Триста дней роскошной жизни

В этой истории, которая, как и все мои остальные истории, правдива и искренна (почти), я хочу поведать о том, как меня угораздило примерно десять месяцев пожить в небывалой роскоши.
В небывалой для меня. Если читатель будет читать эту историю, расположившись на верхней палубе своей яхты, в кресле своего джета или на террасе своего замка, он (или она) снисходительно улыбнётся моему представлению о роскоши.
Но - всё дело в определении. А решил я, что жизнь моя была роскошной, вот почему.

Мне гадалка нагадала

Как-то, когда я ещё был стажёром, коллеги мои устроили сабантуйчик на дому у одного из них.
В процессе празднования в компании как-то появилась женщина средних лет, то ли родственница, то ли соседка хозяйки.
Примерно в миттельшпиле домашнего праздника, после горячего, но перед буйными танцами, вышеупомянутая дама стала активно предлагать всем присутствующим погадать на картах. Желающие нашлись, но быстро кончились, и она стала настойчиво предлагать мне подвергнуться её гаданию.
Я, предварительно заявив, что в гадание я не верю, но процесс мне интересен, согласился.
Процесс пошёл туго, поскольку я приставал к гадалке, где она видит бубновый интерес и почему одни и те же карты у неё означают то сердечный прикуп, то дальнюю дорогу.
Пройдя со скрипом казённый дом, сердечный прикуп, бубновый интерес и дальнюю дорогу, по моим оценкам примерно на середине моего жизненного пути, порядком разозлённая моим занудством гадалка даже как-то радостно сообщила, ткнув пальцем в какую-то карту:
- Вот, парень, будешь ты нары давить!
- Меня что, в тюрьму посадят? - спросил я.
- Не знаю, - ответила гадалка, карты не говорят.
- И долго? - допытывался я.
- Карты такого это не говорят! - отрезала гадалка. - Но зато потом тебе, парень, роскошная жизнь светит! Будешь в роскоши купаться! - с оттенком недружелюбной зависти поведала она.
Что было дальше, я сейчас не помню. Да и про эпизод этот я быстро забыл, пока он сам не всплыл в моей памяти, когда я, лёжа на нарах, пытался заснуть.
Как я на них оказался, я описываю в своей истории «Переезд в Германию. С нар в тюрьму».
Тогда-то я и подумал, уж если я на нарах оказался, может гадалка верно нагадала, может и роскошная жизнь меня ждёт?
Фаза нар прошла, а вот фаза роскошной жизни всё не наступала.
Пока мне не позвонил однажды мой тогдашний шеф….

Проект в Мюнхене

В описываемое время я работал в огромном концерне и занимал позицию системного архитектора. Условия тогдашнего моего контракта с концерном (как, впрочем, и последующих, с другими концернами и фирмами) содержали пункт о неразглашении производственных тайн и ненанесении ущерба, в том числе имиджу концерна. Что это конкретно означает, похоже, никто толком не понимает. Но от греха подальше я в своих воспоминаниях имена моих бывших работодателей и руководителей не называю или изменяю.
Важно отметить одно обстоятельство. Разработчики программных систем были тогда объединены в профильные отделы, т.е. в один отдел включались сотрудники похожего профиля. Но когда надо было собрать команду для конкретного проекта, необходимые специалисты искались в подходящих отделах, а при их отсутствии или недостатке - среди фрилансеров.
Этот подход позволял концерну выигрывать тендеры на проекты любого размера - от десятка до тысяч разработчиков.
Но вернёмся непосредственно к моей истории.
Так вот, мне позвонил мой тогдашний начальник отдела и сказал:
- Виктор, твой нынешний проект скоро уходит в эксплуатацию, и системный
архитектор там скоро будет совсем не нужен. А из Мюнхена как раз пришёл на тебя запрос. Они тебя отобрали как кандидата в нашей внутренней системе рекрутирования. Я с руководителем твоего нынешнего проекта уже договорился. Попробуй купить билет на Мюнхен на завтра и слетай туда. Посмотри, поговори и реши, подходит ли проект тебе, подходишь ли ты им. Вот тебе контактный телефон….
- А кому дела в этом проекте сдавать? - спросил я шефа.
- Если с Мюнхеном получится, ты за недельку дела закругли, документацию закончи, а мы тебе сменщика пока подыщем. Там нужен будет уже эксплуатационщик вместо тебя.
Я через внутреннюю систему купил два авиабилета на завтра - из Дюссельдорфа в Мюнхен утром и назад вечером.
После этого я позвонил по выданному мне телефону.
На том конце ответила ассистент проекта. Она подтвердила, что да, меня в проекте уже ожидают, и это очень хорошо, что я прилетаю уже завтра. Когда я спросил про адрес в Мюнхене, куда мне надо приехать, она ответила, что встретит меня в аэропорту и доставит на место.
Такой её ответ испортил мне настроение. То, что она собралась встречать меня «у трапа», вряд ли свидетельствует о моей важности для проекта, а скорее всего о том, что проект дислоцирован в каком-нибудь дальнем углу Мюнхена или вообще за городом, куда мне одному добраться будет сложно или долго.

Праздник октября в июне под крышей

И вот, мой самолёт приземлился в Мюнхенском аэропорту.
На выходе из зала прилёта никто меня с плакатиком, на котором была бы написана моя фамилия, не ждал.
Я постоял у выхода, предполагая, что у ассистентки проекта есть моя фотография из фирменной базы данных. Но никто из ожидающих интереса ко мне не проявил.
Я позвонил по известному мне телефону.
- Ах, Виктор, Вы уже в Мюнхене?
- Да, стою у зала прилёта.
- Я прошу меня извинить. Я надеялась, Вы позже прилетите. Я через полчасика освобожусь и Вас заберу.
- Без проблем. Я как раз позавтракаю.
- Вот и хорошо. Советую выйти во двор и там позавтракать. Там праздник жизни, они уже Октоберфест начали праздновать.
Последняя фраза меня насторожила. Все в Германии знают, что Октоберфест (праздник Октября) баварцы начинают праздновать в конце сентября. Такие они люди. Но на дворе-то июнь! Какой Октоберфест? Что у у этой женщины с головой?

Тем не менее, я вышел из здания аэропорта на улицу и …. оказался действительно на Октоберфест.
Нужно сказать, что Мюнхенский аэропорт имеет два терминала. Их здания, вместе со зданиями офисов и магазинов окружают внутренний двор, размером побольше футбольного поля. Всё это пространство покрывает гигантский «парус» из полупрозрачного оптоволокна, который растянут на мачтах, стоящих по периметру. Этот парус предохраняет внутренний двор от дождя и снега, и своей формой создаёт впечатление открытости и полёта.
И вот под этим парусом уже с утра шёл праздник.
Площадь под парусом была разбита на «улицы» с огороженными декоративными заборчиками из кустиков и цветков «двориками». Большинство этих двориков принадлежали знаменитым пивоварням, о чём свидетельствовали флаги и транспаранты с их названиями.
Внутри двориков в национальных платьях с безбрежными декольте сновали пышногрудые баварки с огромными бокалами пива и снедью.
Соблазнившись запахом белых баварских колбасок и, особенно, ядрёными официантками, я уселся за один из столиков и заказал себе завтрак из упомянутых белых колбасок с квашеной капустой и безалкогольного пива.

Через катакомбы в аквариум

Я уже заканчивал свою трапезу, когда зазвонил мой мобильник и знакомый голос спросил:
- Виктор, Вы сейчас где находитесь?
- Сижу под флагом пивоварни, - ответил я, назвав имя пивоварни.
- А, Вы в голубой рубашке?
- Да.
- Хорошо. Я Вас вижу. Оставайтесь на месте, я через пару минут подойду.
Я огляделся кругом в поисках девушки с мобильным телефоном у уха. Но среди снующих по площади и сидящих за столиками таких не увидел.
Снова какая-то странность с этой ассистенткой.
Я попросил официантку принести счёт и, не успев расплатиться, увидел молодую женщину в характерном «менеджерском» костюме, энергичными шагами приближающуюся ко мне и широко улыбающуюся.
Подойдя, она представилась: «Анья». (Да, именно Анья, а не Аня. В Германии много официальных женских имён, которые для русского уха звучат как уменьшительные - Anja, Katja, Tanja). Анья предложила, как это заведено в ИТ-проектах, обращаться друг к другу на ты.
Получив моё согласие, она снова предложила:
- Виктор, давай пойдём сначала к выходу из зала ожидания. Так будет проще всё запомнить.
- Что запомнить? - подумал я про себя с нарастающим подозрением по поводу действий этой самой Аньи. Но ничего не возразил, а согласился.
Мы подошли к выходу из зала прилёта и Анья начала инструктаж.
- Вот, ты выходишь из зала, поворачиваешь сюда, идёшь, и упираешься в нужную нам дверь.
Над стеклянными створками двери золотыми буквами было написано: Kempinski.
Дверь перед нами автоматически распахнулась, и Анья сказала:
Ну вот, это рецепция, ты заселишься и…
Я не собираюсь сегодня в Мюнхене ночевать, я вечером домой улетаю.
- Я не про сегодня. Я про потом, когда в проекте работать начнёшь, если захочешь, конечно.
- Как, можно будет всё время ночевать в Kempinski?
- Да.
- За что мне такая честь?
- Это не только тебе. У нас в проекте все иногородние живут в Kempinski, - ответила Анья, с удовольствием наблюдая изменение выражения моей физиономии от недоверия к недоумению.
Но ведь это безумно дорого, - всё ещё не веря услышанному, сказал я.
А у нас проект богатый, - смеясь, отреагировала она. - Ну ладно, - взяла она быка за рога. Место тебе будет забронировано. Прилетишь, поселишься. Идём дальше…
Мы подошли к лифту и спустились в подвальный этаж.
Вопреки моим ожиданиям Анья не повела меня на подземную автостоянку, а куда-то вдаль, по высоким и широким подземным коридорам, сообщая, какой поворот надо на каком этапе выбирать.
В конце концов мы подошли к двери лифта и поднялись в нём на пятый этаж. Пройдя по коридору, мы открыли одну из дверей и оказались в помещении, напомнившем мне обилием стеклянных стен аквариум.
- Вот тут мы и обитаем, - сообщила она.
- Понятно, - ответил я, автоматически сделав рукой приветственный жест в обмен на несколько обращённых ко мне жестов сидящих за столами с мониторами и компьютерами сотрудников проекта.
- Шефа нет, но он обещал скоро появиться, - сообщила Анья.
Мы подошли поближе к стеклянной стене - гигантскому окну на улицу.
Стало понятно, что помещение находится в одном из зданий, окружающих крытую площадь аэропорта.
Внизу, практически неслышно из-за хорошей звукоизоляции, бурлил муравейник праздника на площади. Прямо по курсу трепетал флаг пивоварни, и я даже определил стол, за которым я завтракал. Слова Аньи о том, что она меня видит, стали мне понятны.
Не буду утомлять читателя деталями моего разговора с руководителем проекта. Я дал согласие, и через неделю начались мои еженедельные полёты на всю рабочую неделю в Мюнхен.

О Kempinski

Пил я как-то пиво с бывалыми участниками международных проектов, которые по миру существенно больше меня помотались, и высказал рабочую гипотезу, что отели с одинаковым количеством звёздочек в Германии с одной стороны и в других европейских странах Западной Европы, например - во Франции или Италии, между собой несопоставимы.
Исходя из моего опыта, надо отелям во Франции и Италии пару звёздочек отнимать. Т.е. пятизвездочный отель в Италии по классу равен трёхзвёздочному в Германии.
Мои умудрённые большим командировочным опытом собеседники согласились со мной и обобщили это правило и на другие страны типа Турции и Арабских Эмиратов.
Вердикт, вынесенный после третьей кружки пива, гласил - система раздачи звёздочек отелям в Германии - самая строгая в мире.
В рамках этой системы оценки отелей пять звёздочек - это максимальная оценка, которую отель может получить.
Но так же, как и в школе есть пятёрочники-отличники, а есть среди них и лучшие ученики не только в школе, но и во всём городе, так и среди сетей пятизвёздочных отелей есть бесспорные лидеры.
Перед написанием этих строк я посмотрел свежий рейтинг сетей европейских пятизвездочных отелей. Kempinski по-прежнему на первом месте.
Разумеется, проживание в Kempinski существенно дороже, чем в отелях других сетей.
У концерна, в котором я работал, были и свои отели и «дружественные» сети, ночевка в отелях которых стоила сотрудникам столько, что это укладывалось в ограничения командировочного бюджета.
Как правило, в своих командировках до этого я останавливался в солидных четырёхзвёздочных отелях.
А тут - Kempinski. Был повод для удивления.
Я не буду утомлять (а возможно, кого-то и раздражать) описаниями достоинств номера, в который я заселился по первому прилёту в Мюнхен.
Скажу только, что мой намётанный глаз сразу подметил разумность внутреннего обустройства, идеальные чистоту и порядок, шикарный дизайн и солидность материалов внутреннего убранства отеля.
Как бесплатные приложения к проживанию в отеле входили: бассейн внушительных размеров с многочисленными объёмными ваннами с водой разной температуры и управляемыми струями, фитнес-студия, мокрая и сухая сауны.
Я пользовался этими радостями после работы, поздним вечером, и конкурентов у меня было удивительно мало.
Были там и радости за дополнительную плату, типа массажа, но их стоимость сильно кусалась.

Повышаем уровень роскоши

В те времена в описываемом отеле Kempinski существовали следующие категории номеров:
Стандарт. Очень просторный номер с ванной из мрамора, царской кроватью и видом на лётное поле.
Номер люкс. Ещё больше и шикарнее первого с блистающим, постоянно заряженным кофеавтоматом.
Юниор Сьют. Как предыдущий, но с дополнительной комнатой.
Экзикютив-Сьют. Как предыдущий, но с ещё одним небольшим залом для проведения конференций.
Президет-Сьют. Я там не жил, но был на банкете. Он занимал пол-этажа, состоял из нескольких очень обширных, соединенных меж собой помещений с великолепной отделкой и потрясающим видом на окрестности.

Все отели борются за клиентов и хотят, чтобы они гостили у них снова.
С этой целью тогда в Kempinski существовала программа, по которой клиент, проночевавший в течении года в этом отеле пять ночей, при следующем визите получал возможность за цену стандартного номера поселиться в люксе.
Проночевавший десять ночей в люксе мог повысить свой статус и ночевать уже в Юниор-Сьюте. И так далее, каждый раз повышать категорию номера после пяти ночёвок.
Правила разумные, если бы не наш проект и полтора десятка нахалов, которые из спортивного интереса стали набирать очки-ночёвки и, достигнув рубежа, заселяться во всё более шикарные апартаменты.
Лично я в этой гонке дошёл до Экзикютив-Сьюта.
Президент-Сьют был в отеле только один, и когда мы получали, отоспав в отеле нужное количество ночей, теоретическое право в нём селиться, нам стали вежливо отказывать, утверждая, что он уже занят.

О вкусной и дешёвой пище

Проживание в Kempinski неожиданно показало одну из своих неприятных сторон.
А именно - оно не включало в себя бесплатный завтрак.
В моих предыдущих командировках я ночевал, как правило, в хороших, четырёхзвездочных отелях, и завтрак входил в стоимость проживания, которую возмещал мне мой концерн.
Как правило, это был обильный шведских стол, где бывалые командировочные с утра набивали задарма себе живот впрок, чтобы хватило до вечера. Классическими энергоносителями выступали колбаски, котлетки, омлет, шкварки. Ну а разные там салаты, йогурты, фрукты и кофе заполняли остаток желудка.
Самое трудное для меня при таком подходе к питанию было - не уснуть после этого чревоугодия на скучном совещании или техническом докладе, если они оказывались в программе дня сразу после завтрака.

За завтрак и за любую другую еду в Kempinski надо было платить отдельно.
Выйдя вечером первого рабочего дня из ресторана отеля с лёгким чувством голода, я попытался успокоить себя мыслью, что именно так ужинать советуют врачи. Однако внутренний голос мне подсказал, что облегчать свой кошелёк на сотню евро за столь лёгкий ужин или завтрак - разорительно. И больше в ресторан отеля не ходил.
Правда, как-то раз решил попробовать в баре самый дешёвый продукт, который там найду.
Этим продуктом оказалась микроскопическая чашечка эспрессо за тринадцать евро.
А проблему питания мы вместе с несколькими коллегами решили. Правда, не сразу.
В здании мюнхенского аэропорта тогда находились десятки самых разных точек питания. Объединяло их всех то, что все они были дорогие.
В составе группы экспериментаторов я последовательно исследовал их все, каждый обеденный перерыв «пробуя» новое заведение.
Опробовали мы и заведения во дворе, но те были ещё дороже, чем под крышей.
Случайное наблюдение вознаградило нашу настойчивость.
Оказалось, что в одном итальянском ресторане под крышей аэропорта, расплачиваясь на кассе, достаточно сказать, что ты сотрудник аэропорта. Услышав это, кассирша без дальнейших формальностей нажимала специальную кнопочку, после чего стоимость обеда уменьшалась вдвое.
Итальянцы готовили здоровую пищу с обильными порциями. Так что остаток этой экспедиции обедал я в основном у них, за полцены.
 
Свой среди чужих

Обычно отели Kempinski занимают фешенебельные старинные здания в центре европейских столиц и больших городов. И останавливается в них солидная публика, на несколько дней, на недельку, чтобы осмотреть спокойно (зачастую с семьёй) местные достопримечательности, посетить музеи и театры. А описываемый отель стоял рядом с аэропортом, поэтому и публика в нём была иная.
Состояла она частично из богатых туристов, которые совершали большие турне и прилетали в Мюнхен поэтому на пару деньков.
Но большая часть постояльцев отеля состояла из менеджеров верхних эшелонов, которые слетаются в кучи в дорогих отелях буквально на одну ночь.
Их было два типа.
Менеджеры первого типа слетались, чтобы порешать свои вопросы в узком кругу за обедом или игрой в гольф на поле неподалёку. А потом, как правило - хорошенько гульнуть вечером и улететь утром с головной болью и сознанием выполненного долга домой или на новую встречу в другом городе.
Менеджеры второго типа были рангом пониже. Их собирали в кучи менеджеры рангом повыше, чтобы перезнакомить их между собой и приглядеться к ним поближе.
Как правило, оформлялось это в виде краткосрочных курсов повышения квалификации, митингов для повышения командного духа и прочих глупостей.
Мы, сотрудники нашего проекта, резко выделялись на их фоне. Чем-то это походило на воду и масло, которые хоть обе и жидкости, но не смешиваются.
При этом стильные костюмчики и особенные галстуки менеджеров (а тогда они носили галстуки) играли роль вторичную.
У нас не было их спеси, уверенности в причастности к особой касте, чем они, кстати, очень напоминали мне советских партийных работников времён позднего застоя.
И мы на их фоне смотрелись инородными телами.
Однажды эта “инородность” вылилась в любопытный инцидент.
В очередной прилёт, видимо в самолёте, в котором, как известно, пассажиры с помощью внутрисамолётной вентиляции обмениваются вирусами, я что-то подхватил и приболел.
Поднялась температура, заболела голова. Промучившись несколько часов в офисе, я не стал дожидаться конца рабочего дня, пошёл в номер, принял таблетку и бухнулся одетым на кровать отлежаться.
И вот - лежу я себе на широченной кровати в трёхкомнатном номере в одной из его двух спален, как неожиданно дверь в номер открывается ключом снаружи, и в номер заходит женщина с принадлежностями для его уборки.
Я, раздосадованный, сказал ей, что номер убирать не надо, я ведь повесил соответствующую картонку с надписью на дверь! Но тут я вспомнил, что спальни то в номере две, а я лежу в той, на двери которой ничего не висело.
Женщина попросила тихонько извинения и спешно ретировалась.
Не успел я задремать, как раздался энергичный стук в дверь.
На моё разрешение войти дверь распахнулась, в проёме показался бугай из службы безопасности отеля. Видимо убедившись, что я в номере один и смирен, он посторонился, в номер вошла руководящая дама, которую я не раз видел дающей различные указания сотрудникам. Она была кем-то вроде начальника смены, я думаю.
В её обязанности входило знать постоянных клиентов в лицо. И моё лицо она знала.
“Извините за недоразумение” - произнесла она и, пятясь, подтолкнула на выход своим тощим задом бугая, который стоял до этого в позе американского копа в проёме двери.
“Но у него чемоданов нет и вообще он не как все…” - услышал я предостерегающее шипение женщины-уборщицы, выглядывающей из-за плеча бугая.
Я не видел выражения лица руководящей дамы, когда она повернулась к своим бдительным сотрудникам. Но видимо, оно было столь выразительно, что слова не потребовались.
Сотрудники из проёма двери испарились, а за ними и сама дама с извиняющейся улыбкой.
Моё лежание помогло, и на следующее утро я, слабый, но работоспособный, ушёл в бюро.
А вечером, вернувшись в номер, я обнаружил на столе в номере фирменную открытку отеля с рукописной просьбой извинить за недоразумение и красивенький футлярчик с логотипом отеля. В футляре лежала авторучка, тоже с логотипом.
Это было излишне. Точно такую же ручку я в качестве сувенира взял из номера несколько недель назад и опробовал. Она на вид была элегантна и писала неплохо, но форма мне была непривычна. А футлярчик вскорости куда-то затерялся…
 
Гарем и пудель

Вот скажите мне, дорогие читатели, возможно ли такое, чтобы в 21-м веке в Мюнхене проживал мужчина с гаремом из 30 женщин? И чтобы полиция Мюнхена об этом знала и ничего против него не предпринимала?
Вы, конечно, скажете, что такое невозможно. А я вам сейчас расскажу, как это было.
В отеле Kempinski, о котором идёт речь, было два входа: основной и… второй, немного в стороне. Этим входом мне пользоваться было удобнее, когда я возвращался с работы. Напротив этого входа располагался лифт.
И вот, иду я как-то вечером с работы, подхожу к лифту. Он приветливо раскрыл свои двери, но перед ним стоит молоденькая девушка в униформе отеля. Когда я попытался зайти в лифт, девушка встала на моем пути и попросила:
- Пожалуйста, воспользуйтесь другим лифтом.
- Почему? - удивился я.
- Он неисправен, - ответила она, сконфузившись.
- А зачем тогда Вы здесь стоите? - не понял я. - Можно ведь табличку повесить и дело с концом.
Девушка была, очевидно, ещё не настоящая менеджерка. Ей не хватало одного из главных умений настоящего менеджера - она не умела врать. Она краснела, когда врала. И от этого смущалась ещё больше и краснела ещё больше. У неё чуть не слёзы на глазах выступили.
- Ну пожалуйста, воспользуйтесь другим лифтом, - почти умоляющим тоном попросила она снова.
- Да конечно, нет проблем, - ответил я ей и направился к другому лифту.

Мой путь пролегал мимо диванчиков около столиков, на которых лежали свежие газеты и журналы. Я уселся на диван и стал их листать, размышляя, не взять ли мне что-нибудь в номер, почитать на сон грядущий.
Какой-то шум привлёк моё внимание.
Я оторвал взгляд от газеты и увидел, что на пути от второго входа к лифту, который только что значился дефектным, лицом ко мне, в шеренгу, правда, с определёнными интервалами, выстроились атлетического телосложения, преимущественно чернолицые молодцы. Другая шеренга, стояла к ним и ко мне спиной. Обе они образовывали своего рода коридор из крепких тел.
У лифта стоял, видимо, их шеф, который что-то говорил в микрофон в воротнике своего пальто, прям как в кино про шпионов.
Он что-то сказал, и в проёме двери на улицу показались закутанные в паранджу женские фигурки, которые, как шахматные фигуры, (поскольку движения их ног скрывали паранджи) поплыли по ковровой дорожке к лифту.
У меня в голове сразу всплыли кадры из кинофильма «Белое солнце пустыни». «Так ведь это гарем!» - сообразил я.
Фигурок в паранджах проплыло к лифту штук десять. Лифт был большой, наверное, на двенадцать персон. Все фигурки заплыли в лифт, туда же зашёл шеф охраны и лифт уплыл наверх.
А в это время на улице, за дверьми из нескольких микроавтобусов вылезла следующая партия женщин в паранджах.
Через пару минут лифт вернулся, и процедура повторилась. Шеф снова сказал что-то в микрофон в воротнике. Новые фигуры проплыли к лифту и уплыли вместе с шефом охраны наверх.
Была и третья партия.
Из последнего микроавтобуса какие-то два азиата вынесли позолоченную корзину с …. пуделем.
С видимыми знаками уважения к ноше они понесли корзину с выглядывающим из неё с явным любопытством пуделем к лифту.
А замыкали шествие ещё трое азиатов в какой-то серой униформе, которые, идя за носителями пуделя, о чём-то оживлённо спорили.
Пуделеносители с пуделем, спорящие азиаты и шеф и ещё пара молодцов снова уехали наверх. Остальные стражи из шеренги пошли на выход, сели в освободившиеся микроавтобусы и уехали.
Стоявшая всё время немного в сторонке начинающая менеджерка достала беленький платочек, вытерла пот со лба и, сразу повеселев, быстро пошла в помещение персонала.
Когда она проходила мимо меня, она облегчённо мне улыбнулась…

В самом начале следующего рабочего дня сидевший у окна Стефан громко заявил: «А вот такого я ещё не видел!».
Дело в том, что он специально занимал стол, ближайший к стеклянной стене, выходившей на отель. (В проекте была принята свободная система рассадки за столами).
Из городских газет он знал заранее о приезде в Мюнхен разного рода знаменитостей и со своего места пытался их разглядеть, садящимися в огромные чёрные лимузины или выходящими из них.
Но сегодня у входа в отель стояла не парочка лимузинов, а пара десятков больших, новеньких, чёрных микроавтобусов с тонированными стёклами.
Вдоль красной ковровой дорожки, проложенной от дверей отеля до самой дороги стояли вчерашние гориллы с огромными раскрытыми чёрными зонтами, направленными в сторону папарацци и прочей публики, полностью заслоняя ей происходящее на дорожке.
«Это наследный принц Таиланда вчера прилетел» - объяснил Стефан. - «Только вот зачем ему столько машин?» - недоумевал он.
То, что было скрыто от взора папарацци, нам было видно как на ладони.
Шеф охраны что-то сказал в свой воротник. Через пару минут из распахнувшихся дверей отеля вышли уже знакомые мне, как и вчера оживлённо жестикулирующие, три азиата и направились к ожидающему их микроавтобусу.
Затем те же, что и вчера, слуги торжественно вынесли золочённую корзину с пуделем и залезли с ней в тот же микроавтобус.
Он тронулся и проехал немного. И вся последующая цепочка сдвинулась на одну позицию вперёд.
Ожидаемо для меня, но совершенно неожиданно для остальных моих коллег, внутри зонтичного коридора ко второму микроавтобусу поплыла стайка женщин в паранджах. Почему-то их садили в микроавтобусы парами.
Микроавтобусы друг за другом подъезжали на посадочную позицию, забирали очередную пару женщин, а женщины всё не кончались и не кончались.
- Кто это? Женская делегация при принце? - озадаченно спросила одна из женщин, стоящих с нами у окна.
- Наверное, - протянул неуверенно Стефан. - В газете о делегации ничего не писали.
- Это его гарем, - вылил я на коллег ушат холодной воды.
- Как гарем? Не может быть! - заспорили коллеги женского пола.
Но мужское большинство проекта преимущественно встало на мою сторону, вняв двум аргументам. Во первых, азиатские лидеры женских делегаций не любят вообще и уж тем более с собой не повезут и в Kempinski не поселят. Но даже если себе представить обратное, вряд ли бы члены делегации были все одеты в одинаковые паранджи с одинаковыми золотыми узорами.
Наконец, ручеёк женщин иссяк, охранники стали рассаживаться по оставшимся микроавтобусам, которые потом стали «запутывать следы», перестраиваясь в новую колонну.
- А принц-то где? - спохватился Стефан.
- У них, наверное, пудель принц, - пошутил кто-то.

Но на следующий день ситуация прояснилась, когда три оживлённо жестикулирующих азиата снова отправились с гаремом куда-то, но один из них был одет в расшитый золотом мундир.

Ну а сегодня тогдашний экстравагантный обладатель пуделя, наследный принц Таиланда Маха Вачиралонгкорн является королём Таиланда Рама Х.

Способствует ли стриптиз программированию?

Нет. Не способствует. И даже очень мешает. Это подтверждено экспериментами, невольным участником которых мне довелось стать.
И хотя наблюдение голых красоток в рабочее время с натяжкой можно отнести к роскошной жизни, я опишу этот эпизод здесь, поскольку случился он в описываемое в этой истории время.

Не успел таиландский принц со своим гаремом улететь на тёплую родину, как произошёл этот случай.
Как я уже упоминал, мы занимали большое бюро со стеклянными стенами, и рассадка была более-менее свободная. Я предпочитал работать в самом «неинтересном» месте в бюро, подальше от прозрачной стены, выходящей на здание отеля Kempinski, и от стены, выходящей на бурлящую своей жизнью площадь под тентом.
В результате я сидел в тихом месте у стены с видом на соседнее здание точно такой же архитектуры, как и наше. В этом здании помещение прямо напротив моей стеклянной стены уже пару месяцев пустовало. Так что отвлечений не было, и желающих сидеть в этом месте было мало.
Не помню почему, кажется, мне надо было встретиться с моим шефом, но в ту неделю я прилетел в Мюнхен не в понедельник, а во вторник. Зайдя в бюро, я с удивлением увидел, что не только моё место, но и все соседние с ним столы заняты.
Подойдя к Янеку, обычно приветливому и очень разговорчивому коллеге, я, поздоровавшись, спросил его, чем объясняется такое массовое «переселение народов». Коротко поприветствовав меня в ответ, он, явно не желая продолжать сейчас разговор, коротко ответил: «Подожди. Сейчас сам увидишь!» И, вместо экрана, впился глазами в помещение в здании напротив.
Приглядевшись, я увидел, что в помещении произошли изменения. Свет там был выключен, утро было сумрачное, но всё равно можно было разглядеть какие-то юпитеры, светильники, странным образом расставленные там и сям столы, шкафы, бочонки с деревцами.
Я ушёл в освободившийся теперь угол нашего помещения, занял один из пустовавших столов, подключил к сети свой ноутбук и углубился в работу.
Вдруг, спустя некоторое время, в другом конце бюро раздалось что-то вроде коллективного вздоха. Подняв глаза, я увидел, что помещение напротив в соседнем здании залилось ярчайшим светом. В него вбежали и засуетились какие-то люди в комбинезонах.
Потом в помещение стали входить одна за другой женщины. Одеты они были все очень тепло, в какие-то длиннополые шубы.
- Вон она, Клаудия! - сказал громко и восхищённо один из мужчин. - Справа, в красных сапогах.
- Нет, не она, - возразил другой.
- Да, не она, - огорчённо согласился первый.
- Какая Клаудия, кого они там высматривают? - спросил я Риту, сидевшую за соседним столом.
- Клаудию Шиффер они вчера там увидели, - с нескрываемым раздражением ответила она. - А я думаю, это вовсе не она была. Они, эти швабры, все стараются на неё похожими быть.
Про швабр она попала почти в точку. Тут до меня дошло. Эти дамы - модели! И действительно, мода на худобу, характерная для супермоделей тех лет, олицетворённая Клаудией Шиффер, бросалась в глаза, несмотря на их шубы.
- Так это модели? А почему они все в шубах? - спросил я снова соседку.
- Не знаю, - пожала она плечами. - Может, отопление сломалось, а может, не оплатили его, им и так пойдёт, - с чисто женским злорадством добавила она.
Но тут броуновское движение техников в комбинезонах и женщин в шубах неожиданно прекратилось, поскольку в помещение энергичной походкой, в сопровождении маленькой свиты вошёл, видимо, шеф.
Это был больше мужчина, чем женщина. Однако его движения показывали наличие обоих компонентов в его организме.
И работа закипела.
Надо отдать должное, организована она была неплохо.
Насколько я понял, шеф - он же какой-то звёздный фотограф - проводил конвейерным способом, параллельно, сразу несколько фотосессий. Наверное, снимки должны были пойти и для каталогов одежды, и для журналов мод, а также для женских и мужских журналов.
Под неслышимые нами указания людей из свиты люди в комбинезонах быстро переставляли мебель, перетаскивали кадушки с цветами и деревьями или муляжи камней из папье-маше, подготавливая очередную мизансцену.
А в это время другие люди, но тоже почему-то в комбинезонах, уже бежали от стоявших в дальнем ряду контейнеров с какими-то предметами одежды и отдавали выкликнутой модели, которая скидывала свою шубу, зачастую и всё остальное, что было под ней, спешно надевала поданное и занимала указанное ей место. На неё налетала визажист с кисточками и красками и быстрыми движениями недолго колдовала над красоткой. (Иногда их было несколько, в том числе были и красавцы, мужчины-модели).
Ну и наконец к мизансцене быстрыми шагами приближался сам шеф с одним из фотоаппаратов из своего большого арсенала. Иногда он залезал на стремянку, иногда ложился на пол, но преимущественно фотографировал стоя.
Пощёлкав несколько секунд, он по подсказке ассистента уже двигался к новой мизансцене.
Модели совершенно не стеснялись друг друга, моделей противоположного пола, нескольких десятков пар глаз, нацеленных на них из соседнего аквариума. Они быстро переодевались или, для журналов определённого содержания, просто раздевались догола и трусили мелкими, характерными шажками к месту съёмок.
- Виктор! Уж от Вас-то я не ожидала, что и Вы на этих стриптизёрш дохлых засматриваться будете! - обратилась ко мне Рита с изрядной долей укоризны в голосе.
- Я не на них засматриваюсь, - попытался отшутиться я. - Меня организация процесса поражает. Десятки человек, а работа кипит, похоже, всё согласовано и взаимодействие сотрудников отлажено.
- Да не всегда, - возразила Рита.
И, как бы иллюстрируя её слова, работа в аквариуме за окном встала. Нам ничего не было слышно, но было видно, как шеф, уперев руки в бока, стал орать на какого-то сотрудника в комбинезоне. Тот, опустив голову, без возражений и оправданий, стоял и выслушивал его нотации. А остальные сотрудники от греха подальше укрылись за шкафами и деревьями от взора шефа.
- Ну вот, - торжествующе вставила Рита, - я же говорила…
- Получается, Рита, Вы в ту сторону тоже немножко смотрите, - подколол её я.
- Ну если немножко, - шутя согласилась она.

Видимо, в тот день знаменитый фотограф закончил с каталогами и модными журналами. Потому что следующие два дня он снимал уже женщин с более аппетитными формами, разного цвета кожи и волос, преимущественно голых.
А параллельно он снимал, видимо, какой-то музыкальный клип. В нём неизвестная мне boy band скакала на фоне голубоватого экрана, а шеф снимал их уже большой камерой на штативе. Потом, видимо, снятое обрабатывалось на компьютере. Шеф смотрел на экране результат, и мальчики скакали снова.

Все эти дни руководитель проекта был в командировке, а без него никто не чувствовал необходимости призывать программистов отвлечься от стриптиза и заняться своим делом.
Я, хоть и не был формальным руководителем, но как старший товарищ решил подать пример и уже во вторник после обеда сел спиной к соблазняющей витрине. Но широкого отклика в рядах сотрудников проекта мой почин не нашёл. Более того, таким своим жестом я несомненно оттолкнул от себя часть коллег.
Да и нельзя сказать, что они все эти дни только глазели в окно. Клавиатуры щёлкали, тесты по экранам бежали. К тому же, программисты в проекте были в основном фрилансерами. А это значит, деньги получали не за часы, а за строки кода.
В пятницу помещение напротив опять стояло пустым. А руководитель проекта вернулся из командировки. Проведя традиционную летучку по итогам недели, он с удивлением констатировал, что все без исключения программистские команды нашего проекта с треском провалили недельный план.
Так что не способствует стриптиз программированию. Доказано экспериментально.

Дорогие мои соотечественники

Как я уже упоминал, никому из нас, участников проекта, живших в Kempinski, никак не удавалось получить Президент-Сьют.
Я, когда в очередной раз получал отказ, старался изобразить строгую и недовольную мину. Но пара моих коллег пошли дальше и требовали от дежурного менеджера объяснений от самого главного руководителя отеля, почему отель не соблюдает им же установленные правила.
И вот, однажды нам объявили, что главный менеджер отеля приглашает нас следующим вечером собраться в его кабинете. Он сам для нас проведёт экскурсию по отелю, которая закончится лёгким банкетом в этом самом Президент-Сьют.
Одним словом, уж если не пожить, то по крайней мере посмотреть его и погулять в нём нам возможность предоставится.

И вот, в назначенное время мы собрались в кабинете главного менеджера отеля. В дверях нас приветствовал его ассистент, весьма молодой, улыбчивый и вообще харизматический человек.
Когда стоявшие в углу кабинета часы пробили, он представился. Выяснилось, что это не ассистент, а сам главный менеджер.
Коротко рассказав об истории отеля, он повёл нас по его служебным помещениям. Потом мы зашли на кухню ресторана.
Признаться, я ожидал, что наружный шик отеля обязательно обернётся какими-то серыми внутренними помещениями, уж если не с бардаком, то с запущенностью, захламлённостью и грязью.
Ничего этого не было. Везде сухо, светло и идеальный порядок. Особенно на кухне, которая показалась мне стерильной.
А после этого мы поднялись в Президент-Сьют.

Моё перо слабо описать его убранство и великолепие. Простите, кто этого ожидал.
Я сосредоточусь на фактах.
Когда мы наконец обошли этот казавшийся безбрежным номер, главный менеджер привёл нас в одну из гостиных и открыл широкие двери шкафа, за которыми скрывался винный погребок с несколькими ярусами со стоящими и лежащими бутылками.
Менеджер объяснил, что это напитки на первый случай, настоящие знатоки могут заказать то, чего просит их душа, вызвав по телефону сомелье из ресторана. Но тем не менее и этот выбор неплох. Ярусы же объяснялись необходимостью поддерживать для разных вин разную температуру. Ведь все знают, что… дальше он называл марки вин, доставая бутылки с разных ярусов и объясняя, какая этой бутылке нужна температура хранения. Я и мои коллеги согласно кивали головой и поддакивали, как крупные знатоки вин.
С ходу находились интересующиеся тем или иным вином (хотя были и такие, которые, стыдно сказать, выбрали пиво).
А вот я приглядел себе бутылку коньяка, как выяснилось позже - одну из самых дорогих в коллекции. Опробовать её со мной вызвался упоминавшийся выше Янек.
Наша банда кластеризировалась по типам алкоголя и углубилась в обсуждение увиденного и прочих важных вопросов. А главный менеджер переходил от группы к группе и вставлял в дискуссию тезис, что вот не надо обижаться за то, что отель не даёт возможности пожить в этом замечательном номере.
Подсел он и к нам с Янеком, когда мы уже хорошенько ознакомились с вкусовыми особенностями выбранного мной коньяка.
Когда главный менеджер, услышав мой акцент, спросил, не из Польши ли я, и получил ответ, что из России, он расплылся в улыбке.
- Русских мы любим, - благодушно заявил он.
- Почему? - спросил я.
- Они много денег нам последние годы приносят. Прилетают из Москвы семьями, целыми фирмами. И денег не жалеют. А если что разобьют - обязательно оплатят. Хорошие люди. Не жмоты.
- А я смотрю, Лужков последние пару лет в Мюнхен зачастил, - вспомнил я. - Уж он-то, наверное, в этом номере останавливается, когда прилетает? - спросил я.
- Ну что Вы, - ответил менеджер. - Лужков - это большой человек. Это не таиландский принц. Когда Лужков прилетает в Мюнхен, он снимает Королевскую Резиденцию Нимфенбург, с видом на парк и дворец. Там три этажа, четыре спальни, семь гостевых комнат, уникальная терраса из майолики… и много ещё чего. В общем, ему с женой и охраной хватает. Формально эта резиденция принадлежит Kempinski, но я ей не управляю.
- Но, наверное, персонал из вашего отеля туда посылаете. Её же, резиденцию эту, наверное, не так часто снимают?
- Да, - согласился он. - Её только короли, шейхи и вот Лужков ещё снимает. Как правило, мы туда действительно наших лучших людей посылаем, если её снимают. Но для Лужкова заранее из нашего московского филиала персонал самолётом привозят. Они с женой своих любят, чтобы по-русски говорили… А делегация его часто у нас останавливается. И иногда этот номер снимают…

Жизнь под крышей

Описываемые мной триста дней характеризовались ещё и тем, что в эти дни я всю рабочую неделю жил под крышей, вернее, под различными крышами.
Первой крышей была крыша поезда, под которую я заходил в понедельник рано-рано утром. Поезд увозил меня в аэропорт Дюссельдорфа, где я переходил под крышу подвесной дороги, затем аэропорта и, пройдя через зал Duty-Free и зал ожидания, заходил по рукаву в самолёт.
Самолёт переносил меня в Мюнхен, где я выходил под крышу Мюнхенского аэропорта, регистрировался в Kempinski и по тоннелю проходил к своему рабочему месту.
Даже если в обеденный перерыв или после работы я выходил на волю подышать свежим воздухом, этот воздух я вдыхал опять-таки под крышей - тентом, закрывающим площадь аэропорта.
В силу архитектуры этого микрорайончика получалось так, что чтобы по-настоящему погулять под открытым небом, мне надо было бы сесть на электричку на остановке, опять-таки под крышей, проехать как минимум одну остановку, чтобы уже там оказаться под открытым небом.
Я такого не делал, а дожидался окончания рабочей недели, чтобы уже в выходные «хорошо гульнуть».

Duty-Free - это обман

Два еженедельных полёта и небольшие запасы свободного времени в ожидании самолёта подвинули меня досконально изучить предложения Duty-Free лавок. Свой анализ я начал с детального изучения цен и ёмкостей бутылок алкоголя и бутылочек духов.
Приведя потом к общему знаменателю эти показатели с показателями тех же продуктов в обычных магазинах, я убедился, что в тех случаях, когда можно было сравнить цену грамма алкоголя или парфюма, она в Duty-Free оказывалась неизменно выше. Но зачастую эти товары продавались там не только в иных ёмкостях, но иногда и в нескольких других модификациях. Но всегда - дороже.

Полёты с выгодой

Уже на первой неделе я близко познакомился с одним парнем, фрилансером, который, как и я, прилетал из Дюссельдорфа.
На следующей неделе, увидев его утром в понедельник в аэропорту Дюссельдорфа, я спросил, на каком рейсе он летит (утренних рейсов в Мюнхен было несколько, и отправлялись они с небольшим отрывом друг от друга). Он неохотно мне ответил. Выяснилось, что у нас с ним билеты на один рейс.
Стоим мы с ним, болтаем, а он упорно стоит на месте, не двигаясь в направлении прохода к самолёту. Когда я настойчиво предложил ему сделать это, а иначе мы с ним так и на самолёт опоздаем, он сказал: «Ты иди, у меня дело есть».
Пожав плечами, я прошёл к створкам, через которые девушки пропускали пассажиров в рукав, ведущий к самолёту. До окончания посадки оставалось минуты три. Девушка, проверив мой посадочный талон и пропустив меня в рукав, сказала кому-то в рацию: «Рейс такой-то, лимит исчерпан».
И вот тут-то мой новый знакомый стремглав бросился к стойке.

На самолёт его, естественно, не пустили.
К моему большому удивлению я увидел его заходящим в наше бюро в Мюнхене примерно через четверть часа после того, как я сам зашёл в него.
Не буду вдаваться в детали, как я пытался понять, в чём тут дело. Скажу только, что через некоторое время, вечером, за бутылкой пива, и взяв с меня предварительное обещание не конкурировать с ним, он «раскололся».
Оказалось, таким образом мой коллега не только щекотал себе нервы, но и зарабатывал за неделю лишних четыреста евро (а иногда и больше) наличными.
Дело было в том, что авиакомпании тогда всегда продавали на 2-3% билетов на каждый рейс больше, чем было мест в самолёте. Делали они так, поскольку пассажиры с определённой вероятностью опаздывают или вообще не являются к рейсу.
Если же все места в самолёте оказывались заняты, но объявлялся «лишний» пассажир с билетом на этот самолёт, пропускающая в самолёт сотрудница отдавала ему чек (как правило - 200 евро) и посадочный талон на следующий рейс своей или дружественной компании в аэропорт назначения.
А поскольку в Мюнхен по понедельникам самолёты из Дюссельдорфа летели густой струёй, мой коллега ничем не рисковал.
Позже я читал, что таких умников стало очень много, и авиакомпании перешли на более гибкую систему.

Нечаянный террорист и столпотворение

Мюнхенский аэропорт велик и создаёт у попавшего в него впечатление объёма и простора.
Каково же было моё удивление, когда я увидел на практике, как быстро он может наполниться толпой желающих улететь, если самолёты почему-то не летают.
Как-то в пятницу я спустился из бюро в зал отлёта, предвкушая скорый прилёт к семье.
Однако меня ожидало удивительное зрелище. Весь аэропорт был забит людьми с чемоданами. Это было настоящее столпотворение.
А потом и вовсе полиция стала просить и активно вытеснять пассажиров из залов на улицу. Объяснялось всё террористической угрозой.
Через пару часов ситуация рассосалась, и я улетел.
Однако до этого я узнал из сообщения по радио, что один из пассажиров сдал несколько огромных чемоданов и… не явился на регистрацию. Чемоданы просветили рентгеном и усмотрели там взрывчатку и будильник.
К счастью, пассажир этот вскоре вернулся, сказав, что он что-то забыл в номере гостиницы в соседнем с аэропортом районе Мюнхена. Но такси попало в пробку, и он не успел вовремя вернуться на рейс. Будильник в чемодане он действительно везёт, а вот взрывчатку не везёт. Её агрегат спутал с брусками мыла.
Так что сапёры остались без работы.

Погода и бизнес

Ещё один раз я наблюдал переполненный мюнхенский аэропорт другим вечером, когда также должен был улетать домой после трудовой недели.
В тот вечер на улице произошёл какой-то редкий природный феномен, когда службы аэропорта не могли справиться с оледенением взлётно-посадочного поля. Влага опускалась на полосы аэропорта и покрывала их льдом быстрее, чем могучая техника могла его растопить.
Насколько я понимаю, посыпать песком, как это делают с автодорогами, полосы аэропорта нельзя.
Было объявлено, что взлёты будут задержаны до середины следующего дня.
Я решил поехать домой поездом и с этой целью вышел из здания аэропорта, чтобы под упомянутым в начале этой истории тентом пройти к остановке электропоезда.
Каково же было моё удивление, когда перед собой я увидел большое пустое пространство.
Дело в том, что я проходил по этому же месту в противоположном направлении часа два назад. И эта площадь была уставлена сверхдорогими марками автомобилей типа Майбаха, Бугатти, Роллс-Ройса, Мазерати и им подобных.
Эти автомобили стояли там без движения уже много дней. Более того, мы, идя на обед, даже познакомились с их продавцом, который, скучая, околачивался около этих сокровищ на колёсах.
Сначала мы прикидывались, что прицениваемся к его товару, а через пару дней, познакомившись поближе, просто зубоскалили над его уверениями, что машины меняются, потому что находятся покупатели, которые покупают их за наличные и уезжают на них. А ему взамен фирма пригоняет новые.
Вот и сейчас он стоял радостный около одной из машин.
- А где остальные? - спросил я.
- Продал почти все! - радостно ответил он мне. - Когда люди домой торопятся, денег не жалеют! - с энтузиазмом заверил он. - А ты вон тот Феррари не купишь? - перешёл он на деловой тон.
- Не люблю я эту марку. Ненадёжные они уж очень, - ответил я и пошёл садиться в электричку.

Эйяфьятлайёкюдль поставил крест на роскошной жизни

Мои триста дней роскошной жизни закончились из-за Эйяфьятлайёкюдля.
Это он в апреле 2010 года выбросил в атмосферу неимоверное количество вулканического пепла, из-за чего полёты самолётов над Западной Европой были надолго отменены.
Ездить в Мюнхен на поезде было слишком долго. Да и моя миссия в проекте и так подходила к концу. Так что меня перевели в другой проект, поближе к родным пенатам.
Да и роскошная жизнь мне к тому времени уже поднадоела.
Всё приедается. Роскошь - тоже.

P.S. Сеть отелей Hilton официально переняла управление отелем в аэропорту Мюнхена 1 января 2015 года. До этого момента отель работал под брендом Kempinski Hotel Airport M;nchen с момента открытия в мае 1994 года. Причиной смены оператора стал истёкший 20-летний контракт между Kempinski и мюнхенским аэропортом.