Литовский курган гл. 4 Набег фрагмент

Свежо и тихо было в деревне. Таяла утренняя прохлада, солнечные лучи пробивались сквозь бледные облака. На слабом ветерке лениво шумели деревья, насвистывали ранние птицы. Выходя из дворов, мычали коровы, вливаясь в бредущее на пастбище стадо. По одному, по два ратники Михайло Андреевича собирались у ведьминого дома. Ждали священника.
За исключением боярских слуг, одеты ополченцы были кто во что горазд и выглядели большой группой мужиков с копьями. На поясе у них висели у кого палица, у кого плеть, некоторые вместо копий держали в руках топоры на длинных древках. Боярские слуги поверх кафтанов надели кожаные доспехи с нашитыми на груди металлическими бляшками. Такие же доспехи, только попроще, были ещё у нескольких воинов. Остальные несли небольшие деревянные щиты, обитые кожей.
Какое-то время Дима рассматривал собравшихся ратников с ощущением, что кого-то не хватает.
- А где охотники в чёрном? – наконец спросил он у Тишки.
- Засветло ушли… - махнул рукой приятель. – Далеко уже, небось…
- А идём-то куда?
- В Залесье… Сказывали, что тамошние мужики Литву поддержали…
- Да как же?.. – удивился Дима. – Откуда известно?..
- Князь Василий Иванович приказал, - пояснил Тишка. – А уж откуда он знает, про то неведомо…
«Или не знает…», - вздохнул Дима, но свои мысли решил оставить при себе.
Пришёл поп: плотный, плечистый мужик с лоснящимся лицом. С каким-то звероподобным рвением размахивая удушливо дымящим кадилом, он наспех пробормотал что-то неубедительное про святость войны, после чего пучком волокон стал брызгать водой на выстроившихся рядами ополченцев. Многие верили в то, что благословение спасёт от смерти и ран, и подставляли под брызги лицо, грудь и разные части тела.
Подошёл и Тишка. Принял благословение, размеренно перекрестился и, обтирая рукавом лицо от попавших брызг, сказал Диме:
- Ну что, пойдём собираться?

От обоза Семён решил отправить Тишку, Диму и Никифора, тощего, усталого мужика, шаркающего разношенными башмаками. Поперёк лица Никифора шёл большой рваный шрам.
- Что это с ним? – тихонько спросил Дима у Тишки. – Откуда шрам?..
- Было дело, - пожал плечами тот, - налетели татары, пришлось отбиваться…
- Даже так…
- И так тоже бывает… - равнодушно кивнул Тишка.
«Теперь понятно, - подумал Дима, - для чего оружие…» Он вытащил из-за пояса булаву и несколько раз энергично взмахнул влево и вправо, изображая удары. Остановился передохнуть, ощущая прилив эмоций и даже уверенности в себе.
- Ну вот, - усмехнулся Тишка на его упражнения, – теперь точно победим…
- Только ещё потренируемся, - в тон ему ответил Дима.
Он сделал, было, шаг в сторону, чтобы не задеть Тишку, как услышал оклик:
- Эй, вы двое!.. - донёсся голос Семёна.
Обозные оглянулись.
- Долго будете лясы точить? – продолжал остановившийся у крыльца старший. – Мешки сама себя не погрузят…
Приятели переглянулись и, вздохнув, пошли к сараям. Булаву Дима засунул обратно за пояс.
…Помахивая хвостами, лошади стояли у коновязи. Никифор привязывал пузатый мешок на спину понурой гнедой кобылки.
- Что берём? – уточнил, подходя, Тишка.
- Как обычно, - пояснил Никифор, - мешки и верёвки…
- И вино?.. – подмигнул Тишка.
- Узвара попьёшь, - холодно отозвался обозный.
- Тоже верно…
Тишка покрутил головой, зевнул, потянулся и повернулся к Диме:
- Ну, что, пойдём?

Шли берегом реки. Ополченцы уже ушли, оставив вытоптанную траву по обеим сторонам тропинки. Шедший впереди Никифор направил лошадь следом за ними.
Всё выше поднималось солнце, в облаках звенели жаворонки, лёгкий речной ветерок навевал прохладу. Лошади шевелили ушами и помахивали хвостами, отгоняя слепней, обозные шагали молча. Наконец Тишка завязал поводья своей серой кобылки за луку седла гнедой Никифора и подошёл к Диме.
- Ты же вчера с Анькой был?..
- Откуда знаешь? – улыбнулся Дима.
- Ну, как… В деревне всё, как на ладони, не спрячешься…
Дима промолчал, не зная, что ответить.
- Да… - вздохнув, продолжал Тишка. - А бывает, вроде, красивая девушка, а она – ведьма…
- Да ну… - отмахнулся Дима.
- Правду говорю… Бабу Нину знаешь?.. Ну, ведьму на краю деревни?.. Старики сказывали, первой красавицей когда-то была: высокой, красивой, с тёмными густыми волосами… Такой красивой, что мужики ходили как очарованные, даже из соседних деревень приезжали свататься…
Он нагнулся, чтобы сорвать травинку. Засунул в рот, пожевал кончик и выплюнул.
- Да только все, кто к ней сватался, умерли… Кого медведь на охоте задрал, кто в реке утонул, а кто на войну пошёл, да и не вернулся… Так и осталась одна, словно проклятая… Одним словом, ведьма…
Тишка снова сплюнул.
- Как будто она виновата… - возразил Дима.
- Ну знаешь, - задумчиво ответил приятель, - она не она, а проклята…
Некоторое время шли молча. Всё ярче припекало солнце, среди зарослей камышей и аира поблёскивала река. В траве шуршали скрытые от посторонних взоров лягушки.
- Эх, искупаться бы… - протянул Тишка. – Никифор, ты как?..
Шагавший впереди обозный обернулся:
- Кто дело делает, а он «гав» ловит… Вот вернёмся и покупаешься…
- Как бы ни к ночи вернулись…
- Когда это тебя останавливало?.. – укоризненно покачал головой Никифор и повернулся вперёд.
- Бу-бу-бу… - шутливо проворчал Тишка в спину обозного и повернулся к Диме: - А вот эту историю слышал, как мужик ведьму ловил?..
Дима отрицательно покачал головой.
- Так вот, - издалека начал Тишка, - завелась в деревне ведьма, а кто - неведомо…  Только то в одной избе, то в другой начала пропадать приготовленная еда, а то молока у коров не стало… И решил мужик эту ведьму подстеречь. Взял плакун-траву, громничную свечу , пошёл в хлев, устроился на сеновале, стал ждать. Долго ждал, успел задремать даже, как вдруг проснулся…
Он замолчал и многозначительно посмотрел по сторонам, словно опасаясь появления ведьмы. Вокруг никого не было, только далеко на лугу ходили коровы.
- Проснулся, - продолжал обозный, - видит, ворота сами собой открылись и откуда-то холодом болотным повеяло. И вот уже жаба скачет: толстая, серая, вся в бородавках… Изловчился мужик и схватил жабу за лапу. Только хотел зажечь громничную свечу, как извернулась жаба и выскользнула из рук. Глядь, уже не жаба перед ним, а девушка, раздетая догола, лица не видать, только длинные волосы распущены, как у русалки. Стоит и манит, иди, мол, сюда, и слова колдовские шепчет… Растерялся мужик, вылетело всё у него из головы, стоит и глаз поднять не смеет. И вот уже сами собой подогнулись ноги, упал мужик на колени и голову склонил. Закинула ведьма ногу ему на шею, хотела уже сесть верхом, как выпала из кармана мужика плакун-трава… Брызнули слёзы из глаз ведьмы, пропал морок, спала пелена с глаз мужика. Видит, стоит он на коленях перед отвратительной старухой с наполовину вылезшими волосами. Вскочил мужик, схватил ведьму за руку, но вновь извернулась она, приняла облик вороны и вылетела вон…
Не успел Тишка закончить рассказ, как вдруг в лесу за рекой захохотал кто-то низким трубным звуком, закончившимся раскатистой россыпью.
- Что это?.. – вздрогнул Дима.
- Не иначе, сама ведьма и есть… - серьёзно ответил приятель и почесал поперёк затылка. - Услышала…
- Бугай это, - отозвался, обернувшись, Никифор. - Болотная птица…
- Может, бугай, а может, и ведьма его голосом…
- Чудно, - задумчиво проговорил Дима приятелю. – Странная история…
- У меня таких много… - кивнул Тишка.
Ярко светило солнце, рыба играла в реке, пара уток исследовала прибрежную растительность. Что-то вынырнуло из глубины, бросило взгляд на обозных и, громко булькнув, исчезло.
- Вишь, водяной… - осторожно промолвил Тишка. – Присматривает…
Никифор оглянулся на Тишку, словно хотел что-то заметить, но промолчал и отвернулся. Впереди в зелени садов и огородов показалось Залесье.