Связанные судьбой. 16

Через несколько минут они уже сидели друг напротив друга. Сан Саныч поднял бокал, и в хрустале заиграли отблески свечей.
- За встречу.
Надежда сделала глоток, и её лицо озарилось удивлением.
- Какое восхитительное вино! Никогда такого не пробовала.
- Это мне Гор привёз, - искренне признался он. - В нашем посёлке такого не найти. Вы ешьте что-нибудь, а то захмелеете.
После лёгкой закуски Надежда, смущаясь, предложила:
- Может, перейдём на «ты»?
Сан Саныч с радостью подхватил её мысль.
- Ты словно прочитала мои мысли! Я как раз хотел предложить то же самое.
- Тогда давайте выпьем… Нет. Не так… давай выпьем, - зардевшись, поправила она себя с улыбкой.
Вино растопило лёд скованности, и общение потекло непринуждённо. Сан Саныч принялся травить забавные анекдоты, от которых Надежда хохотала до слёз.
- Ой, Саша, перестань! Больше не могу… У меня уже скулы болят, - сквозь смех проговорила она.
- Тогда давай споём? - предложил он, лукаво прищурившись.
Надежда изумлённо вскинула брови.
- Ты любишь петь?!
- Очень, - признался Сан Саныч. - Мы с дочкой каждый вечер поём старые, душевные песни.
- У меня голоса нет, но ты пой, а я буду тихонько подпевать.
И он запел. Бархатный баритон обволакивал слух, пробуждая в душе трепетные чувства. Сан Саныч открылся ей с совершенно новой стороны. Она слушала его, заворожённо глядя в глаза, не в силах отвести взгляд. Этот мужчина покорил её сердце с первой встречи. В нём было всё, о чём только могла мечтать женщина: высокий, стройный, как юноша, с густыми каштановыми волосами, тронутыми серебром на висках, с в меру полными, чувственно очерченными губами, с огромными серыми глазами, излучающими доброту, строгость и мудрость одновременно, и с ослепительной, искренней улыбкой, от которой таяло сердце. Когда песня стихла, он вдруг поднялся.
- Ты куда? - робко спросила Надежда, почувствовав укол тревоги.
- Я сейчас вернусь.




Он вышел и, словно фокусник, спустя мгновение вернулся с противнем, на котором золотистым боком покоилась запечённая курица, окружённая россыпью янтарного картофеля. Надежда, ошеломлённая, не смогла сдержать изумления:
- Саша, неужели ты сам это приготовил?
Сан Саныч тепло рассмеялся, и, освободив место на столе, водрузил свой кулинарный шедевр в центр. Аккуратно отрезав сочный кусок курицы, он бережно положил его в её тарелку, дополнив ароматным картофелем.
- Пробуй, - произнёс он, накладывая себе картофель, затем нежное мясо курицы. - Надя, я сам растил и воспитывал Марусю. Мне пришлось стать и матерью, научиться всему, что полагается женщине. Я сам расчёсывал её непослушные кудряшки, заплетал косички. Вечерами, уложив дочь, стирал её и свои вещи вручную. Позже, когда появилась стиральная машина-автомат, жизнь стала немного проще. Закинул вещи, достал чистые - и на сушилку. Это сэкономило кучу времени. Поначалу было тяжело, а потом втянулся. Когда Маруся подросла, стала моей главной помощницей по дому.
Надежда слушала его рассказ, и перед её внутренним взором разворачивались картины его нелёгкой жизни. Внезапно она поднялась, подошла к нему, обняла за шею и тихо заплакала, безудержно, словно прорвало плотину. Сан Саныч растерялся, не понимая причины её слёз. Обняв её в ответ, он стал гладить её по спине успокаивающими движениями, как когда-то успокаивал маленькую Марусю.
- Ну-ну, что ты, моя хорошая, плачешь? Я что-то не то сказал, что так сильно тебя расстроило?
- Саша, почему мы не встретились раньше? - сквозь слёзы прошептала она. - Мы оба прошли через столько трудностей, а могли бы быть счастливы… И дети наши тоже были бы счастливы.
Сан Саныч помолчал, словно взвешивая каждое слово, затем ответил:
- Наверное, нам нужно было пройти именно этот путь, чтобы что-то осознать, чему-то научиться, получить бесценный жизненный опыт. А как иначе его получишь? Только через тернии. Зато я понял, выполняя одновременно роль отца и матери, как нелегко быть женщиной в этом мире.




Надежда слегка отстранилась от него и, сквозь пелену слёз, заглянула ему в глаза.
- Ты такой… хороший. Неужели я заслужила такую награду?
Сан Саныч тепло рассмеялся и прижал её к себе.
- Надя, ты такая смешная, - ласково произнёс он. - Наградой может быть уважение близких, чувство выполненного долга, счастье детей, внуков и правнуков. Наградой может быть не мужчина, а встреча с ним, с тем, кто полюбит тебя искренне, с которым ты сможешь обрести настоящее счастье. Ты заслуживаешь такой награды, Наденька.
- Правда? - всё ещё всхлипывая, спросила она, доверчиво прижимаясь к нему.
- Правда, - уверенно ответил он и, повернув её лицо к себе, мягко поцеловал.
- Я ещё хочу, - прошептала она, пряча лицо на его груди.
- Что ты хочешь? - не понял Сан Саныч. - Говори, я всё для тебя сделаю.
Она смущённо промолвила:
- Твоих поцелуев.
Его сердце забилось чаще от этой невинной просьбы. Ему самому безумно хотелось её целовать. Улыбнувшись, он крепко прильнул к её губам, и она задрожала в его объятиях, словно осенний лист на ветру. Почувствовав её трепетный отклик, Сан Саныч дал волю своим чувствам, увлекая её в вихрь страсти. Они и не заметили, как оказались в постели, сплетаясь в одно целое. Его руки нежно скользили по её коже, пробуждая в ней томную жажду.
- Я больше не могу терпеть эту сладкую пытку, - прошептала она, осыпая поцелуями его шею, ключицы, губы…
Её слова, словно искра, воспламенили его. Он страстно впился в её губы, и тишину комнаты наполнили их стоны и хриплое дыхание, сливаясь в единую мелодию желания.
Сан Саныч бережно отстранился, заглядывая в её раскрасневшееся лицо. В глазах плескалось такое обожание, такая неприкрытая любовь, что он не мог отвести взгляд. Он провёл рукой по её щеке, нежно убирая спутавшиеся пряди волос. Она прильнула к нему ещё ближе. В этом объятии было столько нежности и доверия, что он больше не мог сопротивляться.




Сан Саныч почувствовал, как все его сомнения растворяются, уступая место всепоглощающей страсти.
Их поцелуи становились всё более жадными, всё более требовательными. Они утопали друг в друге, теряя счёт времени. Мир вокруг перестал существовать, оставив лишь их двоих, связанных невидимыми нитями желания. Он чувствовал, как её сердце бьётся в унисон с его собственным, как их дыхание сливается в единый ритм.
Они познавали друг друга, открывая новые грани чувственности. Каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово были наполнены глубоким смыслом. В этот момент они были больше, чем просто двое людей - они были двумя половинками одного целого, наконец-то воссоединившимися.
Они заснули в объятиях друг друга, словно два израненных путника, нашедших, наконец, приют. Впервые за долгое время Сан Саныч ощутил, как волна тихого, всеобъемлющего покоя омывает его душу. Счастье, забытое, почти нереальное, робко коснулось его сердца. Эта женщина, словно луч солнца, сумела пробиться сквозь многолетнюю броню его одиночества, и с первого взгляда пленила его. Жизнь, казалось, круто изменила направление, увлекая за собой в неизведанное, но такое желанное русло. И он верил - он будет счастлив. Обязательно будет.
     Солнце только коснулось горизонта, когда Гор, насытившись утренней трапезой, небрежно бросил:
- Чем же день наш украсим, любимая?
Маруся, словно пробуждаясь от грёз, пожала плечами:
- Не знаю, мой милый. Я об этом не думала. Может, поинтересуемся у твоих родителей, не нужна ли им помощь в свадебных хлопотах?
Гор набрал знакомый номер, и оживлённый щебет голосов заполнил комнату. Минуты тянулись, словно нити шёлка, связывая их с предсвадебной суетой.
- Передай им от меня привет, - едва слышно прошептала Маруся, прильнув к его плечу.
- Маруся шлёт вам с папой привет, - произнёс Гор в трубку, и в голосе его зазвучала нежность. Затем, лукаво взглянув на невесту, добавил: - И тебе, мама, от неё огромный привет!
Завершив разговор, он повернулся к девушке, одарил её долгим, сладостным поцелуем и прошептал, обжигая кожу горячим дыханием:
- Пойдём, моя радость, укроемся в спальне и дадим волю нашим чувствам.




Маруся, словно заворожённая, едва заметно кивнула. Подхватив её на руки, словно пушинку, Гор стремительно взлетел по лестнице в спальню и бережно опустил на мягкую постель. Сбросив с себя оковы одежды, он навис над ней, осыпая лицо и шею поцелуями, словно звёздной пылью, медленно освобождая от кружев и шёлка. В этот миг существовали только они, их страсть, их любовь, готовые поглотить их целиком, заставляя забыть обо всём на свете.
Маруся отвечала на его поцелуи с такой же жадностью, с какой путник, измученный жаждой, припадает к источнику. Её руки, трепеща, блуждали по его сильному, мускулистому телу, исследуя каждый изгиб, каждую впадину. В глазах её плясали игривые огоньки, отражая его страсть, его желание. Она была его вселенной, его воздухом, его жизнью. С каждым мгновением их тела сплетались всё теснее, образуя единое целое, горящее пламенем любви и желания. Забыв о времени и пространстве, они отдавались во власть чувств, погружаясь в океан наслаждения, где не было места ничему, кроме них двоих. Стоны и шёпоты смешивались в единую мелодию, создавая неповторимую симфонию страсти. Их движения становились всё более стремительными, всё более яростными. Гор целовал её с такой силой, словно хотел выжечь её имя на её губах. Маруся отвечала ему тем же, вкладывая в каждый поцелуй всю свою любовь, всю свою нежность, всю свою преданность. Они кружились в вихре страсти, не замечая ничего вокруг. Вдруг, словно по волшебству, время остановилось. Их дыхание участилось, сердца забились в унисон. В этот миг они почувствовали, как их души сливаются воедино, образуя неразрывную связь, которая будет длиться вечно. Они достигли пика наслаждения, взлетев к небесам, где нет ни печали, ни боли, только любовь и счастье.
       Ослабев от нахлынувших чувств, Гор и Маруся лежали, обнявшись, в тишине. Их тела были мокрыми от пота, дыхание - прерывистым. Они смотрели друг на друга с любовью и нежностью, понимая, что только что произошло нечто особенное, нечто, что навсегда изменит их жизни.





          
    Продолжение следует