Как очень просто вылететь из игры

     Титястые и голожопые потаскушки мейнстрима и по большей части совершенно мне неизвестные поганки Целебджихад надоели настолько своей явной, неприкрытой глупостью и абсолютной ненужностью, что я ощутил себя обожравшимся женским мясом людоедом, тут же махом порешив изменить оформление моих никчемушных сказочек, удовольствовавшись актрисами самого честного жанра, допуская частичность мейнстрима строго ассоциативным путем, как вот вспомнился же мне, наверное, не так просто, Такеси Китано, вот и надо орудовать чисто интуитивно, как мне нравится, а любоваться бестолковой обнаженкой - увольте. В общем, на прощание, уроды жидихадисты и мудаки ВЭФ, плагиат. Из Ивлукича. Хотя я не скрываю своих намерений продолжать изредка заходить на забанивший меня за правду ВЭФ, но только и лишь тогда, когда мне понадобится найти что - то действительно заинтересовавшее меня из винтажа, а по архивам именно винтажа ВЭФ лучший сайт в интернете. Короче, плагиат.
               Джихад жопоруких
               Ад Ивлукич
                Целебджихад с его голыми фотками безвестных потаскушек               
     Приходящий в сомнение Ермолай из полонянных черемисов решительно толкнул застонавшую дверь в погреб и сунулся бородой в затхлое подземелье, клубящееся сырыми испарениями, пронзаемыми голубоватыми молниями высокочастотных разрядов Лема, видимо, подумал Ермолай, мыслящий океан Лема, пройдя через частичную парализацию и ампутацию мыслительных способностей третьей из Самойловых, самой младшенькой сестры - посадницы роковых, как яйца, братов - рокеров, окончательно переместился под землю, избрав своим местом дислокации бандеровский погреб славного города Львова, где многие говорили по - русски, но при этом старались на русском не думать, что не так сложно, вообще - то. Достаточно выколоть себе глаза и законопатить уши корабельной паклей, пропитанной кипящей смолой святого Доминика, обмотать голову плотными рулонами войлока и застрелиться на х...й; конечно, проще всего уехать, как автор этих сказочек, в Австралию, где, слава Богу, русских так мало, что даже коалы и те куда чаще допускают фразеологизмы и словообороты на мордовском, нежели на святом веками и расстояниями от колоса и до бабьего волоса языке знающих о существовании конкурса Евровидение двуногих, настолько озабоченных ростом экономики, что выбрали они, сердешные, своего президента навсегда и теперь отчаянно выясняют шансы на победу в Кентуккском дерби жеребца Стаса Белковского, ловко оседлавшего графа Невзорова еврейскими тенетами смыслов, когда, вроде, вот оно как, а присмотришься и понимаешь, что ни х..., не так и не оно, а совсем наоборот, вот и Ермолай, принюхавшись к океану, закричал в опасную мглу, косоротя кумачовую косоворотку раздувающейся от жабы грудью патриота :
     - Проснитесь, мертвые, восстаньте из гробов !
     Это плагиат, конечно, но, думаю, что любой читающий эти проникновенные строки согласится с мнением автора, что само наименование Ермолай - ох...но. Вот почему мы, люди русские, перестали называть своих детей Ермолаями ? Вот та же сестрица Самойловых, чумичка эта сраная, она же могла бы называться Ермолаем, разумеется, этого не одобрил бы Познер, но ведь могло же такое случится, гипотетически. И Глеба могли родители назвать не Глебом, а Глеб Егорычем или Джозефом, а Вадима вполне могли и не рожать, за это, кстати, им в Асбесте памятник бы установили прижизненный, шедевр нового искусства, выплавленный из пластиковых бутылок гигантский презерватив с надписью готическим шрифтом " В благодарность за нерождение Вадима Самойлова ", лента полосатая, кресло инвалидное, отбойный молоток и одинокая простреленная из танка бескозырка безымянного и неизвестного солдата, вошедшего в историю как Муслим Сойч, гвардии сержант под Бобруйском, личный шофер лошади Рокоссовского, возившего оную  " Студебеккером " по грозовым дорогам войны, священной памятью и непозволительно пересматриваемой победителями в Холодной битве народов, в коей самые величайшие просрали свою страну и сидят таперича унутрях Изабеллы Кларк, тихо крякая утицами ловкими и селезнями триумфальными.
     Сказка получалась гнусная и гадкая, как волос, мрачно растущий в жопе, пробивающийся к свету, изгибистый и вонючий, лезет он, значится, а навстречу целая страна с песнями и плясками, телепередачами и рыжей Ландер, бежит, ликует, частично, но конструктивно, порой, но строго, брови, пиджак, плешь.
     А я, мудак жизнерадостный, хвалю Бегемота за незнание языка русского Гарби Мугурусой.