Банда бритоголовых или 100 дней до приказа

                Бездельника хлебом не корми,
                а дай порассуждать, да и в умении
                очернить других ему не откажешь.

                Леонардо да Винчи


   
    Ровно через пять дней после произошедший событий комбат решил собрать заседание. В приказном порядке явились все командиры, начиная от командиров взводов. Не пригласили только прапорщика Боргуна. Обстановка в кабинете комбата, на втором этаже штабного корпуса, была непростая. В воздухе нагнеталась напряженность, которую с молчаливого согласия комбата накручивал замполит, по кличке «Леха Тупой». Мнения по сложившейся ситуации разделились с самого начала. Если одна часть командиров, к которой относились в основном здравомыслящие офицеры, считала проблему выведенного яйца не стоящей и решаемой просто. Вторая часть командиров, к которой относились в большей части офицеры штабные, видели в сложившейся ситуации чуть ли не заговор, или по крайней мере угрозу авторитету командиров, не подчиненность, неуправляемость ряда военнослужащих и нарушение Устава.
    К первой группе относились офицеры, в часть пришедшие не так давно, и больше времени с бойцами проводившие на полигоне. Сами активно занимающиеся огневой и физической подготовкой. За что пользовались уважением у бойцов батальона.
    Ко второй группе «штабных» командиров относились офицеры, которые на полигоне бывали редко, а если и бывали, то в марш-бросках не участвовали. Приезжавшие на огневой рубеж на машине. Ходили туда-сюда. Раздавав противоречащие друг другу команды и, всегда следили за бойцами, как бы те, что не натворили, считая солдат главной проблемой в армии.

    Были и такие, которые держали «нос по ветру» и больше выслуживались перед комбатом и замполитом, поддакивая им по любому поводу, одновременно стараясь не ссориться с «полевыми командирами».
- Да нет, ну какой тут сговор? – перебил рассуждения об измене Советской армии Лехи Тупого начальник штаба Веревкин. Ему в поддержку кивал старлей Чупалов. - Ребята на огневой и на «физухе» пашут как все. Вопрос не в том! А если надо, то я завтра их всех на полосе препятствий проработаю! И доложу лично!
- А почему сложилась такая ситуация? – негромко спросил сразу притихшего замполита, никем не замеченный ранее и тихо сидевший в самом углу начальник Первого отдела.
    Не глядя в сразу ставшим красное лицо замполита, на вопрос начальника Первого отдела ответил ротный третьей роты, капитан Кощеев. Из его рассказа получалось вот что.
    Ситуация началась с того, что прапорщик Боргун, дежуривший по роте, после отбоя ворчал на «дедов», что мол совсем от рук отбились и на «тумбочке» сами дежурить не хотят. Ставят молодых солдат, а те засыпают на посту. А «деды» при этом ходят ночью на кухню, чайку попить и картошки пожарить. Да все бы ничего. К его ворчанию привыкли уже давно. Вредный был, жаден до имущества солдатского, да временами солдат прощал за порванные на стрельбище старые галифе. Выдавал другие, тоже старые, но целые, не рваные. Но тогда его почему-то понесло. Взял и брякнул в темноту засыпающего после отбоя «спальника» казармы: «Я вас, мамо..анные, если херней страдать еще будите, то на дембель всех налысо постригу! Прям на ротном крыльце! Поедите домой побритые как новобранцы!». После чего наступила тревожная тишина. И вот из этой тишины, из темноты послышался не громкий голос Сереги Трофимова «Ну хохол вообще обнаглел!». Все бы да ничего, если бы слова парня из Рязани не дошли до ушей уже почти ушедшего из «спальника» прапорщика.
- Кто там голос подает? Трофимов? – прохрипел Боргун.
- Ну я, старшина! И чего? – взвился «Трофим».
- Завтра с тебя первого начну! Машинку возьму и обстригу тебя налысо! – продолжал с хрипотцой прапорщик.
- Ага, пострижешь, хрен тебе! – тихо прошептал Трофим.
- Блин! На дембель спокойно не дадут уйти! – послышалось из угла третьего взвода голос «Малыша», Олега Малышева.
- Ага! А я ведь почти гражданский человек! – прозвучал негромко еще чей-то голос из темноты.
    В «спальнике» начался гул голосов. Кто-то ворчал на старшину за чинимый беспредел, кто-то ныл, что не дают поспать, а кто-то тихо хихикал в ладонь, наверное, представляя себе, как это все будет смотреться.
    Понимая, что обещанье побрить всех «дедов» наголо – перебор, прапорщик поостыл. Но тем не менее, выразившись нецензурно, пообещал завтра с утра всем устроить. Чего устроить не сказал. Со слов ротного на заседании, на утро такую идею он не поддержал, посоветовав давать наряды вне очереди. Но об этом никто больше не вспоминал дня два.
Самолюбие «дедов» и их авторитет среди молодежи был серьезно подорваны. Никто из «дедушек» не мог представить себя побритым наголо прапорщиком на крыльце роты, как он делал раньше с нарушителями дисциплины.
- Ну вот чё он докопался! – не унимался Трофим.
- Я ему не салабон, и стричь себя не дам! – поддерживал его «Фирдик», Фирдаус, татарин из района.
- Во-во! Чё делать то будем? – напирал на них двоих Малыш, дымя сигаретой.
    «Деды», собравшиеся за кустами у небольшого бассейна, загудели на разные голоса. Кто-то предлагал «забить» на все это, так как скорее всего все равно не пострижет. Кто-то, наоборот, подливал «масла в огонь», говоря, что лучше сам побреется налысо, но прапору себя брить не даст.
- Самим что ли бриться? – громко спросил Айдар Хайрутдинов. Высоченный парень, в плечах косая сажень, которого все звали «Хайрулла»
- Надо самим побриться на сто дней до приказа, чтоб Боргун не брил! – предложил «Малыш».
- А что? Верно! «Деды» других призывов так делали, обрастем за три месяца! – поддержал его Фирдик.
На том и порешили! Наголо, машинкой под ноль побрились все «деды» майского призыва, кому до приказа было сто дней. Были, конечно и такие, кто бриться не хотел, понимая, что идем на конфликт. И что за такое «прилететь» может. Но большинство решили, что или все или никто. Кто не побрился, тот не «дед» и тому «пахать вместе с салабонами». Побрился даже «Серый», командир отделения войскового питания. Хотя в казарме он появлялся редко.
Конечно, прапору «настучали», что «деды» побрились наголо и он был в курсе. Докладывать только не спешил. Через пару дней офицеры штаба стали сами замечать, что все бойцы майского призыва, «дедушки», ходят как один с бритыми головами. Вопросы начались к ротному Кощееву, тот к Боргуну. Боргун изложил свою версию происходящего, выгораживая себя. Но благо у Кощеева были свои «стукачи» в роте. И от них он узнал, что есть и альтернативная, не лицеприятная для прапорщика версия. Дня три-четыре пытались спустить ситуацию на тормозах, пока в роту не заявился замполит. Вот от него и пошла «волна». Он тут же потребовал всех побритых наголо построить. Долго раздувал щеки перед «дедами» и наконец выдал:
- Вы что? Банда бритоголовых! У вас что? Сговор? Сговор! Вы как могли Советскую армию так опозорить? Вы же преступники! Вас всех посадить надо под арест! Где комроты? Найти срочно и сюда его! – несло Леху. Он, как человек имеющий большой опыт говорить перед строем, сыпал не задумываясь одно обвинение за другим. Аргументы, что прапорщик сам хотел постричь, что предыдущие призывы стриглись и ничего, все это он не принимал и не слышал. Замполита несло, и уже слышались обвинения в измене Родине, развале Советской армии и предательстве. В конце концов, когда уже подошел ротный и как бы случайно подошел сам комбат, он выдал последнее обвинение – неподчинение командирам, протест, буза и анархия в роте. Кощеев молчал, улыбаясь ехидной улыбкой на худом лице. С «дедами» он никогда не мог общий язык найти, да и делами роты не любил заниматься. Подошедший комбат, как-бы не слыша конца обвинений замполита, спросил: «Ну что? Что наша банда бритоголовых сказала?». И заулыбался так, что стало понятно, кто ввел в обвинительный оборот название «банда бритоголовых» и почему замполит через каждое предложение повторяет его. «Деды», начали было говорить, что никакая они не «банда бритоголовых», с приходом комбата, поняв, что к чему упорно молчали, не поддаваясь на провокации замполита. Ничего не добившись, комбат с замполитом ушли, пообещав принять строгие меры. Напоследок замполит сказал: «В дисциплинарный батальон поедите все до единого! Не видать вам дембеля. Банда бритоголовых!». «Деды» кипели, но про себя. Никто в открытую не стал противоречить.
    После обеда «деды» собрались у бассейна. Страсти уже поостыли.
- Да ничё не будет, пацаны! – успокаивал всех Малыш. - Сколько раз такое было, попугают да остынут. Им это самим не надо. Нафига им чтоб в полку узнали? Наверно уж «настучал» кто-нибудь комполка!
- Да! – продолжал Хайрулла, - для них солдат пугать да авторитеты опускать любимое развлечение!
- Может и так! – рассуждал Малыш. – За два года не первый раз запугивают.
- Да что такого случи-и-илось? – включился в разговор «Персик», прибалт по фамилии Персидскис. – Устав мы не нарушали. Сами замнут!
- Ждать будем, что решат – подытожил Трофим.
Минут десять еще поговорили и разошлись, ожидая чем все кончиться.
А на заседании кипели страсти. Давно мнения офицеров так не расходились с мнением замполита. Это его очень злило. Он краснел пухлым лицом и брызгал слюной, поминутно вытирая рот платком.
- Они же это в знак протеста против командиров – почти кричал замполит. Мол командир сказал, а мне пофигу! Постригусь, пусть все видят! Замполит периодически оборачивался на комбата, как бы ожидая от того поддержки сказанному. Но тот молчал, глядя в окно, хотя именно он придумал всю эту историю.
- Товарищ майор, ну какой тут протест? Чему протестовать? – выступал начальник штаба, явно пытаясь сбросить накал страстей. – В том году, говорят дембеля тоже побрились, ничего же не было!
- Так они же сегодня против прапорщика, а завтра против майора пойдут, а потом, что? Против Советской армии будут? – не остывал замполит.
- Да куда они пойдут – вставил взводный Чупалов. – Мы их если, что по одиночке расколупаем! Вон кросс побегают и маму родную вспомнят сразу! Научим Родину любить!
- А что эти солдаты про офицеров говорят? - во внезапно повисшей тишине тихо прозвучал вопрос начальника Первого отдела.
- Ругают! – ответил замполит. Солдаты они вообще. В армии главная проблема. Стоит отвернуться, так они или напьются, или в самоволку сбегут или подерутся! – брызгал слюной замполит! А еще хуже – продолжал он, - неуставные взаимоотношения с молодыми солдатами! Всех бы их в дисбат!
- Да, если бы не солдаты, то в армии служить было бы гораздо легче – как бы невзначай проговорил в кулак взводный первого взвода Пачин.
- А по моим данным – вновь заговорил начальник первого отдела, - проблемы у них только с прапорщиком! Оно конечно, может и нехорошо вышло, но нарушения Устава то здесь нет. Они и в увольнительном могли постричься.  Вот и пускай Веревкин с Чупаловым им кросс устроят до стрельбища, ну, скажем в четверг. Повоспитывают, а заодно и тактику изучат! – предложил начальник Первого отдела.
После продолжительной тишины комбат сдержано спросил присутствующих:
- Ну что? Давайте так и решим. Закроем этот вопрос и разойдемся по делам. А докладывать по этому вопросу в полк, думаю, никому не нужно! – с явным нажимом подытожил комбат, поняв возможные последствия ситуации, если ее еще дальше раскручивать.
В общем, на этом история о банде бритоголовых закончилась бы, если бы в четверг, после кросса и тактики, на стрельбище приехал замполит и улыбаясь во всю ширину своего покрасневшего лица не сказал пред строем;
- Ну что, банда бритоголовых, научили вас Родину любить? То-то! А то придумали мне тоже! Всех бы я вас! – и уезжая помахал кулаком в открытое окно служебной машины.
Дня через два в штабе, поздно вечером в дежурство Чепалова зашел проверить как дела начальник штаба Веревкин. Среди прочего разговора Чепалов спросил:
- Николай Алексеевич, ну я человек новый, не опытный не понял, что это было с бандой бритоголовых то, может объясните мне?
- Да что тут объяснять, прикрыв дверь в коридор – понизил голос начштаба, - сами придумали сами повеселились, поразвлеклись, сами и прекратили. Когда коту делать нечего, он чего делает, знаешь? – спросил Веревкин взводного Чепалова.
- Да знаю я, знаю! – Еще в училище рассказали! – усмехнулся взводный.
Вот так! За сто дней до приказа было придумано, раскручено и после запугивания солдат закрыто дело банды бритоголовых. А волосы у «дедов» за три месяца и правда подросли. Так что на дембель они уехали с почти нормальными прическами, сохранив в памяти до смешного странную историю о банде бритоголовых.

20.55
13.10.2025