Волк

Дверь в ванной открылась, и он босиком вышел в комнату. На нем были только тонкие потертые джинсы и маленькое полотенце, которым он вытирал свои длинные черные волосы. Нет, он не красился, у него всегда были черные волосы, таким уж он родился. На коже были еще капельки воды, и от него шел горячий пар. Он подошел к столу, взял баночку валерьянки и залпом выпил. Он всегда пил валерьянку после душа, не затем, чтобы успокоиться, просто потому что привык, привык к этому терпкому вкусу, к этому действию. Закончив возиться с волосами, он бросил полотенце на диван и взял гитару, прислоненную к стене, и вышел на балкон. Привычным движением он уселся на подоконник и открыл окно. Ледяной воздух моментально ударил его по телу, еще бы, январь на улице, не июль. А ему было все равно, он любил обжигающий холод, особенно сразу после горячего душа. От резкого перепада температур, пар стал еще сильнее, он откинул волосы с лица и начал перебирать струны. Сначала медленно, аккуратно, как если бы будил гитару, но боялся потревожить ее сон, позволял ей самой проснуться, потянуться и когда она будет готова, начать разминку. И вот струна, наконец, дала нужную ноту, он прижал все струны на мгновение и начал вступление. Если бы демоны существовали, они бы сейчас летели вверх, на небеса, чтобы свергнуть ангелов – его музыка, такая страшная и прекрасная, не такая, как у всех, даже не понятно, как такое можно сыграть на гитаре, а он играл все быстрее и быстрее, и музыка становилась все громче и громче, возносясь вверх, а потом резко прекратилась. Он называл этот момент смертью демона – когда летишь, уже готовый на все, плюющий на все запреты и устои, когда на эмоциях готов провести свой последний бой, а тебя убивают, и ты падаешь вниз, в тишине. Тишина действительно наступила, не только у него на балконе, но и на улице. Только ворона пыталась еще жалобно кричать, пока кошки разделывали ее тушку, вгрызаясь в живую плоть, выдирая когтями перья. Они не умели убивать, они умели только охотиться, и вороне предстояло еще долго жить, пока они не закончат есть. Он смотрел на все это с безразличием. Ему не было дела до того, что кто-то нарушает его тишину. Бросив последний взгляд, он снова начал играть, но уже другую мелодию. Она заводила, злила, но была, как и первая, прекрасна. От этих звуков кровь закипала в его жилах, и было уже не понять – то ли это пар от воды, то ли от его крови. И снова он резко прекратил играть. Тишина, еще немножко перебрал струны и поставил гитару. Взял с подоконника пачку черных сигарет и закурил. Он смотрел в окно, на луну, на звезды. Смотрел и вспоминал – что значит быть волком, что значит жить в стае, что значит охотиться бок о бок с себе подобными. Он вспоминал, как это здорово, когда тебе расчесывают шерсть…. Он сделал последнюю затяжку, потушил сигарету в пепельницу и прыгнул в окно, босыми ногами на снег, побежал волком к своей стае.