***

— Ах, ты паршивец такой! Ишь, чего удумал! Посевная на носу, а он вона, за тридевять земель собрался! — кричала Матрёна, гоняя по двору своего среднего сына Митьку, периодически попадая-таки веником по его тощей заднице.
— Не пущу! — загоняя неслуха в баню, и подперев дверь поленом, что бы не убёг, выдохнула запыхавшаяся баба и присев на порожек, обтёрла красное лицо подолом цветастого платья.
— Мама, ну чего ты, — попробовал просунуть голову в маленькое окошечко сын, — я же не просто так! Вона, Илья ходил, перо жар птицы добыл. Если бы загадку, что принцесса загадала, отгадал, сейчас бы во дворце жили. На золоте ели, на серебре спали. И то, не обидели, корову дали, да грядку с горохом.

— Грядку с горохом… уууу… — замахнулась веником в окно Матрёна, — три года неведомо где ходил, исхудал, с лица совсем спал. А вернулся, так всё ему не так да не этак. Всё надобно по-тамошнему, заграничному. А эта, лягушка его, царевна, заколдованная… тьфу… шагу, не ступит с ней не посоветовавшись. Цалует её, в морду пупырчатую, спать с собой кладёт. А она лишь квакает, да мух с комарами ловит. И то хорошо, что хлеба не просит.
— Так маменька, сами же говорили, не удачный он, — высунул нос из окошка Митька, — когда рожали его, то головкой в низ уронили. А я-то, в поле родился! Силой матушки земли напитался! Ужо то смогу и задание выполнить, и загадку царскую разгадать и на царевне жениться. И тогда у нас не одна корова с грядкой будет, а поле с горохом, и стадо бурёнок. Ух, заживём.
— Заживём, — вздохнула Матрёна, и пошла к дому местной ведуньи, за отваром особенным. Сыновей своих попоить. Может ума хоть прибавится, да и организм от шлаков почистится.

Тем временем, во дворце, прекрасная царевна воткнула перо жар птицы, добытое старшим сыном вдовы сапожника, в канделябр.
— Ух, красота! — радовалась красавица, вычёркивая из платёжки графу за свет. — Экономия то какая. Что у нас там дальше? Вода, отопление, оповещение. Афоня! Подь сюды!
— Давно уж тута, дожидаюсь, — раздался из-за спины вкрадчивый голос дьячка.
— Ты указ сочинил?
— Сочинил!
— На площади зачитал?
— А то, как же, с утра на главной площади – глашатай огласил. В каждый двор скороходы заглянули, всё объяснили. Полцарства, да руку вашу посулили. Ужо, как часа два летописец добровольцев в поход записывает.

— Хорошо, — откинулась на спинку трона царевна. — Мне этот кувшин, из которого реки текут, вот как нужен. — И девушка провела ребром ладони под подбородком. А то водяной совсем страх потерял. Что б в бане помыться две кадки воды нужно, он за каждую, по два золотых просит.
А кувшин принесут, ты его под водопровод вкопай, чтобы в каждый дом, вода сама текла. А после, новый указ издай, что выйду замуж за того, кто мне блюдечко с наливным яблочком принесёт. А то живём, как в пещере, никаких новостей не знаем. И опять-таки, экономия в статью расходов пойдёт.
— Так и сделаю, — прижал холёные ладошки к груди Афоня, — когда прикажете лягушек на смотр привести?
— А давай сейчас. Дураков то много, вдруг кому и сразу повезёт. Не замуж же мне за него, хоть и удачливого, но дурня, идти? Пускай угадывает, какая из этих лягушек я. А как не угадает, всю жизнь расколдовывает. И козу подбери, порогастее, и грядку с горохом по кудрявее. Нельзя же героя совсем без приза оставлять…