Снег

В том году долго не было снега. Пронзительный ветер свистел в ветках деревьев, ходил по тёмным сосновым кронам. Всё было мёрзло, хмуро, голо.

И, противореча мрачным тонам бесснежного декабря, у нас во дворе, в углу возле дровяника, землю сплошным ковром затянула свежая, нежно-зелёная мокрица. Зловредная трава на тончайших слабых стеблях, обрывающихся при первом же прикосновении. Выполоть её было невозможно, и она разрасталась, не поддающаяся ни прополке, ни, как выяснилось, морозу.

Её пышная зелень так контрастировала с общим чёрно-серым фоном и была так отрадна, что, всегда остро не любившая эту траву, теперь я любовалась ею.

Наше козье семейство с осени кормилось жухлой, истлевшей под дождями травой, свежим сеном и молодыми, разросшимися по всему соседнему участку сосенками. Были эти сосенки фактически сорняками. Им предстояло пасть под топорами тех, кто рано или поздно выкупит этот участок. Поэтому мы почти ежедневно срубали там по деревцу и относили в стайку. Наши рогатые и комолые обгладывали хвойное подношение подчистую, и в конце недели мы распиливали на дрова белые обглоданные стволики с торчащими остатками веток.

Хотелось дать козам свежей зелени, а тут, под ногами, поднималась пышная, неистребимая никакими силами мокрица!

В конце концов мы вбили в землю возле дровяника пару кольев, я вывела и привязала своё стадце: козла, как самого сильного, к столбу дровяника, коз – к колышкам. Насыщайтесь, благословляю!

Козьи морды тут же погрузились в нежную зелень.

Довольная, я зашла в дом.

И что я увидела, выйдя через пару часов на крыльцо? Мокрица, кошмар моих летних дней, стояла в неприкосновенности. Двенадцать козьих копыт оказались бессильны её даже вытоптать! Щипать же её и вовсе никто не собирался. Козы прискакивали, блеяли, неприветливый ветер ерошил им мех, но трава стояла как ни в чём не бывало!

Да что же это? А я-то обрадовалась, что убью сразу двух зайцев: наполню витаминами три страждущих чрева и изведу на корню зловредную траву!

Копытные бросились ко мне навстречу, заблеяли, красноречиво поглядывая в сторону стайки: мол, хватит держать нас на свирепом ветру, пошли домой! Я вздохнула, примиряясь с поражением, и оставила борьбу с мокрицей до тёплых времён, когда смогу снять траву лопатой вместе со слоем земли.

Перед самым Новым годом всё-таки лёг снег. В одну ночь земля преобразилась, нарядилась по-праздничному. Хмурый и тёмный мир засверкал, запереливался. На душе посветлело, запахло зимой и праздником. Валерка с Дозором носились по двору и огороду, валяя друг друга в свежих сугробах, оба разгорячённые и довольные.

Убе;гав в очередной раз Дозора и вернув его в будку на отдых, Валерка ворвался в дом, весь как снеговик.

– Мама! Я возьму в огород Насреддина?

– Зачем? – даже испугалась я.

Насреддин – зверь крупный и сильный, да к тому же своевольный. Где удержать его Валерке! Рванёт через заборы – и будем ловить по всему селу.

– Мы просто по снегу попрыгаем!

– Он тебя задавит.

– Ну, мам...

– Ладно. Но возьми не козла, а Розочку.

Из всех наших копытных Роза была самой миниатюрной. А уж прыгучей, как два Насреддина!

Мы привязали Розу на то же место возле дровяника, где теперь возвышались непроходимые снежные горы. Коза постояла, дрожа и озираясь, потом ворохнула изящным копытцем снег. Увидела под ним зелёную травинку – и внезапно заинтересовалась ею.

Она принялась разгребать копытцами рыхлые сугробы. Они обрушивались и засыпали проделанные ею бороздки. Преисполненный сострадания и готовности помочь, Валерка ринулся в гараж за лопатой.

Он раскидывал снег, пытаясь прорыть в сугробах хоть небольшую площадку, коза, прижавшись к поленнице, наблюдала за ним, но ветер снова заметал снегом ямки от лопаты.

Не знаю, сколько времени заняла эта Борьба За Зелень, но когда я вышла во двор, то увидела, что Валерка метлой выметает снег из мокрицы на участке примерно в квадратный метр, а снег струйками, дымящимися на ветру, стекает обратно.

Я подошла, и мы с сыном стали наблюдать за козой. Она осторожно шагнула на расчищенный участок, постояла и прилегла, прислонившись боком к сугробу и дрожа.

– Не ест! – поразился Валерка. – Как же так?

– Наверно, ей было просто любопытно, – сказала я. – А на самом деле она не любит ни снег, ни мокрицу.

Валерка тут же проникся состраданием к замёрзшей козе и, отвязав, отвёл её в стайку.

Со снегом наши козы так и не освоились, и постепенно Валерка перестал ждать от них чуда. Он носился по сугробам с Дозором, который проводил жизнь на свежем воздухе и никогда не отказывался составить Валерке компанию.

В отличие от наших коз, он не боялся снега.