Осенняя Ухмылка над Можайском

Рассказ по компьютерной игре "Блицкриг"
Октябрь 1941 года. Холодный, пронизывающий ветер трепал полы шинели оберстлейтенанта Карла фон Штайнера, пока он стоял на холме, вглядываясь в бинокль. Внизу, в долине, раскинулся Можайск – последний рубеж обороны на пути к Москве. И этот рубеж, как и ожидалось, был укреплен.
"Окопались Иваны!" – пробормотал Карл, и на его губах появилась хищная, злобная ухмылка. Он видел ряды противотанковых ежей, колючую проволоку, дымки от костров, выдающие позиции пехоты. Русские знали, что это их последний шанс, и сражались с отчаянной яростью, которую Карл, несмотря на всю свою ненависть, не мог не признать.
"Но ярость без стратегии – это лишь предсмертный хрип," – подумал он, опуская бинокль. Его взгляд скользнул по карте, разложенной на походном столе. План был прост и жесток, как и сама война. Окружить, рассечь, уничтожить.
"Группы 'Альфа' и 'Бета' начнут артиллерийскую подготовку с восточного направления, – проговорил он, обращаясь к своему адъютанту, молодому лейтенанту Мюллеру. – Одновременно 'Гамма' начнет отвлекающий маневр с юга. Наша задача – прорваться через северный фланг, где, как мы знаем, оборона слабее."
Мюллер кивнул, его лицо было бледным, но решительным. Он был молод, но уже успел увидеть достаточно, чтобы понять, что в этой войне нет места сантиментам.
"Используйте все, что у нас есть, Мюллер. Танки, штурмовая артиллерия, пехота. Не жалейте снарядов. Мы должны взять этот город до захода солнца."
Ухмылка Карла стала шире. Он чувствовал предвкушение. Предвкушение победы, предвкушение того, как его войска, его стальные машины, растопчут эти жалкие укрепления. Он видел себя, идущим по улицам Можайска, чувствуя под ногами пыль и кровь.
"Приказ будет дан через десять минут," – сказал он, снова поднимая бинокль.
Внизу, в долине, русские солдаты готовились к неизбежному. Они знали, что их ждет. Но они также знали, за что они сражаются. За свои дома, за свои семьи, за свою землю.
Карл же видел лишь карту, стратегию и врага, которого нужно было сломить. Он не думал о тех, кто жил в этом городе, о тех, кто будет страдать от его наступления. Для него это была лишь игра, игра на выживание, где он был намерен выиграть любой ценой.
"Время пришло," – произнес он, и его голос был холоден, как осенний ветер.
Загрохотала артиллерия. Земля содрогнулась. Началась битва за Можайск.
Карл фон Штайнер наблюдал за этим с холма, его ухмылка не сходила с лица. Он видел, как его танки, словно стальные звери, рвутся вперед, как пехота следует за ними, как взрывы освещают небо. Он видел, как оборона русских начинает трещать по швам.
Русские сражались храбро. Их пулеметы поливали огнем, их противотанковые орудия пытались остановить натиск. Но натиск был слишком силен. Немецкая машина войны, отточенная годами тренировок и боевого опыта, неумолимо двигалась вперед.
Карл видел, как его войска прорываются через северный фланг, как они начинают заходить в тыл обороняющимся. Он видел
как вражеские позиции одна за другой падают под натиском.
"Вот так, Иваны," – прошептал он, чувствуя, как адреналин бурлит в крови. – "Ваша храбрость – лишь красивая обертка для поражения."
Он наблюдал за тем, как город охватывает пламя. Дым пожаров смешивался с пылью от взрывов, создавая апокалиптическую картину. Но для Карла это было зрелище триумфа. Он видел, как его солдаты, словно вихрь, врываются на улицы, как разворачивается ближний бой. Звуки выстрелов, крики, лязг металла – все это сливалось в симфонию его победы.
"Мюллер, доложите обстановку!" – крикнул он, не отрывая взгляда от бинокля.
"Оберстлейтенант, северный фланг прорван полностью. Наши войска продвигаются вглубь города. Сопротивление еще есть, но оно рассеяно и деморализовано. Потери с нашей стороны… приемлемые," – ответил адъютант, его голос звучал немного напряженно, но в нем слышалось облегчение.
"Приемлемые," – повторил Карл, и его ухмылка стала еще шире. – "Это война, Мюллер. Здесь нет места для жалости. Главное – результат."
Он видел, как последние очаги сопротивления подавляются. Как немецкие флаги начинают развеваться над разрушенными зданиями. Можайск пал.
"Мы взяли город, оберстлейтенант," – произнес Мюллер, подходя к нему. – "Москва… Москва теперь ближе."
Карл кивнул, его взгляд был устремлен вдаль, туда, где за горизонтом виднелись очертания столицы. Он чувствовал усталость, но и пьянящее чувство власти. Он видел, как его мечта, мечта о покорении России, становится все ближе к реальности.
"Да, Мюллер. Москва… Москва ждет нас," – сказал он, и его голос был полон уверенности. – "А теперь подготовьтесь к следующему этапу. У нас еще много работы."
Он снова поднял бинокль, вглядываясь в дым, окутавший Можайск. В его глазах горел огонь, отражающий пламя войны. Осенняя ухмылка над Можайском была лишь предвестием того, что ждало впереди. Он знал, что это лишь начало. Начало конца для Советского Союза. Он думал, как они ещё покажут русским. И он был готов идти до конца, чтобы увидеть этот конец.