Вернувшись в свои покои, Рандар, продолжая держать кулаки сжатыми, ударил по шкафу. Боль в руке не помогла юноше прояснить мысли, и тогда он уселся на кровать, пытаясь сдержать себя от стремления разгромить всю комнату.
Юный командир достал из-под заправленного одеяла меч и принялся его рассматривать. «Обещание» - сколько эмоций было в этом слове. Раньше оно казалось обычной насмешкой Нудзира. Теперь же оно приносило Рандару жгучую боль. Сколько его товарищей погибло и скольким ещё предстоит погибнуть? Вдруг одним из них будет Деник, или Белия, или Бениш, или Леозен? Юноша всем своим нутром чувствовал, что ему не удастся выполнить своё обещание.
Неизвестно, сколько бы ещё Рандар нависал над своим мечом, размышляя о собственной слабости, если бы вдруг в дверь не постучали. Глухой стук был еле слышен, стучали аккуратно - по всей видимости, стучала девушка.
Рандар встал с кровати, не выпуская из рук меча, и сказал слегка встревоженным голосом:
- Войдите.
Дверь тихо скрипнула, аккуратно открылась, а на пороге появилась Цумина. Девушка радостно улыбнулась, держа руки за спиной.
- Я думала, что ты спишь, и не хотела будить! Но ты не спишь, и я…
Тут девушка увидела в руках юноши меч. Её радостное выражение лица исказилось от непонимания.
Заметив это, Рандар кинул меч на кровать и скромно проговорил:
- Просто чистил.
- Прости, не хотела мешать. Просто я не знаю, когда вы уедете, но я хотела сделать подарок. Вы теперь настоящий отряд, вы будете сражаться за наше будущее, и я подумала, у вас должно быть своё знамя!
- Знамя? - Переспросил командир.
Цумина вытащила из-за спины синее знамя, сложенное несколько раз. Девушка передала полотно Рандару, который тут же расправил стяг пару метров в длину.
- Я долго его шила, - похвасталась Цумина.
Посредине синего знамени была вышита белая птица. Рандар плохо разбирался в пернатых, но, как ему показалось, это был жаворонок.
- Может, такое знамя уже у кого-то есть, - с неким смущением из-за собственного неведения проговорила Цумина, - но, мне кажется, оно очень символично!
- Спасибо, Цумина! - Печально улыбнулся Рандар. - Мы будем сражаться под этим знамением.
- Здорово, - девушка аккуратно захлопала в ладоши. - Ты ведь придёшь сегодня в таверну? Которая недалеко от замка, «Погреб князя»? Там сегодня многие наши соберутся. Ты в прошлый раз не пришёл, а мы тебя ждали.
- Пока не знаю, - ответил Рандар спокойным голосом. - Если не появится важных дел.
- Хорошо, я рада, - Цумина вновь тихо хлопнула. - Тогда принеси с собой знамя - пусть все посмотрят!
- Хорошо, - кивнул юный командир, аккуратно складывая стяг.
Цумина продолжала радостно смотреть на юношу, после чего удалилась, закрыв за собой дверь.
Рандар же, аккуратно держа знамя, положил стяг на кровать, попутно размышляя: «Мы воины, которые в скором времени отправятся на кровавую сечу - кто бы мог подумать, что Цумина будет так рада приближению войны?! Быть может, один только я боюсь её? Или же я просто не желаю брать на себя ответственность за жизни других? Или же я просто не хочу умирать сам? Впрочем, все эти вопросы не важны - выбор был сделан почти что единогласно. Король, князья, бароны, землевладельцы, воины, селяне, даже разбойники - все люди в королевстве приближали и ждали войны, надеясь, что злодеи заплатят за свои прегрешения, а герои получат овации, почёт и вечную славу. Если люди действительно думали так, значит, через пару лет каждый человек - вельможа, купец, воин, скотовод - все заплатят за свои прегрешения!
***
Вечером того же дня, как и говорила Цумина, многие приближённые Рандара собрались в таверне «Погреб князя». Бывшие разбойники, а нынче союзники Духарта, бывали здесь очень часто, так что владельцы таверны, которым Равир щедро платил, позволяли союзникам княжества занимать все места - так сказать, проводить вечера в кругу своих друзей и товарищей.
Деник жадно поглощал кусок жаренной телятины, закусывая чёрным хлебом и запивая всё пивом. Белия, доев свой ужин, в игривом настроение выхватила у Деника из рук пивную кружку и допила напиток до конца. Юноша посмотрел на неё влюблённым взглядом, улыбаясь.
- Потом поворкуете, голубки, - сурово сказал им Вулид. - Нужно решить вопрос.
- Что же тут решать? - Спросил у него Леозен с претензией в голосе. - Мы пойдём за Рандаром!
- Теперь у нас есть дом! - Ударил ладонью по столу Вулид. - Нам больше не нужно воевать.
- Этот дом у нас появился благодаря пацану, - повысил голос Бениш. - Он повёл нас, возглавил, и теперь, если ему необходимо участвовать в войне, то и мы пойдём за ним!
- Это будет справедливо, - заметила Иналия, долив себе в кружку пиво. - Мы все бились друг за друга, и продолжим впредь!
- А кто будет следить за детьми и стариками? - Задался вопросом раздражённый Вулид. - Неужели вы оставите их здесь, без присмотра?
- Ты просто трусишь, - махнул на него рукой Бениш. - К чему тут вообще дети и старики?
- Если ты не хочешь идти на войну, Вулид, - вновь заговорил с ним Леозен, - оставайся здесь! Только помни: если бросишь нас и наше дело, не факт, что мы поможем тебе в трудной ситуации.
- «Наше дело»? - Усмехнулся бывший распорядитель арены. - Да ты эльф, бывший раб - какое отношение ты и твои эльфы имеют к этой войне?
В этот момент все разговоры затихли. Дверь таверны отворилась и в помещение зашли Умира и Цумина, державшие на руках Галию и Нодина. Девушки говорили между собой, смеялись и шутили, но, когда они увидели напряжённые лица товарищей, их улыбки быстро сменились смятением.
- Что тут происходит? - Озадачилась Умира, подойдя к столу.
- Ничего, - улыбнулся Леозен.
- Не все наши товарищи желают идти за Рандаром, - ответил Бениш, в голосе которого чувствовалась детская обида.
- Кто? - Удивилась Цумина. - Деник?
- Почему это сразу я?! - Удивился юноша с набитым ртом.
- Неважно кто, - заговорила Иналия. - Я слышала подобные слова и от других воинов. Так что этим задается немало наших товарищей.
- Вот как, - усмехнулась Цумина, сев за стол. - То есть, когда мы были разбойниками и прятались в лесах, когда были подчинёнными Керанзо и готовились построить королевство для всех отвергнутых, когда мы были солдатами сумасшедшего Нудзира и убивали таких же, как и мы, то есть - когда мы жили и каждый день боялись смерти, сражаясь только за себя, все готов были убивать и умирать! А теперь, когда нам предоставили дом, можно забыть обо всём, что у нас отняли, забыть о мечтах и о том, в каком королевстве будут жить наши дети?
- Все наши мечты и стремления озвучивались фанатиками, вроде Керанзо или Нудзира, - заявил Вулид. - Мы служили им, потому что не было другого выбора. Теперь у нас есть выбор. И логичнее выбрать жизнь, а не смерть.
- А если сюда вторгнуться войска Поварина или Наргилоса? - Спросила Умира. - Что тогда будем делать?
- Как и раньше: сбежим в лес, а может и вовсе из королевства! Раньше выживали и сейчас выживем, - отвечал бывший распорядитель арены.
- Раньше выживали, и умирали от голода и холода, боясь, что нас найдут солдаты, - ответила Умира. - В королевстве нас, как разбойников и убийц командира войск из Наргилоса, будут разыскивать. А за пределами королевства, где водятся разные чудовища и духи, - тут девушка вспомнила рассказ домового, - нас просто растерзают!
- Нет там никаких чудовищ и духов, - махнул рукой Вулид.
- В королевствах и царствах с ними расправляются войска, а в тех землях, до которых никому нет дела, всё кишит ими! Не веришь - можешь сам пойти в те земли и убедиться! Помнишь русалок, убивших наших товарищей?
Вулид разочарованно помотал головой и уткнулся глазами в тарелку, лениво тыкая вилкой остывший кусок мяса.
- У нас, конечно, есть выбор, - более спокойным голосом заговорила Цумина, не позволив Нодину взять нож со стола, - но Нудзир, несмотря на его безумие, был прав: однажды мы вступили на путь, который теперь обязует нас и наших детей до конца жизни скрываться от стражников, держаться подальше от поселений и городов. Единственный способ спасти себя и обеспечить нашим детям нормальную жизнь - расправится с теми, кто желает нам смерти!
- Звучит очень по-геройски, - усмехнулся Вулид. - Я прям вижу, как нам будет рукоплескать толпа, когда мы пройдёмся кровавым маршем по всем городам и княжествам!
- Да плевать, будут ли нам рукоплескать и кто будет это делать! - Заявил Деник, которому надоело слушать причитания от того, кто раньше выживал на деньги со ставок. - Главное, добиться свободы от преследования. И, либо мы поможем Рандару и этому подозрительному наместнику, либо до конца жизни будем бояться каждого шороха, будем жить, как дикари в лесу и надеяться, что нас не найдут!
Дверь таверны вновь скрипнула. Пребывавшие внутри вновь замолчали, обратив свои взгляды на входящего. И до чего же были удивлены бывшие разбойники, увидев на пороге Рандара. Кажется, последний раз он виделся с ними порядка двух недель назад. И вот он стоит здесь, держит в руках синее полотно, смотрит на друзей и соратников глазами, в которых виднелись радость, любопытство, раскаяние и печаль.
- Надеюсь, я вам не помешал? - Поинтересовался юный командир.
- Наконец-то ты сподобился спустится к смердам! - Усмехнулся Деник. - Иди скорее сюда, чего ты там встал?
Рандар медленно подошёл к столу, продолжая смотреть на собравшихся непонятным для многих взглядом.
- А это у тебя что? - Поинтересовалась Белия, взяв из рук командира синее полотно.
- А это мой подарок Вам! - Горделиво произнесла Цумина. - Разверни его.
Охотница развернула стяг, и все восторженно ахнули.
- Это наше знамя? - Поинтересовался Леозен.
- Это символ, с которым мы добьёмся свободы! - Радостно произнесла Умира.
Рандар также улыбался, более скромно, и всё же в чертах его лица читалась искренность. Тем не менее - кто из них вернётся из похода? Кто дойдёт до конца и получит свободу? Или же никто из них не доживёт до того момента? Свобода - существует ли она вообще? Все эти вопросы не позволяли юноше расслышать вдохновляющие речи товарищей. Их улыбки, их радость, их восторг - всё это скоро превратится в неясное воспоминание, затуманенное горем. Останется лишь кровь, боль, скорбь и все те же вопросы, ответы на которые никак не удовлетворяют юного командира.
***
Пришёл день начала похода. На главной площади в полном обмундировании, верхом на конях сидели Рандар, Ягонрута, Ибегир, командир княжеских войск Грутен, знакомый юному командиру по занятиям фехтованию ветеран Талив, а также пара других командиров, которых Рандар ранее видел лишь пару раз, и чьи имена он никак не мог запомнить по причине непримечательности их владельцев. Все они, облачённые в железные доспехи, державшие штандарты с собственными знамёнами - жаворонком, башней, копьём, луком и щитом - с каменными лицами взирали куда-то вдаль, стараясь не обращать внимания на собравшуюся толпу людей. Мужчины гордо смотрели на своих защитников, девушки махали платками и вытирали слёзы, дети заворожённо следили за лошадьми и с восхищением рассматривали доспехи, старики громко спорили, стоит ли так рисковать молодыми солдатами. Несмотря на то, что торжественные прелюдия перед войной казались Рандару неуместными, всё же приходилось терпеть. Молодая кобыла, предназначавшаяся для князя Равира, была пока пуста. Пока он не явится, придётся стоять на площади и заставлять войска, стоявшие за вратами города, ждать своих командиров.
Наконец, спустя целый час после явления командиров народу, врата замка торжественно распахнулись. Равир медленным шагом и с важным видом прошёлся по каменной отмостке, в том же темпе спустился по каменным закруглённым ступеням, после чего ловко взобрался на лошадь, подведённую одним из слуг.
На протяжение всего этого действия толпа хлопала, радостно приветствовала князя, кидала букеты цветов - словом, собравшаяся масса самым эффектным и драматичным образом встречала своего спасителя. По всей видимости, именно этого Равир и ждал от граждан Духарта, заставив всех ждать себя целый час.
Под чёрной сюрко, на передней части которой было изображено знамя Духарта - всё та же башня, символизирующая защиту от нападений орков - была видна кольчуга, спускавшаяся до локтей на руках и колен на ногах. Князь был подпоясан чёрным ремнём с серебряной бляхой, а на поясе виднелся меч в ножнах, чья изящная рукоять из белого золота и навершием из рубина была украшена волнистыми линиями, изображавшими ремешки кожи. Таким мечом долго не посражаешься - видимо, главным для князя сейчас было создание образа мифологического героя в строгих и простых одеяниях и с блестящим оружием. Стоит ли говорить, как выигрышно выглядел Равир в сравнении со своими командирами, отходящих по обе руки от защитника Духарта.
Как только князь уселся на кобылу, он поднял правую руку верх, призывая разбушевавшуюся от радости толпу к спокойствию и тишине. Люди быстро затихли, а самых отчаянных заставляли замолчать их соседи.
- Поданные Духарта, - громогласно заговорил Равир, окидывая толпу спокойным и уверенным взглядом, - жители городов и деревень, мужчины и женщины, те, кого я поклялся защищать - наступил день, долженствующий показать всему королевству, что с нами стоит считаться! Пришло время показать наше несогласие с тираническими решениями короля и князей, пришло время показать, что мы больше не позволим вытирать об нас ноги! Сегодня мы уходим из Духарта юношами и девами, а через месяц мы вернёмся героями, которые достойны называться защитниками нашей родины. За Духарт!
Равир ловко и быстро вытащил меч из ножен и поднял лезвие вверх. Толпа вновь взревела, захлопала, заплакала, зарадовалась, принялась возносить молитвы к Всевластителю за благополучие воинов.
Князь, не убирая меча в ножны, слегка ударил кобылу в боки шпорами, и та двинулась по коридору из людей, заблаговременно расступавшихся перед Равиром. За князем двинулись и командиры: Грутен, Талив, двое мало знакомых Рандару, затем и сам наследник Наргилоса с Ягонрутой и Ибегиром.
Князь с гордо поднятой головой шествовал по улицам города, гадая, правильно ли он сделал, позволив баронам остаться в столице и править во время его отъезда на фронт? С одной стороны, никто из них прежде не желал давать Равиру реальную власть – с отбытием князя бароны могут попытаться захватить его трон и забрать себе всю власть в Духарте. С другой стороны – бароны должны были понять, что попытки обмануть или пойти против Равира закончатся для них очень плохо. Уж барон Базуний должен был убедить в этой мысли баронов Дезия и Лавиша – зная его предусмотрительность, он скорее предпочтёт поддержать Равира вместо того, чтобы начинать в княжестве смуту на кануне войны.
Впрочем, если бароны решат предать князя, с ними разберётся домовой. Этот дух, пускай и не выглядит угрожающе, не позволит гостям хозяйничать в доме господина. А замок – целиком и полностью принадлежал только Равиру.
Тем временем, торжественное шествие продолжалось. На протяжение всего пути воинов осыпали цветами, благодарностями, хвалами за смелость, поклонами и пожеланиями вернуться целыми и невредимыми. Рандар, привыкший выступать в походы под тенью скрытности, был очень удивлён такой реакции людей. Неужели все их благородности и пожелания правдивы - правда ли они идут от чистого сердца? Неужели им, людям, которые никогда и не разговаривали с командирами, не безразлична судьба этих людей? Единство, желание всеобщей победы и желание как можно быстрее увидеть защитников вновь? Или же это обычный жест, ничего не значащий ритуал, благодарность за то, что именно эти воины, а не сами жители, идут умирать? Вероятно, так и есть: какая им вообще разница, кто вернётся и как именно победит князь. Для них самое главное - устранение угрозы, а остальное просто мелочи.
Когда командиры вышли за пределы врат города, толпа не ринулась за ними - они остались там - стоять возле входа в столицу, смотря за дальнейшей процессией с явным интересом. Впрочем, командиры наблюдали за происходящим с не меньшим любопытством - вряд ли кто-то из них бывал в подобных обстоятельствах раньше. Ровно две тысячи сто воинов, разделённых на семь отдельных боевых дивизий в десять рядов по тридцать солдат, державших в руках штандарты, облачённые в шлемы, кирасы и кольчуги, на поясах которых висели мечи, кинжалы и булавы, державшие в руках копья, на спинах которых висели колчаны, наполненные стрелами - от подобного зрелища замирало дыхание. По обе стороны от войск стояли запряжённые лошадьми телеги, уставленные разнообразными бочками, ящиками и свёртками различных размеров.
Когда лошади с командирами-наездниками вышли из города, воины тут же поравнялись, резко повернули головы вправо - в сторону князя - и сомкнули ряды. Копейщики ударили концами орудий в землю, после чего солдаты подняли правые ноги и повторили удар. На всю округу раздался громкий металлический звон. Даже Рандару, не любившему церемониальность, подобное представление пришлось по душе.
Всё это время Равир вместе с командирами проходили сквозь ряды солдат, гордо держа головы. Только юный командир всматривался в лица воинов - все они были уверены и стойки. Казалось, одному Рандару было не по себе от грядущего. Или же собравшимся хватало сил и гордости не показывать свой страх?
В первых рядах каждой дивизии первым в шеренге стоял знаменосец, благодаря чему командиры без труда определились, кем им предстоит командовать. В дивизии Рандара знаменосцем был оруженосец юноши - Зегир, уверенно кивнувший своему командиру. Рядом с ним стоял Бениш и Деник, которые, явно уставшие так долго стоять, произнесли вслух почти одновременно:
- Ну наконец-то!
Когда все командиры встали на положенные им места, князь, стоявший впереди всего войска, вновь поднял меч в верх, который так и не соизволил убрать в ножны, и произнёс, хотя скорее прокричал, громовым уверенным голосом:
- На север!
Равир пришпорил свою лошадь, и та в лёгком темпе направилась вперёд. То же повторили и командиры. Затем пришли в движение и воины, размеренным и уверенным маршем, звеня металлом, последовавшие за своими лидерами. Последними, скрепя деревянными колёсами, двинулись повозки.
Несмотря на ржание лошадей, разговоры солдат, треск и звон, до ушей Рандара продолжали доносится выкрики толпы из города. Все они были так рады, горды, но в тоже время обеспокоены началом войны. Интересно, как эти люди буду приветствовать оставшихся в живых воинов? Останется ли гордость, будут ли радостные выкрики, или же скорбь и печаль затмит радость победы? А с чего Рандар вообще взял, что их ждёт победа? Кажется, иного просто не могло быть - он обязан сдержать обещание, и не важно, что для этого придётся сделать. Для него существовала только победа - ни о каком поражении не могло идти и речи. Иначе - какой был смысл во всех этих размышлениях и обещаниях, если в конечном итоге они растворятся в земле вместе с телом наследника Наргилоса?
Глава 13
Дорога до границы княжеств заняла семнадцать дней. Князь Бужин, долгое время не участвовавший в военных походах, заметно истощился: появились мешки под глазами, лицо осунулось, грязь на сапогах и плаще шли в разрез с украшенными золотом доспехами. Сон на голой холодной земле, пеший ход под ледяными дождями, недостаток еды и света Варнира - Бужин перестал быть похожим на вельможу, и стал напоминать постаревшего зажиточного воина, чьё физическое состояние за минувшие года оставило желать лучшего.
Расположив лагерь поодаль от сгоревших деревень, за лесом перед холмистой местностью, князь рассчитывал перебросить войска в Духарт через пять дней, оставаясь при этом как можно менее заметным. Две тысячи человек - провести такое войско через границу невероятно сложно. А учитывая, что новый барон северных земель Хаген выдающийся военный, стоит ожидать сурового сопротивления. Стоило продумать тактику нападения так, чтобы в первом походе сократить количество возможных смертей среди воинов.
Находясь в своём шатре и вырисовывая пальцем на карте маршрут войск, Бужин всякий раз поправлял платок на шее, который должен был обезопасить кожу от натирания доспехов. Однако, вероятно, оруженосец сделал что-то неправильно, и дикое жжение невероятно раздражало князя, который уже сотню раз пожалел, что лично отправился в этот поход.
- Ваше сиятельство, - в шатёр князя вошёл высокий лысый воин с густой бородой, - по Вашему приказу, все тела с кольев были сняты и преданы огню!
- Наконец-то, - буркнул Бужин, почёсывая шею, - запах этой гнили покоя не давал.
- Прикажите расположить войска в ближайших деревнях? - Поинтересовался воин. - Некоторые дома хорошо сохранились, так что…
- Нам нужно оставаться незамеченными врагом и как можно скорее перебросить войска в Духарт, пока не выпал снег! - Повысил голос князь, сорвав с шеи красный платок. - Останемся здесь, а дальше пойдём пешим через этот лес. Нельзя нам задерживаться ни на день.
- Понял, Ваша Светлость, - поклонился воин и удалился.
Бужин, закусив верхнюю губу в порыве напряжения, медленно сложил ладонь в кулак и аккуратно стукнул по поверхности стола.
- Если Равиру хватило смелости и наглости пойти в сторону Поварина, - бормотал себе под нос задумчивый князь, - мы столкнёмся здесь. И тогда ни на какую победу рассчитывать не придётся!
***
Войско князя Равира встало в нескольких днях пути от форта северных земель. Барон Хаген, которому вместе с четырьмя сотнями воинов поручили заниматься обороной, явился в лагерь, дабы обговорить с Равиром дальнейшие действия. Находясь в шатре вместе с шестью командирами, Равир и Хаген стояли над картой, вырисовывая план атаки.
- Всех лошадей, которых Вы переправляли на север в течение последних месяцев, привели к линии границ, - докладывал Хаген, стоявший перед князем по стойке смирно. - Обозы с провизией размещены в фортах. В случае необходимости, они двинуться к Вам. В случае нападения, им приказано отправляться обратно к столице.
- Благодарю Вас за верную службу, барон Хаген, - спокойным голосом ответил князь Равир. - Господа и дама, - обратился он к своим командирам, - подойдите ближе. Посмотрите на план атаки и, если появится нужна, внесите коррективы, чтобы улучшить эффективность ваших войск.
Шестеро командиров подошли ближе к карте, внимательно осматривая стрелки и перекидываясь мнениями о расположении дивизий и их действий в атаке.
- Где же командир Ибегир? - Осведомился Равир, оглядев своих подчинённых.
- Командир Ибегир готов расположить свои войска в любой точке, - отвечала Ягонрута.
- Меня тревожит, - заговорил один из командиров, которых Рандар плохо знал, - что одному из командиров так безразлична судьба его солдат и всего войска в предстоящей битве!
- Битвы может и не быть, - заметил командир Грутен. - Мы ещё не знаем, где сейчас находятся войска Поварина. Может статься, что план придётся полностью менять, если враг далеко от границ.
- Боюсь, битва неминуема, - заявил барон Хаген. - Мои разведчики доложили, что войско Бужина видели в трёх днях пути от нашего лагеря. Донесение пришло сегодня утром. Полагаю, наши войска встретятся примерно через полтора дня.
- Потому нам стоит в ближайшее время утвердить окончательный план нападения, донести приказы до войск и проследить, чтобы все были готовы к скорой битве с врагом, - сурово проговорил Равир, окинув испытующим взглядом всех командиров, стоявших перед ним.
***
Бужин сидел в резном кресле, укутавшись в плед, задумчивым взглядом смотря на свои доспехи, висевшие на стойке, и игрался с пустым кубком. Рядом стояла бутылка вина, однако князь никак не хотел её открывать. Волнение перед грядущим не позволяла властителю Поварина взять даже каплю в рот.
- Ваша Милость, - вызывающим тоном обратился к князю зашедший в шатёр барон Мириен, - разведчики докладывают, что войско Равира в двух днях пути от нашего лагеря.
- Барон Тураг так и не объявился? - Мрачным тоном спросил Бужин.
- Нет. Говорят, Гелон принялся посылать своих гонцов в восточные земли. По всей видимости, в скором времени он начнёт полномасштабное вторжение!
- В таком случае необходимо разобраться с Духартом как можно быстрее! - Заявил князь, ударив ножкой кубка о стол.
- Да будет так. И, с Вашего позволения, Вам лучше навестить своего сына. Он целый день не выходит из шатра. Если Вы хотите выставить его примером для молодых солдат, стоит убедится, что в сражение он будет по-настоящему блистать!
Сын? Будин! С ним всё в порядке - он в столице. Он бы ни за что не пошёл против приказа отца. Хонес - в той палатке сейчас сидит тот пацан. Если до сих пор его никто не раскрыл, значит, он всё делает, как надо. Разумеется, если он погибнет, это будет печальной вестью. Однако трон Поварина и Верия останутся под властью Будина.
- Ваша Светлость? - Вновь обратился к нему барон Мириен через несколько мгновений, видя, что князь ушёл далеко в свои мысли.
- Надо его проверить, - отозвался, наконец, Бужин. - Следите за тем, чтобы наши войска были готовы выступить завтра в поход и были подготовлены к битве, которая, вероятнее всего, случится уже через пару дней!
С этими словами князь поднялся с кресла и слегка топорным шагом направился к ближайшему шатру - там находился Лжебудин. Мириен лишь приклонил голову и быстрым шагом направился к своей дивизии, надеясь на то, что князь прочистит мысли перед сражением.
Как и приказывал Бужин, Хонес держал свой шатёр закрытым. Двое стражников не позволяли никому войти к предполагаемому наследнику: как заявил сам Хонес, нацепив на себя шлем с забралом, он желал побыть в одиночестве и велел никого к себе не подпускать. Но, разумеется, этот запрет не распространялся на князя, перед которым стражники тут же расступились.
Бужин быстрым, казалось невозможным для его габаритов, движением отдёрнул полы шатра, мигом зашёл внутрь и вновь прикрыл вход в покои Лжебудина.
Хонес испуганно посмотрел на вошедшего, но увидев князя, тут же успокоился. Страшно подумать, какие слухи могли расползтись, если бы кто-нибудь другой в этот момент вошёл в шатёр.
- Ваша Милость, - поклонился Хонес, державший в руках меч.
- Готовишься к сражению, - осведомился Бужин, осматривая доспехи, сделанные специально для его сына, а сейчас висевшие на стойке.
- Да, - закивал головой Хонес, и в его мрачных глазах и неуверенном тоне слышалась тревожащая слабость. – Просто, я смотрю на наше войско, на воинов, и совсем не чувствую себя готовым к предстоящему.
- Это мандраж перед битвой, - ответил Бужин, разглядывая искусно выгравированную пчелу на кирасе. – И ты, и я, и всякий другой испытывает тоже. Отбрось эти мысли – завтра, вероятнее всего, у нас состоится битва с войском Духарта. И мне нужно, чтобы завтра ты стоял подле меня, решительный и сильный, готовый вступить в битву по моему приказу. Тебе ясно?
- Так точно, Ваша Светлость, - тем же тоном ответил Хонес.
Князь прекрасно понимал – надежд на этого мальца слишком мало. Неопытный в бою, много нервничает, никогда ранее не руководил отрядом и не участвовал в крупных сражениях – если вдруг ему придётся вступить в битву, Хонес не продержится и пяти минут. Вероятно, придётся оставить пацана в тылу, дабы сохранить его жизнь и в будущем не отвечать на вопрос: «как Ваш сын может здравствовать, если на поле боя его пронзил меч?».
- Ложись-ка спать! – С нотками разочарования произнёс князь, обратив суровый взгляд на Хонеса. – Не смей ничего пить и уж тем более не смей куролесить. Завтра утром ты должен быть в полном обмундировании на рассвете, понял?
Хонес качнул головой, ничего не отвечая князю, которого, вероятно, юноша слишком рано посчитал фигурой, способной дать дельный совет.
Князь Бужин, продолжавший разочарованно качать головой, и что-то тихо бубнивший себе под нос, покинул шатёр Хонеса, отдав стражникам на улице строгий приказ – никого не впускать и никого не выпускать. Юноша же в это время уселся на табурет, продолжая сжимать в руках меч. Его пальцы так сильно обвились вокруг рукояти, что, казалось, ничто на свете не способно выбить из его рук оружие. Страшно представить, как сильно нервничал Хонес, начавший уже пару дней назад размышлять над словами Будина: а действительно – готов ли кто-либо из молодых воинов к этому походу?
Хонес точно не знал, какими силами обладал их враг, однако отчего-то казалось, будто бы воинство Духарта превосходило их на пару голов. Если Хонес со своим отрядом взаправду выступит на поле боя, его сразу же разобьют. Он не знал, как вдохновлять своих людей, как действовать в непредвиденной ситуации и как сохранять ясность сознания на настоящем поле боя. Юноша прекрасно понимал: победа его мелкого отряда над группой сектантов – чистая удача.
Хонес поднял меч так, что лицо юноши отражалось в отполированном, только что заточенном лезвии. Оружие, которое завтра будет покрыто кровью. А сможет ли оно выдержать долгий бой? А вдруг его лошадь неожиданно споткнётся о корень дерева или о камень, и Хонес вылетит из седла и сам напорется на свой меч? А вдруг его убьют ещё до того, как он поведёт свой отряд в бой – стрела или копьё?
Юноша ещё крепче сжал рукоять меча. Хватит думать о смерти и поражении! Он всю свою жизнь ждал этого момента – если у него всё получится, его мать и он сам будут обеспечены до конца жизни. Хонеса просто не мог ждать провал, он не мог погибнуть – нужно лишь пережить грядущую битву, и его жизнь навсегда изменится.
***
После военного совета командиры покинули шатёр Равира и направились в разные стороны лагеря – каждый к своей дивизии. На удивление, что князь, что его приближённые были весьма спокойны, несмотря на грядущее сражение. Конечно, некоторые из них были ветеранами и частыми участниками подобных битв. Но даже Рандар, который обычно выглядит самым напряжённым среди прочих, сегодня был весьма собранным и сдержанным.
Юный командир пришёл в ту часть лагеря, где располагались его люди, и увидел картину, которая окончательно закрепила в нём уверенность: три сотни воинов спокойно беседовали друг с другом, играли в карты, начищали оружия или готовили еду – складывалось ощущение, будто бы солдаты находились не в военном походе, а на обычной прогулке. Битвы со стражниками, стычки с воинами Наргилоса, битвы с восставшими селянами, поход по сбору баронов Духарта – все те события закалили подопечных Рандара, сделали из них не просто сборище разбойников, предателей и потерянных душ, а настоящий военный отряд, на который он готов положится, в чьей силе и храбрости он уверен, кому он готов доверить свою жизнь.
А стоит ли Рандару так доверять своими воинами? Вдруг чрезмерная гордость и спокойствие приведут их к гибели? Вдруг уверенность в их непобедимости привлечёт смерть и разрушение в их ряды и во все земли Духарта?
- Ну чего ты опять застыл, как вкопанный? – Позади юноши раздался беззаботный голос Ибегира, спокойно расхаживающего среди палаток.
- Ибегир, - улыбнулся юноша, обернувшись к товарищу, - почему тебя не было на совете?
- Потому, что ничего нового он бы нам не рассказал, - ответил командир штурмовой дивизии. – Равир каждый день показывал нам план атаки, каждый день менял расположение и очередность бросков, но кое-что оставалось неизменным: я и мой отряд выдвигаются первыми! – С неким пренебрежением произнёс Ибегир. - Так и зачем мне опять его слушать?
- Тут ты прав, - кивнул Рандар, подтверждая, что эта часть стратегии осталась без изменений и сейчас. – Волнуешься?
- Я уже в стольких битвах побывал, что мне не за чем волноваться, - пожал плечами Ибегир.
- Но теперь это не просто стычки с разбойниками, а настоящее сражение – столкновение армий!
- Сто на сто или две тысячи на две тысячи – разницы никакой! Просто трупов больше. Ты-то как? В прошлый раз ты неплохо себя показал, юнец. Но во время атак на баронов атаками на деревни руководили мы с Ягонрутой. Теперь же – только ты ответственен за них!
Рандар вместе с Ибегиром окинули взглядом всех собравшихся солдат. Все они - бывшие разбойники Денера, мятежники Керанзо, воины Нудзира – стали Рандару настоящими товарищами и, в каком-то смысле, роднёй. На протяжение полутора лет юноша видел эти лица, он ел с ними, сражался с ними, слушал их истории и их мечты, он рисковал вместе с ними жизнью и готов был убивать ради сохранения этих жизней. Как много они пережили и несмотря на то, что со многими Рандар лишь перекидывался несколькими фразами, всё же они все были ему близки. Как соседи в небольшой деревушке, где всяк знает каждого и всяк готов помочь каждому.
- Я знаю, - твёрдо ответил юноша. – Я их не подведу.
- Хороший настрой, - качнул головой Ибегир. – Что ж, наши дивизии находятся в разных местах, так что вряд ли завтра увидимся. Удачи, Рандар!
Командир штурмовой дивизии хлопнул юношу по плечу и направился обратно к своим людям. По всей видимости, Ибегир пришёл сюда лишь для того, чтобы проведать юного товарища.
- Советую тебе лечь сегодня пораньше, - крикнул Рандару отошедший на приличное расстояние Ибегир. – Если ляжешь с закатом, сможешь успокоить нервы к утру и поспать хотя бы пару часов!
Неплохой совет, в прочем у Рандара было другое решение этой проблемы. Юноша смотрел в спину удаляющемуся гиганту, желая тому потерять как можно меньше войск в наступлении. Разумеется, если бы у Рандара была возможность выбора, он бы ни за что не допустил выпускать одну дивизию против целого войска. Тем не менее, этой дивизией руководил сам Ибегир, а Рандар был уверен – чтобы одолеть такого воина, князю Поварина придётся заиметь в своём войске настоящего тролля.
***
Варнир скрылся за горизонтом, оставив смертных Данмара на попечение холодному ветру и ночному инею. Погода была куда хуже, чем предполагалось ранее. Если грядущие месяцы останутся такими же суровыми по отношению к воинам, болезнь и голод убьют их раньше всякого врага.
Оставленные стоять на страже тряслись под сильными порывами ветра, огонь на факелах, свечах и в лампах то и дело тух, а полы палаток вздымались несмотря на вбитые в землю колышки. Казалось, будто бы сама природа разгневалась из-за того, что намеривались сотворить друг с другом жители королевства Вундрат.
Князь Бужин сидел на том же самом кресле, завёрнутый в тёплый плед, всё также играясь с пустым и чистым кубком. Холодный вечерний ветер, завывая и свистя, поднимал подолы шатра, своевольно гулял в покоях князя и также властно и непринуждённо покидал его.
Несмотря на колющий ноги озноб, Бужин почти не обращал внимания на дискомфорт. Правитель Поварина погрузился в мысли, которые долгое время пытался откинуть, и которые в последнее время стали донимать его всё чаще.
Две тысячи воинов, мужчины и женщины, молодые стражники, только окончившие подготовку, и матёрые солдаты, многие из которых пережили жестокую резню во время войны с Брюзеросом - вероятно, большая часть из всех этих людей погибнет в завтрашней бойне. Или же, войско Равира окажется слабее, и потери окажутся минимальными? Нет, на это рассчитывать не приходится - Духарт давно готовился к этой битве, и надеяться на слабость их войска или боевого духа не стоит. Но ведь и войско Поварина хорошо подготовлено: дисциплина, стратегические навыки командиров, броня и оружие солдат из Салингарна, запасы провизии, план обороны и атаки. Бужин гордился тем, что в столь короткие сроки ему и его людям удалось собрать такое войско. Вне всякого сомнения - грядущее сражение унесёт множество жизней с обеих сторон.
Быть может, действительно стоило объединится с Духартом, начать переговоры? Нет, это ни к чему бы не привело - бароны южного княжества ни за что не приняли владычество Бужина в северных землях, а новость о приходе Наргилоса в восточные земли окончательно настроили вельмож из Духарта против пришлых гостей. Духарт всё равно начал бы войну, однако проиграл бы её, не способный справится сразу с двумя франтами. Смерти были бы неминуемы.
А если бы удалось уговорить короля пересмотреть своё решение? Нет, невозможно - со времён предательства бывшего князя Наргилоса король ни с кем более не виделся, кроме князя Домура, и никогда не менял своих решений. Кроме того, Гелон и Домур вряд ли бы отказались от предоставленных им новых земель.
Быть может, стоило объединится с Духартом против короля? Нет, Наргилос и Умрат вместе с королевскими войсками смёл бы этот союз за несколько месяцев.
Или же стоило вовсе ничего не делать - просто сидеть и ждать, когда ситуация решится сама собой? Нет, ни в коем случае - Бужин действовал так ранее, во время войны с эльфами, предоставив своим старшим сыновьям руководить обороной и ждать помощи от князей и короля. Что в итоге: сыновья мертвы, войска разбиты, земли разграблены, король заперся в замке, откуда давно не выходит, а князья принялись запасаться провизией, пока эльфы сжигали Поварин. Семья и поданные Бужина стали щитом для остального королевства, выступили обыкновенным мясом, чтобы у остальных хватило времени подготовится к атакам эльфов.
Вспомнив те печальные и мрачные дни ушедшего прошлого, Бужин изо всех сил сжал кубок, после чего швырнул его на землю.
Всё это бессмысленно! Даже если Поварин выйдет из этой войны с Духартом с минимальными потерями, трусливый король, запертый в замке, ни за что не изменит решение: Гелон отберёт восточные земли Поварина, так ещё и женится на единственной дочери Бужина, сделает из неё наложницу и сделает из её жизни настоящую муку; Домур и дальше будет расширять Наргилос, до тех пор, пока не пожрёт Духарт и Умрат, а затем и Поварин. Этот ублюдок хочет стать королём, как пить дать! Всё началось с него: быть может, если бы он не вступил в заговор с королём и не свергнул князя Рундрика, королевству жилось куда лучше.
Да плевать - какая теперь разница, что было бы лучше. Прошло семнадцать лет, всё становиться только хуже! Хватит надеяться, что все образумиться, что люди станут добрее и примутся помогать друг другу. Все они показали себя во время войны с Брюзеросом. И Бужин более не намеревался быть щитом для тех, кто предал его. Отныне он, подобно Равиру, провозгласившим себя князем, будет делать лишь то, что выгодно для его княжества. И плевать, что на это скажут остальные. Если придётся, Поварин пойдёт войной и на Умрат, и на Наргилос, и даже на столицу королевства. Если это будет стоить жизней всех людей других княжеств - пусть так. Они все должна расплатится за все те горести, что произошли по вине их правителей. Они все должны ответить за боль, которую пришлось пережить Бужину.
От злости князь вскочил с кресла, швырнул плед на своё ложе, взял со стола трубку и мешочек с листьями рунки. Забив трубку, Бужин прикурил её спичкой, которых пришлось потратить целых три из-за сильного ветра, и принялся вдыхать едкий дым.
Пора ложится спать. Пролежать в полудрёме хотя бы пару часов, а затем - отправится на войну с Равиром. Победа над Духартом ознаменует новый путь для всего Поварина и даст надежду Бужину, что всякий виновный поплатится за свои провинности перед его семьёй и его землями.
***
Рандар сидел на табурете, допивая последние глотки вина, пустым взглядом смотря куда-то вдаль, буравя свой шатёр, пытаясь всмотреться во что-то столь далёкое, что это казалось недосягаемым видением.
- Командир Рандар, - неожиданно, скрыв поступь за воем ветра, к шатру юного командира подошёл воин, отдёрнувший полы шатра. - Прошу прощение за столь поздний визит, но Вас просит к себе князь Равир.
Рандар без лишних слов тяжело встал с табурета, небрежно кинул пустую бутылку возле выхода из шатра, и, шатаясь, побрёл в сторону обители Равира. Сказать, что этот путь был коротким и лёгким, можно было бы, если бы не две бутылки вина, которые опустошил юный командир. Шатаясь, стараясь не завалиться на чью-нибудь палатку, Рандар всё же нашёл в себе стойкость, чтобы дойти до шатра князя.
Как только полы шатра распахнулись, Равир тут же бросил взгляд, в котором читалась тревога и агрессия, на входящего. К счастью, гостем был Рандар, так что правитель Духарта быстро сменил свой взор привычным спокойным безразличием.
- Вы ждали меня, - юный командир провернул языком так, чтобы казалось, будто бы он вовсе не пил.
Судя по выражению лица князя, старания Рандара оказались тщетными. Посмотрев на юношу с хорошо скрываемым беспокойством и презрением, Равир проговорил:
- Хотел уснуть?
- Да, - тем же меланхоличным тоном ответил командир. - Что Вы хотели обговорить?
- Нам пришли сведения: князь Бужин взял с собой в грядущую битву своего сына - наследника трона Поварина Будина. Вероятно, на протяжение всей битвы Будин будет стоять подле своего отца, или же он будет командовать своей личным дивизией. Так или иначе, его легко можно будет распознать по гравюре на кирасе - пчела, символ княжества Поварин.
- Вы хотите, чтобы я убил его? - Не мешкая, спрашивал юный командир, так и не подошедший ближе к князю.
- Если иного не представится. Взять его в плен с целью остановить наступление Бужина и приказать князю отступить, взамен на жизнь сына - вот, как мы сможем избежать большой войны.
- А если князь откажется? Если жизнь сына для него не так важна? - Предположил Рандар.
- Поверь мне, - уверил гостя князь, - всякий достойный родитель отдаст целое королевство за своё дитя! А учитывая, что князь Бужин никак не может отпустить гибель своих старших сыновей, отец из него более-менее приличный.
- Но, если у меня не получится взять его в плен, Вы разрешили его убить. Вам не кажется, что тогда это озлобит князя?
- Разумеется, - кивнул Равир. - Бужин будет в бешенстве, он начнёт допускать ошибки, что приведёт его к поражению. Или же это заставит его отступить. Лишённый единственного наследника, у Бужина останется лишь дочь, которую король приказал выдать замуж за князя Гелона, человека весьма экстравагантного. Бужин его ненавидит, и скорее устроит войну с Умратом, нежели передаст часть своего княжества и дочь Гелону. Потому…
- Заставим его стать нашим союзником, - подытожил Рандар, поняв подлый ход мыслей князя.
- Верно. Мы можем пообещать, что ты, наследник Наргилоса, друг Духарта, можешь стать мужем его дочери. Имея за собой такой статус, будет куда проще претендовать на трон Наргилоса. И, кроме того, у князя Бужина будет возможность отомстить князьям, которые не пришли ему на подмогу во время войны с эльфами. Поверь мне - от этого союза все будет в выигрыше!
- Вы хотите выдать меня за дочь нашего врага? - Невольно усмехнулся юноша, считая, будто бы Равир так шутит.
- Сегодня враг, завтра союзник, через неделю кровный брат - в нашем мире отношения людей очень быстро меняются. Впрочем, пока об этом рано думать. Для начала - разобьём войско Поварина, - подытожил Равир. – Но тебе всё же стоит знать: Будин прославился на арене, проведя более десятка боёв и выйдя из всех поединков победителем. Он умелый воин, так что не стоит его недооценивать.
- Хорошо, - как-то отвлечённо отвечал Рандар, до сих пор удивлявшийся предложению Равира женится на дочери врага, - но что на счёт женитьбы? Что если я не хочу…
- Тебе придётся! – Перебил его правитель суровым тоном. – Поварин может стать нам хорошим товарищем и полезным союзником в дальнейшей войне. Брак с дочерью Бужина Верией – твой шанс заручится поддержкой. Но, как я сказал, сейчас уже слишком поздно, чтобы обсуждать это!
- Как скажите, - вызывающе ответил Рандар, испытавший омерзение от слов Равира, решивший распорядится его жизнью так, будто бы юный командир был удобным инструментом.
- И ещё, - задержал его князь. - Ложись спать и больше не пей! Представь, что будет с твоими людьми на поле боя, если вдруг их командир приедет невменозе!
Рандар, ничего не ответив, покинул шатёр и быстрым шагом направился к своим импровизированным покоям. И будто бы планы Равира на дальнейшее будущее Рандара недостаточно сильно раздосадовали и разозлили юношу, так возле его палатки он увидел то, чего ещё не мог принять. Деник и Белия, крепко обнимаясь, поцеловали друг другу, улыбаясь счастливыми улыбками. Они были так рады, так наивны, будто бы завтра они идут не на войну, а на лёгкую прогулку.
- Обещай найти меня после сражения, - говорила Белия.
- Обещаю, - кивнул Деник и вновь поцеловал девушку.
Затем, смотря друг другу в глаза, влюблённые разошлись - каждый к своей дивизии.
Рандара слегка передёрнуло: ведут себя так, будто бы они до сих пор дети! Будто бы они имеют право надеяться на лучший исход, что все кончится для них хорошо и они будут жить в мире и спокойствие до конца дней. Какие они всё-таки наивный и глупые - чего ещё ждать от бывших разбойников, живших в лесу.
На этой мысли Рандар отдёрнул сам себя. Вероятно, нервозность перед завтрашней битвой заставляли его быть таким жестоким. Да - Деник и Белия ни в чём не виноваты. Они желают счастливого конца, и они имеют право надеяться на это. А Рандар - их предводитель, командир, наследник Наргилоса - он должен обеспечить им это будущее. Быть может, только тогда, когда в королевстве настанет мир и покой, они оба, да и все вокруг поймут, что пришлось пережить Рандару, чтобы все остальные были счастливы. Да - они поймут, когда увидят своими собственными глазами, на что готов юный командир, чтобы даровать своим людям долгожданное счастье.
Впрочем, сейчас стоит думать не об этом. Как правильно сказал Равир - для начала стоило одолеть Бужина, а уже затем планировать восход на трон Наргилоса.
Интересно, как Деник и Белия будут смотреть на Рандара, когда он станет князем Наргилоса? А как они будут смотреть на него, если ему всё же придётся женится на дочери Бужина? Они будут счастливы, или будут удивлены, будут завидовать? Интересно, а дочь Бужина симпатична?
- Командир Рандар, - обратился к нему один из подчинённых, - с Вами всё хорошо?
- Да, - бросил Рандар. - Просто задумался. А тебе, Келег, пора спать. Нам всем завтра рано вставать!
- Так точно, командир, - выговорил солдат и зашёл обратно в палатку.
Да, сейчас Рандар командир, его почитают и уважают. А что же будет, когда он, выйдя за наследницу Поварина, будучи союзником Духарта, станет князем Наргилоса? Иметь почтение сразу в трёх княжествах - такой почёт заслуживает разве что король! Да и не всякий король, судя по всему.
Как знать, быть может, когда всё действительно закончится, Рандар будет внушать всем княжествам такой трепет и уважение, что он сам сможет в лучшую сторону повлиять на судьбу всего королевства. Сладкие мечты и смелые надежды – в последнее время, только они позволяли юному наследнику Наргилоса не сходить с ума из-за всей мрачности последних событий.
Глава 14
Небо заволокло серыми, густыми, тяжёлыми облаками, бесконечной и неразрывной мантией, нависавшей над головами смертных, подобно сапогу над муравьём. Голые деревья, жёлтая трава, грязные лужи и холодный ветер, гуляющий в полях. Этот день выдался таким тусклым, мрачным и угнетающим, что, казалось, счастливые времена для смертного рода людей навсегда остались в прошлом.
Войска Духарта и Поварина увидели друг друга издалека. Голое поле, чей рельеф напоминал подножие горы, позволял воинам рассмотреть место грядущей битвы. Войска Равира, как не кстати, заняли выгодную позицию - солдаты князя Духарта заняли возвышенность. Стало быть, Поварину придётся прикладывать куда больше усилий, чтобы обороняться в низовье и преодолевать высоту. Вероятно, Равир подгонял свои войска именно для того, чтобы раньше врага встать на этом месте. Стоит отдать должное его расчётливости.
Князь Бужин понимал - преимущество не на его стороне. Оставалось надеяться, что войско Духарта насчитывало не так много лучников, которые в первые минуты битвы могут внести разлад в построение Поварина. Если всё пройдёт, как предполагал Бужин, высота для Равира станет преимуществом лишь на первом этапе сражения.
Равир внимательно рассматривал приближающегося врага: численность, обмундирование, принцип деления на дивизии. Князь Духарта, хотя и не показывал этого внешне, гордился собой за правильный расчёт: количество дивизий и людей в них, качество доспехов и расположение частей войск - всё эти аспекты Равир учёл в своей тактике сражения. Теперь дело оставалось за точностью исполнения его распоряжений командирами войска.
Через десять минут войска встали в нескольких минутах друг от друга. В воздухе чувствовалось напряжение. Приближение смерти. Битвы, которая предопределит судьбу каждого княжества. Воины были готовы сражаться за будущее своих родных земель.
Князья Равир и Бужин, как обязывали их военные традиции, стояли во главе своих войск. И, как обязывали те же традиции, они должны были устроить переговоры перед битвой, дабы, как следует из традиции, у них была последняя возможность решить всё миром. Хотя все понимали, что никакого мира быть не может, всё же правители решили соблюсти традиции. Со стороны Духарта на переговоры отправились Равир, командир Грутен и барон Хаген. Со стороны Поварина - князь Бужин, Хонес в доспехах Будина и барон Мириен.
Делегации встретились на равном расстоянии от своих войск. Не спешиваясь с лошадей, князья испытующе осмотрели друг друга, оценивая боевой настрой. Наконец, спустя несколько мгновений, Равир начал переговоры:
- У Духарта нет цели уничтожать войска Поварина, нет цели грабить и захватывать ваши земли. Мы желаем окончить посягательства на наши земли, добиться уважения и права сохранить за собой все земли, которые бесцеремонно было приказано отдать другим княжествам. Если Поварин и его вельможи поддержат наши требования, войны не будет, и мы вместе сможем добиться справедливости!
- Желать не вредно, - грубо ответит князь Бужин.
Равир посмотрел на правителя Поварина высокомерным и презрительным взглядом. Бужин окинул правителя Духарта тем же самым взором.
- Полагаю, - заговорил барон Мириен, - князь Духарта понимает, что слово короля - закон для всякого. То, что Вы называете справедливостью, является предательством! Становиться Вашим союзником - значит стать предателем и навлечь на себя гнев короны и двух сильнейших княжеств королевства.
- Полагаю, - суровым тоном отвечал барон Хаген, - переговоры ни к чему не приведут?
- Так, стало быть, - заявил Бужин привычной наглой манерой.
- Надеюсь, после сегодняшней битвы на трон княжества Поварин сядет более мудрый правитель, - выговорил Равир, взглянув на Хонеса, который всё время сохранял молчание.
Делегации развернули своих коней и, пришпорив животных, рысцой направились обратно к своим войскам. Командиры вернулись на свои места, а князья, вытащив мечи из ножен, принялись вдохновлять воинов на битву.
- Наш враг отказал нам вправе на справедливость, - заговорил Равир, направляя свою лошадь вдоль всего войска. - Мы предлагали им мир и содружество, но они отказались! Они предпочли миру войну и кровопролитие, они не желают признавать нас равными. Так дадим им бой, за наших предков, за наших потомков, за наше наследие и нашу честь!
Равир взмахнул мечом, подняв его вверх, и войско, все две тысячи солдат разом вскрикнули победный клич.
И в тоже время Бужин, расхаживая на коне вдоль всего своего войска, также произносил речь:
- Мы дали им шанс отступить, мы дали им последний шанс сохранить преданность королевству и жизни их людей! Но они предпочли пожертвовать своими людьми и их будущим в угоду своему тщеславию и праздности. Отстоим честь королевства, защитим наши земли и земли всех княжеств от этих убийц и кровопийц! Только мы можем остановить злодеяния этих предателей, только мы можем остановить тех, кто возжелал этой бойни. За Поварин и всё королевство!
Войско князя Бужина, подобно своим врагам, взревело, выкрикивая победный клич, клятвы верности княжеству и короне. С этого момента между княжествами началась война.
Дивизии выстроились согласно стратегиям их князей. Первой в войске Духарта стояла штурмовая дивизия во главе с командиром Ибегиром. Высокий мужчина на коне, держа в руках булаву, задвинул забрало шлема. Синее знамя с изображением меча развевалось на ветру.
- В бой! - Воинственно выкрикнул Ибегир и, пришпорив лошадь, помчался вперёд на врага.
Дивизия победоносно вскричала и направилась вперёд за своим командиром.
Войско Поварина отзеркаливало действия Равира. Вперёд из всего войска вырвалась штурмовая дивизия во главе с бароном Мириеном. Дивизии Поварина были на сотню человек больше, однако самих дивизий было меньше. Учитывая такой расклад, штурмовая дивизия Мириена должна была разбить дивизию Ибегира и прорваться вперёд, прокладывая путь для менее защищённых соратников.
В тот же момент, когда дивизия Мириена выступила против войска Духарта, две дивизии из войска Бужина, состоящие полностью из лучников, выступили вперёд. По всей видимости, пока штурмовые отряды боролись друг с другом, лучники должны были вести обстрел по другим дивизиям Духарта. Равиру пришлось бы выпустить против них войска ближнего боя, поскольку лучники с высоты могли задеть дивизию Ибегира. А когда бы Равир пустил в бой войска ближнего боя, Бужин сделал бы тоже самое, держа врага на одной линии атаки, не позволяя ему пользоваться лучниками и сильно мешая войску Духарту двигаться.
Учитывая размеры поля и войск, этот план казался не таким плохим. Однако, к несчастью для Поварина, Равир предсказал такое развитие событий. Потому, когда между дивизиями Ибегира и Мириена оставалось порядка десяти метров, подчинённые Ибегира неожиданно разделились на две равные части и бросились в стороны. Дивизия Мириена опешила: воины начали переглядываться, пытаясь понять, чего добивался штурмовой отряд врага. Всё стало ясно, когда солдаты Бужина увидели две дивизии лучников, которые уже удалились от основного войска на приличное расстояние. Дивизия Ибегира, которая полностью состояла из всадников, обмундированных в тяжёлую броню, раздавят пеших лучников в кожаных доспехах.
Барон Мириен, поняв план врага, собирался развернуть своих людей, но было уже поздно. Две дивизии лучников из войска Равира, встав на возвышенностях, начали обстрел штурмового отряда Поварина. Тяжёлая броня могла выдержать прямые попадания, однако с навеса железным наконечникам удавалось пробить незащищённые части: шею, кисти, бёдра и, разумеется, глаза, когда воины поднимали головы, чтобы понять, что происходит. Досталось также и лошадям - в основном, из-за попаданий по парнокопытным, в войске начиналась паника и неразбериха. Лошади скидывали наездников или же начинали бежать в сторону от опасности, не обращая внимания на крики воинов.
В тоже время лучники из войска Поварина отчаянно пытались остановить дивизию Ибегира, которая неожиданно для всех разделилась в нескольких десятках метров от лучников. Стрелы попадали в лошадей, которые с невероятной скоростью просто катились по земле, ломая себя и давя под своим весом наездников. Впрочем, это не спасло их от гибели: сотни воинов с обеих сторон на лошадях врезались в ряды лучников, топча и рубя всех, кто ещё пытался остановить нападение штурмового отряда.
Не дожидаясь отмашки князя, барон Тураг направил свою пешую дивизию на помощь лучникам. Приказав копейщикам встать впереди, Тураг разделил свою дивизию и направил её против штурмового отряда врага. Разумеется, надеяться, что одной пешей дивизии удастся одолеть кавалерию - глупо. Однако теперь приходилось импровизировать.
Бужин прекрасно понимал, что вся его стратегия пошла под откос. Даже если барону Мириену с его дивизией удастся прорваться через лучников, они встретят сопротивление пешими дивизиями и утонут в наступлении. Штурмовой отряд без проблем расправится с лучниками и успеет убить немало пеших воинов перед тем, как их перебьют. Соответственно - следовало как можно быстрее одолеть штурмовой отряд врага, чтобы пойти всеми оставшимися силами против основных сил врага.
- Будин. Будин! - В гневе князь обращался к Лжебудину, который, видя происходящий хаус, смерти, топтание лошадей по людям, кровавые рваные раны и усеянных стрелами лошадей, застыл на месте, не слыша никого и ничего. - Ты слышишь меня, дурень?!
Хонес вздрогнул и медленно повернул голову на князя Бужина.
- Веди свою дивизию на помощь лучникам. Останови наступление конницы, а затем веди воинов к возвышенности! Ты меня понял?
Хонес, ничего не говоря, закивал головой. Юноша как-то неловко вытащил меч из ножен, продолжая осматривать картину бойни.
«Не надо было мне никуда идти! Я здесь умру. Меня убьют прямо сейчас», - думал юноша, пытаясь найти в себе силы отдать приказ.
«Хватит. Я знаю, что делать, я знаю, как воевать и убивать. Я сделаю это, заставлю врага повернуть назад, а затем нанесу удар в спину. Осталось недолго. Битва будет недолгой», - уговаривал себя Лжебудин перед тем, как воскликнуть, понизив тон, чтобы его голос стал походить на голос настоящего Будина.
- Разделится на два отряда: правый фланг отправится на помощь барону Турагу, левый фланг - за мной!
Разделив свою дивизию, Хонес решил компенсировать разделившиеся отряды барона Турага так, чтобы с обоих флангов боролись полноценные дивизии.
Увидев, как последняя дивизия князя Бужина направилась в бой, к месту сражения выдвинулись оставшиеся дивизии войска Равира. Вражеская штурмовая дивизия, несмотря на потери и ранения, двинулась вперёд на врага. Дивизии Талива и неизвестного Рандару командира, которые наполовину состояли из конницы, а на другую половину были пешими, выдвинулись против барона Мириена.
Они столкнулись всего через пару мгновений, и до ушей каждого воина донеслось лязганья, ржание лошадей, проклятья и крики боли и ненависти. Огромная толпа, в которой невозможно было разобрать кто свой, а кто враг, масса людей, похожих на чёрную тучу муравьёв, облепивших упавший кусок сахара, принялись рубить и кромсать другу друга.
Лучники, выполнившие свой долг, принялись наблюдать за происходящим, не рискуя стрелять в толпу, страшась убить своего, и лишь изредка отстреливая тех немногих, кто отделился от толпы, и кого точно можно было назвать врагом.
В тоже время дивизии Рандара и Грутена, стоявшие в самом конце, пришли в движения. Они полукругом проскочили мимо образовавшейся толпы на склоне, и помчались на подмогу к остаткам штурмовой дивизии.
Рандар, помня, о чём его просил Равир, направился на левый фланг - именно туда направился воин, у котором князь узнал сына Бужина.
На пути встретилось множество убитых: солдаты из штурмовой дивизии Ибегира, лучники врага, а теперь ещё и пешие войска Поварина. Страшно представить, сколько смертей принёс этот день. Многих из штурмовой дивизии, кого увидел Рандар, он знал лично, общался с ними и делил с ними ужин. Теперь же они мертвы. Юноша слегка обернул голову назад, видя за собой суровых, воинственно настроенных, готовых убивать Деника, Зегира, Бениша, Вулида и многих других близких товарищей. Они должны выжить!
Чтобы не создавать в рядах союзников неразберихи и хаоса, Рандар направил свою дивизию не с тыла, а с левого фланга, беря солдат врага в эдакие клещи. И план юного командира сработал: неожиданно вынырнув из-за спины оставшихся в живых воинов штурмовой дивизии, Рандар ударил с фланга.
Вражеские войска вновь пришли в смятение. Страх и волнение возобладали – поле битвы превратилось кровавое месиво.
- Не подать духом! - Вскричал воодушевлённый Хонес. - Откинем врага назад.
Рандар, ворвавшийся в битву на коне, зарубивший уже трёх человек, обратил свой взгляд на того, кто издал воинственный призыв. Это был он - юноша выше Рандара на пол головы, судя по голосу, старше на несколько лет. В доспехах с изображением пчелы, украшенными выгравированными на латах, перчатках и сапогах волнистыми линиями. Это был он - тот, с помощью кого можно было воздействовать на князя Бужина. Необходимо захватить его. Возможно, видя, как командира берут в плен, эта дивизия прекратит сражение, и Рандару удастся спасти не только своих подчинённых, но и некоторых своих врагов.
Направив свою лошадь вперёд, Рандар успел нанести ещё пару смертельных ударов врагам, прежде чем он, преодолев расступавшихся перед его скачущей кобылой воинов, не приблизился к сыну князя.
Хонес, также размахивавший мечом и разивший своих противников, повернулся к Рандару, вопросительно смотря на него из-под шлема.
- Сдавайся, и тогда многие твои люди останутся в живых! - Сурово проговорил юный командир, надеясь, что противник сможет разобрать его слова из-под забрала.
Хонес, не ставший отвечать на такое глупое предложение, тут же вступил в бой с Рандаром. Лжебудин наносил смелые размашистый удары, стремясь разрубить противника или же заставить его потерять равновесие и упасть с лошади. Рандар же, понимая, что пленение сына князя принесёт больше, чем его смерть, лишь уклонялся и блокировал удары Хонеса, выжидая момент, когда можно будет нанести противнику рану, которая заставит его сдаться.
Сражаться на конях для двух юношей было непривычно. Животные пугались криков, лязганья металла, то и дело кони норовили разбежаться. Однако и Рандар и Хонес вовремя дёргали поводья, продолжая оставаться на месте.
Сражение между юными командирами продолжалось уже порядка нескольких минут. Оба юноши устали размахивать мечами, устали переглядываться, чтобы вражеские солдаты не ударили в спину, устали отдёргивать лошадей. Оба хотели кончить бой как можно быстрее, пока усталость не заставила их совершить нелепую ошибку, из-за которой оборвётся их жизнь.
Хонес заметил брешь в обороне Рандар - юный командир блокировал удары, при этом оставляя без защиты весь правый бок. Один удар в эту область, и враг будет повержен. Он будет ожидать рубящий удар, как и до этого, и когда соперник соберётся отразить этот удар, Хонес нанесёт колющий удар в правый бок.
Рандар также заметил незащищённое место противника, на которое Лжебудин не обращал никакого внимания. Левое бедро - если рассечь кожу, враг опешит, потеряет ритм, откроется для удара, и уже тогда юный командир мог ударить противника навершием по шлему, и тот окончательно свалился бы с лошади. Сейчас, когда противник будет атаковать, как и всегда, рубящим ударом, Рандар одним движением переведёт меч из позиции для блокирования и полоснёт по бедру противника.
Лжебудин отвёл руку для удара. Рандар держал меч в позиции блокирования. Сейчас нужно нанести удар. Не дожидаясь, когда враг замахнётся, юный командир резким движением руки направил меч вниз, стремясь рубануть по бедру.
Однако Рандар совершил ошибку - противник не рубил, а желал заколоть. Лезвие меча врага приближалось с невероятной скоростью. Рандар бы уже не успел вернуть меч для блокирования. Оставалась лишь уклонится.
Лезвие коснулось плеча Рандара, оставив у сочленения доспех глубокий порез. А вот юный командир уже не смог остановить свою руку, летящую в сторону противника. Из-за резкого изменения положения тела, рука Рандара изменила свою траекторию. Лезвие пронеслось над бедром врага, вонзившись в его доспехи. Сила удара заставила кирасу порваться, подобно листку бумаги. Меч Рандара распорол доспех вдоль всего правого бока Хонеса, заставив того резко убрать меч и отдёрнуться в сторону.
Рандар принял прежнюю позу и приготовился защищаться. Но неожиданно юноша увидел в глазах соперника ужас, боль и отчаяние. Юный командир посмотрел вниз - туда, где он разрубил доспех - и увидел поток алой крови. Из-за неожиданного удара противника Рандар не рассчитал силу взмаха меча - он нанёс противнику глубокую рубящую рану под рёбрами.
Лжебудин смотрел на Рандара обвиняющим взглядом, каким дети смотрят на своих родителей, если те ударили их по пятой точке. Этот взгляд был полон жалости к себе и непонимания, чем он заслужил такое.
Продолжая окидывать Рандара этим взглядом, Хонес ослабел, выронил меч и скатился со спины лошади. Тело воина упало на землю, издав громкий металлический лязг.
«Проклятье, - думал про себя Рандар, - теперь битва продолжится, а воины ожесточатся! Во имя Создателя, почему этот дурень решил бить колющим ударом? Теперь придётся и дальше рубить людей, пока они не отступят!».
Увидев, как тело их командира упало на землю с кровавой дырой в боку, многие воины тут же закричали:
- Командира убили!
- Сына князя убили!
- Наследник мёртв!
Страх, гнев, жажда мести - после смерти командира в воинах Поварина будто бы открылось второе дыхание. Они стали биться упорнее и более жестоко. Они были готовы рвать противников даже зубами, лишь бы откинуть противника и отомстить за своего предводителя.
- Сомкнуть ряды, - вскричал Рандар, погнав свою лошадь прочь из центра толпы. - Пешая дивизия, наступайте с левого фланга. Окружите их!
Всё это время за левым флангом, где столкнулись Рандар и сын Бужина, с возвышенности наблюдал князь Равир, который будто бы вовсе не волновался за то, что в нескольких метрах от него утопает в крови и человеческих телах его пехота, увязшая в изнурительном бою с вражеской конницей. Разумеется, правитель Духарта не мог разглядеть все детали сражения, однако он прекрасно видел, как тело наследника трона Поварина медленно сползло с коня и рухнуло на землю. Учитывая, что Рандар тут же ринулся с места их сражения, не забрав тела, надо полагать, что сын Бужина был мёртв.
- Ваше сиятельство, - обратился к князю один из десятка воинов, оставшихся защищать правителя на случай неожиданной атаки, - кажется, сын князя – Будин – был убит Рандаром.
- Вижу, - слегка печальным тоном ответил князь. – Печальное известие, однако и такое развитие событий мы предусмотрели. Надеюсь, что данное происшествие вразумит князя Бужина!
Князь Бужин вместе с баронами Панвином и Гарилом, а также дюжиной воинов, защищавших вельмож, стояли поодаль от сражения, наблюдая за тем, как их войско медленно, но верно сдаёт позиции. Штурмовая дивизия, лучники и пешие воины - все они буквально захлебнулись в кровавой сече. Множество трупов, реки крови, крики, проклятья, приказы - казалось, не было никакого смысла так долго продумывать построение и стратегию. В конечном итоге, воины и дивизии превратились в бесформенные массы. Удивительно, как командиры, бившиеся на передовой, могли отдавать приказы в такой неразберихе.
- Наследник мёртв! – Донесся до ушей князя тревожный выкрик.
Бужин обратил свой взгляд на левый фланг и увидел, как яростно принялись сражаться воины. Судя по всему, Хонес был мёртв. Или же они ошиблись? Кто может с уверенностью сказать, кто кого убил в такой суматохе? Но вдруг это правда?
- Ваша Светлость, - с тревогой в голосе заговорил барон Панвин. - Мне показалось, или же солдаты с левого фланга…
- Да, - прервал его князь суровым голосом.
Бужину было жаль этого парня. Молодой, амбициозный, смелый - вся жизнь была у него впереди. Жаль! Впрочем, правитель Поварина сдержит своё обещание и даст семье этого парня всё, в чём они нуждаются. Пусть смерть этого юноши будет не напрасной.
Несмотря на чувство вины из-за смерти Хонеса, на примере его дивизии Бужин осознал - сейчас солдатам необходим символ, который поведёт их вперёд. Необходимо вдохновить своих воинов, и тогда они смогут прорваться вперёд, даже не смотря на тяжёлые потери. Воля к победе и чувство единства - вот, что сейчас необходимо его подчинённым.
Но присоединятся к одной из дивизий - глупо. Нужно сделать так, чтобы присоединение князя к войску было показательным, чтобы всего его увидели и услышали. И, желательно, при этом пойти на решительные меры.
Равир - он стоял там, на возвышенности, в окружении нескольких воинов. Штурмовая дивизия барона Мириена долгое время пыталася пробиться к князю Духарта. Вероятно, в первую очередь, стоит помочь им. Видя, что предводитель чужого войска находится под угрозой, солдаты Духарта начнут нервничать и допускать ошибки, а воины Поварина, воодушевившись прибытием князя и возможностью скорой победы, станут разить без промаха и страха.
Сделав такое заключение, Бужин показательно вытащил меч из ножен и заговорил суровым голосом:
- Гвардия, вы отправляетесь со мной, на подмогу штурмовой дивизии!
- Ваша Светлость, - заговорил взволнованный барон Гарил, - Вам не кажется это слишком… рискованным? Если это правда, и Ваш сын погиб, то Вы…
- Если боитесь сражаться за ваше наследие, бароны, - торжественным тоном перебил Гарила князь, - можете оставаться здесь. Но только я не могу гарантировать, что после сражения Вы оба сохраните свои титулы!
С этими словами Бужин пришпорил свою лошадь и помчался вперёд - напрямик к Равиру. Дюжина стражников в тяжёлых доспехах, также достав оружия, помчалась вслед за своим предводителем.
- Что нам делать? - Озадачено спросил барон Панвин.
- Посмотрим по ситуации, - барон Гарил попытался придать своему голосу уверенности. - Если наши войска начнут наступать, то поможем им. Поддержим, так сказать!
- А если нет, то зачем рисковать людьми? Прикажем всем отступать, чтоб сберечь войско, - закончил мысль барон Панвин.
Бужин верхом на лошади скакал вдоль всего поля битвы, осматриваясь по сторонам и оценивая, в каком состоянии находились его войска и каков шанс на победу. С левого и правого флангов ситуация была одинаковой: конница врага завязла в пеших войсках, лучники, оставшиеся в живых, пытались издалека поддерживать своих товарищей, а пешие дивизии, покрытые кровью, грязью и ранами, бились до конца, создавая образ диких разъярённых зверей, рвущих друг друга зубами и когтями.
Кажется, вражеская конница вот-вот перестанет существовать, но вот пехота Духарта ещё сохраняла боевой настрой. Коней у князя Равира было больше, чем у Бужина, однако конница уже не может переломить ход битвы – лошади в данной ситуации могут навредить и собственным войскам. Лучники Равира также прекратили оказывать поддержку своим товарищам – велик риск попасть по своим.
Рассмотрев поле брани, Бужин сделал вывод – теперь не важен перевес сил конницы и лучников. Вся битва держится лишь на противостоянии пехот двух княжеств. Следовательно, следует сломить их дух. А дух пехоты можно сломить лишь в том случае, если отрубить голову их командующему. С вражескими командирами разберутся командиры Поварина. А вот Равир – взятие его в плен будет означать прекращение сражения и выдвижение любых требований Поварина. В противном случае – смерть нынешнего правителя Духарта. А пока бароны, которые сражаются здесь, и обычный люд решат, кого сделать следующим правителем, войска Поварина успеют дойти до столицы южного княжества.
Бужин перевёл взгляд на возвышенность, где его конницу сдерживали копейщики и мечники. Кони давили копытами черепа вражеских солдат, втаптывали воинов в землю, однако это не могло спасти ситуацию, где у лошадей не было достаточно места для разворота и манёвра.
Князь, чья лошадь взобралась на возвышенность, бегающим от нервоза взором оглядел место битвы. Он не мог вклинится в собственные ряды, иначе появление Бужина вызовет смятение у его подчинённых. Необходимо найти место, куда гвардия князя сможет вторгнуться, внеся разлад в ряды врага.
К счастью для правителя Поварина, такое место и вправду было. Пехота Духарта пыталась пробиться в середину конницы Бужина, дабы развести единый строй штурмовой дивизии и подставить спины конницы Поварина под стрелы лучников Духарта. Вероятно, если князь и его стражники смогут врезаться во вражеский строй, он не допустит разделения штурмовой дивизии и сможет пройти сквозь ряды пехоты.
С этими мыслями князь Бужин со своей личной дружиной ворвался в ряды вражеской пехоты, сражающейся на возвышенности, с яростным криком:
- За Вундрат! За Поварин!
Воины Поварина были покрыты кровью и страшными ранами, они изнемогали от долгого сдерживания врага и были на последнем издыхании, однако прибытие князя вселило в них новые силы. Солдаты издали боевой клич и принялись давить на противников из Духарта.
Равир, который до этого момента сохранял спокойное выражение лица, приподнял брови. Он подозревал, что князь Бужин в отчаянной попытке вдохновить свои войска, мог выкинуть несвойственный для правителя манёвр. Но вот так рисковать собой, идти в прямое наступление, когда твой собственный сын, пал в битве – слишком отчаянный шаг. Хотя, быть может, эмоции и сподвигли правителя Поварина на такой шаг.
Князь Бужин вместе со своей гвардией врезался в образовавшееся окно, буквально смяв ошеломлённых воинов Духарта. Князь рубил солдат одним за другим, нанося тяжёлые рубящие удары. Он почувствовал, как спустя целых двадцать лет к нему возвращаются былые силы. Та самая тишина, что царствует в голове воина, находящегося в пылу битвы, та сила и энергия, что бурлят в его теле, та ярость и свобода, что даются от всех моральных оков на поле брани - правитель Поварина был рад вспомнить эти самые ощущения.
По всей видимости, воины Поварина с приходом своего правителя почувствовали те же чувства. Несмотря на усталость, они продолжали сдерживать натиск врага, рубя и принимая удары без всяких сомнений и страха. Будто бы войско слилось в одну единую сущность, нечто неосязаемое, бессмертное и могущественное, способное уничтожить всякого, вставшего у неё на пути. И как бы солдаты Равира не пытались сдержать эту сущность, они начали сдавать свои позиции.
Равир, не опускавший бровей, был удивлён той бескомпромиссной жестокости Бужина, рубящего солдат и становившегося всё ближе к князю Духарта. Буквально три ряда воинов отделяли правителей друг от друга. А учитывая, в каком бешенстве находился конь князя Поварина, наверняка животное сметёт эти ряды достаточно быстро.
Не став дожидаться, пока его опасения подтвердятся, Равир вновь принял спокойное выражение лица и обратился к одному из своих стражников:
- Лурин, будь добр, одолжи один из своих дротов.
- Вы уверены, Ваша Светлость? – Задался вопросом обеспокоенный стражник. – Им сложно попасть по цели не тренировавшись. А в такой толпе высока вероятность задеть своих.
- Будь уверен, я не промахнусь, - уверенно заявил князь.
Лурин достал один из дротов, спрятанных под попоной лошади, и передал полуторно метровое древко с металлическим остриём своему правителю. Князь уверенно взял оружие в руку и замахнулся. Разумеется, Лурин был прав – выцепить кого-то в такой толпе достаточно трудно. Однако князь Бужин, сам по себе человек широкий, шёл впереди всего своего войска – он был ближе всех к Равиру. Кроме того, правитель Духарта прекрасно знал свои сильные стороны: пусть ему не хватало силы и скорости рефлексов, чтобы фехтовать на уровне мастера, однако в метательных видах оружия он был весьма неплох.
В то же время Бужин прорвался через ещё один ряд воинов Духарта, зарубив двух солдат. Остальными занялась его личная гвардия. Оставалось продавить два ряда вражеского войска, и вот – Равир, как на ладони. С его стражниками справятся защитники Бужина, да и кроме того – зная то, как правитель Духарта любит показушничество, он не откажет Бужину в личной схватке. Равир точно не упустит шанса покрасоваться перед своими поддаными, сразившись с правителем Поварина, дабы показать свои умения.
Зарубив очередного солдата и обрушив на него копыта своего коня, князь Поварина поднял голову вверх, желая увидеть страх и изумление в глазах напыщенного Равира. Однако мечтаниям Бужина не суждено было сбыться. Вместо страха в глазах, он увидел уверенность Равира, вместо изумления, он увидел дрот в руке, а вместо лица - гримасу пугающего спокойствия.
Бужин замер на месте - Равир воспользовался замешательством противника. Вложив в свою руку все силы, правитель Духарта швырнул дрот прямо в правителя Поварина. Оружие летело с такой скоростью, что металлический наконечник запросто пробил доспех Бужина и с невероятной силой вонзился в тело князя Поварина.
Дрот попал чуть ниже правого плеча. От силы удара правую рука Бужина откинуло назад, меч вылетел и затерялся где-то в толпе, а сам князь, испытав неописуемую боль, тут же рухнул с коня. Кровь потоком хлынула из раны, заставив уже самого Бужина смотреть на Равира с изумлением и страхом.
- Князя ранили! – Заорал один из воинов.
- Живо тащите его в тыл! – Приказывал израненный, уставший и еле дышащий барон Мириен. – Спасайте правителя!
Воина Духарта в тот же миг попытались добить раненного Бужина, однако солдаты Поварина не позволили им этого сделать. На этот раз, воины сплотились не вокруг бесстрашного лидера, воодушевлявшего на борьбу, а вокруг символа погибающего защитника родины.
Солдаты Поварина озверели, принялись жестоко рубить воинов Духарта, хотя это уже никак не могло их спасти. Тем не менее, обрушавшись на врага, защитники Поварина сделали коридор, чтобы личная гвардия князя смогла вынести его с поля боя. Потребовались усилия трёх воинов, однако в конечном итоге тело Бужина удалось водрузить на лошадь.
- Вези князя к баронам, - говорил один из солдат. – Пусть его отправят в лагерь, лекарь должен спасти нашего правителя!
Наездник ответственно кивнул, пришпорил коня, и животное, что было мочи, помчалось в тыл.
Князь Бужин, несмотря на невыносимую боль и потерю крови, оглядывался по сторонам. Его войско теснили со всех сторон. Кавалерия, лучники, пехотинцы – армия понесла тяжёлые потери. Они уже не смогут перейти в наступление. В лучшем случае – все побегут обратно в лагерь.
Судя по состоянию войск Духарта, Равир не станет преследовать неприятеля. Однако он займёт южные земли Поварина. Врагу, всё же, удалось прорваться. Бужин всех подвёл, не смог выполнить свой долг. Он повёл войско на смерть, его земли вновь будут разорены. Он вновь не смог защитить свои земли и своих людей. Он снова показал себя слабым и беспомощным лидером. Таким его и запомнит история.
Князь Бужин закрыл глаза, не обращая внимания на боль в правой части тела, которая возникала всякий раз, когда ноги лошади ступали на землю. Быть может, теперь он сможет обрести покой, увидеть сыновей и жену? Быть может, именно этого он заслуживал? И, быть может, если бы он и раньше решился пойти в бой, ему бы не пришлось похоронить стольких людей?
К тому моменту воин уже домчался до баронов Панвина и Турага. Они были весьма обеспокоены, когда увидели, с какой скоростью к ним приближался наездник. Но, увидев позади воина раненного Бужина, волнение баронов переросло в страх, можно даже сказать – истерику.
- Князь Бужин мёртв? – Спросил ошарашенный барон Тураг.
- Что, во имя Творца, случилось? Как это произошло? – Перебивал его барон Панвин.
- Сейчас самое важное отвезти князя в лагерь и спасти его. С войском Духарта мы с командирами разберёмся, - заверил баронов воин.
- Нет! – Неожиданно повысил голос барон Панвин. – Многие наши воины уже сложили головы, вражеский полководец в целости и сохранности. Нет смысла и дальше рисковать оставшимися дивизиями. Необходимо отступать.
- Но Ваша Милость, - заговорил удивлённый словами барона воин, - если мы отступим…
- Ты смеешь оспаривать приказы баронов?! – В гневе поинтересовался барон Тураг. – Тебя разжалобят и отправят на трибунал. Выполнять приказ! Вези князя в лагерь!
Воин состроил недовольную гримасу, однако оспаривать приказы баронов он действительно не мог. Потому, с презрением посмотрев на вельмож, наездник пришпорил лошадь и помчался на север – в сторону лагеря войск Поварина.
Как только воин удалился, бароны сняли с поясов рога и вместе, набрав полные лёгкие воздухом, издали вой, означавший приказ к отступлению. Вой двух рогов был так громок, что волной прокатился по всему полю битвы.
Воины с обеих сторон, разом, принялись осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Но когда вой из двух рогов повторился, всем стало понятно, что происходит.
- Приказ отступать! Всем назад! – Заорал барон Мириен, который из последних сил повернул лошадь на север. – Всем назад!
Командиры Поварина, те из них, кто остался в живых, также отдали приказы к отступлению. Солдаты князя Бужина продолжали отбиваться, однако многие из них готовы были признать, что рады закончить длительное, жестокое сражение. Каждый солдат боялся, что враг примется нагонять отступавших, что в спины воинов Поварина полетят стрелы и копья. Однако всё оказалось совсем наоборот: солдаты Духарта так же устали, и они так же радовались окончанию сражения, как и воины Поварина. Пока никто из них не знал, по какому конкретному поводу закончилась битва, однако преследовать убегавших или бить им в спины никто не собирался. Вой двух рогов ознаменовал окончание долгой битвы.
Дивизии Поварина отступали без какого-либо строя – все бежали на север, нагоняя лошадей живых командиров. Раненым помогали идти, оружия и доспехи, которые тяжело было нести, скидывали прямо на землю. Теперь самое главное – добраться до лагеря и надеяться, что лекари помогут воинам сохранить все конечности и, разумеется, жизни.
Солдаты Духарта переводили дыхание, кого-то рвало от напряжения, кто-то осматривал себя на наличие ран, кто-то падал на землю и плакал, кто-то просто следил за тем, как отступают враги, с печалью лицезря поле боя – убитых товарищей и врагов. Сотни трупов, множество отрубленных рук и голов, а солдат, втоптанных лошадьми в землю, вовсе трудно было узнать. И теперь, когда лязг метала затих, когда приказы и выкрики проклятий исчезли, когда враг отступил, и кроме завывания холодного ветра в поле ничего не было слышно, всё происходящее выглядело как картина конца света.
С возвышенности послышался торжественный вой боевого рога. Воины медленно перевели взгляды на Равира, поднявшего меч к небу, который громогласно объявил:
- Победа! Победа!
На этот возглас мало кто ответил – усталость и дрожь не позволяли воинам радоваться окончанию сражения. Впрочем, никто кричать и не хотел: солдаты просто были рады тому, что им удалось выжить.
- Всем командирам пересчитать личный состав и доложить, кто погиб в сражении, - продолжал Равир. – Тела убитых с обеих сторон – придать огню!
Рандар, стирая кровь с лица и прихрамывая на правую ногу, слёз с лошади и направился к своей дивизии. Ещё издалека юный командир увидел живых Деника, Зегира, Бениша и многих других товарищей. Рандар, пытаясь скрыть боль он ранения в ногу, подошёл к своим солдатам и, глядя на них, невольно улыбнулся.
- Раненных необходимо немедленно отправить в лагерь, - заговорил юный командир, лицо которого теперь изображало скорбь из-за погибших товарищей. – Кто ещё может держатся на ногах, помогите отыскать убитых.
- Курен, - заявил Зегир. – Его убили на моих глазах. Как и Тормуша, Гарена, Томера…
Пока оруженосец Рандара перечислял убитых, Деник печально вздохнул. Ведь именно Курен спорил о том, стоило ли идти в этот поход. Казалось, будто бы бывший распорядитель арены в лагере Керанзо предчувствовал собственную гибель.
К этому моменту убитых набралось порядка двадцати человек. Ужасные потери, с некоторыми из них юный командир был знаком ещё со времён пребывания в лагере Денера. И всё же, двадцать из трехсот – ситуация могла сложится куда хуже, если бы дивизия Ибегира не приняла на себя основной удар противника.
- Помогите раненным сесть на повозки, - печально говорил Рандар, когда Зегир закончил перечислять убитых. – Остальным придётся пройтись по полю и помочь нам собрать тела убитых.
Воины послушно выполнили приказ командира и разбрелись в разные стороны. А сам Рандар продолжал стоять на месте. Он увидел, что в его сторону скачет князь Равир – наверняка, он захочет поговорить об убитом сыне князя.
Правитель Духарта подбежал к Рандару, слез с лошади, внимательно осмотрел юношу и заговорил спокойным тоном:
- Тебе не нужна помощь лекарей?
- Нет, ранения не серьёзные, - ответил Рандар, направившись к тому месту, где был убит сын князя.
На том самом месте было так много изрубленных и изуродованных тел, что Рандар даже задался вопросом: сколько времени потребуется, чтобы собрать все тела и сжечь их? А хватит ли в округе деревьев?
Тем не менее, несмотря на гору тел, труп сына князя был виден достаточно хорошо – дорогой доспех выделял его из общей массы.
- Он мёртв, - с лёгкой скорбью заявил Рандар.
- Я догадался. Возможно, для нас это даже к лучшему. Необходимо сохранить тело наследника – князь Бужин наверняка потребует его вернуть.
Князь присмотрелся к телу убитого сына Бужина, и вдруг в его глазах закралось сомнение. Он подошёл ближе, чтобы лучше присмотреться, и с неким подозрением произнёс:
- Сын Бужина куда шире в плечах.
- Доспех скрывает, - ответил Рандар.
Несмотря на слова юного командира, князь захотел лично убедится в своей неправоте. Равир склонился над телом убитого и аккуратно стащил шлем с головы Лжебудина. Несколько мгновений властитель Духарта вглядывался в лицо убитого, как вдруг он склонил голову и разочарованно вздохнул.
- Что-то не так? – Решил осведомится Рандар. - Вы же сами говорили, что его смерть нам даже на руку.
- Это было бы так, окажись в доспехах сын князя!
Рандар непонимающе посмотрел на князя. Равир поднялся, и тогда юный командир смог лучше разглядеть убитого.
- Это не сын князя. Это другой юноша, - с отвращением и гневом произнёс Равир, осматривая шлем убитого. – Князь Бужин нарядил в доспехи своего сына обычного солдата.
- Значит, этой битвой мы ничего не добились? – Усталость и скорбь юного командира тут же сменились на гнев и беспокойство.
- Этой битвой мы, вероятно, добились даже большего, чем рассчитывали. Полагаю, нам необходимо пересмотреть дальнейшую стратегию, - заявил князь Равир, помятую, какое тяжёлое и опасное ранение он нанёс князю Поварина. – Вероятно, война с соседом займёт у нас куда меньше времени и ресурсов, чем мы думали.
Рандар с интересом наблюдал за поведением Равира. Казалось, он вовсе не беспокоился о том, что значительная часть его войска, вероятно, мертва или же в ближайшее время не сможет вести сражение. Впрочем, если этот хитрый человек был так рад этой победе, быть может, в ближайшее время войскам Духарта и вовсе не придётся сражаться.
- Так или иначе, - заговорил юный командир после недолгой паузы, - для начала необходимо послать души воинов на тот свет.
- Воистину. И всё же – доспехи этого юного воина лучше сохранить. Уверен, их всё же захотят вернуть!
С этими словами Равир вернулся на свою лошадь, пришпорил её и помчался обратно на возвышенность, где сейчас собирались все командиры дивизий. Не было видно лишь Ибегира и одного из мало знакомых Рандару командиров.
Наследник Наргилоса тут же принялся осматривать поле боя, в надежде увидеть живого Ибегира, который, по своему обыкновению, просто не желал собираться на совет. Однако же – Ибегира не было нигде видно.
Беспокоясь за своего товарища, Рандар, хромая, направился в сторону солдат из штурмовой дивизии. Уж они точно должны были знать, что произошло с их командиром.
С трудом перешагивая через тела убитых, Рандар, наконец, доковылял до штурмовой дивизии. Теперь, после физической тренировки, юный командир осознал, насколько сильно он на самом деле был ранен.
Солдаты из штурмовой дивизии были такими же уставшими и мрачными, как многие другие. Тем не менее, Рандар желал узнать о судьбе товарища больше, чем желал оставить воинов в покое, потому, не церемонясь, он обратился к первому же воину:
- Что случилось с командиром Ибегиром? Где он сейчас?
- Командир Рандар, - печально обратился к нему воин, - командир Ибегир был тяжело ранен. Наш товарищ повёз командира в лагерь, но высоки риски, что он умрёт в поездке. Командир потерял много крови!
Рандар ошеломлённо смотрел на солдата. Неужели дела и впрямь так плохи? Нет – Ибегир сильный воин, он не может так просто умереть. Он выживет, его должны спасти. Ведь они победили? Разве можно погибнуть уже после того, как битва была выиграна?! Нет – такого не может быть.
- Простите, командир Рандар, - продолжал говорить с ним воин, - нам нужно схоронить товарищей.
- Да, конечно, - проговорил юноша, продолжая смотреть изумлённым взором.
Нет – Ибегир не умрёт. Завтра утром он уже придёт в себя, а через неделю снова будет стоять на ногах. По-другому быть не может – Ибегир был в отряде Нудзира с самого начала его существования, он прошёл немало битв, он сопровождал Рандара уже почти целый год. Он точно выживет, точно продолжит сражаться. По-другому просто не может быть!
Глава 15
На протяжение следующих полутора суток воины Духарта приготавливали тела убитых для сожжения. Разумеется, наибольшее количество солдат вернулись в лагерь, чтобы получить помощь от лекарей: зашить рваные раны, получить обезболивающие травы и заживлявшие мази. На поле остались те, кто волей Всевластителя получили лишь лёгкие раны и ушибы. Впрочем, если бы барон Хаген не отдал приказ прислать на помощь воинов из ближайших фортов, времени на погребение ушло куда больше.
Тела убитых разделили по княжествам - солдат из Поварина и Духарта возложили на разные костры, а также на те дивизии, в которых солдатам посчастливилось служить последние дни жизни. На это пришлось потратить несколько десятков деревьев, в основном дубов и берёз - сотни погребальных костров, занимавших почти всё поле, где велось сражение. Несколько брёвен, выложенных в виде прямоугольника, между которыми выкладывали сухую солому, а на сами брёвна выкладывали сухие ветки, на которые уже клали тела убитых. Руки погибших скрещивали на груди, в пальцы вкладывали оружие, которым бился погибший, а на лбу с помощью масла вырисовывали жёлтый полукруг - символ того, что в посмертной жизни убитого будет согревать тепло Варнира.
Когда все ритуальные приготовления были завершены, из небольшого деревянного храма, находившегося на территории земель барона Хагена, прислали послушника Храма Света. Старичок с длинной седой бородой, свисавшей до самого пояса, в серой грязной мантии и с золотым шарфом, свисавшим с шеи, с уставшими мудрыми глазами, сгорбленный, но в тоже время ступающий уверенной походкой. Когда послушник Храма Света явился на поле, все воины молчали, с почтением смотря на старика. Сам же послушник, оглядывая убитых, осматривая окрашенную кровью землю, тяжело вздыхал и разочаровано качал головой. Не стоило даже спрашивать, как к происходящему относился послушник - всё было написано на его лице. Тем не менее, послушник Храма Света провёл церемонию погребения.
Опираясь на трость, старик медленным шагом направился вдоль рядов погребальных костров. Рядом с послушником шёл воин державший в руках факел.
- Да вознесутся души погибших в сече к царствованию Всевластителя, да освободятся души их от тьмы, что Андарон поселил в смертных! - Громким, проникновенным голом проговаривал молитву послушник. - Да будет Творец к ним милостив, сохранит их души и примет в царство своё!
На протяжение всего пути старик не замолкал. Он читал молитву, останавливаясь у каждого третьего погребального костра, брал факел у помощника и подносил огонь к соломе. Костры вспыхивали, а послушник продолжал идти, зачитывая молитву. Примерно через час, все костры были охвачены пламенем, а послушник, взобравшись на возвышенность, прикрыл глаза и уже более тихим голом продолжал:
- Свет священный отчистит души погибших, ветер подхватит пепел их и понесёт в святые небеса!
На проводы усопших ушло три дня. За это время большинство раненных получили помощь от лекарей и теперь, перевязанные, измазанные мазями и постоянно жующие разнообразные травы, воины пытались оправится от произошедшего. Большинство, к счастью, обошлись лишь шрамами и переломами, которые в скором времени превратятся в воспоминания и уродливые рубцы на теле. Однако же, к несчастью, были и те, кто лишился рук, ног или других важных частей тел, без которых очень трудно и дальше участвовать в битвах. Смотреть на этих несчастных, стонавших от боли и несправедливости в забитых лазаретах, не было никаких сил. А ночью, когда жизнь затихала, а ветер разносил возгласы и плачи калек, у всех, кто слышал эти стоны, сердца обливались кровью.
Первые дни после битвы воины, отделавшиеся лишь шрамами и ушибами, не осмеливались заявляться к своим товарищам, лишившихся конечностей. Одним из таких солдат, не желавших видеть своих товарищей прикованными к койне, был и Рандар. Как только лекари перевязали его раны на ноге и плече и дали обезболивающее снадобье, молодой командир, желая отвлечься от всех мыслей, погряз в вине. Каждое утро он приказывал солдатам приносить ему целый ящик горячительного напитка. Как можно догадаться, с этим ящиком юноша расправлялся за день, то и дело теряя сознание от количества алкоголя, а по пробуждение – требуя новой порции. Удивительно, что в военном лагере нашлось так много вина.
Наконец, утром четвёртого дня после битвы, в шатёр Рандара пришли Деник, Белия и Ягонрута. Деник с громадным синяком под правым глазом и перевязанной рукой, целая Белия, избежавшая бойни, поскольку была в дивизии лучников на возвышенности, и Ягонрута с перевязанной ногой, ступающая на костыль. Все трое выглядели так, будто бы они были искажёнными версиями самих себя – пустые глаза, приглушённые голоса, неуверенная походка и слабость в движениях. Казалось, чтобы прийти в норму, им потребуется ещё месяц лечения, хотя их психическое состояние вряд ли хоть когда-то придёт в норму.
Трое пришедших гостей застали Рандара, лежащего на шкуре баранида, смотрящего печальным и изнурённым взглядом в верховье шатра, попивающего вино из железного кубка. Юноша даже не обратил внимания на гостей – вероятно, в своих раздумьях он зашёл так далеко, что связь с реальным миром практически оборвалась.
- Рандар, - обратился к другу Деник, насторожено осматривая юного командира. – Как ты себя чувствуешь?
Наследник Наргилоса сделал очередной глоток из кубка, после чего, не поворачиваясь к товарищам лицом, холодно отвечал:
- Я в порядке.
- А ты ходил к нашим товарищам? – Обратилась к Рандару Белия через несколько безмолвных мгновений.
- Нет, - тем же отстранённым тоном отвечал юный командир.
- Мы только что пришли из лазарета, - вступила в разговор Ягонрута. – Там многие хотят увидеть тебя, пообщаться. Может, придёшь к ним? Ты бы смог их поддержать.
- Я не могу видеть их в таком состоянии, - произнёс Рандар, наконец, переведя взгляд на товарищей. – Слишком мало времени прошло – они будут винить меня в произошедшем. Им нужно время, чтобы свыкнуться с новыми реалиями.
- Да что ты говоришь? – С неким пренебрежением выговорила Белия. – Они рисковали своими жизнями ради тебя, они были готовы умереть ради нашей общей цели, они остались калеками, чтобы мы продолжали сражаться за наше будущее. А ты боишься того, что тебя будут винить? Ты тут попиваешь вино, раздумываешь, а они должны свыкнуться, что больше никогда не смогут встать на ноги? Тебе не кажется, что твои страхи не стоят того, чтобы не навестить своих подчинённых, своих товарищей, ради которых ты и вступил в эту войну?!
На это Рандар ничего не ответил. Он снова отвернулся, не желая соглашаться со словами Белии, которая вторила его собственной совести.
- Белия полностью права, - подхватила Ягонрута, - даже если эти солдаты не смогут воевать, даже если они больше не смогут стоять на ногах, даже если они не смогут воевать за наше дело, ты должен их поддержать! Ты их командир, ты тот, за кем мы пошли, ты тот, на кого возлагались все надежды. В том, что с ними случилось, нет твоей вины, однако ты всё равно обязан навестить их и обращаться с ними, как с равными. Таковы правила – именно это должна диктовать тебе воинская честь!
- Какая им разница, приду я или нет? – Озадачился апатичный Рандар. – Они и так знают, что теперь не смогут сражаться за наше будущее из-за моего решения поддержать Духарт. Моё появление ничего не решит, наоборот – увидев меня в целости, они возжелают отомстить!
- Что ты вообще несёшь, - усмехнулся Деник. – Отомстить? Мы все пошли под твоим знаменем, мы все пошли воевать вместе с тобой. Ты – наш командир. Возможно, благодаря тебе погибло двадцать человек, а не половина дивизии.
- По крайней мере, - вновь заговорила Ягонрута, - это оскорбительно. Они ждут тебя, ждут, что ты похвалишь их за службу. Многие из них – старше тебя, опытнее тебя, и всё же тебя приняли, как командира. Они пошли за тобой потому, что верили в тебя. И теперь считать, что они могут отомстить тебе, думать, что они винят тебя – это предательство собственных подчинённых!
Рандар провёл ладонью по лицу. Он прекрасно понимал, что обязан навестить своих товарищей, однако юноша не мог найти в себе сил, чтобы посмотреть в глаза тем людям. Тем не менее, трое приближённых, которым Рандар был готов доверить свою жизнь, те трое, которых юный командир считал самыми близкими и доверенными лицами, ждали от него волевого решения. Они смотрели на него взглядом, полным надежды. И даже несмотря им в глаза, Рандар чувствовал их давление, их безмолвные мольбы и мудрые советы. Наконец, спустя минуту размышлений и попыток преодолеть себя, Рандар заговорил мрачным тоном:
- Хорошо - я навещу их!
- Это будет поступок, достойный командира! – Кивнула Ягонрута.
Рандар поставил кубок на землю, после чего, сдерживая гримасу боли, поднялся со шкуры, слегка придерживая перевязанную ногу, и сел. Следующее движение далось ему нелегко: жгучая боль в ране не позволяла юноше делать резких движений. Тем не менее, юный командир сумел встать на ноги и, хотя он шатался из-за количества выпитого вина, наследник Наргилоса смог удержаться на ногах.
Через несколько мгновений, когда боль в ноге слегка улеглась, Рандар аккуратными шажками, хромая, направился к выходу из шатра. Оказавшись возле троих товарищей, юноша, пытаясь разрядить обстановку, выговорил:
- Моё вино не трогать! Я помню, сколько бутылок осталось.
С этими словами Рандар вышел из своей скромной обители, направившись к лазарету, находившемуся в нескольких десятках метрах от его покоев. Стоит сказать, что разгорячённому алкоголем телу юного командира было неимоверно приятно выйти в прохладную, обдуваемую ветром местность. Впрочем, каждый следующий шаг давался ему труднее предыдущего – кажется, в жизни Рандара никогда не наступит момент, когда он будет доволен каждому явлению.
Тем не менее, юный командир стойко противостоял боли в ноге и волнению перед встречей с товарищами. Он осматривался по сторонам, в приветственном жесте встречая каждого раненного и перевязанного воина. Лекари мчались от одной палатки к другой, пытаясь успеть оказать помощь всем нуждающимся; кулинары обменивались нелицеприятными высказываниями в адрес друг друга, пытаясь сытно накормить всех жителей военного лагеря; солдаты, превозмогая боль и слабость, пытались привести свои тела в порядок, тренируясь и подвергаясь физическим нагрузкам. Вся эта беготня, волнение и трепет создавали в лагере атмосферу неизбежного краха, который накроет всякого, в независимости от его усилий и желаний.
Несмотря на тревожное чувство, посетившее Рандара во время обхода лагеря, юный командир всё же достиг лазарета, где лежал всякий, нуждающийся в постоянном надзоре лекарей.
Рандар стоял перед входом в нерешительности, слушая стоны раненых и переговоры врачевателей. Это место навевало такое чудовищно тошнотворное и пугающее чувство, будто бы люди, который находились внутри, должны были быть мертвы, но какое-то омерзительно проклятье удерживало их в мире живых. Как все они будут смотреть на Рандара, способного ходить и держать оружие? Как все они будут смотреть на человека, обрёкшего их на страдания? Сколько ненависти и завести будет в их глазах? Что они скажут своему юному, неопытному командиру?
Размышляя над этими вопросами, Рандар простоял возле лазарета порядка минуты, пока, наконец, не сделав три глубоких вдоха, не зашёл внутрь обители тех несчастных, пребывающих на границе миров живых и мёртвых.
Внутри всё оказалось куда печальнее, чем подразумевал юный командир. Окрашенные алым простыни, целые мотки окровавленных бинтов, едкий запах настоек и мазей, страх и смятение, горящие в глазах раненных – на самом входе Рандар застыл в ужасе, осматривая место, где доблестные лекари вытаскивали мёртвых с того света. Страшно представить, сколько крови здесь было пролито, сколько конечностей было отрублено и сколько сил и нервов тратили врачеватели, пытаясь спасти безнадёжно больных. В лазарете скрывалась та же угнетающая обстановка, что и на поле боя.
Спустя ещё одну минуту беспомощного осмотра раненных и ужасающей картины возвращения солдат с того света, Рандар направился дальше – вдоль рядов коек, которых здесь находилось порядка трёх десятков. Вероятно, где-то на территории лагеря разбили и другие лазареты – всех раненных не удалось бы разместить здесь.
Юный командир проходил сквозь ряды раненных воинов, всматриваясь в их лица и пытаясь различить, кто скрывался за бинтами. Большинство раненных Рандар узнал: кто-то из них служил Нудзиру, кто-то являлся прислужником Керанзо, немногие были членами разбойничьего лагеря Денера. Так или иначе, Рандар знал в лицо большинство находившихся здесь.
Впрочем, представления Рандара о посещение этого места развеялись достаточно быстро. К удивлению юноши, никто не обращал на него внимания – раненные были заняты стенаниями и собственной болью, никто из них не обращал на пришедшего и мимолётного взгляда. А лекари, занятые раненными, не желали тратить бесценное время на разглядывание гостя.
Прошло порядка нескольких минут прежде, чем Рандар разглядел на одной из коек своего ближайшего товарища. Ибегир, половина лица которого была перевязана кровавыми бинтами, лежал в самом конце ряда коек. Юный командир ускорил шаг и через несколько мгновений уже стоял возле кровати больного.
Ибегир, державший глаза закрытыми, тут же приподнял правое веко, пытаясь рассмотреть гостя. И до чего командир штурмовой дивизии был приятно удивлён, увидев перед собой Рандара, с сожалением осматривавшего на него.
- Рандар, - слабым голосом произнёс Ибегир, - а я думал уж не встретимся! Сколько времени прошло после окончания битвы?
- Три дня, - еле выдавил из себя юный командир.
- Три? – Усмехнулся Ибегир, хрипя. – Надо же, как быстро летит время, когда лежишь на одном месте.
- Как ты себя чувствуешь? – Поинтересовался Рандар, оглядывая постель товарища.
Левая часть головы Ибегира была перевязана, а на месте левого глаза виднелось розовое пятно. Тело командира штурмовой дивизии было покрыто одеялом, однако на том месте, где должна была быть правая нога, одеяло проседало, окрашивая край простыни тем же розовым цветом.
- Лучше, чем кажется, - ответил Ибегир, заметив обеспокоенный взгляд наследника Наргилоса. – Хотя, по всей видимости, сражаться я теперь не смогу.
В этой фразе было столько скорби, боли и печали, что нижняя губа Рандара невольно затряслась.
- Даже не думай это говорить, - продолжал Ибегир, сохранявший на лице мрачную улыбку. – Ты не виноват в этом. Я сам пошёл сражаться, я сам допустил ошибки, которые привели меня к этому. Тебе не за что просить прощения.
- Но…
- Если бы я хотел остаться в целости, - перебил юношу командир штурмовой дивизии, - я бы отказался идти в авангарде. Не забивай себе голову бессмысленным самокопанием!
Ибегир искривил лицо в приступе боли. Однако могучий воин быстро избавился от этой вызывающей жалость физиономии, приподнявшись на подушке.
- Спасибо, что навестил нас, Рандар, - с более оптимистичной улыбкой говорил Ибегир. – Но ты уже ничем не сможешь нам помочь. Можешь не волноваться – никто не считает тебя виновным в произошедшем.
- Но я ведь мог предотвратить всё это! Я мог увести вас всех! – На глазах юноши появилась слёзы.
- Сомневаюсь в этом, - вновь усмехнулся Ибегир, стараясь не выдавать своих истинных чувств. – С тобой или без тебя – мы бы продолжили воевать. Таков наш выбор. И не тебе одному взваливать на свои плечи ответственность за всех нас. Я тебя хорошо знаю, Рандар, а потому догадываюсь – тебя сюда привело чувство вины и ответственности за наши жизни! Поверь, если бы мы были против войны, мы бы не пошли за тобой. Так что можешь считать, что всё произошедшее – случайность. Быть может, в ином случае, я бы убил больше людей, или же меня бы убили в самом начале битвы. Не пытай себя, размышляя, что можно было сделать по-другому. Это не имеет значения.
- Ты хочешь сказать, что после всего случившегося я должен просто забыть о вас? Сделать вид, будто бы ничего этого не было?
- Разумеется нет, - махнул рукой Ибегир и тут же пожалел, что пошевелился. – Ты должен помнить, но не для того, чтобы сжирать себя и мучать, а для того, чтобы понимать, какие ошибки привели нас к такому исходу. И в дальнейшем попытаться их не совершать. Ты понял, парень? Не ты виноват в этом!
Ибегир опустил голову и посмотрел на своё искалеченное тело.
- Ты должен и дальше направлять нас, ты должен привести нас к победе, чтобы все наши жертвы были не напрасны! Забудь о чувстве вины, не думай, можно ли было поступить по-другому. Мы все знаем, ради чего сражаемся, и все мы готовы к смерти. А ты должен быть готов взять на себя ответственность дойти до конца, даже если большая часть твоих товарищей погибнет. Путь десяток, но хоть часть нашего отряда должна исполнить заветную мечту. Ты понял?
Рандар обеспокоенно закивал головой.
- Хорошо. А теперь – иди от сюда! Ты не должен смотреть на нас и корить себя за наши ошибки! Вернёшься, когда мы придём в норму и смиримся с нашим новым положением. Ты понял? А теперь – иди, дай мне поспать. И тебе и мне нужно набираться сил. Кто знает, может, от этих вонючих трав у меня новая нога вырастет?!
Несмотря на улыбку Ибегира, Рандар знал, что это вовсе не шутка. Продолжая смотреть на товарища ошеломлённым взглядом, юный командир направился обратно к выходу из лазарета, одновременно радуясь и ужасаясь словам командира штурмовой дивизии. Они все понимали ценность Рандара, понимали, чего он может достигнуть и что может дать своим союзникам. А вдруг признание себя наследником Наргилоса подстегнуло воинов следовать за юным командиром? Почему такой опытный воин, как Ибегир, был уверен, что Рандару под силу руководить войском, найти выход из кризиса и проложить для всех солдат тропы к исполнению их мечтаний?
Размышляя, Рандар не заметил, как оказался на выходе из лазарета. Посещение этого места показалось юноше не таким тлетворным и ужасным, каким он предполагал его вначале, и всё же – разговор с Ибегиром, который будто бы полностью снял с командира ответственность за произошедшее, поставил Рандара в крайне неудобное положение. Теперь желание наследника Наргилоса довести войну до конца и дать своим товарищам то, что им причитается, казалось не благом и не желанием самого Рандара, а долгом, нависшим над ним из-за всех смертей и жертв его товарищей. В таком случае, насколько его цель являлась праведной: если он, руководствуясь жертвами своих подчинённых, стремится убивать и уничтожать, чем он лучше врагов, которые принялись воевать и убивать, руководствуясь желаниями своих подчинённых?
Рандар, который последние три дня не желал размышлять над последствиями битвы, воочию узрел ужасы войны. Стоны, кровь, боль – всё, что происходило на поле сражения казалось мимолётным видением, чем-то нереальным, чем-то отдалённым и вымышленным. Реальное положение дел, настоящее последствие кровопролитной битвы человек способен познать лишь посмотрев в лица выживших, которые теперь никогда не смогут продолжить бой.
Неизвестно, как долго Рандар размышлял над этим вопросом. Однако, как показалось юному командиру, через несколько часов к лазарету верхом на лошади подбежал князь Равир. Копыта вздымали грязь вверх, кобыла тяжело дышала, а Варнир оставался на том же самом месте, что и в тот момент, когда наследник Наргилоса пришёл навестить своих подчинённых.
- Наконец-то, я тебя нашёл, - произнёс раздражённый князь, спешившись с лошади.
Рандар, который всё это время смотрел на голую землю, медленно поднял голову вверх, всматриваясь затуманенными глазами в лицо Равира.
- Навещал раненных? – Поинтересовался правитель Духарта, любопытным взглядом всматриваясь в остекленевшие глаза Рандара.
- Меня попросили, - ответил Рандар, медленно произнося каждое слово, чтобы не выдать своего долгого запоя.
- И что же ты думаешь на этот счёт? Какого смотреть в глаза людям, которые теперь до конца жизни не смогут взять в руки оружие?
Рандар, смотря на Равира тем же замутнённым взглядом, сохранял молчание несколько мгновений. Неизвестно, желал ли юный командир и дальше изображать трезвенника, или же он просто не мог подобрать нужных слов, но всё же, облизав губы, юноша произнёс:
- Это их долг. Они знали, на что идут. Мы ценим их жертвы, но не можем повернуть назад!
- Достойный ответ, - сурово произнёс Равир, прищурив взгляд. – Тем не менее, нам стоит продумать дальнейший план. Теперь, когда князь тяжело ранен, его сын жив, а множество его воинов погибли – действия Поварина остаются непредсказуемыми. Стоит рассмотреть все возможные варианты развития событий.
- Мне казалось, Вы всё продумали, - проговорил юный командир с чем-то таким в голосе, что было похоже на претензию.
В глазах Равира блеснул гнев. Столь мимолётный, что его почти невозможно было заметить, однако Рандар, который провёл с князем Духарта достаточно много времени, тут же заметил это изменение во взгляде союзника. И, хотя правитель Духарта вновь принял спокойный и стойкий вид, в его голосе слышалось негодование.
- Предсказать всё – невозможно. Я не мог предположить, что Бужин подменил своего сына на другого юношу. И потому, дабы не позволить Поварину атаковать наш лагерь, необходимо иметь план обороны.
- Половина войска Поварина пала в битве, - возмущённо произнёс Рандар, подняв веки. – Сомневаюсь, что они решатся на атаку.
- Мы также потеряли немало солдат! – Пресёк возражения юного командира правитель Духарта. – Не стоит рассчитывать на осторожность врага. Раз уж ты можешь стоять на ногах, передай всем командирам приказ явится в мой шатёр через час. У нас состоится совет.
Равир грациозно повернулся к лошади, ловко взобрался на кобылу и, продолжая смотреть на юношу осуждающим взглядом, понизив тон, произнёс:
- Возьми себя в руки! Алкоголем нельзя увлекаться, тем более таким, как мы с тобой – людям, от решений и воли которых зависят жизни множества других людей. Бросая это дело!
С этими словами Равир слегка пришпорил лошадь и рысцой направился в сторону своего шатра.
Рандар смотрел в спину удаляющемуся князю, мысленно осуждая его за хладнокровие и безразличие к своим подчинённым. Князь не поинтересовался, как чувствуют себя воины, сколько ресурсов пришлось потратить и более того – как воодушевить своих солдат на дальнейшие битвы? Рандару показалось, будто бы Равир относился к своим людям, как к деревянным солдатикам – бездушным фигуркам, не имеющим собственной воли и желаний.
Впрочем, разве Рандар был другим? Интересовался ли он, что происходит с его подчинёнными? С первого же дня возвращения в лагерь юный командир погрузился в мир алкоголя и долгих бессмысленных снов – в те миры, где людям не нужно задумываться о печальных и тяжких последствиях своих решений. Разве Рандар не мог раньше навестить Ибегира? Разве его ранение такое уж серьёзное, чтобы трое суток не вставать с постели? Нет – всё это лишь оправдания бездействия и страха взглянуть в лица тех, кто не способен более быть на равных с тобой.
Вероятно, Рандар и Равир, в сущности, ничем не отличаются друг от друга. Лидеры, возглавившие своих товарищей, дабы защитить и привести их к миру и порядку, жертвуя своей человечностью, принципами и моралью, уповая на то, что в конце всех их будет ждать радостный финал. Единственное, чем князь отличался от юного командира – Равир смирился со своей ролью и жертвами, которые ему придётся принести во благо своего княжества. Безоговорочная преданность своим людям, а не идеалам – вероятно, именно это позволяло правителю Духарта не поддаваться унынию и скорби. Что бы не случилось, сколько бы людей не погибло – цель, которая подарит множеству людей их счастье - стоит дороже человечности одного человека, решившего исполнить мечты своих подчинённых.
Вспоминая реакции Равира на вести о гибели его солдат, можно было предположить, что внутри князь критиковал себя больше, чем всякий иной командир и барон. То же самое чувствовал и Рандар, не желавший говорить вслух о своих промашках, желавший проживать каждую потерю и испытание молча, продолжая внушать своим подчинённым стойкость и уверенность.
Рандар несколько раз глубоко вздохнул, сплюнул на землю, выправил спину и, скривив лицо в гримасе необходимой стойкости, хромая, направился в свою палатку, надеясь встретить там Ягонруту, которая должна была помочь своему предводителю собрать всех командиров войска на собрание с князем Равиром.
Глава 16
Будин ожидал известий с фронта порядка двух недель. Последний раз оставленный властвовать наместник Поварина получил письмо от отца на кануне битвы с Духартом. Что же стоило думать: отец погиб, войско Поварина было полностью разбито или же одно сражение переросло в полномасштабную, затяжную войну?
Будину, которому запрещалось покидать пределы дворца по приказу князя, приходилось вымещать накопившиеся тревогу и стресс в мелких залах для тренировок, в которых уже на второй неделе закончились целые и крепкие манекены для сражений. Удивительно – казалось, всего пара ударов юного воина превращали чучело из соломы и дерева в груду мусора.
К счастью, благодаря доверенным людям отца - казначею Демуту, человеку скрупулёзному и осторожному, а также командиру дворцовой стражи Бальмуну, слегка тревожной, но исполнительной личности, у Будина не было необходимости следить за каждым поступающим прошением и проблемой в княжестве. Большую часть времени Будин проводил в тренировочном зале, выпуская свою агрессию, а также в личных покоях, читая книги, которые были написаны мастерами военного ремесла и искусства фехтования. Вряд ли сын князя подчерпнул из этой литературы что-то новое, однако подобные занятия помогали Будину отвлечься от гнетущих мыслей.
Верия, какой бы стеснительной и пугливой не казалась эта девушка, принимала активное участие в принятии решений, касающихся жизни людей её княжества. Разумеется, юной девушке не доверяли вопросы растрачивания бюджета, однако Верия, гордо восседая на троне отца, принимала у себя вопрошающих, давая простому люду советы и успокаивая их обещаниями о приближение спокойных времён. Пожалуй, девушка с бархатным голосом и мудрыми глазами как никто другой подходила на роль справедливого и доброго правителя, желавшего решить все проблемы своих подчинённых. Тощий, лысый, заикающийся Демут и крупный необразованный Бальмун не обладали тем очарованием, чтобы внушить уверенность людям в столь трудные времена.
Пожалуй, за всё время правления – примерно месяц – Будин не принял ни одного важного решения. Юноша лишь слушал рассуждения Верии, Демута и Бальмуна, внимательно изучал все возможные преимущества и недостатки, возможности и риски предлагаемых троицей изменений и нововведений. И всё же, несмотря на все разговоры и споры, наследник трона Поварина не нашёл никакого интереса в долгих, громких и нервных переговорах вельмож княжества, где всякий пытался доказать свою гениальность и глупость оппонента. Тяжело вздыхая и подпирая голову рукой, Будин с невероятным стремлением к свободе ожидал окончания нелепых споров о темах, в которых никто не мог разглядеть всех перспектив и возможностей. Деньги, припасы, ресурсы, опасность Умрата и Духарта – через несколько первых дней совещаний сын князя понял, что ничего весомого в этих разговорах он не получит.
Однообразные посиделки негласных наместников и нудные просьбы вопрошающих со временем переросли в мрачную картину происходящего в княжестве. Нехватка еды и лекарств, малое число стражников и увеличение количества преступлений в деревнях, наступление глашатаев Гелона с востока и отсутствие вестей с юга. Из окна замка трудно было рассмотреть, что на самом деле происходило на улицах города, какие мысли и страхи царили в головах людей, как тяжело они переносили нынешние времена и к чему могло привести игнорирование проблем простого люда. Денно и нощно, высматривая людей в окне собственных покоев, чувство беспокойства перед грядущим росли в душе Будина, заставляя юношу перебирать в голове исключительно мрачные варианты исходы конфликта.
Если расчёты юного картографа Вациса были верны, Бужин с войском должен был добраться до границы Духарта неделю назад. В случае победы над войсками Равира и наступления на Духарт, отец должен был отправить в столицу соответствующее письмо. А если войско Духарта оказалось бы сильнее – Бужин должен был затребовать подкрепления из столицы, всех оставшихся стражников и юных воинов, дабы остановить приближение неприятеля. Однако никаких вестей или гонцов так и не было. Зловещая тишина, причина которой, вероятно, столь мрачна, что в скором времени весь Поварин погрузится в уныние.
Проводя очередной вечер в тренировочном зале, Будин неожиданно подумал – что, если вызвать князя Равира на личный поединок, не бросая бесчисленные толпы людей на сечу? В кодексе Вундрата, написанного самим основателем королевства, первым правителем южных земель королём Рандоном, бароны и землевладельцы в праве вызывать друг друга на личные поединки, дабы не вносить в земли королевства смуту и раздор. Впрочем, эта возможность казалась вельможам столь инородной для всего человеческого рода – право на поединок король Рандон внёс из-за близкого знакомства с культурой орков - что о нём вовсе все забыли. Однако это право оставалось в кодексе, по которому действовали все вельможи Вундрата, а значит – всякий должен ответить на вызов, дабы не потерять честь и достоинство.
Нет – в столь тяжёлое для всего государства время никому нет дела до чести и достоинства: ни вельможам, ни воинам, ни обычному люду. Всякий желал скорее закончить войну, и всякий для скорейшей победы был готов пойти на любые низости, оправдывая это защитой невинных. Вероятно, даже если кому-то из вельмож хватит мужества бросить вызов Равиру, его просто поднимут на смех с обеих сторон.
Нанеся по манекену последний удар, выдохшийся Будин повесил меч на стеллаж и медленным шагом направился в свои покои. И, к большому удивлению юноши, возле самого выхода из тренировочного зала в него чуть не врезался один из стражников, выбежавший из-за угла. Лицо воина выражало беспокойство, по тяжёлой отдышке можно было предположить, что он носился по всему замку прежде, чем встретился с Будиным, а его удивлённый глаза при встрече с сыном князя показались юноше странноватыми, учитывая все обстоятельства, при которых они встретились.
- Ваша Светлость, - говорил воин, пытавшийся отдышаться, - слава Творцу, Вы здесь!
- А с чего это вдруг я должен был пропасть? – спросил озадаченный Будин.
- Простите, Ваша Светлость! Уже достаточно поздно, я не встретил ни одного стражника или слуги на своём пути. Я хотел явится в Ваши покои, но они заперты, потом решил отправится сюда…
- Ближе к делу, - произнёс Будин, которого распирало от любопытства.
- Простите! За это время я лично ни разу Вас не видел, поэтому не мог опровергнуть написанное.
Стражник протянул Будину письмо, которое всё это время держал в правой руке. Наследник княжеского трона недоверчиво посмотрел на стражника, затем аккуратно взял из его рук письмо и заинтересованным взглядом принялся изучать написанное. Через несколько мгновений глаза Будина выпучились от удивления. Юноша поднял взгляд на стражника, продолжавшего стоять на том же месте.
- Как такое может быть? – С сомнением произнёс Будин. – Я ведь всё это время был здесь!
- Да, Ваша Светлость. Но, как я говорил, лично я Вас не видел и подумал… может, Вы как-то нас обдурили, взяли на свою роль актёра, а сами отправились на войну! Если бы это было так, по возвращение князь открутил бы нам головы.
- Мой отец сам приказал мне оставаться в замке! – С нарастающим гневом от непонимания происходящего произнёс Будин. – Это какой-то бред. Чья-то злая шутка.
- Не знаю, Ваша Светлость. Письмо пришло меньше часа назад. Ниже в письме написано, что войско князя Бужина стоит в трёх днях пути от столицы. Они приказали готовить церемонию погребения.
- Это письмо точно писал не отец, - заметил Будин, вновь посмотрев на письмо.
- Точно так. В конце письма написано, что князь Бужин пребывает далеко не в лучшем состоянии. Было отдано распоряжение подготовить лучших лекарей замка, чтобы они подняли князя на ноги!
- Ясно, - слегка дрожащим от волнения голосом произнёс Будин. – Вы свободны!
Стражник поклонился и уверенным шагом направился обратно на свой пост. А Будин, почёсывая подбородок, принялся более внимательно перечитывать письмо. Написано ли что-то об итогах битвы с Духартом, наступают ли войска Равира на Поварин, сколько людей погибло? Ничто из этого в письме не было – лишь весть о гибели наследника Будина и тяжёлом состоянии князя.
С чего вдруг отправитель письма решил, что Будин был на поле боя? С чего он взял, что наследник погиб? Такая важная информация не появляется на пустом месте. Быть может, отправитель ошибся? Нет – весть о смерти наследника написана уверено, всерьёз, значит – об этом знает не только отправитель.
Однако, если бы это было так, воинов поспешил успокоить князь Бужин, который прекрасно знал, что его сын заперт в замке. Почему же отец не донёс, что весть о гибели его сына – ложь? Это было ему выгодно, он хотел заставить всех поверить, что Будин мёртв, чтобы защитить сына? Нет – это какой-то бред!
Что же всё это значит? Как такая весть могла облететь всё войско? И почему отец позволил этому слуху расползтись? Слишком много вопросов, слишком много догадок, слишком много непонятного во всей этой ситуации. Какой умысел преследовали те, кто разнёс эту весть?
Возможно, сейчас не стоило сводить себя с ума бессмысленными попытками понять то, о чём Будин ничего не знал. Через три дня всё станет известно само собой, а пока стоило ждать и следить, чтобы эта нелепая история не разлетелась по всему княжеству. Главное за эти три дня не замучить себя догадками и напряжённым любопытством, которые в последнее время так сильно надоели юному наследнику, которые вызывали лишь тоску и тяжесть в голове и на сердце.
Восхождение. Том 2. 4 часть книги
© Copyright: Андрей Алексеев 36, 2025
Свидетельство о публикации №225101600178
Свидетельство о публикации №225101600178
Рецензии