Астролябия

   Третий день Арие сидел без дела, наблюдая за танцем пылинок в лучах света, пробивавшихся сквозь запылённое окно. В его крохотную мастерскую со старой вывеской «Ремонт механических часов всех марок», что ютилось на углу Морской улицы и Девятого переулка, никто не заглядывал.
   Механические часы давно вышли из обихода. Изредка приходили люди с огромными коробками, путано объясняли: мол, достались по наследству большие стенные часы с боем, но они не ходят. Можно ли починить? Сколько это будет стоить? А не обновить ли циферблат, ведь краска давно поблекла, и цифры угадываются только по расположению?
   Арие осматривал часы: одним сразу называл цену, других предупреждал, что заменой пары шестерёнок не обойтись, и окончательную стоимость ремонта можно будет сказать только через несколько дней. Большинство соглашались. Некоторые, услышав цену, поднимали глаза к потолку и шептали: «Новые выйдут дешевле». Иные торговались. Случалось, клиенты вовсе отказывались забирать уже отремонтированные часы. Тогда они пылились у стены, пока не находился новый хозяин — обычно тот, кто хотел оформить жилище «под старину» или преподнести другу необычный подарок.
Заработки были столь скромными, что едва хватало на хлеб. Арие брался за всё: от старых игрушек с пружинным заводом до проекторов плёночных фильмов.
   Жил он один. Семья требует денег и устойчивого положения, а что мог предложить он? Серые перспективы — как и всё вокруг: пыльные улицы, обветшалые дома, тёмные глазницы окон закрытых предприятий. Любая девушка сразу видела его бедность. А ему и муниципальный налог скоро будет нечем заплатить: отключат воду и свет, отправят сортировать мусор.
   Последним посетителем, заглянувшим три дня назад, был мужчина средних лет. Он положил на стол большую коробку, неторопливо раскрыл её и достал то, что сперва показалось Арие настенными часами, обёрнутыми в плотную ткань.
— Ремонт делал, — сказал он, — нашёл на антресоли. Не знаю, что это. Ещё вот квитанция за прежний ремонт, на ней ваш адрес. Объясните, что это?
   Арие взял пожелтевшую бумагу.
— Эту квитанцию ещё мой дедушка выписывал…
— Не удивлён, — ответил посетитель и развернул ткань.
   Перед Арие лежала астролябия. Сердце наполнилось теплом.
— Это не часы, — мягко сказал он. — Это астролябия.
— Астролябия? Для чего она нужна?
— В старину мореходы и астрономы определяли с её помощью широту и долготу небесных тел. Без таких приборов не было бы карт звёздного неба, и капитаны не могли бы пускаться в дальние плавания.
— Значит, вещь старинная? Ценность имеет?
— Не знаю. Я не слышал, чтобы кто-то покупал или продавал астролябии.
   Посетитель нахмурился: находка показалась ему чемоданом без ручки.
— Она рабочая?
— Похоже, нет. Видите эту пластину — её называют «пауком». Она соскочила с центральной оси, та, скорее всего, сломана. Можно попробовать заменить. Сколько займёт — сказать не могу. Надо проверить и тарелку, и кольца. Если хотите, могу обновить цифры…
— Погодите, — перебил его мужчина. — Я не представляю, что с этим делать. Давайте так: я подумаю, посоветуюсь с женой. Если в течение трёх дней не перезвоню — оставляйте себе, распоряжайтесь, как хотите. Если позвоню — обсудим цену. Идёт?
   Арие по опыту знал: такие не перезванивают. Возвращать прибор хозяину не хотелось — слишком уж редкая вещь – и он согласился.
   Три дня минули. Он осторожно разобрал астролябию, пытаясь представить, как с ней работал дед?
   По сравнению с часами всё было проще: никаких пружин, анкерного механизма, регулятора. Он уже собирался отложить её в сторону, когда заметил наклейку внутри — фирменный знак деда. Тот всегда говорил: «Работай так, чтобы наклейка была лучшей рекламой твоего мастерства».
   Ниже имени мелким шрифтом были выгравированы цифры: 9-24-13.
Что это значило? Кому адресовано?
   Ночью ему снились эти цифры. Они прыгали вокруг, дразнили: «А ну, поймай нас!» Но поймать не удавалось. Проснувшись, Арие бросил взгляд на старый будильник, показывавший и дату. И его осенило.
9 — Девятый переулок.
24 — номер дома.
13 — квартира.
   Через пять минут он уже был на улице.
Дом 24 оказался узкой двенадцатиэтажной башней, некогда облицованной керамической плиткой. Теперь плитки осыпались, и здание производило тягостное впечатление.
У почтовых ящиков царил хаос: одни подписаны, другие пустые, дверцы выломаны. Ящиков было двенадцать. Может, один ящик, который относится к тринадцатой квартире, потерялся?
   Он вошёл в дом, вызвал лифт. На панели управления в столбик расположились цифры от 1 до 13! Арие испытал странное облегчение. Хотел нажать кнопку «13», но застыл: у неё был ключевой паз. Чтобы нажать, нужно было вставить в паз ключ.
   Не раздумывая, Арие бросился по лестнице. На площадке 12-го этажа остановился: лестничный марш, что вёл наверх, был закрыт тяжёлой ржавой дверью с тремя замками.
   Он вернулся домой. Среди инструментов деда хранилась особая укладка — набор отмычек. Когда-то дед научил его открывать любые замки и советовал: «Не пренебрегай никакой работой. Мастер по замкам не так уважаем, как часовщик, но и он без хлеба не сидит».
   Арие владел этим ремеслом, но редко пользовался: по новым законам мастерам по замкам полагалось становиться на учёт в полиции, а это вызывало у него неприязнь, словно его изначально подозревают в чём-то нехорошем. А в последние годы механические замки начали менять на электронные, и его умение оказалось ненужным. Лишь однажды комплект пригодился — при ремонте старинной музыкальной шкатулки.
   Теперь он проверил инструменты и стал ждать ночи. Днём рисковать нельзя — кто-нибудь мог вызвать лифт.
   Он ждал ночи, как юноша ждёт свидания.
   За два часа до рассвета Арие вернулся к двадцать четвёртому дому. В лифте раскрыл укладку, надел бинокулярные очки. Замок сопротивлялся недолго. Щёлкнул — и кнопка «13» поддалась.
   Лифт открылся на загадочном этаже.
   Перед ним оказалась светлая комната с одной дверью. Он распахнул её и увидел небо.
   Ночь не мешала: голубизна сияла, словно утро. Внизу лежал мрачный измученный город, а вокруг проплывали облака необычных цветов — розовые, пурпурные, изумрудные. Одни походили на дворцы, другие на оазисы, третьи — на горные вершины.
   К нему подплыло облако-лодка. Оно манило, но он не решался ступить: ноги приросли к полу, страх высоты душил. Лодка ожидала его некоторое время, затем потемнела и рассеялась. Облака уступили место светящимся шарам, складывавшимся в созвездия и в мост, уходящий за горизонт. Свет на его конце менялся, как маяк.
Засветился рассвет. Его охватил ужас, и он бросился обратно. Через минуту снова был на грязной земле, среди безликих зданий и людей, угрюмо смотрящих под ноги.
   На следующий день он вернулся. С лёгкостью открыл замок, секрет которого уже знал, и поднялся наверх. В пуках у него была астролябия.
Облака послушно уступили место звёздам. Он достал астролябию начал записывать координаты звёзд, соединявших реальность с мечтой.
   Появилась лодка. Он уже не боялся высоты, так как понял, что это мир с иными измерениями. Арик шагнул в неё без страха.
   И поплыл. Мимо проплывали облака-оазисы, горные перевалы, дремучие леса и долины в дымке сверкающих туманов. Потом стали появляться посёлки и города, с улицами и домами. Видение было столь ярким и контрастным, что он без труда сумел заметить среди проплывавших мимо домов мастерскую деда, но вывеска была иной: «Здесь помогут настроить часы, чтобы их владелец не ощущал нехватки времени». Обувная лавка обещала «идти в ногу со временем», косметический салон — «делать душу красивой», а музыкальная веранда обещала фантастическую музыку. Всё вокруг светилось радостью.
   Вскоре он заметил, что земля становится всё ближе и ближе. В какой-то момент она мягко опустилась на асфальт его улицы, прямо около мастерской. Он вышел из лодки, и она тотчас растворилась в предрассветной дымке.
   Он понял, что делать.
   Днём он пошёл в магазин и купил краску, стекло, светильники. Вымыл окно, повесил над ним гирлянду. Снял старую вывеску, висевшую ещё с дедушкиных времён, и нарисовал новую, яркую:
     Ремонт точной механики
     От наручных часов до курантов
     От астролябий до телескопов
     От детских игрушек до измерительных приборов
   Повесил над дверью колокольчики. Привёл в порядок тротуар.
   Соседи сперва смотрели с недоумением, потом — с любопытством, а вскоре и сами начали меняться. Девятый переулок ожил, как сад после долгой зимы.
   Однажды вечером к нему заглянула хозяйка пекарни.
— Я последовала вашему примеру, хоть и каждый грош у меня на счету. Переделала фасад и интерьер — и, о чудо! – покупателей стало больше.
   Смущённо улыбнулась и протянула ему яблочный пирог с корицей.
   Но это уже другая история.