Я все еще люблю тебя! Глава Тридцать Пятая

Глава Тридцать Пятая. Око за око.


Разложенные на столе обрывки бумаги ни на йоту не приближали бывалого корифея Краснодарского уголовного розыска Вячеслава Сеславинского к разгадке смысла того, что было на них написано. Все казалось полным, не имеющим абсолютно никакого смысла, абсурдом.
— Здесь, пожалуй, без астролога не обойтись, – сказал про себя Сеславинский. 
Его размышления прервал вбежавший в кабинет давнишний сослуживец Егор Влазнев, по виду которого можно было понять: принесенные им новости вряд ли из разряда радостных.
— Слушай, тебя Рассолов к себе вызывает, – оповестил Егор. 
— Что на этот раз ему от меня понадобилось?
— Слав, спроси что-нибудь полегче. Одно могу сказать: пребывает он не в самом лучшем расположении духа. Поэтому будь готов к головомойке.    
Настроение начальника местного ОВД Юрия Юрьевича Рассолова, действительно, оставляло желать лучшего. Причиной тому была директива, полученная из Москвы, которая спутывала Юрию Юрьевичу все карты.            
— Поздравляю! – с порога заявил вошедшему в кабинет Вячеславу Рассолов. – Дела Громова, Развозова от нас забирают в  столицу.               
— Громова? Развозова? Юрий Юрьевич, а с какой стати? Москвичи-то  здесь вообще причем?
— Слышал, что стряслось в Москве пару недель назад? Были убиты бывший председатель районного суда в Белой Калитве и бывший районный прокурор. Причем, почерк убийцы очень схож с почерком убийцы Развозова и Громова. Вот на этом основании и решили два этих дела в одно объединить. Да, нам-то, честно говоря, так даже легче. Пусть теперь у москвичей голова из-за всего этого болит.
По правде говоря, известия из Москвы спутывали сыскарям с Кубани все карты. Можно было забыть о лаврах корифеев местного уголовного розыска, о солидной премии, о продвижении вверх по служебной лестнице. С другой стороны, с плеч сразу сбрасывался целый груз проблем.
— Ладно, Слав, – махнул рукой Рассолов. – В конце концов, баба с воза – кобыле легче. Теперь пусть в Москве с ума сходят.
— Юрий Юрьевич, а дела Лариных тоже им передавать? 
— Ну, а как же! Я бы вообще все эти дела в одно объединил. Ежу же понятно: орудует один и тот же человек.   
По поводу передачи дел в другую инстанцию Вячеслав тоже большой радости не испытывал. От природы наделенный здоровым самолюбием, Сеславинский сам мечтал раскрыть эти резонансные убийства.
— Народ кипит! Того, кто им убийцу Развозова предоставит, на руках носить будут, – сказал Вячеславу Влазнев. 
— Только нам, Егор, эти лавры не достанутся. Все эти дела отзывают в Москву. 
— В Москву!?! С какой это радости? Ты же уже почти все раскрыл.
— Начальству виднее, Егор. В Москве тоже произошли два убийства, по  почерку очень схожие с нашими. Вот и решили дела в одно объединить. 
— Все равно, не справедливо. Ты над всем этим корпел, ночей не спал, а все сливки, получается, кто-то другой снимать будет.   
Возразить на эти аргументы сослуживца Вячеславу решительно было нечего. Единственным утешением могло стать то обстоятельство, что все заботы в столице ложились на плечи Павла Спиридонова – давнишнего приятеля Вячеслава, знакомого еще со студенческой скамьи.    
— Ношу на тебя, конечно, непосильную возложили, – сказал Сеславинский Павлу во время встречи. 
— Ты что имеешь в виду?
— Понимаешь, к людям, которые во всем этом замешены, просто так не подобраться. Одна «Цитадель» чего стоит!
— «Цитадель»? А это еще что такое?   
   
           —  Да, «Коза Ностро» местное! «Якудза»! Нет уже в крае ничего, что  не было бы под их контролем. Вон, посмотри, что на местных рынках твориться. Скоро ведь не останется никого, кто не платил бы этим бандюганам дань.
           — В общем, ты думаешь, убийства Громова и Развозова – их рук дело?
  — Ну, а чьих же еще? В частности, Развозов им давно покоя не давал. Ведь эта гоп-стоп компания из-за всех сил пыталась к Новороссийскому судоходству подобраться. Ну, а Станислав Ильич спокойно смотреть на все это не стал. Нашла коса на камень, что называется.
Больше всего Сеславинского смущали послания, которые получали убиенные люди незадолго до своей гибели. Бессмыслица в них была, конечно, полнейшая. На обрывке белого листа бумаги вполне корявым почерком было выведено название одного из знаков китайского гороскопа и красноречивая фраза – приговор вынесен!
   — Слушай, а как ты думаешь: к убийству Лариных эта «Цитадель» тоже руку приложила? – спросил Павел Вячеслава. 
   — Трудно сказать, Паш. Понимаешь, по сравнению с Громовым, с Развозовым, эти Ларины вообще никто. Вот мне, например, непонятно, какое они вообще ко всему этому имеют отношение.                                                
Все, что касалось серии убийств, произошедших на Кубани, живо  интересовало не только Сеславинского и его столичного гостя. О каждом преступлении сразу же становилось известно в «Цитадели», к чему эта организация имела самое непосредственное отношение.
           — Ты понимаешь, что эти колокола вполне могут звонить и по нам?  - спрашивал Регину Робертовну «Гроссмейстер».
           — Надеюсь, все обойдется, Алик. Времени достаточно много прошло, да и наша роль во всем этом была минимальна.   
            — Минимальна!?! Слушай, а ты не вспомнишь, кто вместе с «Императором» от районного прокурора не вылезал? Я уж не знаю, чем вы там его ублажали, чтобы только Германа от суда отмазать. Федор же, чтоб своего родного сынка из-под удара вывести, пошел бы на любые ухищрения.
О том, что произошло много лет назад, Регина Робертовна жалела неисчислимое количество раз. Желание сделать жизнь родной дочери намного лучше своей явно выходило боком, и обвинять в этом она могла только саму себя.