Советская девушка 5

   Любовь- это химия, говорят.
   Нет!" - говорят романтики: -"Это божественный дар!"
    А ещё говорят, что это математика, мистика, болезнь...

   Когда я ещё была абитуриенткой, шли мы, девчонки, щебетали о своем, девичьем и вдруг, меня кто-то берёт под локоть: "Никак будущие артистки идут? Разрешите представиться - Кольцов Михаил, режиссер пермского театра юного зрителя!" Затем, обращаясь при всех ко мне, заявляет: "А вы можете и не поступать на театральный, я Вас итак возьму в свой театр..."
     Меня не его замануха смутила, меня смутила его бесцеремонность.

      Руки. Для каждой женщины, девушки свои стереотипы мужской сексуальности. Кто в чём её находят, кто в ямочках на щеках, кто в кубиках, кто в лысой башке, сейчас модно заявлять о сексапильности в их ягодицах, есть даже кто считает мозг сексуальным... Может быть... Может быть...
    Для меня самое приворожительное место в мужчине - эти руки. Сильные мужские руки, которые могут всё, вас обнять, от вас отогнать беду, взять нежно на руки ребенка, или подкинуть его, так, что тот зальется счастливыми смехом, обнять маму, крепко пожать руку другу...

      Я была в девятом, а Саша в десятом классе, когда нас в начале октября послали на картошку в колхоз. Была такая практика. И рабочие, и институты, и , даже школьников отправляли на картошку.
      Едем в автобусе и песни поём:
   ,Стоит средь лесов деревенька.
    Жила там когда то давненько,
    Жила там когда то давненько
     Девчонка по имени Женька

    Мальчишечье имя носила
    Высокие травы косила
    Высокие травы косила
     Была невеликая сила....
   
     Завыли стальные бураны
     Тень крыльев легла на поляны.
     Тень крыльев легла на поляны
     И Женька ушла в партизаны.

     Её уважали в отряде.
     Хотели представить к награде.
     Хотели представить к награде.
     Семнадцать ей было в отраде...

    Картошку вскапывал трактор. Мы должны были собирать в вёдра, а вёдра относить в мешки, а там мальчишки мешки относили к машине, а в  грузовике стоял Саша  и принимал эти мешки.
Перед всеми старшеклассниками девочки теряли дар речи. Почти перед всеми и почти дар речи...

     Холодно было. Земля сырая набиралась на картошку. Никаких тебе перчаток и рукавиц. Руки стынут. Руки чёрные, в земле. Ведро почти полное. И вдруг! У меня забирают ведро. Саша. Я его ещё в седьмом классе заприметила. Белые кудряшки и зелёные глаза, а ещё сильный, ловкий, на всех соревнованиях в победителях. Только виду никогда не показывала, глаза при встрече опускала. Он молча забрал ведро, отнёс к мешку и принес мне обратно. У меня мозг взорвался. Я склонилась к уже собранной кучке картошки, протянула свои  руки к этой грязной, зараза, картошке, а он! А он взял мои грязные ладошки и поцеловал... А все стояли и смотрели на нас, побросав вёдра. Сердце моё колотилось и я, дурочка, стеснялась, что ЭТО происходит на виду. Я смотрела на его сильные руки, которые теперь были тоже грязные. Он вытащил из кармана брезентовые рукавицы , надел по очереди на  мои заледеневшие руки и молча ушел. Потом он появлялся каждый раз, когда моё ведро было полное. Только рукавицы его я кому-то отдала. Я не могу быть в особом положении, когда руки мёрзли у всех...

    А этот режиссер держал мой локоть, будто мы с ним давно знакомы. Я высвободила свой локоть. Не стала спрашивать почему именно мне он сделал сие предложение, я понимала, нет, я догадывалась, что им движет.
     Со временем я научилась технично уходить от обожателей, воздыхателей и даже прожженых ловеласов.
     Не то чтобы берегла себя.  Просто я ждала... Меня все ещё не посещала Большая любовь, о которой пишут романы, ради которой люди идут на самопожертвования, подвиги и преступления...
 
    Но когда она пришла, я чуть не умерла, мне врач давал только полчаса на жизнь.