Признание князя Юрия царице Тамаре и разговор с...

Царица, видя, что пыл князя разгорается,
и он в своем усердии мог утерять благоразумие,
и у присутствующих вызвать некое подозрение,
царица Тамара решительно стала изъяснятся:
- Моя воля, князь, чтобы Вы оставили царевича
И не думали о его защите и в ничьей помощи не нуждается.
Давид – Сослан по нашему велению уезжает в Палестину надолго.
Юрий лишился спокойствия мгновенно, поняв, что царица отстранила его
от себя и больше его судьбой не интересуется.

Боясь, что она покинет пир раньше, чем он сможет высказать ей
свои мысли, Юрий обратился с тихой мольбою к ней:
- О, преславная царица! Навеки Вы мою душу взяли!
Не отвращайте Ваших взоров от меня!
Не отнимайте надежды от меня, чтоб не кончить мне
свою жизнь в тоске и отчаянии.

Изумленная его горячим и смелым признанием,
когда никто из ее поклонников не решался на такие дерзости,
Тамара с укором посмотрела на князя, призывая его к сдержанности.
- Знайте, князь, что я связана вечной клятвой, - строго произнесла она.
- Не питайте никакой надежды, дабы она не ввела Вас в заблуждение.

Юрий, в беспамятстве от ее слов, забыв, что он находится на пиру и их беседа
стала привлекать общее внимание, хотел умолять царицу, чтобы она позволила
ему остаться в Иверии, но в это время в зале произошло небольшое смятение.
Пирующие поднялись со своих мест; царица, отвернувшись от него что-то сказала
Русудан, и на устах её появилась улыбка.
Вслед за этим наступила мёртвая тишина.
Потом Юрий услышал шепот: «Царевич Сослан», «царевич Сослан» явился!»
Могучий и суровый на вид царевич заставил Юрия сразу про царицу забыть.

Абуласан тихо проронил Микелю:
- Заранее всё было сговорено, Ваше святейшество!
Недаром и царица соблаговолила на пир пожаловать,
Как видно, не для русского князя, а для царевича.

- Мы не караем грешников, когда они вступают на путь покаяния, -
снисходительно ответил Микель, - и пускай нас не укоряют впоследствии,
что мы желали его гибели, ибо мы восставали не против него самого,
а против проявленного им непослушания и непокорства.
Мы твёрдо соблюдаем царице свое слово!
 
И, к удивлению, всех, патриарх Микель вдруг с приятной улыбкой поднялся
и сам навстречу Сослану двинулся.
С благожелательным видом он дал своё благословение, приглашая принять участие
в их пиршестве, не проявляя при этом никаких признаков раздражительности и гнева.
Абуласан как хитрый царедворец громко и в изысканных выражениях обратился
к Сослану и произнес приветствие:
- Чтим Ваше появление, доблестный витязь, и просим принять участие
в нашем пиршестве!

Радуемся тому, что Вы отправляетесь в Палестину
как посол нашей именитой царицы во исполнение дела
высокого и святого! Надеясь на Вашу
испытанную храбрость и мужество. Мы твёрдо верим, что Вы склоните Сала дина
уступить нам древо креста и укрепите мир между Иверией и султаном
Дамаска и Египта.
 
Это напыщенное приветствие, преднамеренно произнесенное во всеуслышание,
открыло многим, что царевич, хотя, быть может, и не добровольно удалялся
на долгое время из Иверии и тем самым опять превращался
в изгнанника, становился безвредным для патриарха Микеля.
Один его вид – строгий и печальный, но без гнева и уныния, всем показал,
Что он смотрел на свое путешествие в Палестину как на предприятие,
Опасное и в то же время неизбежное.

Там он мог прославиться воинскими подвигами, но оттуда же
он мог и не вернуться. Всем было понятно, что он мирился с изгнанием
для сохранения спокойствия в стране
и ограждения царицы от всяких нареканий.

Взгляд его – быстрый, как молния, исполненный гнева и презрения,
устремился на князя, но Гагели тихо сказал ему для успокоения:
- Всё идёт лучше, чем Вы думаете. Не гневайтесь и не давайте
вашим врагам торжествовать и радоваться.

Микель заметил, как Сослан перехватил взгляд Юрия,
устремленный на царицу, и сразу утратил душевное равновесие.
- Верно сказано мудрецами: «Не предпринимай ничего
пока не продумаешь тщательно всё дело», - тревожно
сказал Микель, наклонившись к Абуласану, - напрасно
мы пустили царевича сюда неосмотрительно.
Замечание Микеля было справедливо,
так как Сослан бросал грозные взгляды на соперника своего,
и его волнение передалось Юрию.

Оба они не могли больше сидеть на местах спокойно;
Сослан поднялся неторопливо, за ним тотчас – Юрий
и пошёл вслед за Сосланом. Он сделал то, чего от него никто
не ожидал и чему впоследствии он и сам дивился,
не понимая поступка своего.

Юрий отважно направился к Сослану и попросил разрешения
сказать ему несколько слов.
Поступок Юрия, как и все его порывы,
исходил больше от движений сердца, чем от измышлений ума,
и заставил Сослана несколько поколебаться в своем мнении.

Он согласился его выслушать. Гагели готов был устремиться
за ними вслед, но остался неподвижным, встретив взгляд царицы,
как бы повелевавший ему не вмешиваться в беседу князя и царевича.

- Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы быть Вашим соперником,
о чем я сообщил царице и получил от нее повеление, а защитником,
но велено было мне: - не выступать в Вашу защиту.
Убейте меня, если я говорю не правду!

Прямота и смелость Юрия убедили Сослана в том, что   
Русский князь говорил правду и что с ним надо
Искать мира, а не ссоры.
- Единственная защита, в которой я нуждаюсь, - тихо ответил Сослан, - это
защита от посягательства на руку и сердце царицы.

Когда я возвращусь из Палестины, враги мои умолкнут,
а я получу то, что мне по праву принадлежит.
Пусть с Вами, князь, не случится никакого зла и Вы
не будете изменником ни мне, ни царице.

- Выслушайте мой совет, - живо откликнулся Юрий, - никогда
я не видел человека, кому бы царский венец соответствовал в такой мере,
как Вам.

Надобно искать мудрого выхода, чтобы помочь вашему горю.
Не лучше ли сделать так, чтобы Ваши враги не искали новых женихов
для царицы и не замышляли против Вас ничего плохого?

Надо притупить их злобу, чтобы они про Вас забыли.
Надо оставить возле царицы человека верного,
который отвёл бы внимание в стороны,
дал бы Вам возможность совершить свое дело
и вернуться обратно.
Кругом расставлены сети, и Вам не обойтись без помощи друга.

- Никогда не откажусь от помощи друга.
Да ниспошлёт Вам господь успокоить наших врагов
и предохранить от новых испытаний царицу.
Клянусь своей честью, что врата нашего отечества
будут открыты для Вас, и Вы будете иметь крепкую защиту!

Они протянули руки друг другу и, к общему удивлению, мирно
разошлись в разные стороны.   
Давид Сослан вышел. Царица, ссылаясь на усталость, тоже вскоре
покинула собрание и удалилась вместе с Гагели…

Между тем Юрий после ухода царицы впал в унылое состояние
и долго сидел за столом в оцепенении, чуждаясь всякого развлечения.
Любовь и тоска жгли его сердце. В глазах стоял образ царевича,
который рано или поздно должен был вернуться к своей возлюбленной,
а в памяти неотступно звучали слова Тамары:
«Знайте, князь, что я связана вечной клятвой,
не питайте надежды никакой» …
 
Нарушена ли будет клятва???