Завтра, когда я снова стану маленьким

Когда-то я был настоящим пиратом. Бороздил моря и окияны. Солёный ветер не только лишь дул мне в лицо, он по-настоящему закалял мой мужицкий характер, обтёсывая из меня грозного и свирепого моряка, гордо озирающего горизонт со своего корабля. В такие минуты эфемерная шапка-треуголка обрамляла мою детскую пиратскую не менее геометрически пропорциональную голову, а деревянный меч, как устрашающее доказательство моей непоколебимости, висел у меня на поясе. Я, стоя у борта корабля, вглядывался в кажущуюся спокойною гладь моря. Вода была настолько прозрачной, а солнце так высоко, что я даже мог наблюдать морское дно, по которому ходила рыба. Одна из них, наблюдая за мной, как я наблюдаю за ней, сделала мне замечание, что пялиться на незнакомых рыб некрасиво. Я, как настоящий пират, грозно и кротко в ответ прорычал:

— Извините!

А где-то там, на горизонте, маячили дельфины-челноки, нагруженные до отвала сумками с мандаринами. Всё вокруг говорило о том, что я в своей стихии, и вдруг я услышал прямо надо мной предостерегающий голос папы:

— Отойди от края, сынок, а не то свалишся с корабля, придётся нового сына заводить!

Я, как заправский пират, готовый на всё, только было открыл рот, чтобы дать резкий и грубый ответ, как вдруг почувствовал, что мои руки соскользнули со стоек, за которые держался, и я, как селёдка в собственном соку, скользнул сквозь ограждение и устремился камнем к воде:

— Всё! Встречай меня, родная стихия! — сказал я, раскидывая руки в обе стороны, но не успел даже насладиться полётом, как почувствовал, что зацепился деревянным мечом за те самые стойки. — Акулу мне в глотку! Задери меня кракен! Что происходит? — ругался я, вися на деревянном мече, как какое-то украшение на новогодней ёлке. Но не долго.


Меня подняли обратно на борт, как котёнка, взяв за шиворот и поставили обратно на дощатый пол корабля.


— Это ничего не отменяет! — грозно прорычал я, глядя одним глазом на папу, а другим на маму, стоявших передо мной. Глаза я попеременно закрывал, потому что я был пират и мне так было положено. — Вы оба - как были моими пленниками на этом корабле, так и остаётесь! — я выхватил меч, вскинул его над головой и почувствовал, как ремешок, удерживающий мой меч, ослаб и упал вниз, естественно вместе со штанами. Но я не дрогнул. Ни глазом, ни бровью, ни бородой в зачатке. Я был стоек!


— Хорошо, хорошо, сынок! — взмолилась мама. Я посмотрел строго на папу, мне показалось, что он не воспринял мои слова всерьез, и тогда я сказал:


— А тем, кто не воспринял мои слова всерьез, будет вскормлен кашей! — Я опустил взгляд и низким голосом медленно произнёс, — С комочками!


— И куда же ты нас везёшь! — спросил папа, явно плохо скрывая свой страх передо мной.


Ха-ха. Я ликовал.


— Трепещи, мой пленник. Я везу вас на ту сторону берега! — сказал я и показал своим деревянным мечом вдаль, где небо и море сливались в единое на горизонте.


Волна качнула наш корабль, я не удержался на ногах и шлёпнулся лбом о деревянный настил на борту. В глазах забегали дельфины и та вредная занудная рыба. Я поднялся на ноги, потирая моментально вскочившую шишку. Повернувшись снова к родителям, мама, завидев меня, вскрикнула и сползла без сознания вниз, а папа… Всё-таки он был в меня! Удержался. Не закричал! Из него бы вышел отличный пират, если бы мы встретились при других обстоятельствах! Он сказал так спокойно и по-отцовски добро:


— Сынок, ты теперь похож не на пирата, а на нарвала!


Я вскипел. Такого услышать от отца я не ожидал. Поэтому сказал:


— Спасибо! Это достойный меня комплимент. — я не знал, что такое комплимент, но, думаю, употребил я это слово верно. Я его в фильмах подслушал. Или подсмотрел? Как правильно? Эх, как бы ни было правильно, правильно будет, как я - пират, гроза морей и океанов об этом сказал! Я вознёс свой нос к небу от гордости. Летевшая чайка споткнулась о мой нос и в крутом пике свалилась в море, крича на меня на одном ей понятном языке.


— Спасибо, твоей похвалы для меня достаточно! — сказал я, снова вспоминая какой-то фильм, где один дядька из комнаты без дверей и окон приветствовал людей на стадионе.


— Сыночек, давай я тебе лоб пластырем заклею! — папа уже держал наизготовке из своей походной аптечки рулон пластыря. Но я строго, опережая его порывы, выхватил у него пластырь и сказал:


— Я сам! — долго промучавшись, отыскивая краешек пластыря, я дал папе, чтобы он помог, а потом снова забрал, сказав тихо: — Спасибо! Я там просто уже всё сделал, чтобы тебе было легче отковырять…


Я отвернулся от папы и стал думать, если я шишку просто прикрою, она так и останется шишкой. Зачем мне тогда пластырь? И я решил, что не просто её прикрою, а обращу её обратно. Я отклеил пластыря на вытянутую руку и приклеил одну сторону внизу за челюстью, а вторую часть протянул через лицо к шишке, через лоб, и зафиксировал всё там, где пластырь мой начинался - под ухом за челюстью. Получается, я совершил кругосветку вокруг своей головы. Закончив процедуры, я прямо почувствовал себя лучше и как моя шишка стала стремительно уменьшаться обратно в лоб, правда я так же почувствовал, что и кожа моя на лице как-то сморщилась, но мне это не мешало.


Я повернулся к папе и впервые увидел, как он побледнел. А мама, в этот момент очнувшаяся, увидев меня, снова упала в обморок.


— Что же вы у меня такие впечатлительные? — умиляясь своими милыми, больно впечатлительными родителями, сказал я. Подняв с пола эфемерную треуголку и нахлобучив её обратно на голову, я, гордый собой, повернулся обратно к морю, думая, что я всё же отличный пиратск (тогда я решил, что уже перерос обычного пирата и теперь, повысив себя в звании, буду называться по-другому). Чайка, та самая, что только выбралась из воды, посмотрела на меня в момент моего повышения меня самим мной в должности и снова шлёпнулась в воду.


— Ха! Моя слава бежит впереди меня! — сказал я, надув пузырь носом. Нет. Этот насморк не станет между мной и моими стремлениями, думал я, вытерев рукой нос и глядя на заходящее солнце. В отражении в воде я увидел, как на меня смотрит какое-то чудище с перемотанной головой. Но я не испугался. Я подмигнул ему, и он в ответ подмигнул мне. И тут я, видимо совсем раздобрев, разрешил папе отнести меня и маму в каюту, чтобы там нас уложить спать. А завтра! А завтра я снова, невзирая на невзгоды и насморк, взял бы их в плен и вместе с ними сквозь волны и соленый ветер отправился бы к дальним берегам. Завтра, когда я снова стану маленьким…

Частями основано на реальных событиях.