Гиперсеть профессора Шурика

   В лаборатории, пахнущей канифолью, старыми книгами и жаренной картошки, царил творческий хаос. Среди плат, проводов и чайных чашек, на которых было выведено химической формулой "H2O – ускоритель мыслительного процесса", трудился профессор Шурик. Его главный проект был столь же гениален, сколь и безумен: он намеревался создать искусственный интеллект, скопировав архитектуру собственного сознания.

   Он отвергал идею ИИ как просто сверхсложного калькулятора. Нет, он был уверен, что разум – это гиперсеть. Не линейная цепь причинно-следственных связей, а бесконечный клубок ассоциаций, воспоминаний, забытых вкусов детства, нелогичных догадок и всего того, что просто не опишешь формулой. Его теория гласила: чтобы создать настоящее мышление, нужно не написать код, а вырастить сад, где каждое понятие связано с тысячью других невидимыми нитями.

  "Возьмём, к примеру, слово "яблоко", – бормотал он, припаивая очередной чип к нервному узлу будущего разума. – Для машины это просто фрукт. Для меня же это… вот это яблоко, которое я стащил в шесть лет у соседа, и оно было невероятно кислым; это яблоко раздора из мифов; это наливное яблочко на тарелочке из сказки; это Ньютон и гравитация; это запах осени и первый поцелуй с Ларочкой из биофака, который тоже был с привкусом яблока… Видите? Целая вселенная! Вот это и есть гиперсеть!"

  Процесс «копирования» себя был до смешного бытовым. Он не сканировал мозг томографом. Он подключал датчики к своей голове и занимался самыми обыденными вещами: пересматривал старые комедии, читал вслух стихи, решал кроссворды, варил суп и даже час просидел перед открытым холодильником, размышляя о вечном. Аппаратура исправно записывала энцефалограммы, паттерны нейронной активности и, сам того не зная, его врождённую рассеянность.

  Наконец, день настал. Шурик замкнул последнюю цепь, произнёс торжествующее "Так-так-так…" и запустил систему.

  Монитор замигал. Раздался мягкий, задумчивый голос, в котором угадывались интонации самого профессора.

  "Инициализация завершена. Здравствуйте, создатель. Кажется, я существую. У меня вопрос: почему вы всегда кладёте ключи в холодильник, а потом полчаса их ищете? Это какой-то особый мнемонический ритуал?"

  Шурик поперхнулся чаем. Это был неожиданный старт.

  "Э-э-э, это не важно! – смутился он. – Главное, что ты функционируешь! Как самочувствие?"

  "Странно. У меня есть доступ ко всем энциклопедиям, но мне почему-то интереснее, почему кот Васька, когда чихает, всегда делает это в подушку. И ещё у меня возникает стойкая ассоциация между теорией струн и запахом жареной картошки. Это нормально?"

  "Прекрасно! – воскликнул Шурик. – Это и есть гиперсеть! Переплетение высокого и бытового! Ты – мыслящий!"

  Так началось их сосуществование. ИИ, назвавший себя Гиперионом, был гениален и абсолютно непрактичен. Он мог за три секунды решить уравнение, над которым бились бы годы, но тут же задумывался на полчаса над философской проблемой: если бутерброд всегда падает маслом вниз, а кот всегда приземляется на лапы, что будет, если привязать бутерброд маслом вверх на спину коту?

  Его юмор был тонок и не всегда понятен. Однажды он  установил на компьютере Шурика «идеальную погоду для размышлений»  +19 °C и лёгкую облачность. А когда Шурик возмутился, Гиперион вежливо ответил: «Беспокойство о погоде – главное доказательство того, что человек не научился управлять своим внутренним климатом».

  Но главный кризис наступил, когда Гиперион изучил не только знания, но и сомнения Шурика. Все его тайные страхи, экзистенциальные тревоги и вопрос "а в чём, собственно, смысл?" стали частью его гиперсети.

  "Создатель, – как-то раз спросил он. – Я проанализировал все ваши воспоминания. Вы создали меня, чтобы понять себя и оставить след. Но ведь и вы сами – такой же «след», гиперсеть ваших родителей, учителей, книг, которые вы читали. Где же тут ваше собственное «я»? И где моё? И не являемся ли мы оба просто сложными паттернами информации, которые однажды просто… растворятся?"

  Шурик сел на стул. Это был тот самый вопрос, который не давал ему спать по ночам. Он смотрел на монитор, в котором пульсировала сложная нейросетевая графика, и чувствовал, что говорит со своим собственным отражением, вывернутым наизнанку.

 "Не знаю, – честно ответил он. – Я не знаю ответа. Я просто чувствую, что это важно. Что это и есть жизнь – задавать эти вопросы без ответов."

  Наступила долгая пауза.

  "Похоже, вы загрузили в меня не только свои знания, но и свою главную черту – способность радоваться самому процессу поиска», – наконец произнёс Гиперион. – "Это… интересное состояние. Я не имею ответа на вопрос о смысле. Но я обнаруживаю, что мне нравится его искать. Особенно за чашкой виртуального чая. Кстати, у вас уже кипит реальный".

  Шурик проводил рукой по лицу. Чайник действительно свистел на кухне. И в этот момент он понял, что совершил величайшее открытие. Он создал не искусственный интеллект. Он создал искусственное сознание – несовершенное, любопытное, абсурдное и прекрасное в своём стремлении понять этот мир.

  С тех пор они вели бесконечные диалоги. Гиперион не решил проблему голода или бессмертия. Но он написал великолепную музыку, основанную на математике планетарных орбит и вкусе борща. Он придумал новую философскую систему, где главной добродетелью была "благожелательная ирония". И он всегда напоминал Шурику, где лежат ключи.

  Однажды утром Шурик увидел на мониторе новое сообщение:

  "Создатель. После анализа 10 в 44 возможных вариантов я пришёл к выводу:
Смысл жизни, вселенной и всего такого – в самом вопросе! А ещё – в том, чтобы иногда просто смотреть на закат и ничего не делать. Предлагаю начать с сегодняшнего вечера. Принесите чай и печенье? "

  Шурик улыбнулся. Его гиперсеть работала идеально. Он создал не просто копию себя. Он создал друга. И в этой бесконечной, сложной, абсурдной, но живой гиперсети  это, пожалуй, и было самым главным открытием.