300 долларов США

300 долларов США

Во дворе уютного коттеджа известный городской адвокат Лабурин оттягивался на турнике, спорт жаловал со школы. А тут незваный гость…

– Вадимы-ч-ч, горюшко у меня. – В Кировограде матушка умирает, попрощаться бы надо по-христиански. А денег – кот наплакал, ё-моё.
– Почему у знакомых, друзей не берёте, кредит опять же? – Уже раз помог вам...
– Обежал по кругу, ноль; вернусь – рассчитаюсь с жалованья.
Такой хренотенью ошарашил с утра бывший вояка; голос хоть к ране прикладывай. Однако на скульптурном лице ни тени мысли...
– Хвалю, дело богоугодное – проститься. – Поклонитесь и землякам. Гроши без напоминаний,сучка и задоринки. Сказки Андерсена мне ни к чему. Сорока на хвосте при таранила весточку о гонораре... Подшофе более не являйтесь – абсолютно не одобряю. 
С таким напутствием  обрадованного визитёра довёл до калитки. Успокоил собаку-любимицу: рычала на гостя очень уж агрессивно...
Юрист «быка» вспомнил. Знакомил год назад "смотрящий"  за городом матёрый уголовник.В районном суде.
Алкаши-друзья без особых затей кликали увальня – "Петрович". Видный, в толпе местных аборигенов словно жар-птица в голубятне. До шестидесяти – как пешочком до туманного Альбиона; женщины на весёлого толстяка явно заглядывались. Однако имелась золотозубая жена-красавица с хребтов Тянь-Шаня снежных,по утрам в школу бегали два отпетых хулигана. Облагодетельствовало пенсионом военное министерство; трёхкомнатная квартира, гараж с тачкой – всё,как  у нормальных людей. Живи, радуйся, благодари Боженьку...
Лишь гадючьей червоточинкой томился: явно злоупотреблял  китайским спиртом. Общо: «закладывать» начал служа руководителем аптеки в гарнизонной больнице на ст. Мирной. Там наличествовал чистый спирт, 96 градусов! Безотчетный резерв командования обладал таки непонятной космической странностью – испаряться. И аптекарь на дури-ка рюмашку, а через быстротекущее время – махом глотал и стакан. А жизнь-сука без всяких рецензий издавна обосновала: спиртное ломает мужчин и крепче духом-здоровьем…
  ...Однажды ночью тёмной, при довольно загадочных обстоятельствах, склад медикаментов вспыхнул. Недоуменно округляя глаза жонглировал руками аптекарь; на вопросы командования, дознавателя, а затем и телерадиожурналистов–молчок. Шума и бестолковых разговоров – намного выше крыши. Списали наркотики, таблетки, бинты, йод по акту: можно запросто вылечить пол дивизии. Как исстари повелось: виновных ни – ни. Комиссия подписала бумаги не глядя. Заведующего аптекой с почётом (вручили медальку) отправили в иной гарнизон. На самую южную базу моря Лаптевых, поближе  чёрно-красивым тюленям…
Бутылка горилки  – ежедневная потребность для ветерана Севера. И, скандальный развод: жена к дряхлым предкам, школяры – с нею. Сбрендила баба: о ней отставной майор. Костёр  домашний отсырел и затух…
Затеял хохол опускаться в колодец жизни. Городок районный не очень большой,интимный, ежедневная жизнь,почитай, как на ладони. По старой дружбе с ним ещё здоровались. Однако всё реже-реже-реже...
В холостяцкой квартире спившихся людишек заметно прибавилось."Синюхи", браги – также. Донкихотская прыть замельтешила на санках с горки. Денег не хватало, сдал в аренду комнаты торговцам шмотками заграничного происхождения. Расчёт – спиртом из-за границы. Качество его документируют в ином месте…
Таким впервые увидел защитник отставника-аптекаря. Квелый, ыкает, ходуном трясутся руки. Паскудная жизнь, надтреснутая беззаботность... Слабые тени далёких жизненных воспоминаний. Однообразная нужда – пенсионная монета уходила на чёртов алкоголь. Месяцы – в однообразных запоях. Щетина, опухшее лицо, мешки под очами и заметные бисеринки пота на лбу.
  Без лупы  глянуть: беглец с Акатуевской  каторги…

Сутки летят курьерским. Длительный вояж отставника-пенсионера закончился. Хохол прятался лягушкой в болотной тине. Однако случайные встречи далеко не редкость, а проявление философской да и жизненной закономерности.
Денёк выдался ранним и молочно парным. На колхозном рынке столкнулись чуть-ли не лбами. «В зобу дыханье спёрло» у алкаша; шустренько желал проскочить с толпою. Фортель однако не удался. Крепкая рука выдернула из журчащего потока и бесцеремонно отшвырнула к гнилому забору.
– Удачно ли съездил,дружище?
– Можно ещё разок смотаться.
– Как там  наша  бывшая республика?
–       Не хило, ё-моё. – Могу поделиться скромными впечатлениями...
– Какой-то ты смурной. – Схоронил ли матушку?
– Жив-а-а,ещё меня переживёт.
– Чего ж огород без леса городил?
– ?..
– Истёк срок долга, майор...
        –       Отдавать гроши не буду, фигушки... И громко икнул.
–       Не выкобенивайся, бегемот, не дай умереть придурком.
– Грошей нема, ё-моё. Круглые, как у мыши глаза, заметались.
–       Окстись, безмозглая совесть! – На чужих холках кататься вздумал?
        Ну и ну...
– О, совесть! Отличное пугало от воробьёв...
А базар шумел и кудахтал, как сто цыплятниц. Окружив, укоризненно глазели  ёханые бабаи "на стакане". Набузяканные уже с утра загоготали гусями на весенней проталине.Отставник шаркающей походкой, но гордо в сторону бочек с вином и жарящихся шашлыков,без колебаний...            
– Петрович! – окликнул заёмщика. – Что,вновь забурлило море в рукомойнике?  Не та обстановка лезть в бутылку, дубина стоеросовая!  Бог не Тимошка – видит-таки немножко. Уясни это и бегом на фильм "Зорге в  морге"...
        "О, как мельчают людишки, – с грустной злинкой Вадим. – Офицер, слово, честь… Да раньше застрелился бы, не позоря фамилию. Тюфяк на деле... Решил юридическую историю без гонорара: заслужил вино с горчинкою. Поэтому от зла трудно избавиться – с ним надо жить: действие будет равно установке.  И на дворе, дай Бог, иная погода".

Разъезд авто загораживая возвышался жеванный годами мужичок. В донельзя заношенной майке, тренировочных китайских штанцах, чёрных очках. Сандалеты – на босу ногу. Людскую сутолоку, крики грузчиков, общественное мнение – не для него. Год, видимо, не стригся – это Мазай (кликуха), Бобров (фамилия). Неприкасаемая достопримечательность и экзотика города. Уголовный элемент  его  чтил, советовался. Сделал очень неслабый капиталец в бурных 90-х, впрочем, как и паспорт на чужую фамилию. Трёх классов школы хватало на жизнь с избытком. Очень понтист в некоторых  отношениях и ситуациях. Известен фразой: быть в СИЗО в такое время – западло… 
– Дружбан-то – протеже что отчебучил? – Придержал бы за штаны!
– Хамило Петрович, скурвился. – Косячит, паря, жалуются. Ты на машине?
– Естественно.
На удивление здрава идея: посетить утречком отставника-мудака, не сбежавшего ещё с любителями огненной воды.

... С опохмелившимся, тотчас воспрянувшим духом, Бобровым – покатили на редком в городе "японце".
Дедок вывел из квартиры лекаря-аптекаря. У кулёмы: "златая цепь на дубе том", шея толще головы, безобразный  живот. На пальцах грамм на сто золота. На ходу что-то чавкал, сморкался, хмыкал. Бегемот, однако!
"Заступник (про себя): вот же клиент, удивляюсь... Если теоретически: и  чего разевать рот, ядреный корень? Общество деградирует на глазах стопроцентно. Свобода явилась избыточной порцией озона, едва не разорвав у многих лёгкие. Осознали как волю Разина, Пугачёва, Болотникова. Снижение запретов отворило ворота наркомании, криминалу и иных пороков. Добавим сюда коррупцию, явную порнографию на телевидении, бредовую ложь власти. Обман, деньги – философия жизни. Интеллект и бизнес шустро драпает за кордон. Общество шатается старческим зубом"...
... Возле автомобильного чуда столетия (эксклюзивная "Тойота") завязался разговор. Скучливо-журчаще Вадим завёл беседу:
– Брал в долг "зелень" на поездку к матушке?
– Да, триста в долларах.
– Почему бы не отдать, язви тя в душу? Отвечай без прикрас...
– Грошей нема, ё-моё.
Из рта  мордоворота воняло братской могилой...
– А пенсия, чёрт тя дери? – Твоё, полоротый, слово офицерское, наконец! Извини за несовременное чудачество: фамилия! Разубеди копеечными сказочками, ё-моё твоё и наше!
Прислушиваясь, Мазай качал снежной головой, озвучивая хлопоты-заморочки буйных лет.
Пенсионерки-бабули из современного дома живо реагировали на беседу. Затем любопытство упало;скамеечные курлыканья обо всём – дюже интереснее.
Пулемёт диалога (модель Вадима) – шёл чисто в холостую. Абсолютная калька предыдущего: эскулап откровенно гнал дурку, зевал, смачно чего-то жуя. Как в драме «Варяга» прослушивать явный трындёж желание отсутствовало. Сдерживать в котлах накопившийся пар – также. Злость  не на шутку бурлила из-за потери времени, утраченного доверия.
Высветилась и хулиганская юность; тренер Саранкин, бодряще–чёткие установки перед рингом. Многажды поднятую вверх руку, аплодисменты зрителей, объятия близких,друзей, невесты...
Как атомная бомба по Нагасаки – ра-з-з! Ожиревший себялюбец встал на колени. Фигак – «выпад на рапире» левой в челюсть свалил должника. Хлипкий искал жаднючим ртом воздух лежа...
Помнящие ещё Лазо старушки истошно зашамкали: убивают! – Где ж народная милиция! Развели тут,понимаешь,демократию!...
Заступник не унизился до реакции. Неспешна закурил бриаровскую трубку, хладнокровно усадил растерявшегося дедка и, отъезжая – сигнал.
В салоне  чуточку инструктировал.Уверен: инцидент едва ли так закончится – опыт, жизнь за плечами тяжко-голодная. Короче – новый геморрой!
  Дед – общепризнанно скуповат. Знали об этом в городе многие. Вместе с тем, не скажешь: мыльный дурак. Игривое заигрывание с уголовным кодексом пошло отрицательно. Молодые уркаганские годы жёстко научили понятливости, а на  закате  буйных лет – коммуникабельности.
Расставаясь  у мощной из дуба калитки, Вадим уныло: правда на моей  стороне, финансы же у него. – Миром правят деньги, к сожалению. Обидно, что   ничего за века люди лучше-то не изобрели... И, залихвацки усмехнулся:
– Чего не бреешься,смотрящий?
– Седина  бобра   не портит! – Ты ж антиллегент, паря. За что ты его?
– Именно поэтому... ха-ха-ха...
Расстались молча без обязательного коньяка, – дед вновь «зажилил».
 
Под утро сучка заголосила, проснулся внук, бабуся – по нарастающей  многолюдный дом. Хозяин исподтишка отодвинул тёмную штору: японский микроавтобус. Кто, шутоломный, без телефонного звонка? Фактически ещё ночью?!
Кое-что захватив для уверенности, оперативно – в салон. Невнятный говор, музыка скандального барда, облако табачного дыма – не продохнуть.
– К тебе   базар.
Голос  Мазая спотыклив. Рукавом армейской куртки вытер нос, слюни; у яловой коровы: такие же. Был, что медуза Горгона обзывается.
– Хамило катнул заяву в ментовку. – С медсправкой о повреждениях хари. Вник?
–  Ясно, как три рубля.
– И что ж теперь делать, ноги? Опыт лагерей говорит...
– Мой вопрос. – Расставаясь, всю подоплёку выложил на блюдечко. Что ещё за непонятки, да в такую ещё рань?
Был слегонца взнервлен.
Старикан обидчиво замолк, глотая услышанное, протирая дымчатые очки. Думая, очевидно, благодарность выскажут за информацию. Откашлявшись,глухо по–боцмански:
– Может врежем грамм по двести, Вадимыч? – От нервотрёпки? А?
– Такого добра навалом. – Ладом сделаю.
– И что-нибудь за нюхать – крикнули почитатели ломовой самогонки.
Отъехали метров на триста (успокоить псину), явно лаяла не к добру.
Тяпнув рюмку ушёл от веселящейся компании досыпать. Успокоив мать, хныкающую жену и любимо-верную Каштанку.
Однако заветного бай-бай уже не было. Зато легион дурацких мыслей хоть отбавляй. Спрогнозировал задачу, вспоминая реплики, междометия, оговорочки по «Фрейду». Предложения авторитета и хохочущей братвы. И совсем не удивился жене: у коттеджа та же "Делика».
       Опа–на! В поисках жареного блуждающая компашка доставила аптекаря.

      Ой-ой-ой! Видок, как с боем прорвавшегося из окружения солдата. На голове несвежий марлевый бинт; на отросшей щетиной челюсти – ссадины, хлеборезка в запёкшейся крови. Страховище!  Мутно стал что-то толмачить, размахивая  длинными ручищами.
Правовед смотрел без жалости: мысли, что и на рынке.
 «Что же всё-таки «сломало" его»? – Алкоголь, бабёнки, карты? А если шире? Надо ли всё списывать на «кырло-мырло» бороду, гласность,  чуть вылупляющуюся демократию? Скорее, «единственно верное учение» немецкого еврея не читал. Твёрдого стержня училище, армия, политруки – не заложили. Лексикон, окружение, кругозор – подтверждение. Мироощущение: уровень плинтуса; слух абсолютно не ловит "горбачёвско-ельцинское" время, запросы окружающих. Именно оттуда «совковая» подлость, рушащая человеческие отношения, ядрёна в корень...
        Вспомнил: плачущего утешал в три часа ночи... жена уехала... детей забрала... Валерия Борисовна вынесла коньяк с закуской и лимоном... Эх!

... – Рви бумаги, или приморю! – яростным шёпотом вызвездил Мазай. – Конкретно ручался! Уважаемых горожан подставляешь. Забыл, крыса, кто отбрил в суде! Таких использованных кондомов с прибабахом гонял по зоне бушлатом! Ещё артачишься, подлюга, твою ж мать! Всем уже остоебенил, пролаза!
Дедок  не  на  шутку  взбеленился, костеря.  "Таким  его не видел!" ¬ адвокат.
Документы с нечетким числом, входящим штампом, подписью отставник разорвал. Извинялся, каясь: с похмелья, друзья глупые, мол-де настроили...
Мазай с насупленными бровями колко-ехидно осклабился:
– В залог телевизор переносной взял: извинение за сводничество. – Прохиндей, одно слово. По факту, защитничек ты наш, любезный, а? Что дельце-то разрешилось, извиняй,конешно?
  И рассеялся улыбкой с золотыми фиксами.
– Не собес, не красное солнышко всех обогревать.
– У нас любимый «Парламент» и болгарские сигареты, – враз реакция.  Рюмка – хорошо, две много, третья: недостаточно. По-приколу, а?
– Клёво! – Однако возвращаюсь к теме. Хватит, братва, ерепениться и экспериментировать с алкоголем! Тем более шараёбиться с чёртовой сивухой. Душу твердолобые мутите, барагозите. А это не моя икона, путного маловато...
Лицо умное покраснело, череда слов его, но ухмылка была с явной иронией...
Шобла загомонила:не-а, фортанёт, дерболызним!
Чуток выпил – люмпенам понравилось (не горд). Шум дружный: удачное разрешение ещё одной бодяги.
Истукану не налили, но дали слово. Лысоголовый хряк щупая грязной ладонью затылок, без энтузиазма: эта… ну, за сандалил верно, ублажался по полной. Офонарел. Вы же тоже отставной офицер, извините, Вадим Алексеевич, Бога ради.
– Во-первых, больше ты непомоечный кот!.. – Какого хрена дуть против ветра, а ? Второе. Умишко-то виляет, а сердце идёт напролом! Правда может и хромать, однако ж идёт понемногу. И жаба не душит. Понял, блин? Только краюху жизненной мудрости даёт свой опыт. А хорошие желания часто заканчиваются лечением. Сколько можно мутить и пыжиться, вот оно как! 
У ватаги – запорожское ха-ха-ха. Будто хлопки ангельских крыльев множился смех в автомобиле...