Часть пятнадцатая. Долгий путь к правде - 3

Часть пятнадцатая. Долгий путь к правде - 3.



…Чтоб ясной любовью наполнилось сердце…

Все в тающей дымке. Стихи Н. Рыленкова. Вместо эпиграфа…



Сестра Вета позвонила утром. Она снова звонила со стационарного телефона с поста дежурной медсестры городской клинической больницы и говорила:



- За мной приехали психиатры вместе с милицией. Меня выписывают из этой больницы, забирают и снова отправляют в больницу психиатрическую.



Женщина услышала то, что хотела сказать ей младшая сестра. Она сказала в динамик своего мобильника:



- Вета, подожди! - И бестолково заметалась по комнате.



Муж был на дежурстве, на работе. От праздника Рождества Христова прошло всего несколько дней. В училище, где служил сторожем муж, еще продолжались зимние каникулы.



Поэтому мужчина пропадал на своих празднично - суточных дежурствах с утра до вечера. И дети спали. И были слишком малы еще, чтобы возможно было что - нибудь спросить у них. Поэтому оставалось женщине надеяться только лишь на себя.



Но вот какой же дать Вете совет, она не понимала. Слишком уж недавно началась ее городская жизнь. Слишком уж недавно она перебралась в город и стала городским экономистом, вместо привычной работы экономистом сельского хозяйства.



А сельская жизнь требует от девочки, девушки, женщины, абсолютного подчинения мужчине. Сначала отцу, потом мужу, либо старшему брату, либо другому старшему родственнику - мужчине.



И только лишь потому, что слишком много сельскохозяйственных работ на селе остаются работами тяжелыми, ручными, а не механизированными. И требуют постоянного вмешательства мужчины.



А женщина для выполнения этих работ: косьба травы ручной косо;й, вспашка огорода лошадью с сохой или на тракторе.



А женщина для выполнения этих работ слишком часто бывает неприспосо;блена и слаба;!



Привыкнув всегда подчиняться отцу или мужу, женщина бестолково мельтешила по комнате. И никак не могла собраться с мыслями. Потом подносила к уху свой старенький мобильный телефон и начинала давать сестре советы:



- А ты себя хорошо чувствуешь, ты уже вылечилась?



- Ну, - протянула, в ответ Вета. - Мне уже стало получше, хотя болят места ударов, ушибов, кровоподтеков и синяков.



- Знаешь, Вета, тогда ты не выписывайся! - Вдруг озарила женщину ослепительная и новая идея. - Нельзя насильно выписать человека из больницы, если он еще чувствует себя плохо!



И закон такой есть , я читала закон этот! Я, правда, номера этого закона сейчас не помню. Но ты ссылайся на него. И отказывайся из обыкновенной больницы переходить в больницу психиатрическую!



- Женщина подумала и добавила: - И я к тебе сейчас подъеду! Для помощи и для усиления нашей позиции! Вот только детишек разбужу, завтраком их накормлю. А младшего ребенка напою молочной смесью и к тебе подъеду.



Тебе останется совсем недолго без моей помощи продержаться.



Ты, если что, в палате закройся пока. И ни за что из палаты не выходи! И можешь ручку двери ножкою от табуретки или стула закрыть, как забаррикадировать.



А я постараюсь подстраховаться на этот случай. И взять с собою корреспондента какой - нибудь городской или центральной газеты.



- И, обязательно, Вета, - добавляла женщина. - Если уж прорвутся психиатры вместе с милицейскими не только внутрь больничного комплекса, но и внутрь твоей палаты, то ты за койку, нет, за батарею отопления покрепче ухватись!



Как жаль, что я опять опоздала! Говорила в сотовый телефон и переживалаженщина. - И когда я ездила с фруктами и продуктами к тебе в больницу, не успела раздобыть настоящие железные наручники, чтобы ты могла бы их одним кольцом за батарею застегнуть, а другим концом застегнуть на своей руке, на запястье.



А ключ обязательно бы надо было в окошко выкинуть, в снег. Ну, так, как делают активистки «зеленого движения», когда пристегивают себя наручником к рельсам железнодорожным, чтобы не пропустить в страну железнодорожный состав с радиоактивными или другими опасными отходами для захоронения на местных свалках.



Наручники я не успела найти, - горевала женщина, но ты можешь пока простыней за батарею отопления сильнее привязаться! Пока все узлы распутают, я, дай - то Бог, с корреспондентом вместе к тебе в больницу прибегу!



И мы остановим этот процесс твоего незаконного в психбольницу перемещения! Сестра подумала очень недолго, потом сказала:



- Я лучше соберусь и выйду сама, добровольно. И добровольно поеду в психбольницу. -







По интонациям голоса можно было понять, что младшая сестра никогда не считала свою старшую сестру ничем иным, кроме как фантазеркой!



… Опять вот мелькают холмы, перелески, - крутилась в голове и памяти чужая стихотворная мысль. Женщина тряслась в автобусе.



…Здесь краски неярки, здесь звуки нерезки… - Что - то спросила соседка по селу и по автобусному сиденью. Женщина беспомощно пожала плечами. Старый автобус грохотал, при движении, так что услышать и разобрать человеческий голос в шума;х мотора, было невозможно.



А на подъемах весь автобус визжал мотором так, что казалось вот - вот остановится сердце. Или у кого - то из пассажиров, от ужаса, что автобус не вытянет подъем, сорвется и улетит в кювет. Или весь мотор остановится, как главное сердце всего автобуса.



…Здесь медленны реки, туманны озера… - Проплыли рядом с дорогой глубокие овраги, сплошь присыпанные мусором из которых торчали то странные звериные черепа с зубами, то кости. В оврагах располагались основные свалки близко уже расположенного села. На дне оврагов, что углублялись каждый год от таяния снего;в и размыва ручьями и талыми во;дами, не плескалась, а смирно стояла зеленая примороженная жидкость, в которой чистую воду узнать было невозможно.



…Здесь все ускользает от беглого взора… - Поплыли мимо обледеневших окон автобуса развалины сначала одной птицефабрики. Птицефабрику эту успели достроить. Вот только в производство не смогли запустить.



Сменилась политика, подорожали корма и комбико;рмы. Стало ненужным производство диетического мяса цыплят - бройлеров. Закрыли новую, так и не вошедшую в полное производство куриного мяса птицефабрику. Теперь только развалины корпусов щерились, как наполовину повыпавшие зубы. Из большой и никому ненужной челюсти.



…Здесь мало увидеть, здесь нужно всмотреться… - И вот, чуть подальше, начинались корпуса другой, тоже закрытой навсегда птицефабрики. Эта сельская птицефабрика производила раньше куриное яйцо, давала области и стране куриное, утиное, индюшиное мясо. И создавала рабочие места для половины жителей села.



Другая половина сельских жителей работала на животноводческом комплексе по производству и откорму КРС (Крупного Рогатого Скота). Доили коров, растили телят, забивали или сдавали на мясокомбинат, на убой, молодых бычков. Теперь была навсегда закрыта птицефабрика, потому что производство яиц тоже признали ненужным и нерентабельным.



…Чтоб ясной любовью наполнилось сердце… - На этих поэтических мыслях выученного ещё в школе стихотворения известного поэта, автобус встал у остановки. А женщина приехала в село, которое раньше, в далёком детстве, любила всей душой. И в этом селе по - прежнему жила ее мать.



Теперь женщина рассказывала своей старенькой матери, которая несколько раз уже стала и бабушкой тоже.



И снова напоминала сама себе женщина вампира, неудачника и головотя;па, который предлагает один идиотизм поменять на другой…



- Сегодня мне позвонила Вета. - Докладывала женщина своей матери, подробно и по всем пунктам доклада сразу. - Сестру переводят сегодня из обычной городской больницы опять назад, в психиатрическую.



- Хорошо, - сказала мать. - Я съезжу на выходных в психбольницу. Свезу передачу дочке и Вету навещу.



- Бабуля, - попросила женщина. - А, давай, мы все - таки съездим с тобой в прокуратуру. Пойдем на прием к дежурному прокурору.



Или напишем заявление для прокурора, что нельзя нашему деревенскому участковому так, как он вёл себя с нашей Ветой себя вести. Ведь ни в одном российском законе такого же нет, чтобы хватали обыкновенную гражданку на улице, потом избивали ее. И всю избитую кидали в психбольницу!



Я что - то недавно читала про «оборотней в погонах». Мне кажется нам надо пожаловаться на действия нашего сельского участкового. Мне кажется, что он нарушил все законы, что он этот самый «Оборотень в погонах» и есть!



- И что же отвечала бабушка, престарелая женщина, даже не законопослушная,а законобоязненная до такой степени, что понимала их мать и бабуля что нужно и можно собрать и отнести передачи в тюрьму или психбольницу, как помощи «страдальцам» или «терпельцам», которые терпят разные беды от действий самых разных властей.



А вот протестовать, добиваться исполнения законности, как возвращения справедливости, их мать и бабуля была не приучена.



И, даже понимая все правильно, даже зная о том, что Вета после своего избиения сельским участковым, могла бы погибнуть с такими травмами или от травм, или от холода в психбольнице, бабуля все равно перепугалась так сильно, что заявила резко и гневно:



- Нет! Я этого делать не буду! И ни в какую прокуратуру я жаловаться не поеду! Нет!