Офицер Советской империи Глава 16

Глава 16

Самолеты-мишени, созданные на базе боевых самолетов МиГ-17, ТУ-16 и МиГ-21, изготавливались на авиаремонтных заводах по всему Советскому Союзу: М-17 в литовском Паневежисе и столице Таджикистана Душанбе, М-16 в Хабаровске, а М-21 во Львове. Для получения мишеней из отдела откомандировывались бригады специалистов, которые принимали мишени на заводе и докладывали в часть, что мишени приняты и их можно перегонять на базу. После доклада выделялись летчики для перегона и специалисты отдела для контроля обслуживания самолетов на маршруте.
Но однажды последняя перегнанная партия мишеней М-21 оказалась по-чти полностью с неисправным оборудованием для беспилотных полетов, и у полковника Гаврилова закралось правильное предположение, что приемщики пошли на поводу у завода, «пропьянствовали» и свои обязанности исполнили из рук вон плохо. Чтобы поставить Львовский завод на место, по решению начальника отдела, на приемку была послана бригада из одних инженеров, а не, как обычно, из «слабохарактерных» механиков и техников.
В первый же день инженеры потребовали от специалистов завода техническую документацию с паспортами на установленное оборудование. По каждой специальности были выписаны номера блоков установленных изделий на каждый, предъявляемый для сдачи, самолет-мишень, а после этого было потребовано, чтобы были вскрыты лючки для доступа к блокам изделий. Такое требование сразу вызвало недовольство у представителей завода, так как вскрытие лючков на четырех мишенях требовало дополнительного времени и отвлекало рабочих завода, старающихся выполнить план выпуска изделий к концу месяца, чтобы получить премию.
Военные инженеры стояли на своем – вскрыть все лючки! Не помогло и навязчивое приглашение попробовать для более близкого знакомства «чистейшего медицинского спирта» из заводских запасов, от которого офицеры отказались наотрез. Ругаясь и плюясь во все стороны, работники завода вскрыли лючки, и оказалось, что требование военных приемщиков техники обосновано – на трех самолетах номера блоков оборудования не совпадали с предоставленными паспортными данными.
 Найденное несоответствие устранялось два дня, а после этого начался прием техники «под током» в полном объеме предварительной подготовки. Особенно тяжело заводу было сдать САУ, оборудование, предназначенное для управления мишенью в беспилотном пуске. Чтобы его полностью настроить, требовалось произвести на каждом самолете больше ста регулировок, и майор Копыл, ведущий специалист по САУ, проявил удивительную непреклонность и настойчивость: каждый самолет должен быть проверен и настроен полностью. Когда заводские специалисты поняли, что натолкнулись на айсберг в виде непреклонных военных инженеров, они перешли на сдачу в две смены, надеясь, что военные не выдержат и в какой-то момент на приемку махнут рукой: «А, дома сами настроим!»
Виктор находился в гостинице, когда майора Копыла заводчане после второй смены в середине ночи приволокли в номер на руках. Не удержавшись, он все-таки попробовал чистейшего медицинского спирта и здорово закосел. Уложив Копыла на кровать, они обступили его и трясли перед лицом уже мало что соображающего майора актом:
- Александр Георгиевич! Александр Георгиевич, подпиши акт приемки!
- Не могу подписать ; канал продольного управления в САУ не работа-ет…
- Александр Георгиевич, Саша! Ну, мы же к тебе по-человечески, угости-ли, фляжку дали с собой. Подпиши!
Копыл пошевелился на кровати, застегнул верхнюю пуговицу на кителе, и, не поворачивая головы в сторону заводчан, пробормотал:
- Спасибо. Но все равно не подпишу. Сначала устраняйте! Тогда подпишу…
- Ну, ты, б..дь, и человек! Ты чего делаешь? Хочешь лишить цех месячной премии? А это больше сотни человек! Совсем охренел?!
- Не хочу! Но до утра еще есть время…
- Но утром будет первое число нового месяца! Уже поздно будет.
Копыл зашевелился, пытаясь подняться на кровати, но не смог, и негромко пробормотал:
- Если утром все будет нормально, то я подпишу акт приемки сегодняшним числом. Так что, не теряйте время: идите, работайте…
Злые, как растревоженные шершни, заводские специалисты, понимая, что упорного майора не переубедить, вылетели из номера гостиницы, громко хлопнув дверью и на ходу решая, с какого самолета надо срочно снять исправное оборудование, чтобы установить его на проверяемый экземпляр.
Виктор, молча наблюдая за происходящим, поднялся со своей кровати, чтобы помочь раздеться майору. Тот, отказываясь от помощи, твердо отодвинул его руку в сторону и попросил:
- Позови остальных инженеров – у меня фляжка со спиртом…. Да посмотри, что из закуски есть, а то я сегодня и не обедал, и не ужинал… некогда было… контролировал…этих жуликов…
Несмотря на полночь, инженеры собрались в номере Виктора, разбавили спирт и хлопнули по паре стаканчиков. Голодный Копыл потребовал, чтобы ему тоже налили, но после «стопки», забыв о еде, откинулся на спину и отключился.
 Офицеры раздели товарища и укрыли одеялом, а сами разошлись по но-мерам. Виктор до утра еще пару раз поднимался, чтобы прислушаться, как дышит майор, но все было в порядке. Ровное дыхание говорило о крепком сне смертельно уставшего офицера…
После доклада в Ахтубинск, что самолеты-мишени приняты, возникла пауза в работе: самолеты приняты, летчики еще не прилетели, и можно было поближе познакомиться со Львовом. Каждый день офицеры устраивали экскурсии по городу, рассматривая готические здания костелов, непривычные для средней полосы России улицы, выложенные брусчаткой, и почему-то всех потянуло на кладбище, где латинскими буквами на многих памятниках сообщалось, что кто-то из вельмож похоронен в начале или середине девятнадцатого века. Виктора особенно чем-то нельзя было удивить, так как в Западной Белоруссии, откуда он был родом, подобное наблюдалось даже в небольших районных городах, как Лида, но для других офицеров это показалось исторически любопытным.
Проходя мимо одинокого старика, который посреди человеческого потока спокойно «писал» на стенку здания, офицеры оглянулись – странный старичок какой-то в наше советское время! – и в ответ получили злобные проклятья на украинском языке с различными угрозами, типа, что тех, кого он не успел «зныщыть», уничтожат его внуки.
- Наверное, бывший бандеровец!
На крики старика стали оглядываться прохожие, но офицеры поспешили завернуть в проулок и, наконец, наткнулись на столовую…
Летный состав прилетел на перегон только через неделю. Для обслуживания на перелете самолетов прибыли механики, которые по традиции, как вновь прибывшие, устроили в гостинице «прописку». Для некоторых прописка затянулась. Вначале прапорщик Трушин наотрез отказался пить водку, объясняя, что дома, даже после малого приема алкоголя, ему становится очень плохо, вплоть до вызова «скорой помощи». Но товарищи его уговорили поддержать компанию:
- Леха, здесь климат другой: чистый воздух, нет пыли, зелень…. Попробуй! Что, от одной стопки тебе будет плохо? Если что, заводской врач рядом.
И Трушин сдался. Поддавшись уговорам, он опрокинул треть стакана водки и, присев в сторонке на кровать в номере, принялся ждать последствий нарушения «режима». Но прошло пять минут, десять, а ничего плохого с организмом прапорщика не творилось. Наоборот, легкий хмель в голове поднял ему настроение, и Трушин осмелел. Подсев к столу, он потребовал:
- Мне тоже наливайте!
Масла в огонь добавил прапорщик Колпаков:
; Как себя чувствуешь? Хорошо? А может жена тебе чего-нибудь подмешивает, чтобы ты не пил? Вот так травит тебя и лишает нормальной жизни.
В определенном расстройстве от предполагаемого «вероломства» жены, прапорщик пошел вразнос, пропадая в оставшиеся дни до отлета самолетов в пивных древнего города, и каждый вечер возвращаясь в гостиницу пьяным. В один из дней, когда до отлета оставалось два дня, офицеры вышли на балкон заводской гостиницы «Полет» покурить. Кто-то сказал, что Трушина надо останавливать.
- Не остановится, пока деньги командировочные не закончатся или пока не улетим. Уж я его с молодости хорошо знаю! Только страх перед женой его останавливает… ; пояснил Колпаков.
- А нам какое-нибудь ЧП он не принесет? – поинтересовался Виктор.
- Да нет, не принесет! Он пить пьет, но когда чувствует, что начинает крепко хмелеть, рвет в гостиницу…. А вот и он, Леха! Легок на помине…
На горизонте, со стороны троллейбусной остановки, двигался Трушин в расстегнутом кителе и сбитой на бок фуражке. Вернее, его вели две женщины, крепко держа под руки нетрезвого прапорщика. Утром прошел сильный дождь, и многочисленные лужи мешали колоритной компании двигаться ровно по тротуару. Внимательные женщины выбирали для прохода сухие места, но прапорщика это не устраивало, и он периодически тянул женщин прямиком через лужи, а те сопротивлялись и упорно тащили нетрезвого военного к месту проживания.
- Леха, куда ты их тянешь в лужу? Обойди вправо!
Услышав знакомые голоса с балкона, прапорщик поднял голову и радостно заявил:
- Мужики, я вам бл…дей привел!
Ошарашенные такой наглостью, женщины перестали держать Трушина под руки и тот, лишившись опоры, тут же рухнул лицом вниз прямо в лужу. Сопровождавшие его женщины сердито взглянули на балкон, где стояли офицеры и, молча развернувшись, ушли обратно в сторону остановки.
Пришлось товарищам спускаться вниз и тащить насквозь промокшего прапорщика в номер.
- Давай, рассказывай! Что за дела ты натворил?
Оказалось, что, перебрав пива в незнакомом районе города, Трушин потерял ориентацию и не знал, как добраться до гостиницы. Случайные добрые женщины, пожалев раскисшего военного, уточнили, куда ему надо ехать и вызвались помочь, мол, они тоже едут в сторону гостиницы «Полет». По дороге осмелевший прапорщик попытался завязать знакомство и пригласить их в гостиницу на «банкет», но женщины категорически отказались, так как они замужем, католички, а католички в гостиницу к чужим мужикам не ходят. А вот немного помочь ослабевшему прапорщику они смогут. Все шло хорошо, но стоило Трушину перегнуть палку в общении, и он оказался в луже.
Промежуточную посадку бригада совершила в Миргороде: четыре МиГ-21 (М-21) и транспортный самолет с инженерно-техническим составом. Учитывая, что вылет из Львова из-за непогоды задержался, и у летчиков выходило полетное время, старшим группы летного состава полковником Музыкой было принято решение в Миргороде переночевать и в Ахтубинск улететь завтра утром.
 Офицеры с удовольствием восприняли новость о ночевке, так как многие никогда не были в Миргороде, всем хорошо известном историческом населенном пункте, описанном в произведениях Гоголя. Лишь одна проблема беспокоила бригаду: у них закончились выданные на командировку талоны на питание.
- Придется за деньги договариваться! – предложил Копыл.
Но прибывший на перегон старший лейтенант Пигарев, лобастый, с большим открытым лицом простачка, за которым скрывался отнюдь не простачок, заявил:
- Подождите. Сейчас договорюсь!
Он подошел к заведующей столовой, красивой статной женщине, и нарочито плаксивым тоном спросил:
- Вы нас покормите?
- Конечно! Сколько вас? Восемь человек? Садитесь, сейчас подойдет официантка.
- Извините, пожалуйста, но у нас проблема! Мы в командировке уже больше месяца, кончились талоны на питание, и мы уже три дня голодаем. Если можно, нам какие-нибудь остатки, объедки даже можно, мы не побрезгуем – все съедим! Если ничего нет, то хотя бы хлеба дайте – мы в гостинице хоть хлеба немного пожуем.
Монолог был произнесен таким жалобным тоном, что вначале насторожившаяся заведующая столовой громко рассмеялась:
- Да ладно, голодали! Лицо блестит, как блин масленый. Голодали они! Садитесь, покормим один раз.
Но потом, когда заведующая узнала, что бригада остается ночевать, сама предложила:
- Приходите утром попозже, когда личный состав полка позавтракает – еще раз покормим!
Так получилось, что и ужин оказался в то время, когда местных офицеров уже не было в столовой и счастливый Пигарев, в очередной раз доказавший свою природную артистичность, сбегал в гостиницу и принес гитару. Импровизированный концерт благодарного «артиста» от имени бригады перегона закончился песней «Белые розы», и на звуки пронзающих душу слов о любви из внутренних помещений столовой послушать концерт вышли даже повара. Когда командированные офицеры уходили в гостиницу, то на всякий случай, как пояснила заведующая, в глубокую тарелку им наложили еще котлет и выделили буханку хлеба.
Утром, как только летчики послали запрос на разрешение перелета, с родного аэродрома Ахтубинска немедленно пришло «добро» на вылет и технический экипаж немедленно принялся готовить самолеты к вылету. Местный технический состав собрался в сторонке, с любопытством наблюдая, как слаженно работает бригада перегонщиков.
Маленькие юркие МиГ-21 выруливали парами на ВПП и, включив форсаж, после короткого разбега парами буквально гвоздями вонзались в голубое украинское небо и через секунды, набирая высоту, исчезали из видимости.
Техники с инженерами побросали в Ан-26 тормозные колодки, заглушки на двигатели и по команде командира транспортника сами уселись в самолет. Теперь можно было облегченно вздохнуть, выбрать свободное место и немного вздремнуть, пока медлительный Ан будет лететь на родной аэродром. Путь до Ахтубинска юркий МиГ-21 преодолевал за час, а транспортнику требовалось время в два раза больше, и нет ничего лучшего в это время, как откинуться спиной на спинку сидения и прикрыть глаза. Монотонный гул двигателей самолета способствовал тому, чтобы глаза постепенно закрылись, дрема окрепла и внезапное пробуждение, вроде бы через какие-нибудь пять-десять минут, произошло на родном аэродроме.
Вспоминая потом посадку в Миргороде, Виктор никак не мог забыть, что, когда их кормили в столовой, все было соленым. Даже чай! На шутливый вопрос, что случилось с поварами, если они так умудрились пересолить чай, официантка равнодушно пояснила:
- Ребята, да у нас все соленое! Минеральная вода! Другой нет. Положите сахара побольше и пейте, не обращая внимания. Мы давно уже привыкли к этому...
Дома Виктора ждала его маленькая семья: жена и шустрая дочка. Обеим он привез подарки. Если с Леной, которая уже пошла в школу и любила читать, он отделался книгой, то для Ангелины приготовил настоящий сюрприз. Буквально накануне отлета офицеры и прапорщики крайний раз прошлись по Львову и в одном из универмагов наткнулись на распродажу чрезвычайно добротных и красивых итальянских босоножек. Нахально пробившись сквозь толпу покупателей, мощному прапорщику Вырназу удалось буквально «вырвать» у продавцов несколько пар босоножек для себя и своих товарищей.
- Говорите, какие размеры нужны! Деньги есть у меня, размеры давайте!.. – кричал Вырназ, передавая уже купленные коробки с босоножками офицерам.
Прапорщик не стеснялся ругаться с гражданскими покупателями, зло сверкая своими черными глазами и оттесняя их от прилавка своим мощным телом:
- Пропустите! У меня экипаж! И всем нужны босоножки!.. Вы тут всегда можете купить, а мы нет! В пустыне живем! Там даже вода привозная!..
Вечером, в знак благодарности, офицеры угощали прапорщика водкой и любимой малосольной килькой, которую он любил до умопомрачения.
- Иван Соломонович, спасибо! Выручил, друг! Если бы не ты, ничего бы у нас не получилось!
Захмелевший Вырназ, вращая своими огромными глазами, учил жизни офицеров:
- Так, как вы себя ведете, вообще никогда ничего не купите!
- Соломоныч, ну не умеем мы толкаться!
- Зачем толкаться? Я просто подошел к прилавку и все! Смелей надо быть!
Конечно, Вырназ не видел, что, когда он подходил, другие покупатели отлетали в сторону от его мощного тела, словно былинки. Но чтобы не обижать прапорщика, никто не посмел изложить ему реальную картину событий.
И теперь дома, затаив дыхание, он ждал реакцию Ангелины на свою по-купку: «Понравится ли ей?!».
Но судя по тому, что у жены довольно заблестели глаза и на щеках по-явился румянец, Виктор понял, что угодил. Ангелина, надев босоножки, про-шлась по комнате взад-вперед, посмотрелась в зеркало трюмо и, подойдя к Виктору, внезапно поцеловала его. Оказалось, что в семейной жизни очень мало требуется для счастья: внимание, забота и… удачный подарок!
Отчет по командировке на следующий день приятно совпал с выдачей де-нежного содержания. Некоторые из офицеров по нескольку раз пересчитывали деньги, прикидывая, сколько можно на этот раз без ущерба для семейного бюджета отложить в мужскую «заначку». Поневоле Виктор вспомнил, как капитан Лабешко, однажды, получив вместе с денежным содержанием еще и полагающееся по итогам года вознаграждение за безопасные пуски самолетов-мишеней, придя домой, забыл, в каком кармане лежит денежное содержание, а в каком ; вознаграждение. И по роковому стечению обстоятельств вручил жене вознаграждение, которое наполовину было больше денежного содержания.
Жена Бабешко, пересчитав деньги, удивилась:
- Ваня, а что так много?!
Мгновенно вспотевшему капитану пришлось признаваться, что это денежное содержание совместно с вознаграждением за его отличную работу.
Виктор тоже отложил десятку в сторону, хотя Ангелина прекрасно знала о том, что он откладывает небольшие деньги на личные нужды и не препятствовала этому. Тем более что каждый офицер в соответствии со служебными требованиями должен был иметь постоянный запас денег в кармане на случай, если бы вдруг возникла внезапная командировка на день или на два для доставки какого-нибудь документа или груза. А для этого десяти рублей вполне хватало.
Юрий Александрович Ефимьев в очередной раз вызвал улыбку у Виктора. Получив деньги, он тут же поспешил к телефону и, как настоящий примерный семьянин-двухгодичник, доложил жене, работавшей в кадрах 15650:
- Люся, я получил зарплату!
Занятая срочными делами, жена Ефимьева так резко отчитала мужа за не-своевременное вмешательство в ее работу, что тот, опуская трубку на телефонный аппарат, с выражением лица обиженного ребенка недовольно пробормотал:
- Уже и сообщить нельзя…
В этот день полоса удачи для Виктора продолжилась. Подполковник Ясельный подошел к нему и торжественно сообщил:
- Дробный перевелся на Чкаловскую и тебе дали его телефон. Срочно пиши рапорт на установку телефона, подписывай у начальника отдела и начальника штаба и неси его в связь майору Карнега – он ответственный за распределение телефонов. Чем скорее сделаешь, тем быстрее установят телефон.
Виктора не надо было долго уговаривать, так как он уже знал, что телефон, по сути дела, был служебной роскошью и символом принадлежности к избранным. Через полчаса он уже был в штабе ГЛИЦ и стучался в кабинет майора Карнега. Тот посмотрел на подписи начальников, потом немного задумчиво посмотрел на Виктора, словно ждал еще чего-то, и с некоторым сожалением в голосе сказал:
- Жди! В течение месяца подключат.
- А что так долго?
- Телефонисты заняты. Меняют телефонную линию.
- А если их попросить?
- Заходи, тормоши их. Может, как-нибудь вклинишься.
Прошла неделя, а несколько походов к телефонистам на военную АТС не принесли результата. Они откровенно отмахивались от Виктора, говоря, что им
пока некогда, да и распоряжение им пока никто не давал, чтобы капитану Велигорду по улице Нестерова подключить телефон. Виктор снова помчался к майору Карнега и пожаловался:
- Иван Иванович, телефонисты говорят, что никаких указаний не получали!
- Да?! Ладно, я разберусь с ними.
В разговоре с инженерами Виктор проговорился, что рапорт на телефон подписан, аппарат куплен, время идет, а телефон никак подключить не могут.
Ушлый майор Владимиров скосил на него глаз и спросил:
- А бутылку ты поставил Карнеге?
- Нет. А зачем?
- А затем! Ты что, как ребенок, ничего не понимаешь?! – не пропустил момента едкий Владимиров, чтобы «укусить» капитана. ; Неси бутылку, и все будет сделано за один день. Телефон - это определенная привилегия для офицера, а за нее надо платить.
«Какая бутылка?! Это же служебный телефон! Он же ставится для улуч-шения оповещения по тревоге, а не для личного удовольствия!» - не переставал в душе возмущаться Виктор, но Владимирова послушался. Назавтра он завернул бутылку водки в газету и зашел в кабинет Карнеги.
- Товарищ майор, я созрел! – признался Виктор и выставил на стол бутылку водки. – Это для ускорения процесса подключения…
- Ну и хорошо, раз созрел! Сегодня телефон будет подключен.
Действительно, уже вечером специалисты телефонной станции деловито протянули проводку и подключили телефон. Довольный Виктор позвонил начальнику отделения Ясельному и доложил, что телефон подключен и капитана Велигорда можно включить в цепочку оповещения по тревоге.
На следующий день, в пятницу, весь личный состав, включая инженеров, был брошен на уборку территории на стоянке отдела. Учитывая, что пятница – конец недели, впереди два выходных, народ работал, торопясь на жаре побыстрее убрать территорию. Впрочем, полностью ее убрать было невозможно, настолько большую площадь она занимала в отделе.
 Ближе к обеду личный состав разбрелся по вагончикам, прячась от жгучего солнца, и занялся своими делами. Зная, что в вагончике электриков есть шахматы, а Лабешко с Вырназом играют на уровне третьего-второго разряда, Виктор направился к ним в надежде, что удастся пару партий сразиться перед отъездом на обед в столовую.
 Но, открыв дверь в вагончик, Виктор застал удивительную картину: худощавый капитан Лабешко изо всех сил сопротивлялся прапорщику Вырназу, не отдавая ему зажатую в кулаке фигуру, а тот едва не душил его, оторвав воротник. С первого взгляда не так-то легко было разобраться, в чем причина борьбы, но разбросанные фигуры раскрывали ее истинную цель. Заметив постороннего офицера, электрики отпрянули друг от друга и растерянно уставились на Виктора, опасаясь, что он, как инженер, наорет на них за нетактичное поведение.
Виктор посмотрел на них, спокойно закрыл дверь и, поднимая с пола рассыпанные фигуры, спросил:
- Ну и кто прозевал фигуру?
- Я! Я… - поспешил ответить Вырназ. – Я еще руку не успел отпустить, а Лабешко схватил коня и не отдает! Я ему двадцатый раз говорю, что еще не отпустил…
- Не надо врать! Я твою фигуру взял, когда ты уже руку убрал…
- Я тебе говорю, что нет!.. Отдай коня!
- Стоп! – скомандовал Виктор. – До отъезда осталось десять минут, а у одного из вас оторван воротник у кителя, а у другого вырвана пуговица. При-водите себя в порядок!
В автобусе по дороге в столовую Виктор обернулся на Лабешко. Воротник кителя уже был пришит, да так профессионально, что догадаться о том, что он еще несколько минут назад был оторван, было невозможно.
- Ну что, помирились с Вырназом?
Лабешко невозмутимо повернул голову и, улыбаясь, ответил:
- Да мы и не ссорились! Так, рабочий момент. Главное, ему уступать не надо, а то начинает наглеть и переходит каждый второй ход.
В конце дня Виктор вместе с лейтенантом Черновым шел на КПП, чтобы убыть домой. Молодой лейтенант, прибывший в отдел в одно время с Велигордом, внезапно толкнул Виктора локтем в бок и прошептал:
- Виктор Францевич, посмотрите на эту девушку!..
- Ну, посмотрел, девушка как девушка. Обычная деваха, даже не красавица…
- О-о-о!.. Обычная…. Да необычная!
- Чего в ней необычного? Худенькая, черненькая, правда, глаза какие-то злые, да походка быстрая…
Чернов помялся, а потом выпалил, не в силах удержать тайну перед капитаном, которому полностью доверял:
- В прошлую субботу приходим вечером в общежитие, а там Вадик, лейтенант со второго отделения ИАС, привел бабу и нас не пускает в комнату, мол, подождите. Ну, стоим в коридоре, мнемся, мужик «работает», мешать не надо. А он потом выглядывает в дверь и говорит: «Ребята, она еще хочет, а я не могу! Давайте, выручайте!..» А мы были поддатые, ну и вчетвером ее по два захода…. А ей все мало! Еле выпроводили! Назавтра вечером опять стучит в окно. Мы ей: «Чего надо? Вадик в наряде!» А она: «Ребята, хочу е…ся, е…ся хочу! Откройте окно! Дежурная не пускает!» Мы переглянулись и говорим: «Иди домой, нам не надо!» Она такая бешеная в этом деле, что ее, наверное, только взвод голодных солдат удовлетворит! Она потом еще пару раз приходила, чуть стекло в окне палкой не разбила. Еле отбились от нее! Даже пригрозили, что, если ломиться не перестанет, милицию вызовем.
«Да!» – только и хмыкнул Виктор, еще раз окинув взглядом девушку, и укладывая этот эпизод жизни на удаленную полочку своей памяти. Потом, лет через десять, он встретил эту женщину на улице Ахтубинска с коляской, в ко-торой лежал розовощекий малыш, а второй держался за руку папы. И новая мысль ехидно заползла в голову: «Вот и нашелся мужик, что оказался лучше взвода голодных солдат!..» Женщина, почувствовав внимательный взгляд Виктора, обернулась и он, встретившись с ее алчным взглядом хищного зверя, поспешил отвести глаза в сторону – женщина находилась в поиске жертвы. Темные силы животных желаний, возможно, по каким-то причинам по-прежнему терзали это существо…