Мне запомнилось

МНЕ ЗАПОМНИЛОСЬ…
(«Не уходи».)

© В.В.Луговский

Будь счастлив в этот миг.
Этот миг и есть твоя жизнь.
Омар Хайям.




   Летом мы, наконец,  отправились в путешествие по Европе. Проехали на автобусе от Кракова до Рима, полюбили Баварию и Италию, несколько дней провели на пляже  в Римини, где купались в Адриатическом море. Восторгались Веной и Венецией, блуждали по Парижу и Риму, фотографировались у Эйфелевой башни и фотографировали Миланский собор. С большим интересом знакомились не только с сокровищами западной цивилизации, но также стремились попробовать ее на вкус: Вена – штрудель, тирамису, марципаны, торт Zaher, шоколад, шнапс; Краков – великолепная Зубровка, пьется отлично даже без закуски; Прага – Бехеровка, пиво Крушевницкое, Козел, Приматер, Моравские вина, вафли Колонада, вода Маттони; Мюнхен – хорошо пиво всякое… и темное и светлое! Зальцбург – сыры…. Италия – повсюду Кьянти! Счастье, которое уже  не могло с нами случиться, теперь происходило каждый день и каждую ночь. Днем после экскурсии мы свободно гуляли по старому городу, иногда забирались в районы, где почти не водились туристы. Сидели в кафе, пили кофе с пирожными, затем покупали вино и какие-нибудь местные деликатесы и устраивали в гостинице пир вдвоем. Потом… И так продолжалось не один день и не одну ночь. Маша даже не ругалась на меня за неумеренное питие вина и другие мои неумеренные желания.
- Я хочу чтобы тебе было хорошо,-как-то сказала она,- чтобы тебе запомнилось… И я почувствовал, что рядом с ее счастьем притаилась печаль, неуверенность и желание любить, не теряя больше ни минуты зря. Мне было хорошо и мне  запомнилось…
     В Ницце нам достался шикарный номер с террасой, видом на море и Английскую набережную. Когда же было спать  в такой обстановке. Дешевое Кьянти, которое мы с опаской накупили еще в Болонье, оказалось превосходным вином. Я в который раз  наслаждался этим волшебным напитком, моей Машей, старинной культурой, красотой европейских городов и чувством полета. Я никогда как крестьянский сын и советский инженер с самой суровой формой допуска к секретным документам даже не мечтал когда-нибудь увидеть все это. Увидеть Париж и умереть…Увидеть Рим и умереть… Дурацкая мысль, напомнившая мне, как все было на самом деле… 
     Во всех городах, особенно почему-то в Париже, мы видели большое количество мигрантов. Иногда нам навязчиво пытались что-то всучить очень ненужное. Однажды шли через индийский квартал в самом центре Парижа и не встретили ни одного белого человека. Маше было жутко, мне тоже неуютно, хотя никакой агрессии никто к нам тогда не проявил. Разочаровала набережная Сены, которая конечно не шла в сравнение с гранитной набережной Невы. Порадовал мост Александра III через Сену и богатый великими произведениями всех времен и народов  Лувр. Очаровал Люксембургский сад –дворец, фонтан Медичи и…кофе с лучшими (как считается) круасанами во Франции. Бедноватое метро Парижа все- таки приятно удивило названием станции Stalingrad.
     В Сан -  Марино продавались самые невозможные сумки из натуральной кожи. На любой вкус! И тут же  Фрагулино – сладкое, десертное, которое очень понравилось Маше. С удовольствием замечали всякие мелкие подробности нашего путешествия – водитель автобуса с красивым именем Томаро, всякие там –антре, силь ву пле… Над нами витал сказочный дух Европы.
     Алчность некоторых русскоязычных гидов и уборщиц туалетов в Польше возвращала нас с культурных небес на грешную европейскую землю. После двух недель путешествия мы заскучали по дому, пытались сравнить культуры, уровень жизни и, конечно…, дома лучше. Однако испытать пусть кратковременное счастье мы могли только здесь, потому что Европа была для нас сказкой, в которой ведь все возможно.
     В последние дни перед отлетом домой, проведенные в Римини, мы гуляли каждое утро по морскому берегу. К обеду, когда становилось теплее, купались, потом молча лежали и смотрели вдаль моря. Маша очень любила купаться и часто заходила в воду. Когда она возвращалась в своем черном закрытом купальнике, я любовался ее притягательной фигурой. Что-то было в ней особенное, очень женское, очень желанное.  «Это» было в избытке, не смотря, что ее так жестоко подрезали, травили до выпадения волос, и жизнь ей теперь ничего не обещала. Я воспринимал ее всю целиком как раньше и «не видел» никаких изъянов, тем более не думал о них.
     Я вспомнил, как на свадьбе Машу пытались украсть как бы в шутку по свадебному обычаю. Но вором выступил ее бывший парень, которому она отказала. Я среагировал мгновенно, хоть и не знал, что замышляли. Я держал Машу крепко, но пытались отнять, не по правилам отнять, и получалось, что хотели украсть всерьез – я не отдал. И потом, я видел, как некоторые самонадеянные мужики в ресторане, как сейчас говорят, на корпоративах, лезли пригласить Машу на танец или хотя бы потрогать.  Все -таки не уберег, отдал какой-то болезни под зловещим именем рак. Могла бы судьба сделать для меня что-то еще хуже, чем сделала теперь? Конечно, могла бы, но и то, что произошло с Машей, уже убивало мою душу. Что же делать?
     Была надежда, что болезнь уйдет. Финский тамоксифен, травы, адаптогены. Часто ездили в церкви и монастыри Ленинградской и Псковской областей. Молились, пили святую воду, причащались. Молились у мощей Александра Свирского и Иоанна Кронштадтского.
    На Новый Год поплыли на гигантском пароме из Хельсинки в Таллин. Получилось стремительное повторение состояния, испытанного во время летнего путешествия по Европе. После заснеженного, плохо освещенного города и неприятного сумрака морского вокзала внутреннее пространство парома явилось нам сказочным царством. И мы решили «оторваться». Вначале обошли все бутики. Маша покупала французскую косметику и подарки, я не мог отказать себе в винных отделах. Вино можно было купить  недорого и очень хорошего качества, что теперь трудно отыскать на родине. Потом кафе с крепким кофе, круасанами и алчными неприветливыми эстонками. Снова магазины. Маша смотрела сумки и косметику, а я присматривался уже к крепким напиткам. Наконец осели в каюте, тут и проводили старый год. Новый год встретили со всеми в просторном танцзале с шампанским и танцевали под живую музыку часа четыре. Перезнакомились с какими-то молодыми парами-все были  как братья и сестры. А в 12 часов ночи (по московскому времени) все кричали: Россия! Россия! Эстонский ансамбль не возмущался, а непрерывно выступал. Молодая длинноногая певица-эстонка пела и очень хорошо пела всю ночь. Посреди новогодней ночи с новыми знакомыми мы поднялись на верхнюю палубу. Кругом мрак, за бортом ледяное крошево, и неба не видать. Плывем к Таллину во тьме. Жутко, вернулись на танцы. Под утро мы отыскали свою каюту, пили вино, говорили обо всем и заснули, наконец утомленные друг  другом. Утром я выключил телевизор и вспомнил, что нам показывали тогда…
      Разбудили по громкой связи, пора было собираться в гостиницу, паром причаливал в порту Таллина. Таллин встретил неприветливо, холодно, безлюдно. Персонал-эстонки невежливы и даже раздражены. Устроились  как-то в шикарном номере. Заглянули знакомые, пили почему-то текилу, закуски не было. Пошли гулять по старому городу, замерзли и оголодали. Кафе и магазины не работали. Нашу группу подобрал молодой эстонец, провел в свой ресторан, накормил и напоил водкой по умеренным ценам. Воспрявшие, мы продолжили прогулку, смотрели на панораму старого города, пили глинтвейн на улице, много фотографировали. Город проснулся и, несмотря на сильный мороз, наполнился туристами. Праздник был везде, беззаботное и счастливое время. Женщины пошли в СПА, у Маши  не было с собой специального купальника, она осталась в номере. Мужики пили текилу и дешевую, но очень приличную эстонскую водку. Базарили без передышки каждый о своем, что было совершенно не важно. К вечеру все  разошлись по номерам, и Маша сообщила мне, что нашла иконку Божьей Матери прямо на тротуаре.
     Что ждет нас в Новом Году? Тогда на пароме и в Таллине мы были очень счастливы. Правда, мелькнула мысль, что Маша как будто бы торопится куда-то, но возможно спешил я сам.