Знойная женщина

        Она работала в нашей лаборатории чертёжницей. В те годы о компьютерах только слышали, не говоря уже о каких-нибудь специальных графических программах, облегчающих построение всевозможных графиков и чертежей. Поэтому существовала такая должность. Стол Людмилы (так звали героиню) всегда был завален рулонами ватмана, кальки, копиями и прочими рабочими бумагами. Склонившись над ними, она что-то там чертила, рисовала, копировала, короче делала всё, что нужно по работе.
        Попутно заведующий загружал её мелкими заданиями типа «принеси-подай», «отнеси-отдай». Ещё на ней была организация в нашем коллективе праздников. И хотя имелись сотрудницы моложе, всё держалось на Людмиле. Она являлась, как говорится, лицом нашей лаборатории.
        И не только лицом. Природа наградила её щедро, можно сказать от души. Стройная кудрявая блондинка в стиле Мерлин Монро с голубыми глазами, белоснежной улыбкой и яркой помадой всегда бросается в глаза. А тут ещё невероятно красивая, пышная грудь, которую как ни старайся не спрятать, никак не утаить. Когда она шла по коридору все женщины отворачивались, понимая, что однозначно проигрывают рядом с ней, а мужчины замолкали, забывая о своих насущных делах, и невольно поворачивались в её сторону. В наступившей тишине можно было услышать:
        - М-м-да!
        - Какая знойная женщина!
        - Мама дорогая!
        - Обалдеть!
        - В сорок пять баба ягодка опять!
        И хотя ей на то время было лишь около сорока, не было сомнений, что и в сорок пять Люда будет такой же сочной и сексуальной женщиной. А может даже и лучше.
        Она знала о своей привлекательности и умело пользовалась ею. Попутно, если нужно, в ход шли озорная улыбка, весёлый хохот, игра глазками, ахи-вздохи и другие женские «козыри». Особым её шармом был слегка хрипловатый голосок, чем-то похожий на голос популярной в те годы поп-дивы Маши Распутиной. Сравнение оказалось точным. Люда действительно родом с Урала из той самой деревни, где родилась и выросла Распутина.
        Когда Люда работала, то есть чертила, ей ничего не оставалось делать, как положить на стол свои пышные белоснежные «булочки», уложенные в глубоком декольте. Мы, коллеги, уже кое-как привыкли и почти не обращали внимания, но забегавшие по делам мужчины из соседних лабораторий первым делом упирались взглядами в это чудо природы, теряли дар речи, а потом с трудом вспоминали за чем пришли.
        Лишь один наш сотрудник Павел Павлович (по-нашему Палыч) всё никак не мог успокоиться. Горячая осетинская кровь в его жилах всякий раз закипала и бурлила, когда взгляд останавливался на Людкиной груди. Его стол стоял рядом с ней, а голова почти всегда была повёрнута в её сторону. Он буквально пожирал Людмилу глазами.
        Палыч слыл ещё тем ловеласом. Имея богатый интимный опыт, он умудрился перещупать практически всех женщин в нашем заведении. Причём даже тех, которые ему абсолютно не симпатизировали или были старше по должности. Каким-то невероятным образом он заговаривал, «загружал» собеседницу заумными вопросами. И, пока та напрягалась и соображала, что ответить, он умело и незаметно ощупывал её со всех сторон. Поэтому всегда знал у которой из них груди упругие или мягкие, лежат вместе или смотрят порознь, соски короткие или длинные и так далее. Тоже самое и про другие филейные части женского тела. Ну, вот такое хобби было у Палыча, и он этим невероятно гордился. Некоторые слабовольные «курочки» даже побывали под этим «петушком».
        Но знойная женщина Люда оказалась для него неприступной скалой. Она вмиг раскусила его хитрости, старалась близко к себе не подпускать. Даже когда в лаборатории проходила очередная пьянка, при которой шансы на контакт значительно повышались, Палычу всё равно ничего не светило.
        Палыч долгое время мычал от бессилия, продолжая пожирать Людмилу глазами, пока, наконец, не подобрал к ней соответствующий «ключик». Оказалось, что Люда с полуоборота «заводилась» от разговоров на сексуальные темы, даже самые лёгкие и безобидные. Вот такая она была заводная натура. Масла в огонь подливало долгое отсутствие мужа. Он работал геологом, и восемь месяцев в году проводил безвылазно в тайге. Но даже его присутствие дома в течение четырёх месяцев абсолютно не снижало сексуального потенциала этой женщины.
        Когда все «пазлы» сложились, Палыч пошёл в наступление. Каждое утро он «заливал» Людмиле какая она сегодня красиво-сексуальная, продолжая выпученными глазами шариться по её груди. После, как бы за между прочим, в ход шли пошленькие анекдоты, какие-то откровенные воспоминания личных любовных похождений, рассказы о приключениях сексуально озабоченной соседки, передачи по ТВ для взрослых, советы докторов по разнообразию интимной жизни. И так каждый день что-то новенькое и возбуждающее.
        Люда кое-как пыталась отбиться, приговаривая:
        - Ой, Павел Павлович! Я вас прошу, перестаньте. Я не хочу это слушать!
        - Не хочешь, потому что не можешь? - донимал её Палыч. ; Или всё-таки можешь, но не хочешь?
        По её пунцовому лицу, дрожащему голосу, часто дышащей груди было понятно, что Палыч своими рассказами попадал в десятку. Она вскакивала из-за стола, выбегала в коридор, дрожащими руками выпивала воду из стакана и долго не могла прийти в себя. Подобные метания «жертвы» только ещё сильнее возбуждали «охотника».
        - Вай, вай, вай! Какая же ты заводная и сексуальная, Людочка! - продолжал наступление Палыч. - Как же ты без мужика живёшь почти целый год? Тебе ж никак нельзя одной. Опять же о своём женском здоровье подумай. Его ведь нужно хоть иногда поддерживать.
        Палыч продолжал напирать, надеясь занять незаполненную интимную нишу. Но сильно «обломался», когда вконец замученная его сексуальными наездами Люда в сердцах выпалила:
        - А вы за меня не беспокойтесь! У меня на этот счёт кум есть! И помоложе, и посимпатичнее вас будет, между прочим.
        От такого неожиданного ляпаса Палыч аж поперхнулся.
        - Да какой там кум! Это она всё придумала! - возмущался он в курилке перед мужиками. - Играет со мной и цену себе набивает. Если бы у неё кто-то был, разве бы она так заводилась с полуоборота? Видно же, что застоялась баба. Вон секс с неё аж капает!
        - Капает, но тебе с этого ничего не обламывается! - шутили мужики-коллеги.
        - Вот вы все грузины! И она тоже грузинка! - выругался Палыч в присущей ему манере.
        Дело в том, что слово «грузин» для него, как осетина, было самое ругательное. Даже похлеще матерных слов. Считай, что хуже уже некуда. Что-то там осетины с давних времён не могли поделить с грузинами, постоянно были в конфронтации, потому и появилось такое странное бранное слово у них. 
        Прогресс, как известно, не стоит на месте, и вот в лабораторию руководство с барского плеча, наконец-то, выделило компьютер. Его определили в нашу комнату. Все приходили посмотреть на редкое и страшно дорогое по тем временам «чудо» человеческого гения. Работало это «чудо» тогда ещё в диалоговом режиме. Никакого тебе ворда, ни эксела, ни прочей современной начинки. На тёмном экране появлялись вопросы, на которые нужно было дать ответы и ввести данные. Таким образом заложенная программа решала наши насущные производственные задачи. Со временем молодёжь, дабы как-то оживить это бездушное существо и придать ему некоторой привлекательности умудрилась закачать пару-тройку простеньких игр. А кто-то даже цветные фото сексуального содержания из зарубежных журналов. По нынешним временам так себе, ничего особенного. А тогда это было даже о-го-го как откровенно!
        Для компьютера сварили большой железный ящик с крышкой и замком (видимо, чтобы его не украли), отделили место шкафами, чтобы работающий на нём не отвлекался на шумный коллектив. В свободное от основной работы время все по очереди обязаны были подсаживаться к нему и осваивать азы компьютерной грамоты.
        Вот дошла очередь до Люды. Чего-то она там случайно не то нажала, и вылезли те самые сексуальные фото. За шкафом послышались приглушенные стыдливые хихиканья, ахи, переходящие в томные вздохи и стоны. Насмотревшись вдоволь, взволнованная и залитая пунцовым румянцем Люда выскочила из-за компьютера, заметалась по комнате. Не реагируя на сальные шуточки Палыча по поводу случившегося, схватила телефон и дрожащей рукой набрала номер:
        - Привет! Я сейчас еду к тебе! - выпалила она.
На той стороне, видимо, стали оправдываться и упираться, но она не дала договорить:
        - Ну и что, что сейчас будет лекция, ну и что, что у тебя студенты! Делай, что хочешь, но я еду к тебе! Я же женщина и мне очень нужно! Ты можешь меня понять?? Не забывай, что ты кум и должен выполнять свои обязанности!
        Вся комната замерла, а у Палыча челюсть отвисла. Тут вошёл начальник, с каким-то вопросом. Но Люда и ему не дала сказать:
        - Сергей Аркадьевич! - набросилась она на него. - Можно отпроситься на сегодня.
        - Ты что, заболела Люда? - заметил её взволнованное состояние начальник.
        - Да я заболела! И мне срочно нужно лечиться! - почти выкрикнула она.
        - Ну, хорошо, Люда, иди лечись, - отпустил её ничего не подозревающий шеф.
        Люда почти побежала. Наступившую тишину прервал Палыч:
        - Ёперный театр! Какая же она заводная! Вай, вай, вай! Картинки посмотрела и побежала кума насиловать! И пофиг, что у него лекция со студентами! Она же его сейчас просто замордует!
        Наутро Людмила порхала и сияла от счастья. Своё великолепное настроение она умело подчеркнула ярким сексуальным нарядом, бижутерией и косметикой. По всему было видно, что женщина вчера получила сполна, что хотела.
        Палыч, глотая слюну при взгляде на её выдающиеся достоинства в алом кружевном декольте, тут же принялся за своё:
        - Ну, ты Людка даешь! Наверное, полечилась вчера до тошноты! Ты его хоть живым оставила? Бедный кум, бедные его студенты. Нарушила им весь учебный процесс.
        - Ничего-ничего! Мужчине нужно быть ко всему готовым. А главное, чтобы женщине смог доставить удовольствие. Правильно, Павел Павлович? - залилась она весёлым смехом с характерной хрипотцой.
        - И часто ты его так эксплуатируешь? - не унимался горячий осетин.
        - А как нужно, так и эксплуатирую. И мне хорошо и ему за счастье, - она томно потянулась, глубоко вдохнула и на затяжном выдохе нежно провела себя ладошкой от груди до бедра.
        - Так зачем куда-то ехать, когда тебе вдруг приспичит? Можно и на своей работе достойного найти, - предложил Палыч. - И кум отдохнёт, и учебный процесс не пострадает. Как говорится, не отходя от кассы.
        - Это вы сейчас на себя намекаете что ли?
        - А чего бы и нет, - засуетился, заёрзал Палыч. - Я человек опытный в этих вопросах. Если что, помогу. Поверь, Людмилка, тебе понравится! Я такое с тобой могу сделать, что ни один кум рядом не стоял!
        На что Людмила разразилась своим с характерной хрипотцой хохотом:
        - Ой, я сейчас умру со смеху! У меня кум на десять лет моложе еле меня выдерживает, а вы старше меня на двенадцать! Не боитесь подо мной умереть? А то ещё какой инсульт с инфарктом заработаете. Вас потом из ложечки придётся кормить и памперсы менять, а я себя виноватой буду чувствовать.
        Она, смеясь, гордо поплыла между столами, виляя своими прелестями, а Палыч почти закричал от злости и бессилия. Горячий кавказец понял, что ему ничего «не светит». Остаётся только созерцать и облизываться. Он затаил на неё обиду и при ближайшей возможности постарался отомстить.
        Праздник 8-е Марта в лаборатории всегда отмечался ярко и с размахом. Обычно кое-как дорабатывали до обеда. После торжественно и благородно начинали веселье, переходящее в конце в обычную пьянку. Накрытые столы ломились от блюд и напитков, а все женщины в этот день были особенно красивыми и привлекательными. Для них всё: тосты, стихи, смешные истории, анекдоты, песни под гитару и, конечно же, танцы под магнитофон.
        Мы, молодёжь, танцевали в основном со своими сверстницами. Подвыпившее старшее поколение тоже тянулось к молодым сотрудницам. В тот день так получилось, что всегда популярная у всех Люда оказалась без пары, и осталась сидеть за столом среди «аксакалов» лаборатории. Палыч принципиально не обращал на неё внимания, а на очередной танец приглашал исключительно молоденьких сотрудниц. Демонстративно выплясывал с ними на глазах у всего коллектива.
        Люде стало неуютно. Она явно занервничала. Чтобы как-то поддержать настроение и не чувствовать себя невостребованной она буквально потянула в танец Станислава Фёдоровича. Хромающий пенсионер, еле сделав два круга, рухнул обратно на своё место, ошарашив Людмилу чистосердечным и до безобразия прямолинейным признанием:
        - Ну, ты Людка нашла с кем кружить! У меня ноги болят! Да и на кой я тебе сдался? У меня уже лет пять как не стоит! Вон Кольку пригласи.
        Николай Александрович тут же отнекался:
        - Ни в коем случае! Не забывай, Стас, что я хоть и младше тебя, но у меня уже давление от двух рюмок. Ты хочешь, чтобы Люда меня в танце окончательно ухайдакала. Пускай вон Паша её кружит.
        Но Паша кружил других будто молодой джигит. Да так лихо, что все сотрудники были от него в восторге, а особенно сотрудницы.
        Люда сломалась. По щекам потекли разводы косметики. Она достала сумочку, высыпала содержимое на стол и, заглядывая в зеркальце, попыталась навести «марафет». Но безуспешно – льющиеся слёзы не оставляли никаких шансов. Тогда она принялась переобуваться со шпилек в сапоги.
        Наш лабораторный ловелас и джентльмен Евгений Сергеевич, заметив недоброе, решил исправить ситуацию:
        - Людмила Семёновна, вы куда собрались? Праздник в самом разгаре!
        - Всё! Ухожу! - Людмила старалась перекричать громкую музыку, продолжая размазывать по лицу слезы.
        - Что случилось? Сегодня ваш праздник, а вы уходить собрались. Вон сколько питья и еды! А ещё сладкий стол впереди!
        - Спасибо, но ничего не хочу! Ни-че-го!!!
        - Я вас никуда не пущу! Это же не правильно! Скажите, кто вас обидел? - не унимался Евгений Сергеевич.
        - Первый раз я ничего не хочу, и меня никто не хочет! Я вам столы накрыла, праздник организовала, а сама никому оказалась не нужна. Вон даже танцевать никто со мной не хочет! - вконец разрыдалась Людмила.
        - Так пойдёмте со мной танцевать! Я вас хочу! - Евгений перегородил ей дорогу, взял за руку, пытаясь разрядить ситуацию.
        И тут случилось непредвиденное. Хотя почему непредвиденное? Всегда строгий директор нашего учреждения любил по большим праздникам самолично поздравлять сотрудников. А тем более сегодня, в женский день. Дверь открылась, и он вошёл. Мы тут же выключили музыку и замерли там, где танцевали. В полумраке комнаты воцарилась тишина, лишь со стороны Людмилы слышались плаксивые отнекивания: 
        - Отпустите меня, отпустите! Я никого и ничего не хочу! Я лучше пойду домой!
        - Пойдёмте со мной! Я вас хочу! Слышите? Я вас хочу! Пойдёмте со мной, и вам понравится! - напирал Евгений. 
        Мы оторопели и не знали, что делать. Директор, недолго думая, направил руку с указательным пальцем в их сторону и то ли в шутку, то ли всерьёз выдал:
        - Остановите его! Он же её сейчас изнасилует!
        Все прыснули от хохота, и тогда Людмила с Евгением Сергеевичем заметили присутствие директора. Забавная получилась сцена.
        Когда директор ушёл, праздник продолжился. Люда всё равно раньше обычного отправилась домой, а Палыч остался довольным: и молоденьких позажимал в танце, и Людке отомстил.
        Чтобы немного развеяться, Людмила взяла отпуск и по путёвке укатила на две недели в какой-то санаторий. Вернулась на себя непохожая: злая и чем-то расстроенная. Все боялись у неё спрашивать, лишь неугомонный Палыч как ни в чём небывало продолжил на неё давить:
        - Что-то Людмилка ты не такая. Отпуск плохим получился? Ни с кем не познакомилась?
        - Да с кем там было знакомиться, - с грустью ответила Люда.
        - Ну как это с кем?! - Палыч пустился в пространные рассуждения на любимую для него тему. - Нашла бы там себе джигита среди отдыхающих, чтобы страсть твою смог утихомирить. На курортах такие романы закручиваются, что потом воспоминания на всю оставшуюся жизнь. Ты чё, Людок! Оторвалась там от души или нет?
        - Не с кем там было отрываться, - буркнула обиженно Люда. - Одни полотёры и хоккеисты.
        - Не понял, - удивился Палыч. - Среди хоккеистов не нашлось достойного?
        - Какой же вы Павел Павлович недалёкий, - скривилась она. - Полотёры – это те, кто ног поднять не может и по земле их еле волочит, а хоккеисты – те, кто всегда с клюшками ходят. То есть с палочками, чтобы не упасть. Хуже наших лабораторных пенсионеров. Я там самая молодая была.
        - И чем же ты там занималась, кроме процедур?
        - Сидела среди бабушек и носки вязала, - обиженно выпалила Людмила.
        - Ни фига себе! - Палыч аж присвистнул. - Вот же невезуха тебе попалась! Поехать отдыхать в санаторий и ни с кем не закрутить. Это ж деньги, выброшенные на ветер! Представляю, как ты теперь своего кума на кусочки порвёшь!   
        - Да что кум! Он и так уже на последнем издыхании. Не справляется со своими обязанностями в последнее время, - как-то печально и грустно разоткровенничалась  Люда, будто подвела чему-то итог.
        Этим она только подлила масла в огонь кавказской страсти. Палыч потом всё цокал языком и смаковал каким образом можно удовлетворить такую женщину, сколько раз ей нужно и всё такое. Его желание в «покорении» этой «вершины» только усилилось.
        Но вот кажется, Людмиле повезло. Она вернулась из летнего отпуска сияющая и счастливая. Хохотала и порхала бабочкой. Такое ощущение, что помолодела лет на десять. Чуть позже захмелев от рюмки выпитого на очередном застолье призналась, что на море познакомилась с интересным мужчиной – бывшим боксёром. Страстный пляжный роман переместился домой, потому что по удивительному стечению обстоятельств этот мужчинка живёт с ней по соседству в доме напротив. Представляете, какое невероятное совпадение! Теперь ей не нужно ехать к куму на другой конец города, а достаточно только глянуть в окно. Если цветочного горшка на его подоконнике нет, значит можно (мобильных телефонов тогда не было). А где произойдёт «контакт»: у него или у неё – это дело второе и легко решаемо по обстоятельствам. 
        - Вот же повезло грузинке! - возмущался и одновременно ругался Палыч. - Неужели нашла такого, который смог её по полной программе удовлетворить? Смотри на неё – прям на крыльях от счастья летает! Интересно, что он с Людкой такое вытворяет, что она как молодуха без усталости на работе бегает?
        - А ты спроси у неё, Палыч, - шутили коллеги. - Может, чего не знаешь и научишься! Возьмёшь, так сказать, уроки у них. Только осторожно! Он хоть и бывший, но боксёр. Навешает – мало не покажется!
        - Да идите вы лесом, грузины! - злился Палыч.
        Но, как известно, женское счастье не долгое. Вскоре домой вернулся муж. Вернулся окончательно и бесповоротно, сохранив свои таёжные экспедиции лишь в воспоминаниях. У него ранняя пенсия за выслугой лет. Теперь осел дома и особым желанием куда-то идти работать не горел.
        Люда немного занервничала. Куда-то делись огоньки в глазах и безудержное, беззаботное порхание. Вдруг навалились регулярная готовка, уборка, стирка, глажка и прочие заботы. И, как сама призналась, она уже совсем отвыкла за мужиком ухаживать, а теперь нужно знать, где его носки, где трусы, что поесть и всё остальное – каждодневное и однообразное.
        А тут ещё дочь младшая как-то неожиданно выросла, закончила школу и окунулась во взрослую жизнь с головой. Со старшей проблем нет. Та давно замужем, свой дом, работа, дети. А младшая просто оторва какая-то. В голове одни гульки до утра в сомнительных компаниях и различных увеселительных заведениях.
        Людмила заметно потускнела. Она как-то не сдержалась и слёзно разоткровенничалась на работе:
        - Представляете, вчера ночью муж пошёл в туалет по нужде. Открыл дверь, а из туалета огромный негр выходит. Самый настоящий, весь чёрный и, улыбаясь белыми зубами, говорит на ломаном языке: «Здравствуйте! Доброй вам ночи!». Мой в туалет так и не сходил. Вернулся в кровать, весь дрожит от страха и неожиданности. А негр спокойно в дочкину спальню порулил, как к себе домой. И в кого она такая пошла? – недоумевала Людмила. 
        Однажды мы все могли лицезреть эту младшенькую у нас на работе. Людмила тогда куда-то по делам вышла, а одна далеко немолодая, но всегда прямолинейная сотрудница из соседнего отдела, зайдя к нам в лабораторию, ошарашила:
        - Не знаете, что за проститутка у вас в коридоре торчит?
        Мы удивились:
        - А почему проститутка?
        - Сидит задницей на подоконнике, юбка коротенькая-коротенькая по самый клитор. Так она ещё и ноги раздвинула, аж все трусы видны.
        Женщины скривились и зафыркали, а мужики ринулись в коридор. Действительно, сидит молодая особа попой на подоконнике и всем улыбается Людкиной улыбкой. Грудь, конечно, не такая шикарная, а красотой её сильно переплюнула. Просто нет слов - восхитительная красавица! Тут и Людмила подошла.
        - Ну, как вам моя дочечка? Правда, красивая?
        Все согласились, закивали головами, а Палыч выдал в своём репертуаре:
        - Ей бы, Людок, ещё твою обалденную грудь, так вообще можно сразу в «Плейбой» идти сниматься, а пока только в порнофильмах можно.
        - Да идите вы, Павел Павлович, со своим порно знаете куда, - махнула рукой Людмила.
        - Сама ты грузинка! - парировал Палыч в присущей ему манере.
        Младшенькая давала «жару», да такого, что за короткий срок от прежней Людмилы осталось очень мало. Она приходила грустная на работу и такая же уходила домой. Мы уже стали забывать, когда она последний раз весело и беззаботно смеялась. Даже «сальные» шуточки Палыча её абсолютно не волновали, и в компьютер она больше не заглядывала для поднятия тонуса. А потом младшенькая не понятно от кого «залетела» и родила. У Людмилы пошли пелёнки-распашонки (памперсов тогда ещё не было), больные животики, детский плач, температурки, молочные смеси, режущиеся зубки, бессонные ночи и прочие атрибуты взращивания и воспитания младенцев. Причём было такое ощущение, что это младенец самой Людмилы, потому, как мы поняли, младшая дочь самоустранилась от этого процесса и продолжала вести разгульную жизнь, возложив все заботы на родителей.
        С одной стороны Палыч жалел Людмилу, терпеливо её выслушивал, заботливо сопереживал с ней, давал дельные советы, подсказывал по делу (у него своя взрослая дочь), а с другой осторожно прощупывал её интимную жизнь. Стало понятно, что из-за такой нагрузки никакой собственно интимной жизни у Людмилы сейчас нет, ушли в прошлое и кум, и сосед-боксёр, и с мужем полный ноль. Ей бы выспаться вволю. Хотя любовных желаний осталось ещё воз и большая тележка, только никакой подходящей ситуации видно уже никогда не будет. Как выразилась в сердцах подвыпившая Людмила на одной из лабораторных праздничных посиделок «видимо отгуляла баба своё». И тут Палыч понял, что пора «подсекать».
        На застолье по поводу дня рождения начальника он подсел к Людмиле, незаметно, но прилично напоил её, после несколько раз ласково прижимал в танце, нашёптывая что-то на ухо, отчего она в его руках обмякла, теряя рассудок. Было заметно, что ей давно этого не хватало, и именно этого она хотела. Позже, когда праздник перешёл в откровенный балаган и начальник, как виновник торжества с позволения коллектива отпросился домой, Палыч с Людмилой куда-то исчезли.
        Я как непьющий устал от праздничного шума и вышел в коридор. Не понимаю, зачем, проходя мимо кабинета начальника, я дёрнул за ручку двери. Она открылась. Распластавшаяся на столе полупьяная и зарумяненная Людмила, покорно забросила ноги на плечи Палыча, уже готовая на всё, что он захочет. Ещё мгновение и Палыч совершил бы акт возмездия за все свои безуспешные многолетние попытки, осуществив, таким образом, свою может быть самую большую мечту. Но….
        Людмила, ойкая и сгорая от стыда, пулей выскочила из кабинета. Палыч, пытаясь застегнуть ширинку, которая никак не застёгивалась, бешено рычал:
        - И где же ты взялся на мою голову?! И какого чёрта тебя сюда понесло?!   
        Дальше шёл всевозможный витиеватый мат, который он знал, но самое главное и страшное вот это осетинское:
        - Ты грузин!!! Слышишь? Ты самый настоящий грузин!!! И Людка грузинка!!! Ключи от кабинета шефа имеет, а двери закрывать не научилась!
        Время прошло. Многое забылось, что-то ушло в историю. Но Палыч до конца своей жизни помнил и не мог простить мне. Каждый раз, когда мы случайно пересекались, он дулся на меня и обзывал грузином. То была его единственная возможность овладеть Людмилой, к которой он шёл годами, но я невольно этому помешал.
        Как-то, прогуливаясь по книжному рынку в поисках нужной литературы, меня окликнули. Если бы не знакомый до боли своей хрипотцой голос, никогда бы не узнал и прошёл мимо. Это была Людмила. Куда делись локоны в стиле Мерлин Монро, румяные щёчки, белоснежная улыбка, стройная фигура и пышная грудь? Та самая умопомрачительная шикарная грудь в глубоком декольте, будоражившая мужское воображение?! Куда подевалась та самая знойная женщина, сводившая с ума мужчин?! Боже мой, какое же ты, время, неумолимое и беспощадное! Серое лицо с паутинами морщин, потухший взгляд печальных глаз, второй подбородок, что-то бесформенное на голове из пучка седых волос, заметная полнота, скрываемая просторной тёмной одеждой…. Я невольно оторопел.
        Заметив мой пристальный взгляд, Люда попыталась улыбнуться. Завязался разговор. Она расспрашивала о бывших коллегах и общих знакомых по работе, жадно ловила каждую новость, впадала в воспоминания. К концу она даже как-то посветлела. Видимо это было её любимое и самое приятное время жизни, о котором приходится теперь лишь вспоминать.
        Рядом с ней стоял мальчонка младшего школьного возраста. Оказалось, это внук от младшей дочери. Той самой красавицы. Он теперь проживает с Людмилой и её мужем далеко за городом в деревне. Квартиру они оставили дочке, чтобы не мешать ей обустраивать личную жизнь, которую она всё никак не обустроит. А на книжный рынок приехали купить учебники и канцелярские товары к предстоящей школе.
        Наговорившись вдоволь, стали прощаться. Она явно не хотела уходить и всё тянула время. Попросила передать от неё привет всем, кого увижу. Только что я им скажу? Я долго смотрел ей вслед. На душе стало как-то невероятно грустно и даже больно от осознания того, что знойной женщины уже больше нет.

10 октября 2025 г.


Рецензии