Пред садом с калиткой в осень

Повсюду тягучие плоти,
Разъехавшиеся тела,
И в этом сером болоте,—
Страдания, гнёт и тьма.

И я здесь не исключение,
Подвержена мыслям чужим,
В безнравственном заключении
Так сложно идти иным!

Диктат в «голубых» экранах,
Реклама, прогресс, чума,
Кино про больных и пьяных,
И в каждой строке,— война!

И желчь в обезумевших взглядах,
Под местью,— патриотизм,
Лекарства, цветы, наряды,
Статический коллективизм.

Разрушенные колонны,
Останки священных мест,
Иллюзия жизни, клоны,
Подмена духовных скреп.

Опущенное пространство
И под ноги взгляд смирения,
Тропа непричастия странника,
Упрямый поток вдохновения..

Разорванных зданий остов,—
Фундамент для новых идолов,
Железобетонных монстров,
Благочестиво наигранных..

Томящиеся и потворствующие
Прогнозам под блажь продовольствия,
Безвольные и безмолвствующие,
В минутном снуют удовольствии..

И греют ладони сытые
В камине следов поколения,
Оставившего молитвы
В мотивах сказочных гениев..

И камни поют сакральные
Мелодию проникновения,
Вот только не слышат пьяные
Под морочью искажения..

Не принят — чужой, безумный ты,
Всё в мистике снов летаешь,
А быт поглощаешь услужливо,
И так же, как все, играешь!

Уйти по тропе отшельника
Душа непреклонно просит,
Но снова стоишь в ошейнике,
Пред садом с калиткой в осень.

А листья всё вянут желтые
И падают в чрев земли,
И мысли бегут тяжелые,
Ах, если б совсем ушли!

Но даже в тяжелом болоте,
Где войны, прогресс, чума,
Тягучие, сытые плоти,—
Есть солнце и два крыла!

Не чувствую одиночества,
Мне знаний тропа важна
И свет Твой высокий, безоблачный,
И жизнь, что Тобой дана!