Другие

Реализуя право на нахуй, мы отделяем себя от Вселенной, объективируем собственный микрокосмос, и проводим демаркационную линию: вот мы — стоим. Вот они — идут. Нахуй.

Почему мы не сдерживаемся и становимся эмо, пьём лагер за 500 рублей в карабиновом обвесе и указываем пальцем на нормисов?

Потому что есть свои, а есть другие.

Симона де Бовуар ввела понятие «Другого», опираясь на Гегеля с его «господином и рабом» и чуть-чуть на Сартра.

Зачем нам «другие»? Чтобы определять себя через них. Если ты блондинка — я брюнетка. Если вы козлы — я Д’Артаньян.

«Другой» — не всегда угнетённая группа. Это онтологическое различие, статус: ты внутри или вне.

Где начинаются проблемы?

Когда мы превращаем «других» в объект, через который познаём собственную ценность. Вспомним нарциссов: я — это оценка других, их восторг и признание.

Посмотрим в разрезе женско-мужских — именно на них сосредоточилась де Бовуар в «Втором поле».

Мужчина — Адам.
Женщина — ребро Адама.
Мужчина — субъект.
Женщина — объект.
Мужчины — норма.
Женщины — отклонение / дополнение.

Что происходит?

Мы предаём концепцию интерсубъективности — когда подлинная свобода и самопознание возможны лишь при признании чужой свободы.
Когда я делаю вас своим объектом — я лишаю себя альтернативного сценария.

Более того, считая вас «обделёнными другими», я демонстрирую: мы — привилегированные. А обычно это заканчивается не очень.

Равны ли мы? — Нет.
Стоит ли стремиться к равноправию? — Да.
Хорошо бы практиковать интерсубъективность? — Да, если есть желание прожить жизнь подлинного характера.