САНЯ

Познакомились мы с Саней в школьной курилке — он был другом моего молодого человека.

Никогда он не был ни Александром, ни Сашенькой. Саня — имя, которое идеально отражало его лихой дух.

Коренастый, с прямым взглядом, пунцовыми щеками и крепкими руками, с каким-то животным лидерством в крови — он казался совсем взрослым. Совершеннолетие вроде бы наступило у него раньше, чем у всех.

Саня, по его словам, перепробовал то, название чего мы даже и не знали. Появлялся с фингалом под глазом, приходил и уходил из школы по настроению, раздавал всем уморительные кликухи. Создавал впечатление смелого, не церемонящегося человека, от которого веяло вечным озорством и беспрецедентной свободой.

За словом в карман не лез — дуру называл дурой. В лицо. Что, наверное, отталкивало многих.

Сначала он и мне не нравился. У него было мальчишеское, грубоватое чувство юмора — великолепное в своей молниеносности и точности, но только не тогда, когда становишься его жертвой. А причин подтрунивать надо мной было полно — я стеснялась, терялась в словах, придерживалась своего неформального стилька и постоянно привносила в разговоры неуместную возвышенность.

Но со временем Саня потеплел — почему, я так и не поняла. Может, где-то я удачно парировала шутку, а где-то просто слушала его невероятные истории.

Или, может, ему стало меня жаль. Я часто делилась с ним своими любовными тревогами, а он реагировал с какой-то житейской простотой и поддержкой.

У него был талант — отвлекать и возвращать на землю. Вот с подругами мы перетирали одно и то же, я вся на иголках, ссорилась с мамой, стихи писала...

Бывало, мой парень удалялся тусить с подругой. Одиноко было страшно.

Выходила в курилку — Саня на своём законном месте.

Выливала ему:
— Мол, вот говнюк! Что он в ней такого нашёл, чтобы столько времени проводить?
Саня усмехался:
— Дамочка тупая, как бревно.
Потом затягивался, добавлял:
— Не переживай. Девушек умных надо ценить — ты на такую похожа. А его не слушай. Пока не понимает. Я тоже не понимал.

И как-то сразу отпускало.

Гуляли, болтали обо всём подряд. Он умел располагать к себе — парень без понтов, но с принципами. Вроде бы уже тогда жил отдельно и работал, ещё будучи школьником.

Романтики между нами никогда не было. Да и сложно было представить более странный союз: я — в дутой куртке, с отёкшим, измазанным лицом, пережжёнными волосами; он — в бомбере нараспашку и спортивках, будто на драку собрался.

Помню, разбила телефон — расстроилась до слёз. А он взял, покрутил, сказал: «Приноси завтра». И на следующий день, с инструментами в кармане, за один урок заменил стекло. Денег не взял.

Саня был закрытым человеком, поэтому любое его маленькое откровение, сопровождаемое завораживающим взглядом куда-то вдаль, было для меня поистине ценным.

Со временем мы потеряли связь — он удалил меня из друзей ВКонтакте.

Для многих он был балагуром и бойким задирой. Для меня же — большой поддержкой и добрым человеком, который не требовал ничего взамен, провожал до дома и помогал не рухнуть моему тонкому шестнадцатилетнему внутреннему миру.

Иногда думаю: что с ним приключилось дальше? Чем занимается? Что его волнует?

Такие люди существуют здесь и теперь. Есть в них какая-то отверженность, из которой рождается бесконечная щедрость и решительность — дать в рожу или послать кого-то нахуй.

Оттого и больше тайны вокруг его судьбы.

Как же ты там, Саня?

Я вот больше не переживаю так сильно.

И юбки не ношу в минус десять.