Камчатка 2016. 2 мая Понедельник

                2 мая. Понедельник

  Завтрак нашей группе перенесли на час раньше – на 7 час. 30 мин. Его ещё нет, а в 8 час. уже отправление. 7 час. 45 мин. – наскоро проглотив пару ложек, холодной уже, осточертевшей рисовой каши, и выпив чашку горячего кофе, поднимаюсь к себе в номер, и начинаю натягивать на себя теплое белье, на ноги вибрамы с тёплыми стельками, и с трудом втискиваю туда ноги в шерстяных носках. Раздаётся звонок, я опаздываю, хорошо, что есть лифт.
– Вот образец, как правильно одеваться при походе в горы, – похвалил меня Володя. Москвичи одеты легкомысленно: джинсы, кроссовки и лёгкие куртки. У входа в отель нас ожидает жёлтый снегоход, колёса его огромны, то есть, они мне почти до плеч. Боже, что я буду делать с этой махиной? Лесенка, где она? Её, конечно, нет и в помине. Одолеваю подъём в кабину в два приёма: сначала вскарабкиваюсь на ступеньку на коленях, а затем подтягиваюсь, уцепившись за внутренний поручень, и плюхаюсь на сиденье рядом с водителем. Мысленно хвалю себя: молодец! Обошлась без чьей-либо помощи. Наш водитель на сегодня, (он же гид, и зовут его Володя), очень симпатичный, вежливый молодой человек лет тридцати пяти, пытался помочь мне вскарабкаться в этого монстра, но я сама, сама… Посетовала, что не смогла купить солнцезащитные очки и Володя, который супруг, отдал мне свои, весьма не дешёвые, но такие классные! Без очков в горах беда, можно и ослепнуть. Володя, который супруг, помахал нам ручкой, и мы поехали.
  Добрались до окраин города, когда народ начал интересоваться, сколько нам ехать до конечной точки. Водитель, он же гид: – Осталось всего-ничего, – 65 км., но в пути будем 3,5 часа, не меньше.
Вот, думаю, – отосплюсь… Как бы не так, стоило нам выехать за пределы города, асфальт закончился, и мы остановились на небольшой площадке.
– Предлагаю всем погулять, пока я подспущу колёса до 0.3 атм. Ну, уж нет, я лучше подожду в кабине, карабкаться на эту верхотуру ещё раз, увольте! – думаю я. А водителю бравенько так объясняю, что я и не устала пока. Через полчаса мы продолжили  путь, но, боже мой, что это было? Если бы не подсказка одного из туристов, я вряд ли нашла определение этому. Он изрёк: – Такое ощущение, что здесь недавно была бомбёжка!
  За всю свою жизнь нигде, никогда не видела я такого! Выбоина, яма до оси колеса, бугорок и снова яма, выбоина… – не спасают даже подспущенные огромные колёса. Болтанка, как в самолёте, попавшем в турбулентность, только там это носит временный характер, а здесь постоянный. Какой там сон, – трясёт не «по-детски», или, скорее, по-детски, – так ожесточённо трясут мамаши коляски с орущими малышами. Теперь стало понятно, почему мы в дороге проведём столько времени. Водитель, то ли утешая нас, то ли успокаивая себя: – Ничего, скоро начнётся снежная колея и станет полегче… Вот только её, заразы, нет и нет, и 65 км. пути кажутся дорогой в преисподнюю.
Добрались до пансионата и, наконец, на дороге стали появляться снежные кочки. Вдоль дороги снег лежит, и его много, ещё больше стало после вчерашнего циклона, а дорога… это, как говориться, отдельная песня. Нас никто не догоняет и не обгоняет, иногда по обочинам проносятся  снегокаты. Дорога одноколейная, неожиданно из-за поворота выскакивает, по-моему, – «Урал», мы уступаем ему дорогу, зарывшись в ближайший сугроб. Водитель очень умело справляется с ситуацией, замечая: – Вечером, после поездки по этому маршруту, у меня руки трясутся…
Наша молодёжь, вроде и не замечает тряски: Виталик весело смеётся над своими шутками, Вячеслав что-то страстно нашёптывает Кате на ухо. Странно, конечно, но сегодня утром Катя не вышла к завтраку, а Вячеслав, вдруг суетливо выскочив из-за стола: – Пойду ещё раз постучу к ней в номер, утром я уже стучал в её дверь, но она не открыла, спит, наверное…
Вот те раз, может я ослышалась, наши «голубки» живут в разных номерах. А, впрочем, какое мне дело, не буду развивать эту тему. Так и хочется написать, плавно скользя по кочкам (эх, переваливаясь слева направо) мы добрались до моста, что прямо напротив вулкана Вилюченский. Володя остановил машину на въезде на мост: – Здесь проведём фотосессию на фоне вулкана.
Мы дружно, не сговариваясь: – Как, сейчас, но мы проехали едва полпути, может быть это сделаем, когда будем возвращаться?!
– Нет, это надо сделать сейчас, – твёрдо сказал водитель. А я, вспомнив его фразу про трясущиеся руки, поняла его, и первая выпрыгнула (красиво сказала!) – сползла в снег. Солнце светит ярко – жарко! Вулкан-красавец прямо перед нами, под ногами свежевыпавший снег, а под ним, естественно, вода – не разгуляешься. Вокруг всё бело, вулкан до подножья укрыт снегом, вот где пригодились солнцезащитные очки.
Вячеслав устроил Кате настоящую фото-сессию – она принимает различные позы у перил моста, у машины, на фоне вулкана. И между каждым снимком неизменный поцелуй в уста. Не знаю почему, но мне эти показные ухаживания кажутся неестественными, и про себя я их назвала – «последний всплеск гормона» (кавалеру, явно, под пятьдесят). Виталик, как-то немного поскучнел, он рвётся вперёд, к конечной точке нашего маршрута. Я прошу водителя, и он фотографирует меня на фоне нашего «Супер-Джета Ниссан сафари» с трижды усиленной подвеской и подспущенными колёсами, и красавца-вулкана. Катя, увидев это, быстро переориентировалась, и ну позировать у гигантских колёс. Улучив момент, прошу её сфоткать меня с Володей (классные снимки, кстати, получились). Мы греемся на солнышке, любуемся красавцем-вулканом, и слушаем рассказ Володи о горнолыжниках. Их в сезон здесь предостаточно: на самый верх заброска вертолётом, а вниз – кто по прямой, кто слаломом. Ура! Нам повезло – мы воочию наблюдаем горнолыжников. У подножья вулкана Горелый притулился маленький, как муха, вертолёт, и вот уже сверху катится снежное облачко, лавируя между скальными участками, оно остановилось почти у вертолёта. Дух захватывает,  даже глядя со стороны: 1829 метров, – круто! Наш водитель рассказывает, что и сам не раз спускался на лыжах с вулканов:
– Нет-нет, сейчас нет, как только начал возить туристов в такие поездки, как ваша... экстрима хватает с лихвой, – он помнит высоту каждого камчатского вулкана, и очень красочно рассказывает о них. Мне, равнинному человеку, трудно это оценить, как и то, что в мае здесь идёт снег. Мы ещё немного поиграли в снежки, и в путь. Вот и долгожданная снежная колея, она петляет серпантином по склону. Медленно продвигаемся вперёд, потому что навстречу то и дело спускаются грузовые машины. Зарываемся в снег ближе к скалам и пропускаем.
– Это пустой бензовоз, а это с вахты везут рабочих, – объясняет Володя. Нас всё время отжимают в сторону, а внизу круто, очень круто, да ещё вчерашний мокрый снег, что навалил циклон. Володя каким-то чудом успевает выкручивать руль, уворачиваясь от очередной встречки.
Наконец более-менее пологий вираж, но…
– Сколько вас там ещё? – кричит Володя, пропуская очередной «КАМАЗ».
– За мной ещё шесть машин, – отвечает водитель встречки.
Как только появляется «окно», ныряем в него и метров 300 наши. И снова стоп. Мимо скользит грузовик с вагончиком, в нём люди – вахта.
– Ты последний?
– Да.
Наш «супер-пупер снеговездеход», пока мы пережидали колонну, плотно увяз в рыхлом снегу. Водитель с трудом раскачав машину, пытается вернуться в колею, при этом мы едва не соскальзываем в пропасть. Откуда ни возьмись ещё один грузовик.
– Это с рудника Аячинский с породой, – объясняет Володя. Пятимся назад.  Поехали, дорога на перевал очень и очень опасная, лишь один раз я глянула в окно, – жуть: обрыв и скалы. Ни фотографировать, ни смотреть на это я больше не хочу. Спрашиваю Володю: – А жену свою ты возил на этот перевал?
– Да, один раз, в сезон летом (почему он это добавил, пойму позже), больше она не хочет.
Вам понятно? Мне тоже. Закрываю глаза, дабы не будоражить воображение – будь, что будет…
  Теперь немного о самой дороге из рассказа гида: дорогу проложили давно, когда задумали использовать тепло геотермальных источников (неужели хотели обогреть всю Камчатку?!). Соорудили на вершине геотермальную станцию, вот для её строительства и завоза оборудования, и проторили эту «козью» тропу. И это называется дорогой, да это: чёрт знает что, – думаю я про себя. Абхазская дорога на озеро Рица просто прогулка по сравнению с ней. Круто вверх, потом вбок, опять вверх, при этом скользя по снегу, водитель еле успевает удерживать машину от соскальзывания. 
Стоим, открываю глаза, это перевал – 860 метров над уровнем моря. Прямо идёт дорога на рудник, приличная колея, но нам налево, к той самой единственной в мире геотермальной станции (ох, до чего же мы любим быть хоть в чём-то первыми, даже вопреки разуму).
Володя задумчиво так говорит: – Нам налево, но что за чертовщина, колеи-то совсем нет, да и вешек не видать… Ладно, едем! И мы поехали, вернее, забуксовали в мокром рыхлом снегу. Водитель, пытаясь выпростать колёса из плена, дёргает машину вперёд-назад, снег уплотняется и мы продвигаемся метров на 10. Добираемся таким образом до самой верхней части дороги и останавливаемся на небольшой ровной площадке, – слева от нас на солнце пик вулкана Вилюченский. Володя предлагает нам сфотографироваться на его фоне. То есть, пройти вперёд и встать на самый край снежника, – создастся иллюзия, что мы на самой вершине. Молодёжь отправилась делать фото.
Ну, уж нет, я из машины не вылезу, хватит для меня этого экстрима. Никто даже не подумал о технике безопасности, – снег мокрый, рыхлый, скользкий, а если он поплывёт под тяжестью наших туристов? Считай, это будет последний снимок наших экстремалов.
Обошлось, мы двинулись и опять застряли в небольшой ложбине, незаметной под свежим снегом, – колёса вертятся, мотор рычит, а мы ни туда ни сюда. Руль влево, руль вправо, водитель пытается расширить колею, но наш супер-вездеход Ниссан с утроенной подвеской, явно не справляется с задачей. Володя выглядывает из кабины: – Странно, слева от нас свежий след ратрака, но почему он не проехал вдоль вешек, вот же они рядом.
Это Володя говорит сам себе. Вешки наполовину утонули в снегу.
– Ладно, попробуем пробиться к ним, там под свежим снегом должна быть накатанная колея.
Кое-как добираемся до первой вешки, но и тут нас ожидает разочарование, снег здесь ещё глубже. Наш оптимист Виталик весело замечает: – Ничего прорвёмся, у нас на Ямале и не такое бывало…
Ну что с него взять, «тундра и есть тундра». Кое-как с раскачкой мы преодолели ещё с десяток метров. Оглядываюсь назад, наши «влюблённые», как ни в чём не бывало, шепчутся вперемешку с поцелуями. Виталика понесло, и он не переставая шутит (нервное это, что ли?). Водитель выпрыгивает из кабины и зачем-то начинает  снимать на телефон след от нашего вездехода, сзади и спереди. Мы окончательно сели на брюхо.
– Ну что, Виталик, пойдёшь выталкивать? – в ответ  долгое молчание, потом, когда водитель вернулся в кабину, неожиданное: – Ну что вы сеете панику.
Явный расчёт на поддержку со стороны, но все молчат. Ситуация непростая: до станции ещё 4 км, это по словам водителя… Даже если мы и доедем туда таким темпом, то возвращаться придётся уже в потёмках, а это, на минуточку, горы, а не шоссе с фонарями. Володя, как-то неуверенно: – Разворачиваться будет проще, мы ведь утрамбуем колею. Вон там впереди уже виден поворот к станции.
Но пока мы не с места. Виталик опять этаким бывалым человеком:
– А вот у нас на Ямале… – и пошло, поехало… как они застряли в болоте, а потом пошёл снег, но они откопались, или их откопали…
У меня не хватает терпения и такта, чтобы смолчать:
– Может быть, ты уже сейчас возьмёшь лопату и начнёшь  нам прокапывать дорогу. И вообще, я не понимаю, для чего весь этот риск. Для того, чтобы ты, не вылезая из машины и не запачкав ботинок,  добрался до кратера и сварил там яйцо, заодно подышав ядовитыми газами (по правде говоря, я не знаю, взял ли он с собой яйцо, или надеется, что ему его выдадут на станции). Виталик обиженно засопел. Водитель в очередной раз фотографирует колею, кто-то задаёт вопрос:
– А зачем вы это делаете?
– Так нужно, – коротко бросает Володя.
Кому и зачем это нужно… начинаю догадываться: что-то тут пошло не так. Ну скажите, зачем фиксировать каждый пройденный участок? И тут  меня осеняет, что эти фото – документ на случай, если мы окончательно застрянем (алиби водителю).
– Вон, посмотрите, там вдали голубое небо сливается с океаном! – это наш гид, так он пытается разнообразить наше путешествие и отвлечь от проблемы дальнейшего продвижения к станции. Да, «картина» впечатляет, – то есть, мы на приличной высоте, едешь-едешь и, не заметив границы между небом и землёй, с обрыва – бух, и в океан. Ведь они одного цвета: бело-голубой снег, небо и океан. Красиво и в то же время как-то жутковато. Мимо нас проносятся два снегоката. Спросила у водителя про рацию.
– А зачем мне она… – вопросом на вопрос отвечает водитель.
Гид объясняет, что добравшись до станции, дальше мы пойдём пешком, а потом зачем-то добавляет: – Те, кто работает на станции, не особо рады туристам, но, в случае чего, всегда обеспечат палатками…
Палатки, палатки, зачем нам палатки? – застревает у меня немой вопрос. Высоко в небе прострекотал вертолёт, солнце здесь на вершине светит ещё ярче, снег и до этого мокрый, под колёсами нашего вездехода превратился в кашу с ледяными катышками. Пока водитель пытается накатать хоть какую-то колею, я вспоминаю, как шутила, перефразируя цитату Бисмарка, – «ходите в любые земли, воюйте с любыми странами, но никогда не ходите туристами в российские горы», но это было в начале пути. Сейчас, видя, как бестолково  вхолостую вращаются колёса, вдруг подумала – а для чего всё это? Я просто отказываюсь понимать и анализировать чисто российский кретинизм: «я всё на свете смогу – дойду, доползу, доеду, пусть даже и трупом». НЕ-ХО-ЧУ! И всё же, пытаясь найти копромисный вариант, предлагаю:
– А давайте эти четыре километра пройдём пешком, то есть, цепочкой друг за другом, – в ответ молчание, а потом Владик выдаёт:
– Это не по правилам, мы прорвёмся.
Да не хочу я никуда прорываться (думаю я про себя). Володя возвращается со съёмки и слышит наш разговор.
– Нам нужно добраться вон до того бугорка, дальше будет легче, – говорит он, но в его голосе не слышно решимости.
– А я что говорил, не надо паниковать! – это опять Виталик. У меня создалось такое впечатление, что он всё время хочет взять Володю на «слабо» (…а у нас на Ямале, мы откопались, мы переночевали в снегу, и тому подобное). По поведению водителя я чувствую, что он ненавязчиво предлагает нам самим принять решение – двигаться вперёд или возвращаться. И в данной ситуации это, наверное, правильно. Он простой наёмный контрактник (хотя и очень профессиональный), но рации нет, посоветоваться ему не с кем.
Во мне нарастает протест против этой авантюрной экспедиции. Нет уж, друзья, совершайте «подвиги» без меня! Кто собственно нас предупреждал, что после вчерашнего циклона колею завалит снегом и её нужно будет торить самим по целине, что вероятно ночное возвращение и ещё того хуже – холодная ночёвка. Кто хотя бы намекнул, что возможна экстренная эвакуация на вёртолёте, да и есть ли такая гарантия вообще. Такие мысли рождаются в моей голове. Если бы меня заранее предупредили об этом, я ни за какие коврижки не отправилась в этот чёртов кратер дышать вонючими феррамонами и т. д. и т. п. Нет-нет, «друзья», – дальше вы без меня… И во время очередной фотосъёмки колеи, я вываливаюсь из «супер-пупер вездехода с тройной подвеской» прямо в снег.
Если стоять в колее от нашего «Ниссана», то глубина снега чуть выше моего колена. Володя пытается остановить меня: – Никуда не ходите, сейчас попытаюсь выскочить вон на тот бугорок и развернусь (кажется, его вполне устраивает мой бунт или только кажется…).
Я обещаю: – Да, да.
А сама тихонько иду вверх по колее к самой высокой точке, там теплее и не так продувает ветром, как в распадке, где мы застряли. Навстречу мне катит снегокат, с водителем в полной  зимней экипировке в шлеме и очках. Остановился:
– И куда это мы путь держим?
– Да тут, недалече, – шучу я, – в город Петропавловск-Камчатский.
Он удивлённо смотрит на меня:– Да…, это совсем не близко, а откуда вы идёте?
Я машу рукой назад: – Вон из той застрявшей машины.
– Давайте я подвезу вас туда.
– Ну уж нет, спасибо, я лучше здесь на бугорке её подожду.
Эмоции просто захлёстывают меня, и я бормочу себе по нос:
– Да не хочу я остаться здесь могильным крестиком, рядом с крестиком Виталика (да и кто ещё их здесь поставит, большой вопрос). И всё ради того, чтобы он (остальные, кстати, промолчали в ходе нашей «беседы»), не поднимая свою задницу, добрался на машине прямо к кратеру вулкана и сварил там яйцо. Здесь я, конечно, немного преувеличиваю: как объяснял нам наш гид Володя, от станции ещё 3 километра мы пойдём пешком до вулкана. Гид-водитель будет идти впереди протаптывая нам тропу. Я просто не представляю, как этот пижон (Виталик) в лёгкой куртке и обыкновенных ботинках (остальные, кстати, тоже одеты не для похода в горах по глубокому снегу) протопает эти три км. Опять же это только в том случае, если мы доберёмся до станции, но пока машина сидит на брюхе. Стою и сознательно не оглядываюсь назад, не знаю что там творится.
Первые бунтарские эмоции схлынули, наступило время рационального осмысления ситуации. Первое: я, конечно, понимаю, что иду в разрез с установленными нормами поведения в горах, но в данном случае, отчасти это и трезвый расчёт, – как иначе остановить это безумие… А так – ведь не бросят они меня здесь одну, и вопреки подначиваниям Виталика, не станут «прорываться» и  всё же вернутся. А если нет, то во всяком случае я рискую только своей жизнью. И опять «рацио» в подоплёке – в случае чего попрошу снегокатчиков взять меня с собой вниз (нет, шальной мысли спускаться пешком у меня нет). А, впрочем, кто его знает… одета я вполне прилично – не замёрзну…. За спиной слышен рокот мотора, делаю вид, что я продвигаюсь вперёд, из машины выскакивает Володя: – Что же вы нас не дождались?
Я молча смотрю на него, (лицо у него совсем даже и не злое, и в голосе какая-то лёгкость, наверное, спал груз ответственности за принятие решения), а сама говорю про себя: – Да дождалась я вас, – дождалась…
Может, кто-то подумает, что я чувствую себя победителем в этой ситуации? Нет и нет, я просто чертовски устала морально…
На моём месте, рядом с водителем, победно восседает Виталик.
Володя: – Садитесь, и поедем обратно.
Вот, только куда сесть? В заднюю часть машины без ступеней мне не забраться, если только краном поднимут… Виталик невозмутимо поглядывает на нас сверху и совсем не собирается освобождать место и перебираться назад к супруге. Володя открывает дверь и неожиданно резко ему: – Вылезай!
Виталик нехотя выползает из кабины и захлопывает дверь прямо перед моим носом. А у меня эмоций ноль…
Пытаюсь пальцами поддеть дверцу машины (до ручки мне не дотянуться), неожиданно дикая боль пронзает руку. Я просто взвыла от боли. Мои пальцы зажаты второй дверью, которую в данный момент открывал Виталик. А надо сказать, двери у этой зверь-машины из очень толстого металла. Виталик держит дверь и растеряно смотрит на меня. Я вою. Наконец, Володя кричит:
– Ты что творишь, чёрт возьми! – и закрывает вторую дверь, выпуская мои пальцы из ловушки. Оседаю в снег – концы пальцев мгновенно приобрели голубовато-фиолетовый оттенок. Володя быстро закапывает мою руку в снег. Удар пришёлся по самому болезненному месту – лункам ногтей. Когда я немного пришла в себя от болевого шока, он осторожно осмотрел руку:
– Уф, слава богу, кажется пальцы не раздавлены, а вот на счёт перелома не знаю, всяко может быть… А у меня в аптечке только йод, даже бинта нет…
Кое-как достаю из кармана носовой платок, Володя накладывает в него снег и заворачивает в него мои бедные пальцы. Я уже не вою, слёзы просто сами текут по моим щекам – боль просто невероятная. Вползаю в кабину на своё место, прижав руку к груди, снег в повязке быстро тает. Володя приносит ещё ком снега и накладывает его сверху на ставшие совершенно голубыми  пальцы. Начинаем спуск вниз, движение больше напоминает соскальзывание, чем езду. Я тихонечко плачу, время от времени всхлипывая. Мои спутники подавленно молчат… Володя участливо:– Ну, что больно?
Сквозь слёзы отвечаю: – Больно, это когда молотком по одному пальцу, а когда по четырём сразу…
– А я испугался, что он вам их раздробил всмятку… но вроде обошлось.
От его участия мне становиться ещё сильнее жалко себя – пострадать от этого тридцатилетнего инфантильного кретина… Сзади раздаётся голос Кати (супруги Виталика): – У меня есть таблетки для обезболивания, дать вам?
Но я обижена на весь мир, да и чем мне помогут таблетки: на час снимут боль и всё. Короче отказываюсь: – Спасибо, таблетки не пью.
Боль совсем не отпускает, ни на минуточку, – снег в платке растаял, и я как куклу качаю свою руку, в надежде унять эту боль. Сзади мертвая тишина, ни разговоров, ни поцелуев, ни шуточек Виталика… Наконец, доскользили до базы «Снежная долина», сворачиваем в арку и паркуемся. Я не знаю, что это и зачем, – мыслей в голове никаких, выползаю из машины и засовываю руку в сугроб, – на мгновение становится легче. Володя около машины сервирует маленький столик остатками вчерашнего пиршества: блины с икрой, пироги с рыбой, печенье, конфеты, два термоса с чаем. Это потом я узнаю, что остановка входит в программу тура, – интересно, а если бы у меня были пальцы всмятку, как сказал Володя, от программы бы тоже не отступили?
Ребята пьют чай и закусывают, а я на еду даже смотреть не могу. Выпив чашку чая, снова засовываю руку в снег. Снега и здесь на равнине много – выше колена, но снегокаты накатали тропинку, и я брожу по ней от арки до последнего домика и обратно. Ребята отдохнули, поели и отправились по тропинке вверх к сопке. Из-за своей невнимательности я просто не обратила внимания на вторую часть сегодняшней программы: – …купание в Верхне-Паратунских термальных источниках на сопке Горячей. Это я сейчас вставляю, когда печатаю этот текст, а тогда… Володя предложил мне пойти с ними погулять, я отказалась. Понимаю, всем надо отдохнуть после такой встряски, особенно водителю, он больше всех переживает за случившееся: – Может быть вам попарить руку, а впрочем, нет, пока не запечётся кровь, этого делать не нужно.
Они ушли, а я осталась. Ребята вернулись часа через полтора, – красные, распаренные, только тогда до меня дошло, что они были на термальных источниках. Но мне, конечно, не до купаний, меня спасает только холод.
Сегодня выходной, народ из города добирается сюда на отдых семьями (вспоминая дорогу сюда с «воронками» – на это способны только экстремалы). Вот подъехала семья с двумя детьми-малолетками, взяли карематы (коврики), на базе выдают кое-какое снаряжение для отдыха, – и отправились туда, откуда мы вернулись. Через полчаса их машина припарковалась рядом с нашей, на мой вопрос:
– Что скоро так? – женщина, высаживая детей, сказала: – Не смогли доехать даже до моста. А хотелось пофоткаться на фоне вулкана, отдохнуть и пожарить шашлычок, – застряли. Повезло ещё, что нас смогли выдернуть… – ну и ладно, устроимся здесь.
Дети весело принялись лепить снежную бабу. Подъехала ещё одна машина – парень с девушкой, увидев меня около «Ниссана»: 
– А Володя-то где?
Машу им рукой в сторону сопки: – Ушёл, гулять.
Эти тоже рванули в горы, к вулкану « Горелый», но быстро вернулись: – Очень трудный снег, не хочется рисковать.
Устав гулять, залезаю в машину в надежде вздремнуть, не тут-то было: ещё один экстремал с вопросом: – Где Вова? Передайте ему привет от Сергея, я только что вернулся со станции, ваших следов не видел, не доехали?
– Не получилось, – кратко отвечаю я.
– Я тоже пробился туда с трудом на своей «пневматике» (что за чудо такое и не знаю). Сложный снег сегодня, да и колеи нет совсем. Да вы не переживайте, там сегодня не побывал никто (вот уж, меньше всего я буду переживать об этом, думаю я про себя). Ну, пока, передавайте привет Вове.
– Спасибо, передам.
И он умчался в город на своей «пневматике». Утешаю себя: вот они маленькие фактики, подтверждающие правильность моего выбора. На базу возвращаются один за другим пять снегокатов с «упакованными крутыми» ребятами – накатались.
Тупо сижу в кабине, и кажется, не думаю ни о чём… Хотя, вот взять моих спутников, – никто не высказал мне простого, человеческого сочувствия, и тут же обрываю себя: а оно мне нужно? Да и понять молодых могу, они наверно злятся на меня за то, что лишила их приключения – адреналина. Я для них паникёр и перестраховщица, но как объяснить им (только, если по «чесноку», не собираюсь этого делать), что долгое время вращаясь в среде альпинистов (нет, упаси боже, сама я не альпинистка), наслышана о нелепых смертях в горах. Но альпинисты, хотя бы знают во имя чего идут в горы. Как вы, наверное, уже поняли, у меня нет сожаления о принятом решении. Если и  рисковала, то только собой (хотя и знала – не бросят) и тут я впервые задумалась о тех, кто отправил нас в горы сразу после сильного циклона с мощным снежным зарядом. Они подвергали риску сразу шесть жизней – что это: расчёт на наш русский авось?.. Но ведь, бывает, этот авось не срабатывает.
От боли не могу даже задремать, сползаю в спасительный снег. Вот так быстро меняются эпитеты, буквально два часа назад этот же снег был губительным – всё зависит только от той эмоции, что мы испытываем в данный момент, а снегу-то всё равно, он и в Африке – снег.
Маленькое забегание.
Сегодня, когда я дописываю заметки о том дне, прошло уже три дня, как закончилось наше «приключение», и опять густой туман, и снова выпал снег. Неужели и сегодня чья-то бесшабашная голова отправит людей на перевал? А впрочем, когда и чьи ошибки служили опытом для других.
После возвращения с сопки ребята ещё раз перекусили, попили чайку, и мы, наконец, отправились в город. Уже смеркалось, когда мы подъехали к отелю.  Нас уже ожидал «просто шофёр», гид и по совместительству супруг хозяйки турагенства «Гранд». Первый вопрос, довольно спокойным голосом, обращён ко мне: – Ну, как съездили?
Нет, у меня не было сомнений, что он уже в курсе моего демарша, но его спокойный тон меня подкупил.
– Как? Да вот как… – и я со слезами на глазах, раскрутив носовой платок,  показала ему сине-фиолетовые пальцы, – из-за этого кретина-недоросля, едва без пальцев не осталась.
На что я рассчитывала, на какую реакцию? Да на всё что угодно – болевой шок ещё не прошёл, и  мне всё было «по фиг».
– Я уже в курсе, – щека у «просто водителя» при этом дёргается, и в голосе слышен металл, – вы совершили нарушение на маршруте (в его устах это звучит, как приговор, – дескать вы совершили преступление). А теперь ещё и оскорбляете честного человека. Я просто обязан снять вас с дальнейшего тура!
Вот так, ни грамма сочувствия, и ко всему, я ещё и оскорбила честного человека. А у меня от боли не возникает никаких  доводов в своё оправдание и единственное, что я промямлила, глотая слёзы:
– Но я на маршруте по вине Виталика едва не лишилась пальцев… (но это, как говорится, – разговор в пользу бедных).
Директорский супруг и «просто водитель», кажется, не слышит меня, или эти фразы заранее заготовлены: – Вы не готовы были к этому маршруту! – и, забивая последний «гвоздь», – я буду ставить вопрос об отчислении вас из группы, – к металлу в его голосе примешивается злость (кому и перед кем он будет ставить этот вопрос?..).
Я проглотила ком в горле и хотела уже идти к себе в номер «зализывать раны». В голове совсем не было никаких мыслей по поводу моего дальнейшего пребывания здесь, – мне всё было безразлично. Даже если на меня заведут дело за оскорбление честного человека, мне как-то ВСЁ-РАВ-НО. Я не обратила внимания, слышал ли кто ещё наш разговор. Народ ещё не разошёлся по номерам, и тут Володя объявляет:
– Завтра после завтрака всем собраться в холле, – едем на океан.
Скорее бессознательно, услышав слово – океан, говорю, глотая слёзы:
– Я, я тоже поеду на океан! – уж не знаю, была ли в моём голосе решимость, или подействовал мой горный демарш (возможно, у него мелькнула мысль, что от меня можно ждать чего угодно), только он неожиданно согласился: – Ладно, поедете.
Хорошо что в отеле есть лифт, поднялась к себе на второй этаж, промыла руку, обработала перекисью, смазала гелем «Долобене» и прибинтовала пальцы на кусочек картона, – на случай, если вдруг есть перелом, и пальцы опухнут к утру. Проделала всё, сжав зубы, – адская боль. Проглотила таблетку валидола с аспирином и провалилась в сон. Проснулась в час ночи по местному времени, – рука ноет, на пальцах голубой цвет меняется на фиолетовый, но, слава богу, отёка пока нет. Позвонил Игорь: – Ну, как ты там?
– Да пока всё нормально…
Потом звонок из Греции – это дочки: – Мамочка, почему не звонишь, у тебя всё нормально?
– Да-да, всё хорошо, не беспокойтесь…
Чувствуют они все что ли, что у меня проблемы?.. Только какой смыл беспокоить их, помочь-то они мне не смогут, пусть отдыхают спокойно, я уже большая «девочка», как-нибудь справлюсь. Спать уже не хочется, пытаюсь осмыслить произошедший инцидент с точки зрения логики, расписать всё по пунктам и, исходя из этого, наметить план поведения.
Итак.
Первое. Если появится отёк на руке, – сходить в травмпункт и взять справку.
Второе. Определиться, хочу ли я продолжать тур с фирмой «Гранд», если нет, как хочу провести оставшиеся дни.
Третье. Если завтра опять будут предъявлять претензии ко мне, в спор не вступать, а попытаться обосновать свою позицию следующими вопросами к руководителям тура:
– отсутствие инструктажа по технике безопасности на маршруте в связи с  изменившейся снеговой обстановкой (циклон);
– отсутствие вообще всякой информации о циклоне и согласия на участие в такой поездке;
– отсутствие информации  о состоянии маршрута на момент отправки группы (и была ли проведена такая проверка);
– была ли нанесена маркировка маршрута в связи с изменившимся снежным покровом;
– имеется ли разрешение у фирмы «Гранд» от службы МЧС на прохождение маршрута, особенно, в таких условиях;
– почему отсутствовала рация на маршруте;
– имеет ли право турист отказаться от прохождения маршрута, учитывая  информацию по вышеизложенным пунктам;
– если турист не был информирован по этим пунктам и в процессе его прохождения отказывается от дальнейшего участия в маршруте (руководствуясь собственной безопасностью), какого рода наказание он несёт.
Вот, кажется, и всё до чего я додумалась, а теперь (утро вечера мудренее) – спать.