Всплеск неизвестности

2050-ый, «экватор» 21 века, запомнился семье Волковых и всему миру как год, особенно примечательный на космические события исторического масштаба.
Сначала в марте случился полет «Паллады» – первого космического корабля с двигателем холодного ядерного синтеза. Никаких разгонных блоков. В 100 раз мощнее старых ракет. С «Палладой» полет на Луну длился всего 2,5 часа вместо 75. В первую неделю марта корабль за 11 дней успешно отвез группу роверов на Марс и вернулся на Землю. Во вторую неделю он запустил в сторону Юпитера межпланетный зонд OrbiX. «Палладу» тогда назвали величайшим достижением 21 века, где-то на уровне Интернета, нейросетей и первой трансплантации мозга.

Второй ее старт на орбите Ваня Волков видел своими глазами. Вся его семья наблюдала в телескоп, как небо рассекла сине-белая вспышка атомного двигателя. То была не прихоть, а обязанность – OrbiX был на долгое время последним совместным детищем двух рабочих групп, которыми руководили Ванины мама и папа.

Так вышло, что вся семья Волковых давно работала в космической сфере. Все началось в начале 21 века с Ваниной бабушки, Екатерины Константиновны Волковой, которой однажды страсть как захотелось стать космонавтом. В 2050 году она проводила заслуженную пенсию на лунной базе, держа рекорд по количеству дней, непрерывно прожитых на Луне.

Ее сын, папа Вани, Петр Алексеевич Волков в 2050 году отметил 50-летие. Он работал в пилотируемой программе и уже успел в качестве инженера пару раз слетать на Марс. Петр Волков не собирался понижать планку – как только «Паллада» удачно вернулась, он начал подготовку к покорению системы Юпитера.
Наталья Николаевна Волкова, мама Вани, была на 3 года старше мужа и дальше Луны не летала. Однако спутники, зонды и автоматические станции, созданные под ее руководством, можно было найти почти по всей Солнечной системе. Родители трудились на разных предприятиях и почти не пересекались, так что для Вани так и оставалось загадкой, как они вообще умудрились познакомиться.

Тишину июньского полудня нарушил гудок – Ваня так долго стоял пол куполом подъездного кондиционера, погруженный в раздумья, что и не заметил, как перед ним плавно открылась дверь знакомого серебристого электромобиля. Один неосторожный шаг на солнце – и Ваня моментально ощутил всю ярость +39 градусов по Цельсию. Не теряя ни минуты, он буквально впрыгнул в благодатную прохладу салона.

– Ваня, ты не ответил на звонок. И что это значит? – Наталья Волкова, как всегда одетая в строгий черный костюм, обернулась с водительского кресла и показала экран телефона. Под ее сообщением висел длиннющий ответ от Вани, состоявший из полсотни букв «о».

– Мам, и тебе привет. Я хотел «ок» написать, вышел на жару, а клавиатура зависла на букве «о» и не реагировала. Пришлось вернуться и телефон перезагрузить – он, видимо, уже отправил то, что получилось, а потом выключился, извини.

Она коротко кивнула:

– В ЦУПе будем через минут 40. Никаких остановок, а то опоздаем!

Вторым примечательным событием 2050 года стал исторический максимум летних температур. Москва словно вымерла – по пути из города не встретилось ни одной пробки. За окнами на фоне безоблачного неба мелькали широкие листья пальм. Их еще до Ваниного рождения привезли из Африки на замену засохшим тополям. Вдоль обочин росли средиземноморские кусты колючек, темно-зеленые, будто отлитые из пластика.

Шла вторая неделя июня, и мама все пыталась придумать хоть какое-нибудь полезное занятие для сына. Ваня и сам был не против: единственной альтернативой было скучать дома под бризом кондиционера в полном одиночестве. Его лучший друг Гриша, большой любитель насекомых, заранее бежал из города на переполненные берега потеплевшего Балтийского моря. Туда же, в медиа-лагерь, испарилась и младшая сестра Зоя: Ваня видел ее только в соцсетях. А Мишу, старшего брата, уже 4 года покорявшего кафедру программирования Дальневосточного университета, он даже и не надеялся встретить.

В ЦУПе после проверки биометрии Ваня с мамой вошли в длинный коридор с множеством дверей, ведущий в главный зал.

– Ну, хоть сказать можешь, зачем мы приехали? Что-то связанное с Юпитером, да?

В глазах Натальи Волковой, обычно серьезных и сосредоточенных, вдруг заиграли искорки трудно скрываемого восторга. Такое Ваня раньше видел только у папы – то самое выражение лица, когда человеку уже не терпится рассказать какой-то секрет.

– Помнишь полезную нагрузку «Паллады» – межпланетный зонд OrbiX? Он уже 3 месяца летит по трассе «Земля-Европа» и измеряет окружающую среду: собирает данные о магнитных и гравитационных полях, микрометеоритах и уровнях радиации. Сегодня зонд войдет в зону влияния Юпитера и, – она посмотрела на часы, – вечером пройдет максимально близко к Европе. Так у нас будет самая свежая информация об обстановке на всех участках трассы: как данные о пробках и авариях на дорогах. А когда OrbiX приблизится к Европе, он в прямом эфире пришлет видео прямо сюда. Думаю, для тебя это полезней, чем зарабатывать пролежни дома.

–  Погоди… Мы что, реально, без шуток, на «Палладе» полетим на Юпитер?

Мама смерила его обеспокоенным взглядом:

–  Вань. Во-первых, не на, а в систему Юпитера, к его луне Европе. И во-вторых, кто туда полетит – ты, папа или, может, вообще кто-то другой – еще большой вопрос.

Наталья Волкова уверенно прошла через двери, распахнувшиеся перед ней:

–  Скоро сюда набегут журналисты, а пока здесь только самые нужные люди. Хотя, тут и таких уже толпа.

Главный зал ЦУПа чем-то напоминал странную смесь кинотеатра и компьютерного класса. Перед огромным экраном тянулись длинные ряды столов. Почти все места были заняты, тут и там сновали люди, воздух был наполнен гомоном голосов и шумом кондиционеров. На экране была изображена система Юпитера: небольшой желтый шар, окруженный крошечными разноцветными точками и множеством дуг, выходивших из полюсов. Точки постоянно, но невероятно медленно двигались вокруг шара. Его невидимой власти не подчинялся только треугольник – межпланетный зонд OrbiX, постепенно приближавшийся с левой стороны экрана к первой на его пути дуге.

– Нужных людей много не бывает, – услышал Ваня родной мужской голос.

Перед ними возник папа. Возвышавшийся над всеми чуть ли не на голову, пышущий здоровьем, Петр Волков как обычно был одет в синий комбинезон члена отряда космонавтов.

– Пап, мог не торопиться – луну покажут только через 3 часа. Ты ведь хочешь присмотреть место посадки с красивым видом? – спросил его Ваня. – Так это правда? Ты полетишь на «Палладе» к Европе?

– Мы пока думаем над этим, но, скорее всего, так и будет. Пришло время человеку своими глазами посмотреть на Юпитер поближе, да, Наташ?

Папа кивнул маме, на что та сухо улыбнулась:

– Не бегите вперед паровоза, Петр Алексеевич. Мы пока на Земле, и здесь Юпитер показывают только линзы OrbiX’а – нам с избытком хватит.

Родители неожиданно перебросились острыми, напряженными взглядами. В них не было неприязни, только искра азарта, интрига недосказанности. Такое Ваня видел между мамой и папой уже не раз. Люди вокруг будто исчезли – оставались только они, два соперника, оценивавшие друг друга перед поединком.

Наталья Волкова указала Ване на стол, одиноко стоящий в отдалении:

– Смотри, кто там.

Ей не нужно было повторять дважды. Ваня тут же побежал туда, еще издали увидев знакомый силуэт:

– Миша!

Брат резко обернулся и сам чуть не выпрыгнул из-за стола.
 
– Ваня! – он широко улыбнулся, но тут же напустил на себя серьезный вид и протянул вперед руку. – Иван Петрович, какими судьбами?

– Михаил Петрович, – они с напыщенным видом пожали друг другу руки. Только тогда Ваня понял, как сильно соскучился по нему. Миша освободил брату место перед экраном:

– Аврора, знакомься – это Иван, мой младший брат.

Из монитора желтыми глазами-блюдцами на Ваню глянула мультяшная сова, словно аппликация, собранная из множества разноцветных фигур. Она заговорила спокойным женским голосом, типичным для умной техники:

– Здравствуйте, я Аврора – ваш цифровой помощник в большом космосе. Я получаю и обрабатываю информацию со всех видов космической техники: от учебных кубсатов до пилотируемых кораблей. Я умею систематизировать, объяснять и предлагать необычные решения.

Аврора оказалась нейросетью, которую Миша считал своим лучшим проектом. Она должна была помогать исследователям на Земле и в космосе с решением срочных задач, требующих редких знаний и экспертизы. Например, проанализировать какой-нибудь странный сигнал с приборов, найти похожие случаи, быстро объяснить, что это такое, и предложить, что с этим делать.

– Но для сдачи проекта мне надо набить часы полевых испытаний на космических объектах. Кроме космодрома Восточный, где сейчас у всех дел по горло из-за «Паллады», мама обещала пристроить Аврору еще и здесь, в Москве.

– То есть ты остаешься дома с нами?

– Увы, нет, – брат грустно пожал плечами. – В идеале Авроре нужен бета-тестер, который будет присылать мне во Владивосток отчеты. Мама, конечно, обещала, но не знаю, будет ли у нее время. Сам я не смогу, уже сегодня улетаю обратно.

Видимо, Миша заметил, как улыбка Вани пропала. Он неловко предложил узнать, что сейчас происходит с зондом. Они вместе повернулись к огромной карте, пока на фоне Аврора вкрадчиво поясняла:

– Сейчас OrbiX готовится к пересечению границ электромагнитного поля планеты Юпитер. Вы можете наблюдать, как зонд приближается к дуге – это один из радиационных поясов. Газовые гиганты настолько огромны, а их магнитные поля настолько мощные, что захватывают высокоактивные заряженные частицы: электроны и позитроны. Так вокруг Юпитера образовались области космического пространства с повышенным уровнем радиации. Внутри радиационного пояса также находится пункт назначения зонда – луна Европа. По мере приближения к ней показания прибора, измеряющего радиационный фон, – радиометра – будут возрастать в соответствие с напряженностью электромагнитного поля Юпитера. Впервые сквозь радиационные пояса Юпитера прошел межпланетный зонд «Пионер-10» в конце 1973 года.

– Именно за этим сюда и приехали родители, да и не только они, – вдруг сказал Миша. – Как только OrbiX подтвердит, что трасса безопасна, начнется «олимпиада»: мамин проект автоматической миссии к Европе против папиной пилотируемой. Роботы против людей. Говорят, что итог этого соревнования может определить, по какому пути пойдет вся космонавтика. Тебе разве об этом не рассказали?

«Конечно же, нет!» – именно в тот момент Ваня понял, почему с начала марта между родителями ощущалось такое высокое напряжение, чуть ли не искры летали, почему они перестали за ужином хвастаться своими новыми достижениями и почему при каждой встрече их глаза загорались живым, заразительным огнем.

Вот что значило родиться в семье Волковых. Во всех Ваниных родственниках буквально бушевала какая-то дикая, необузданная жажда достичь невозможного. А ему, странно обделенному этой внутренней силой, оставалось только наблюдать, как две противоположности, две звезды вот-вот столкнутся и затянут в водоворот всех вокруг.

«ВНИМАНИЕ, СИГНАЛ ЗОНДА ПОТЕРЯН!»

Все в ЦУПе уставились в мониторы и на главный экран. Крошечный треугольник, только-только подлетевший к радиационному поясу, бесследно исчез.
На мгновение мерный шум голосов прекратился, а затем вернулся с удвоенной силой. Зал наполнился стуком кнопок клавиатур и беспокойными выкриками. В толпе Ваня увидел лица папы и мамы: оба в момент побледнели и застыли, ошарашенно смотря на карту.

- Есть сигнал! – послышался рядом чей-то голос. - OrbiX по каналу передачи научных данных прислал новый пакет.

– Происходит что-то очень странное, –  сказал сидящий рядом специалист по связи. –  Телеметрия выключилась, но мы продолжаем получать данные – почему-то только с радиометра. За секунду до потери сигнала радиационный фон мгновенно вырос в 10 000 раз.

В зале пытались понять, откуда за сотни тысяч километров от Юпитера взялась эта странная зона повышенной радиации? Заговорил штатный планетолог. «Мы уже фиксировали явления подъема радиации в магнитосфере газовых гигантов, особенно в областях радиационных поясов вблизи их лун, – весь ЦУП внимательно слушал вкрадчивый голос эксперта. – Однако зонд еще даже не вошел в радиационные пояса! Такие значения можно наблюдать только на орбитах внутренних спутников Юпитера, до которых OrbiX’у еще лететь и лететь. А за границами магнитосферы настолько огромному уровню излучения просто неоткуда взяться!»

По залу прошелся ропот голосов, когда планетолог развел руками. Если зонд потерян, то для исследования этого феномена придется отправлять другой, со значительно усиленной радиационной защитой.

Мама посмотрела на папу:

– Петр Алексеевич, боюсь, пилотируемую миссию на Европу придется отменить – с таким уровнем радиации космонавтов не спасет никакая обшивка, только если их не отправлять в свинцовых саркофагах.

Петр Волков печально вздохнул, но затем ответил:

– Только вот этот уровень радиации куда выше нормы даже для автоматики. Жаль, но, кажется, наш OrbiX тоже уже не жилец – скорее всего, та аппаратура, которая нам не отвечает, на самом деле вся перегорела.

– Это мы еще посмотрим. Раз зонд еще не вошел в радиационные пояса, возможно, показания радиометра – ошибка. Произошло какое-то случайное событие, которое заставило систему управления погрузить зонд в спящий режим. Попытаемся его разбудить, – сказала Наталья Волкова, заняв место за компьютером, и включила микрофон интеркома. – Внимание! С двухчасовыми интервалами повторяем передачу команд на выход из защитного режима!

К сожалению, мгновенно получить ответ от OrbiX’а, летящего почти в миллиарде  километров от Земли, было невозможно – сигнал летит со скоростью света: нужен почти час, чтобы команда достигла системы связи зонда, и еще столько же – на ответ, который придет на компьютеры ЦУПа.

В правом верхнем углу огромного экрана зажглись красные цифры 120:00 – таймер, отсчитывавший время до первого ожидаемого ответа от OrbiX’а. Ваню с Мишей вывел из оцепенения необычно спокойный голос Авроры:

– У меня есть данные с межпланетного зонда OrbiX. Какую операцию вы желаете с ними выполнить?

Братья наперебой закричали в микрофон:

– Аврора! Проанализируй данные об уровнях радиации у Юпитера!

Сова на экране захлопала крыльями:

– Я ознакомилась с информацией, полученной за 100 микросекунд до исчезновения сигнала. Прибор показывает плановый постепенный рост уровня радиации в пределах нормы по мере приближения к первому радиационному поясу. Затем наблюдается скачкообразный рост показателей в 10 000 раз, и система отключается. При этом работает научный канал. Он передает: пиковое значение показаний радиометра не растет и не падает. Хочу заметить – зонд еще не вошел в радиационные пояса. В свою очередь, до отключения системы, детектор магнитных полей показывал значения в пределах нормы, постепенно растущие по мере приближения к планете. В момент отключения зонда пика активности магнитосферы не зафиксировано.

– И вправду странно, – Миша почесал затылок. – Я не разбираюсь в радиации, но думаю, что мы тут что-то упускаем.

– Действительно, что же? – раздался голос папы. Родители, все еще обеспокоенные, подошли к столу.

Петр Волков с интересом заглянул в экран:

– Эй, Аврора! Что, по-твоему, случилось с зондом?

– Я не могу идентифицировать явление, с которым столкнулся аппарат, но подготовила три предположения. Первое – явление не связано с Юпитером. Уровень радиации должен возрастать пропорционально уровню активности его электромагнитного поля, а в данном случае корреляции между этими двумя показателями не наблюдается. Второе предположение – явление не связано с солнечной активностью. Данные спутников космической погоды говорят, что мощных вспышек на Солнце нет. Третье предположение – данное явление не связано с поведением ни одного известного объекта Солнечной системы.

Волковы застыли, не зная, что и сказать. Первым снова оживился папа:

– Ну конечно – OrbiX сожгли радиацией злые инопланетяне! Те самые, которые в тайне живут на Юпитере и не хотят, чтобы их айпишники засветили на нашем стриме! Действительно, как нам это раньше в голову не пришло?

– Петя, хватит нести чушь, – закатила глаза мама. – Не знаю, что конкретно имеет в виду Аврора, но сейчас нам это вряд ли поможет. Я считаю, что с аппаратурой зонда все в порядке. Подумайте, как OrbiX мог «перегореть», когда система передачи научных данных работает? Если бы всплеск радиации уничтожил его аппаратуру, то сжег бы все. Значит, система аварийной защиты включилась от показаний радиометра!

Однако ее уверенность не продлилась долго. Звуковой сигнал таймера в углу огромного экрана ЦУПа привлек всеобщее внимание. Секунда – и он показал ровно 00:00. Время ожидания истекло. Показания уровня радиации тоже оставались прежними. Зонд не оживал.

Затем прошла минута, вторая, третья… Спустя еще 15 по залу разнеслось тяжелое, но уверенное: «Ответа от OrbiX’а на команды, посланные за последние два часа, нет».

– Система радио-команд нас не слушает, – Наталья Волкова тяжело опустилась в кресло. – Программа ждет, когда уровень радиации упадет и OrbiX сможет включиться. И даже если мы найдем способ, как его разбудить, радиометр снова отправит его в сон. Пока радиация не спадет, OrbiX не оживет. И если даже у нас получится пробудить OrbiX из ЦУПа, будут ли его системы работать корректно?

Петр Волков грустно вздохнул и развел руками:

– Тут и вправду ничего не поделаешь. Не зря система управления перевела в защитный режим все, что смогла. Если уже на подлете радиация такая высокая, то что нас ждет в поясах Юпитера? А на поверхности Европы? Итог один – трасса небезопасна.

Ваня представил, как в черной пустоте космоса огромная невидимая волна радиации, словно девятый вал, обрушилась на OrbiX. И зонд – пылинка в масштабах Солнечной системы – был оглушен, но все еще храбро летел вперед, предупреждая людей на Земле о большой опасности, поджидавших их у Юпитера.

Ни робот, ни, тем более, человек у Европы не выживут.

Ваня знал родителей достаточно хорошо, чтобы сразу же увидеть выражение отчаяния на их лицах. Но что он, самый обычный школьник, мог сделать, когда сразу 3 космических эксперта развели руками?

Вдруг в ту минуту, когда вроде бы весь главный зал ЦУПа тоже «завис», в сердце Вани зажглась искра того самого пламени – жажды действовать и хоть что-то в этой ситуации изменить.

У него в голове пронеслось: «OrbiX летел в холоде космоса, его что-то ударило сильнейшей радиацией, зонд замолчал, а потом частично включился. Его выключил радиометр, передающий одно и то же значение, снова и снова». И все же, что-то во всей этой ситуации не давало Ване покоя. Будто это уже с ним случалось…
«Вышел на жару… Зависла на букве «о»… Полсотни букв «о»… Уже отправил то, что получилось…»

Вот оно.

– Стойте!

Родители обернулись и вопросительно посмотрели на Ваню.

– А что, если сейчас OrbiX не летит через область с невероятным уровнем радиации? Что, если на самом деле зонд всего лишь на секунду окатило огромным количеством излучения – значительно выше нормы, на которую был запрограммирован радиометр? Таким огромным, что его программа зависла и сейчас не измеряет уровень радиации вокруг, а просто снова и снова отправляет нам одну и ту же цифру?

Папа хотел что-то сказать, но его перебила мама.

Наталья Волкова нажала на кнопку интеркома, и ее голос прогремел на весь зал:

– Всем внимание! Пишем новую программу для радиометра – повышаем максимально допустимое значение радиации в 10 000 раз! Чтобы обойти блокировку системы связи, мы отправим команду через канал научной аппаратуры!  – она обернулась и улыбнулась Ване. В ее серьезных глазах снова заиграли огоньки восторга.

– Давайте лично пообщаемся с радиометром, раз он единственный, кто хочет с нами разговаривать, – добавил Миша.

Из-за задержки сигнала пришлось прождать еще целых два часа, прежде чем по ЦУПу разнеслись радостные возгласы: «Все системы зонда онлайн!» OrbiX ожил и тут же передал пакет свежих данных об окружающей среде: активность электромагнитного поля Юпитера постепенно росла, микрометеоритов не было обнаружено, а уровень радиации упал до ожидаемого. Как и предполагала мама, аппаратура зонда работала так, как будто бы с ней ничего и не случилось.

Неожиданно в ЦУП позвонил другой планетолог – он был на международном симпозиуме, когда увидел кучу пропущенных вызовов. Удивительно, но, посмотрев данные с OrbiX’а, он полностью подтвердил третье предположение Авроры: «Скорее всего, зонд попал под воздействие чем-то вроде луча природного бета и гамма-лазера, прилетевшего из глубин космоса. С этим явлением мы столкнулись впервые – для точного ответа необходимо провезти углубленный анализ телеметрии зонда».

Так в тот знаменательный июньский день Волковы стали свидетелями третьего исторического события. Благодаря прекрасной конструкции OrbiX смог без потерь пережить эту встречу и впервые передал точное значение уровня радиации внутри загадочного луча.

Зонд продолжал свой полет, как ни в чем не бывало. Он без потерь вошел в радиационный пояс Юпитера, начал сложный маневр торможения и, по расписанию, зашел на орбиту вокруг Европы.

Наконец, Ваня, Наталья и Петр Волковы вместе смотрели на огромном экране, как OrbiX пролетал над ледяным шаром луны Юпитера. К сожалению, Миша, торопившийся на самолет, уже давно улетел.

– Ну что, как тебе в ЦУПе? – спросил Ваню папа. – Я тут редко бываю, но мама не даст соврать – здесь не соскучишься.

– Кстати, помнишь, ты спрашивал, полетим ли мы на Европу? – подключилась к разговору Наталья Волкова. – Мы с папой еще в марте поспорили, кто туда должен лететь: мои роботы или его команда бравых молодцов-космонавтов. Но мы так заработались, что рассказали о споре всем, кроме тебя, извини.

– Зато трасса к Европе подтверждена – она полностью безопасна, – самоуверенно сказал Петр Волков, приобняв жену. – Теперь точно полетим.

– Что значит «безопасна»? – возразила она. – А как же явление, с которым мы столкнулись? Даже если оно очень редкое, я бы рекомендовала еще серьезнее отнестись к защите космонавтов. Возможно, корабль станет куда тяжелее, что потребует больше мощности от двигателя «Паллады» и уменьшит объем жилого пространства…

– Это уже моя забота, – отрезал папа.

– Ой, Ваня, я так и не придумала, чем занять тебя летом, – вдруг вспомнила мама.

Ваня перебирал в памяти события последних часов. Вспомнил, как с нетерпением ждал кадров Европы, как вместе со всеми переживал за судьбу OrbiX’а, как его слова в последний момент помогли спасти зонд.

Вспомнил виртуальную сову Аврору: от осознания того, что кресло перед ней, скорее всего, будет пустовать, ему стало грустно.

Главное – Ваня ощутил огонь жажды действия, который проснулся в нем, кажется, впервые за несколько лет. Его вдруг объяло чувство удивительного единения: с родителями, с братом, со всеми в ЦУПе. И Ваня сказал:

– Мам, пап… Можно я иногда буду ездить с вами, как сегодня? Я хочу сам увидеть, кто из вас победит в споре.

На лице Петра Волкова тут же расцвела улыбка:

– Да я – с радостью! Только заказывать пропуска для человека со стороны – такая морока… Вот была бы хоть какая-нибудь вакансия в нашей сфере, на которую могли бы взять восьмиклассника…

Он поглядел на жену и хитро подмигнул.

– Решено, – мама протянула руку сыну. – Иван Петрович Волков, я приглашаю вас в качестве стажера на должность бета-тестера виртуального помощника «Аврора». Так вам разрешается посещать все объекты, где используется данная программа.

– Что, даже орбитальную станцию и лунную базу? – опешил Ваня. – Я, правда, смогу полететь на Луну?

– Да, Вань, и на Луну тоже.


Рецензии