». С приставкой «Вир» к фамилии и даже своим «высоким» языком, который не будет понятен быдлу… как они называют тех, кто выращивает хлеб, строит дома, делает оружие. Они ведут себя как злые и балованные дети, дорвавшиеся до золота и возможностей справлять свою дурь. Это всегда принято было – награждать землицей за службу, но сейчас в «награжденные» лезет целая орава, зачастую, службе отношения не имеющая. И решать, кого награждать и в каком количестве будет уже сам Совет, а король – только утверждать его решение. Плохо не то, что последние выдвигаются в первые. Плохо, если эти последние – действительно последние во всём. Я уже догадываюсь, во что всё это выродится спустя годы, и что в итоге ждет построенное нами королевство…
   - Рино Чаддак… которого ты убил… он действительно твой знакомый с юности?
   - Вместе оказались в дружине барона Пальпа. Ну, и сблизились мы тогда с ним. Уж не знаю... то ли действительно дружба была, то ли вдвоём от дурака одного здорового легче отмахиваться было. Был там такой, Олмер Торбек. Цеплялся ко всем и по любому поводу. От него и старослужащим спуску часто не было – любой под раздачу угодить мог. А уж молодым – и говорить нечего: только успевали плюхи отхватывать и унижения пригоршнями жрать.  В отличии от ещё двух юнцов, нас с Чаддаком из щенков почти сразу в волчат перекрестили. Унижать мы себя не позволяли никому, драться умели, а когда драку на кулаках вывезти не могли - за ножи хватались. Наказание от командира принимали спокойно. И посекли нас разок-другой, и в карцер запирали. Хотя какой там карцер – сарай старый. Зимой на долго не сажали, а летом – удовольствие одно. Нам обласканные ранее бабёнки ещё и еду туда таскали. Словом, шальные были, дурную славу парней, на голову отбитых, приобрели. А, главное – оба работе воинской учились охотно, и учение в толк шло. Я тогда из арбалета стрелял много. Хорошо стрелял, но стрелком не стал – топором, мечом и алебардой ещё лучше получалось. Словом, уважать нас начали. Даже Торбек, с подлипалой своим, Лонсом Ларгоном, лишний раз не подкатывали с издёвочками своими. Особенно после того, как Лонсу я в рыло насовал, под горячую руку...
   - Тигрёнок дикий… - улыбнулась Тальго. – Попробуй остановиться, когтями не размахивать…
   Они вернулись в покои, но Тальго вскоре удалилась к баронессе, а Конмар сидел в кресле и смотрел на угли в камине.
    Первым его серьёзным испытанием стала заваруха с бароном Тайво Паргом, которому не давали покоя лавры беспокойного отца, знаменитого Кетмара Парга. И Тайво затеял войну с Кунто Тутметом, который уже не скрывал своих намерений создать королевство, принудив других баронов к вассальной клятве. Да ещё прям по зиме затеял, до лета не откладывая. Тайво искал приключений в землях Тутмета, и нашёл их там. Неплохо огрёб. По дороге домой Кунто Тутмет крепко его зажал за стенами городка всего в двух дневных переходах от его замка. Тем временем младший брат Кунтомара – Мармо Тутмет, вместе с Пальпом-младшим осадили сам замок Парга. И Кунтомар ждал его падения, чтобы, не разрушая городок и не проливая лишнюю кровь склонить Парга к капитуляции и принесению вассальной клятвы. Аргумент был бы весомый, только осада замка шла не очень неудачно. А, ждать до бесконечности было нельзя. Парг уже примеривался сделать рывок до родных стен – куда более высоких.
   Первый штурм едва не обернулся разгромом осаждающих, когда неожиданно вылетевшие из открывшихся ворот тяжёлые всадники наваляли бойцам Пальпа и Тутмета-младшего, уже раскатавшим губу на лёгкую добычу. Именно – на лёгкую. Мармо Тутмет уверял, что сколь-нибудь серьёзных бойцов в замке не осталось.
   И был всеобщий стыд, хотя лично к Тайвору вопросов быть не могло: остановить хорошо бронированного всадника, да ещё и заколошматить его до смерти – это вам не хлеба с маслом откушать. Кона, правда, самого едва там же не убили – видя такое безобразие в его сторону свернули ещё двое в броне от пяток до макушки, и он едва ноги унёс, шмыгнув внутрь выставленных в кольцо возов. Барон Пальп, и его капитан Джер Фартвег ситуацию переосмыслили, и устроили новый штурм, на всякий случай не особо посвящая Мармо в тонкости предстоящего дела. И дело обернулось успехом.
    Самое время было отправить к Кунто Тутмету гонца с известием, что поджилки барону Паргу подрезали. Отступать ему больше некуда. Можно делать предложение, от которого будет трудно отказаться. Только кое у кого, видать, иное мнение было на этот счет. Могущественный и удачливый Кунто Тутмет этому «кое-кому» нужен не был. Желательно - наоборот, чтобы Кунтомар как можно дольше с Паргом возился, и побольше крови пролил. И своей – тоже. Надо полагать, поэтому, вместо всадника на горячем коне в гонцах оказались Олмер Торбек и Лонс Ларгон, которых Конмар последние дни часто замечал отиравшимися возле Мармо Тутмета. Это Мармо их и приказал отправить. А, накануне, вечером, Кон стал невольным свидетелем, как он с ними довольно долго говорил о чём-то. Эта парочка тихонько похохатывала, а Мармо Тутмет нехорошо озирался, точно проверяя, не смотрит ли кто на них. Кона Тайвора они не заметили, но тот недоброе почувствовал. За хорошее дело так не разговаривают.
    И, у капитана Фартвега тоже, видать, чуйка подвох какой-то почуяла, и он отправил с ними Тайвора, парня молодого, но крепкого, шустрого и в деле себя с лучшей стороны показавшего – зря не гавкнет, мимо глотки не промахнётся. И донесения о взятии замка Парга были у всех троих, на всякий случай.
   В ночь мороз ударил. Не сказать, что лютый, но крепкий. Поутру, ещё затемно, они отправились – им дали лошадку, запряженную в сани-розвальни, на которых все трое и поместились. Торбек и Ларгон всё между собой уже, видать, всё решили, но и Конмар – тоже предполагал, в какую сторону сейчас дело вывернется. Так что, когда, спустя несколько часов, нечистая парочка перемигнулась, и Олмер Торбек с дружеской улыбкой потянулся к Тайвору, нож у того тоже был наготове. Убить своего противника сразу не удалось ни одному из них. Они сцепились на самом на краю розвальней, и то ли сами вывались, то ли Ларгон вытолкнул их на дорогу. Так и покатились они, норовя ножом противника порезать, и Кон ловчее оказался – раскроил Торбеку бедро, там, где защитой прикрыто не было. На белую дорогу кровь фонтаном брызнула, Торбек замешкался, и Кон добил его. И вскочил сгоряча на ноги, а Ларгон, чуть дальше проехавший, увидел, что другу его корочун пришел, хлестнул лошадь, да и был таков. Еще и посмеялся с саней над пустившимся было за ним Тайвором. Холодно было, а то бы, наверное, и задницу показал, штаны спустив.
   Делать было нечего, Кон ободрал с Торбека оружие и снаряжение, что с собой утащить можно было. Пошвырялся в мешке его, забрал съестное. Прихватил, не глядя, кошелёк с монетами, сунул свои обутые ноги в безразмерные войлочные сапоги Торбека, накинул поверх всего перемазанный кровью огромный тулуп, и пошёл по наезженной санями дороге.
   Зверье днём его миновало. В сумерках он остановился, приглядев среди деревьев место с утоптанным снегом и остатками кострища. Свалил деревце, развел аж три костра, перекусил и даже умудрился ночью подремать. Не замерз. Правда, прокоптился дымом так, что звери, наверное, шарахались поутру. Тогда же, утром, Кон вытряхнул в ладонь содержимое кошелька Торбека и обнаружил, что там две монеты золотые болтаются… а, где он их добыть успел – непонятно… И укрепились подозрения Кона в отношении Мармо Тутмета. Не должны были они, скорее всего, до его брата Кунтомара доехать. Ни один из трёх.
   Так оно почти и получилось – в лагере Кунтомара Тутмета Тайвор с донесением оказался первым. И последним. Лонс Ларгон сгинул бесследно. И вряд ли его волки по дороге съели. Конмар честно рассказал про случившуюся поножовщину и бегство Ларгона. Его выслушали, пожали плечами – знакомое в общем-то дело. Непонятно только, почему так криво и косо дело важное затеяли, и как таких придурков под него отрядили. Да и ладно, после разберемся. Конмару, получившему из рук барона Кунто Тутмета награду за сделанное дело, по уму откланяться надо было, но он проявил дерзость – попросил барона остаться с ним один на один, достал кошелёк Торбека с двумя золотыми, и рассказал про разговор родного брата Кунтомара с Ларгоном и Торбеком. Кунто Тутмет покивал головой – да, золото просто так не дают. И люди по дороге не пропадают. И крикнул Папашу Карта. Так Конмар с ним познакомился, и Карт на памяти Кона всегда был Папашей. Кряжистый, невысокого роста, широкоплечий, с руками невероятной силищи и пронзительным взглядом голубых глаз из-под бровей, напоминающих заросли кустов. Хороший дядька по жизни, даже добрый. К работе своей исполнителя наказаний при уже немалом войске Тутмета он относился именно как к работе, тяжелой, но нужной. И начали Папаша с Тутметом расспрашивать Тайвора вдвоём, стараясь увечий не причинить.
   С половину часа спустя, барон добавил Тайвору ещё пару золотых и велел молчать, как задница в гостях. Иначе всё всерьёз у Папаши Карта будет, а пока он тебя в порядок приведёт, в баньке попарит и отдохнуть устроит. Кунто Тутмет оставил Тайвора при себе, и держать старался поблизости. Безопаснее и проще было бы убить парня по-быстрому, а то вдруг ещё дёру задаст и язык распустит, но будущий король совсем уж до крайности всё не упрощал. И понравилось Кунтомару Тутмету, что парень все подвалившие деньги спустил на оружие и снаряжение. А, потом ещё и начал показывать себя с самой лучшей стороны. И Кунто Тутмет стал его «поднимать», а Тайвор ещё и Чаддака наверх потянул. Так у Кунтомара Собирателя и появились две верные зверюги. Чёрная и Белая.
   Восемь лет спустя Судьба свела Кона с Лонсом Ларгоном – угораздило того к Уртаму Хогарду наняться. Тайвор его узнал, дурака постаревшего, облезлого, при обозе отиравшегося и уже доставшего Хогарда своими косяками и руками шаловливыми, что норовили тащить всё, что на мгновение без присмотра осталось. Ну, и повесили его без долгих разговоров. Говорить с ним уже не о чем было – Мармо Тутмет утонул, купаясь в реке, полтора года спустя после тех дел, и король Кунтомар тему брата своего ворошить не любил.
   Но, это уже потом было. А, поначалу у Кунто Тутмета для Тайвора начались войнушка, за войнушкой, о которых и рассказывать-то не хотелось, ничего интересного там не было. О чём говорить?
   О переходах под палящим солнцем или дождём, снегом, в грязи по щиколотку и с грузом за плечами? Потом – верхом. Иногда – натощак, или на ходу жуя что-нибудь сворованное, реже - купленное.
  О том, как хрипят и мучаются те, что попали под стрелу или арбалетный болт? Как две стены сходятся друг на друга? О тесноте и давке, когда уже нечем дышать? Вдобавок – перегаром прёт от каждого второго. Кого-то вырвало. Кто-то уже в штаны наделал. Кровища потекла. А, потом начинается самое страшное. В самой этой давке «стенка на стенку» обычно не так много народу погибает. Погибают чуть позже, когда кто-то дрогнул, стенка сломалась… и пошла резня. Или не ломается никто, тогда одна из сторон после нескольких накатов просто заканчивается. Несломленной.
   Тайвору и такое довелось своей шкурой пережить, уже будучи капитаном, когда они перекрыли дорогу дружине и наёмникам барона Карсано, с самим бароном во главе. Это был последний аккорд в затянувшейся песне – кому быть королём иль князем на землях от Чартушских гор до моря-океана. Лоскутное одеяло баронств и вольных земель. От гор и тайги до земель на окраине мира, где получивший в наследство шикарное баронство придурковатый Олмер Вентор «захватил» дикие леса, принудил к вассальной клятве каких-то рыбаков с побережья и объявил себя князем Вентором при княжестве имени себя любимого. Желающих сшивать лоскутья воедино оставалось двое. У остальных уже отболело. И желание, и отбитые места. Кунто Тутмет хотел устроить королевство Варсом вокруг одноименных земель, со столицей в Двуречье, где сливались две немалые реки. После успеха Вентора Венторийского «княжество» уже не столь впечатляло, и кто-то напомнил ему о «королевствах» незапамятных времен и неизвестных земель. Рино Карсано хотел примерно того же, пусть и в виде княжества, и со столицей на Мартонском побережье. И князем видел, конечно же, себя любимого. Оба могли бы успокоиться, объявив себя князьями Варсомским и Мартонским, но хотелось большего. Точнее – всего. И, многие были готовы поддержать кого-то из них при удачном раскладе. Хотя для Карсано это был второй его заход на «княжество великое», и Кунто Тутмет уже вломил разок Карсано, но пощадил, оставив в живых. Сейчас Рино Карсано сделал всё, чтобы его, всё-таки, убили. Он повторно сунулся в это дело. Он лишь на словах заключил союз с достаточно могущественным бароном Пареком, который охотно давал обещания, но не спешил их исполнять. Многие были готовы поддержать и короля с королевством, и князя с княжеством, но не претендентов на эти титулы. Карсано, будто обезумев ломился на соединение с немалым войском Парека, а тот выжидал, чтобы присоединиться к победителю, и Рино Карсано оказался один на один с Кунто Тутметом, силы которого были куда больше, и прошли уже не одну кампанию. Люди, обкатанные войной, у Кунто были в достаточном количестве, не было понимания – какой дорогой из двух возможных Карсано пойдет.  Потому войско Кунто Тутмета пока замерло в ожидании.   
   Дорогу через Седые Гривы прикрыл капитан Чаддак, и людей ему дали много – Карсано ожидали скорее там. Но, тот всё-таки полез через гнилые места Волчьей Низины с непроходимой чащобой и болотами, через которые вела ещё одна дорога. Он пошёл по ней ускоренным маршем, выматывая своих людей, и у него почти получилось оставить в дураках Тутмета, но капитан Тайвор, бросив лошадей и повозки, нашёл проводника и срезал угол у Карсано под носом тропинками, через болото. Потерял троих бойцов, но успел провести небольшой свой отряд и занять позицию в самом узком месте меж двух топей.
   Идти на попятную, вернуться в свои земли и сделать вид, что пошутил – барону Карсано было поздно. Ему оставалось только идти вперёд.
   Тайвор хорошо помнил тот день. Как подбадривал своих строящихся пехотинцев. Как задержался у Ронго Хонвека, солдата-ветерана, возившегося со «шляпой железной».
  - Ронго! Опять вчера нажрался? Перегарищем несет на пару лиг! Задохнёшься ведь сейчас под своим тазиком.
   - Опохмелюсь целебными парами, мой капитан. – Ронго под хохот остальных надел шлём и глубоко его надвинул, так, что смотреть теперь можно было только через прорези в загнутых вниз полях «шляпы». А, Тайвор подошёл к Кетмару Пиверу, проверенному парню, ровеснику примерно годами, отвёл его в сторону и приказал отойти назад, чтобы остаться в живых, убедиться в том, что Карсано увяз и будет колотиться здесь до последнего, и нестись к Кунтомару Тутмету, чтобы доложить ему расклад. Уж он то сообразит, как теперь лучше Карсано за яйца ухватить. Потом взял алебарду и встал в строй со своими парнями. Которые вскоре почти все погибли.
   В наступившей тишине протрубил рожок, наконечники пик опустились, и парни Тайвора встретили и выдержали первую атаку. Потом вторую. На узкой полосе между болот Карсано не мог даже перестроить своих людей, потому гнал вперёд волну за волной в том же порядке, как шли колонной. Потом их засыпали арбалетными болтами, и следующая атака обернулась дракой всех со всеми. Потом была передышка… А, потом Кон Тайвор очнулся между мёртвыми от того, что с него сдирали поножи. Наёмник барона Карсано, горсетский арбалетчик решил опередить события. Только Тайвор умирать пока не собирался. Поножи нужны были ему самому, да и топор оказался под рукой, а горсетец вместо того, чтобы взяться за короткий меч, схватился за арбалет и заорал, призывая на помощь. Кон разобрался с незадачливым мародёром, и увидел, как Рино Карсано в хорошо заметном, алом своём плаще скачет по дороге назад с двумя всадниками. Потом уже Кон узнал, что кто-то из приближенных смог убедить потерявшего людей и время, и павшего духом барона бежать сейчас, чтобы попробовать вернуться ещё когда-нибудь.
   Тайвор схватил арбалет горсетца, сумку со стрелами и сумел удрать с поля боя, прихватив на память ещё два арбалетных болта, пущенных ему вслед и застрявших в очень кстати подхваченном щите. Спотыкаясь и продираясь сквозь кусты, Тайвор снова ушёл в болота. Той тропой, которой они сюда пришли, снова срезая изрядный угол дороги, по которой у него на глазах ускакал барон. За Тайвором не сунулись. Остатки дружины Карсано, бездарно угробленной под пиками и алебардами людей Кона Тайвора, приводили себя в порядок, чтобы прикрыть бегство своего хозяина, и по возможности сохранить свою честь. А, среди наёмников вообще не бывает дурных, чтоб в болоте тонуть.
   Кон Тайвор, той же обвехованной тропинкой, пару раз сам едва не слетев в трясину, вышел на дорогу, которой уходил Риномар Карсано. Барон то ли щадил своего коня, то ли понимал, что в живых его Кунто Тутмет всё равно теперь не оставит, и особо уже не торопился. И Тайвор успел его перехватить. Выскочив на дорогу следом за всадниками, он влепил арбалетный болт в спину барону и на подкашивающихся от усталости ногах снова ушёл в заросли. Один из спутников Карсано спешился и рванул за ним вслед, обнажив меч и грозя всеми возможными карами, а потом орал в болотине и проклинал Тайвора, пока не захлебнулся. Не было больше препятствий на пути Кунтомара Тутмета, Собирателя Земель, к вожделенному королевству. Взошла его звезда.
   Тем же вечером взошла и звезда Чёрного Кона, верного головореза на службе короля Варсомского. Звезда, оказавшаяся по итогу – тоже чёрной…