Начало новой жизни

 
К 95- летию первого ректора ИАТЭ  Юрия Алексеевича Казанского.

Более – менее серьезно задумываться о своем будущем и, в  частности, о выборе специальности мне впервые довелось в 13 лет.  Тогда,  в 1991 году среди моих немногих друзей появился товарищ по несчастью, пятнадцатилетний подросток - инвалид – колясочник Федор Колосков. Подобно мне, он был увлечен математикой, и оба мы, так или иначе,  связывали свое будущее с царицей наук.

Будучи одинадцатиклассником, Федор проявлял повышенный интерес к  такому  сложному и, вместе с тем, востребованному разделу математики, как криптография.  Создание засекреченных организаций, специализирующихся на разработке систем  защиты информации было предметом его, подчас, совершенно - неуемных фантазий.

В апреле 1992 года мне стало известно о том, что, стремясь к поступлению в ведущий ВУЗ нашего города – ИАТЭ, Федор прошел, впервые ставшее формой вступительных испытаний, тестирование. Информация о том, что прохождение тестирования не требует написания значительных текстов,  подарила робкую  надежду на то, что мне, несмотря на серьезные проблемы  с почерком,  будет  по  силам, пройдя данное испытание, стать студентом ИАТЭ.

Летом 1993 года в газете «Обнинск» появилось объявление о том, что 30 августа состоится дополнительный набор в десятый класс физико – технической школы при ИАТЭ. Желание испытать свои силы побудило меня в назначенный день занять свое место в экзаменационной аудитории.

Оказавшись после восьми лет индивидуального обучения в стенах, тогда насчитывающего два шестиэтажных учебно – лабораторных корпуса, главного ВУЗа нашего города, мне довелось  испытать  шок от разительной перемены в собственной жизни и, вместе с тем, эйфорию от открывавшихся возможностей.

Тратя на обед минут 20-30, остаток  часовой перемены я носился по этажам, смотрел таблички на дверях. Эти прогулки по институтским коридорам позволили мне прочно освоить планировку родной алмаматер, в частности, расположение всех поточных и многих малых аудиторий.

Ярчайшими впечатлениями первого месяца обучения в ФТШ стали лекции Татьяны Витальевны Верушкиной по основам комбинаторики и биному Ньютона, Константина Михайловича Ефимова по основам формальной логики, Владимира Николаевича Латышева по методу математической индукции и, наконец, Лилии Леонидовны Лакаевой по основам дифференциального исчисления.

 Впрочем,  на втором месяце обучения – в трагичном октябре 1993 года лично мне стало очевидно, что  дальнейшее пребывание в Физико-технической школе и последующее обучение в ИАТЭ потребует решения множества организационных вопросов на уровне ректора.

Во время очередной обеденной прогулки по второму этажу первого корпуса, набрел на приемную ректора. Не долго думая, вошел и познакомился с секретарем Кариной Суреновной Петросовой.

 Пока мы о чем –то говорили, в приемную вошел  седовласый худощавый мужчина в неновом  темном костюме. Электрик – не понятно, почему подумал я. Мгновение постояв у двери, и, бросив взгляд на табличку, мужчина решительно вошел в ректорский кабинет. Спустя минуту, сидя напротив Юрия Алексеевича Казанского, я сбивчиво объяснял ему свои проблемы с почерком и говорил о своем желании учиться в ИАТЭ.

В сентябре 1994 года моя учительница Татьяна Николаевна Исакова предложила мне подготовиться к участию в одной из всероссийских олимпиад и, в случае победы, получить право поступить в ВУЗ своей мечты – ИАТЭ без экзаменов.

В это же время я старался как можно больше общаться с Федором Колосковым. Он охотно делился со мной впечатлениями от первого курса. От него мне стало известно о фирменных  шутках преподавателей кафедры прикладной математики: Зуфара Хабибулловича  Насырова и Евгения Иосифовича Островского.

 Выспрашивая о том, как проходит крайне - непростой для Федора   – пятый семестр, узнавал от таких дисциплинах, как, читаемый Юрием Антониновичем Беловым,  курс «Методы оптимизации», читаемый Николаем Кирилловичем Склобовским, курс «Системное программирование», осведомлялся о впечатлениях от явки на экзамен к Ю. А. Белову с ОРВИ и с температурой 38 ;С, оформлениях больничных и прочих реалиях студенческой жизни.

Узнавая о том, что, ввиду провала двух экзаменов после пятого семестра, федино студенчество висит на волоске, я желал ему удачи и понимал, что мое возможное обучение в ИАТЭ, скорее всего, не будет простым.

К январю 1995 года ход моей подготовки к олимпиаде  позволял Татьяне Николаевне надеется на неплохой результат, что, собственно говоря, спустя три месяца,  воплотилось в жизнь.

Выстраданная в ходе долгой подготовки, победа формально открывала путь в студенческую аудиторию. Впрочем, в моем случае, ограничения по здоровью создавали некоторые дополнительные трудности.

Во-первых,  десятиминутного перерыва между парами могло быть недостаточно  для перехода из одной аудитории в другую, и, действительно, на первом, третьем и четвертом курсах были занятия, на которые я, по этим причинам, всегда опаздывал. Огромное спасибо Андрею Гурьевичу Слесареву (1952 – 2021), Георгию Константиновичу Игнатенко и Валерию Васильевичу Колесову за проявленное понимание.

Во-вторых, было неясно, как быть  с лабораторными работами по физике и, особенно, по химии. Ведь, в моем случае, не стоило брать в руки пробирки с опасными веществами, а также использовать горелку Бунзена, или спиртовку.

В-третьих, не исключались, обусловленные моей дикцией, проблемы на занятиях по английскому языку. Помимо нечеткой дикции, мои ответы требовали существенного времени.

В-четвертых, было  неясно, как нивелировать опасность упасть в гололед на подходе к институту, или  быть сбитым с ног несущимися  студентами, полноценно пройти адаптацию в студенческой среде.

В-пятых, было желательно не допускать серьезных пропусков занятий, по крайней мере, до поры, когда сформировавшиеся умение учиться не позволит самостоятельно и эффективно управлять посещаемостью.

Данные проблемы летом 1995 года вновь привели меня в кабинет Казанского. Юрий Алексеевич был несколько скуп на эмоции. Ведь, с моим возможным поступлением в ИАТЭ, на его ректорские плечи ложилось решение всех вышеупомянутых проблем и не только.

Не желая, что называется, брать кота в мешке, Юрий Алексеевич решил меня испытать. Спросил о моем любимом разделе физики.  Будучи увлеченным оружейной и чернобыльской тематикой, я назвал ядерную физику...

На идеально точных весах – начал Юрий Алексеевич. Ага, весы – идеально точные – знать, жди  подвоха с каким - нибудь тонким эффектом – подумал я. Стоит запаянная  стеклянная колба, заполненная кислородом. На дне колбы лежит небольшой уголек, который поджигают лазерным лучом. Что покажут весы, когда уголек сгорит, а колба остынет?

В моей голове пронеслась известная формула: E=mc;, которая показывает неразрывную связь энергии и массы. Обычно, это соотношение прочно ассоциируют с ядерной физикой. Академик В. И. Арнольд (1937 – 2010)  называл его формулой атомной бомбы. Но это соотношение работает и, в случаях, когда никаких ядерных процессов и в помине нет. Так, при нагревании  на  1 ;С, масса 555 тыс.  кубических километров  вод Черного моря увеличивается, примерно,  на 26 кг.

Объяснив Юрию Алексеевичу, что, ввиду того, что в условиях вопроса  нет каких – либо указаний на отражатели, выделяемая, при сгорании уголька, энергия свободно  излучается в пространство, и таким образом, остывшая колба с продуктами горения уголька будет иметь меньшую массу, чем непосредственно перед поджиганием, чем  заслуживаю его похвалу, и, возможно, склоняю чашу весов в пользу своего зачисления.

В долгожданный день  - 1 сентября 1995 года, стоя на торжественной линейке среди первокурсников, я увидел, как Юрий Алексеевич отыскал меня взглядом в массе присутствующих.

К счастью, моя  студенческая судьба складывалась так, что необходимости посещать приемную ректора, или родной деканат факультета кибернетики не было. Единственный раз – на пятом курсе, ввиду конъюнктурных соображений, пришлось выпрашивать в деканате направление на пересдачу экзамена по уравнениям математической физики с «тройки» на более высокую оценку.

Снова нас с Юрием Алексеевичем судьба свела в сентябре 1997 года, когда в  пятом  семестре  у нас – третьекурсников факультета кибернетики  он читал лекции по физико-техническим основам ядерной энергетики.

Цель курса, как думается, состояла в том, чтобы сформировать у слушателей – не физиков, представление о ядерной энергетике и хотя бы предварительно подготовить к возможной  работе в ней.

К сожалению, волнующая  сердца и вызывающая мужской интерес, оружейная тема  обходились в этом курсе за тридевять земель. Впрочем, курс все равно был очень интересен.

Было видно, что Юрий Алексеевич не только отлично владеет материалом, но, и это, пожалуй,  самое главное, в отличие от некоторых «звездных» лекторов,   не пренебрегает подготовкой к занятиям. Ему удавалось тонко чувствовать уровень подготовленности слушателей, и доступно доносить излагаемый материал.

Наиболее важной частью данного курса видится детальный разбор ядерных инцидентов, в частности, чернобыльской катастрофы. Данные знания позволяют  непрофессионалам сформировать хотя бы общие представления об основных составляющих ядерной безопасности.

Невозможно не вспомнить и того, что, в свою  бытность ректором,  Ю. А. Казанский приглашал в институт интересных гостей.  В страшном  сентябре 1999 года мне довелось пропустить важные занятия (за что потом  хорошо влетело от А. А. Бурцева)  во имя участия во встрече с космонавтом Александром Ивановичем Лазуткиным. Мы с Юрием Алексеевичем задавали гостю множество вопросов, чем существенно оживляли общение.

В 2000 году Юрий Алексеевич оставил пост реактора ИАТЭ. Мы поддерживали отношения, а с  осени прошлого года наше общение стало более глубоким и систематическим.
 
Мне стало известно о том, что первым воспоминанием маленького Юры была трагическая гибель товарища по первому классу. Это событие породило в мальчике  недетские вопросы о жизни и смерти.

Потом – летнее воскресенье. Отец -  заядлый фотограф посылает Юру в соседний город – за реактивами для работы с фотоматериалами. На обратном пути Юра видит толпу народа вокруг столба с репродуктором... Так, на радость несмысленной ребятни и на беду взрослых, в жизнь вошла Великая Отечественная Война…

Потом – эвакуация в Ташкент. Забитый людьми ташкентский вокзал, и жизнь в маленьком  домике…

День победы… Юра с братом Вадимом поднимаются на собор Василия блаженного, и оттуда наблюдают салют. Видят, как воодушевленная толпа берется  качать любого военного, особенно, того, чью грудь украшают награды. Сытые американцы  из окон своей миссии бросают сладости москвичам… 

Окончание школы с серебряной медалью и попытка поступления на физический факультет МГУ. Провал сочинения  по творчеству Маяковского и поступление на факультет «строение вещества» МВТУ им. Баумана.  Второй курс… Перевод в Московский механический институт — впоследствии МИФИ, а ныне - НИЯУ МИФ.
Окончание учебы. Распределение на работу в ФЭИ… Разработка радиационной защиты для небольших свинцово-висмутовых реакторов подводных лодок. Эти энергетические установки наделяли советские субмарины, столь важной при торпедных атаках,  маневренностью…

Маленькая лаборатория…  Изучение поглощения свинцом гамма – излучения от источников на основе кобальта-60.

Серьезные – ставшие предметом кандидатской диссертации  и основанием для награждения медалью «За трудовые отличия», а, порой, курьезные – многоразовое (со стиркой и сушкой в лаборатории) использование презервативов для защиты датчиков излучения от воды, или применение пластилина для сбора с пола радиоактивного цинка, разработки.

В качестве небольшого отступления, отметим, что презервативы  выступали и в роли средства недопущения несанкционированного ядерного  взрыва. Вместо бериллий – поллониевоего инициатора, или дейтериевого усилителя, разработчики британского плутониевого боеприпаса «Orange herald» в центре плутониевого ядра  разместили презерватив со стальными шариками.

 В случае катастрофы самолета – носителя и последующего пожара, могли  сработать отдельные детонаторы, но презерватив со стальными шариками, мешал эффективному и, главное, симметричному   обжатию плутониевого ядра и, стало быть,  полноценному подрыву боеприпаса. При выходе на цель, из бомбы высыпали шарики и вынимали средство контрацепции…

Переход к работе над мирными ядерными энергоустановками на быстрых нейтронах… Руководство работой большого физического стенда (БФС)… 

Подготовка к пуску первого в мире опытно – промышленного  ядерного реактора БН – 350. Обуславливаемая ограничениями возможностей  штатных измерительных приборов, необходимость разработки  специальной пусковой аппаратуры: реактиметров и многих других устройств для отслеживания динамики множества, протекающих в реакторе, физических процессов. 

Кроме того, для физического пуска реактора БН- 350  требовалось подготовить колоссальные объемы технической документации: положение о дежурном физике, положение о пусковой аппаратуре, и.т.д.

Разработка проекта пуска ядерного реактора БН-600 на Белоярской АЭС …  Подобные проекты обычно состояли из двух частей: то, что будет измерено во время пуска, и то, что нужно было бы измерить для работы над последующими реакторами.
 
В дирекции Белоярской АЭС знакомились с подобными пожеланиями разработчиков реакторов и отделяли, что можно будет выполнить, а что - нет. Особенной осторожностью отличался директор Белоярской АЭС Владимир Петрович Невский (1927-1982), пожелав реализовать лишь 10% предложенной учеными  научной программы.

Вмешательство главного инженера БАЭС Валентина Ипполитовича Купного (1935-2023) позволило сохранить около 80% намеченного объема исследований.

Неприятная и непредсказуемая в своем течении,  болезнь, приведшая на койку ИМР (ныне МРНЦ РАМН)… Обычное больничное утро… Появление взволнованной, громко дышащей санитарки… Зловещее в подобных местах повеление – мыться, бриться и скорее  переодеваться во все чистое…  Оказалось – должен был приехать первый секретарь обнинского горкома КПСС Альфред Васильевич Камаев (1929 -1997) с предложением, ставшим началом нового периода в жизни…

В то время обнинский филиал МИФИ получал новый корпус в 1.5  км от северной окраины города и преобразовывался в самостоятельный ВУЗ – Обнинский институт атомной энергетики (ИАТЭ). В данных обстоятельствах,  вопрос о выборе ректора новой  альмаматер был ключевым.

Высокопоставленный гость клиники, апеллируя к   опыту руководства коллективами, чтения лекций и написания учебных пособий для школьников и студентов, уговаривал  стать ректором нового ВУЗа.

Неделю спустя – визит в  калужский обком… Проработка деталей и,  в конце концов,  – назначение ректором ИАТЭ в день пятидесятипятилетия -18 октября 1985 года…

1 ноября 1985 года. Торжественное открытие первого  корпуса (ныне – УЛК- 1). Начало  занятий и масса острейших проблем. Отсутствие поточных аудиторий, библиотеки, общежитий, вдребезги разбитый километровый участок дороги: от нового ВУЗа до поворота на ул. Кабицынскую, по которому водители автобусов отказывались ехать, высаживая пассажиров прямо  среди грязи…

Старый учебный  корпус (ул. Ленина 71) немедленно отжало Министерство среднего машиностроения, и новый ВУЗ столкнулся с жесточайшей нехваткой площадей….

Обращение к министру Образования СССР  Г. А. Ягодину (1927 – 2015) и через него – к министру Среднего машиностроения Е. П. Славскому (1898 – 1991), открывшее возможности постройки столовой, четырех поточных аудиторий (236, 238, 240, 241) и двух корпусов общежития, а также  второго учебно – лабораторного корпуса.

Обусловленный реорганизацией и расширением ВУЗа, кадровый кризис -  нехватка первоклассных преподавателей и управленцев…. Слухи о хороших специалистах и огромные, сопряженные с острейшими – разрешаемыми в КПСС, конфликтами интересов различных организаций, усилия, направляемые на то, чтобы переманить их в ИАТЭ.

Таким образом, ИАТЭ обрел замечательного философа Виктора Андреевича Канке, Адольфа Ивановича Трофимова и  Алексея Алексеевича Абакумова. А позже из научных организаций города в институт удалось выманить   таких известных ученых, как Е. С. Матусевич, Ю. В. Волков, В. К. Милинчук и  П. А. Андросенко.

 Только к 1993 году ИАТЭ  стал добротным ВУЗом со своими учебными корпусами, студенческим клубом.

Майские праздники 1986 года… Дымящий четвертый блок Чернобыльской АЭС… По распоряжению Первого секретаря обнинского горкома А. В. Камаева, на севером въезде в город организован   дозиметрический контроль и импровизированная автомойка … Обход с дозиметристами студенческого общежития на ул. Ленина 69… Зашкал у комнаты студентки, приехавший из Припяти… Когда - то полученный от санитарки ИМР, а теперь озвученный самим, совет: переодеваться во все чистое и начинать новую жизнь…

1988 год... Известный в Обнинске математик, профессор ИАТЭ Р. В. Плыкин (1935 – 2010)  в числе наиболее активных организаторов Физико – технической  школы… Всестороннее, подчас, выходящее за рамки полномочий,  содействие новому почину… 1992 год. Новое, обладающее поистине звездным преподавательским составом, учреждение среднего образования
обосновывается на четвертом этаже нового второго учебно – лабораторного корпуса.

1993 год… Непосредственное участие в основании,  последующее руководство редакцией и написание многочисленных статей для  журнала «Известия ВУЗов. Ядерная энергетика»…

1990 –е годы. Выживание в условиях экономических потрясений…  Долги института за отопление и за электроэнергию… Отопительный сезон – с конца октября по начало апреля... Лекция в 238-й аудитории (на которой был автор этих строк), начавшаяся с пояснения того, что, при +12 ;С (столько показывал градусник на стене), проводить занятия – законно, а, при  +10 ;С –  уже нет… Своевременная выплата зарплат и стипендий…

Уход с ректорского поста – в науку…. Руководство группой ученых, занятых разработкой двух реакторов сверхмалой мощности (7-10 МВт) для медицинских целей, под названием «Марс», и для общих целей, например, для снабжения энергией поселка за Полярным кругом, под названием «Мастер»...

Получение финансирования от министерства образования и РОСАТОМа... Стремление сделать реактор саморегулируемым, чтобы он работал автономно … 

Время написания мемуаров и неукротимой душевной боли… 29 апреля 2009 года плод пятнадцатилетнего подвижничества – самостоятельный и развивающийся ВУЗ – ИАТЭ,  в силу политики приемников, был преобразован в обнинский филиал НИЯУ МИФИ.

Головной ВУЗ заключил новоявленный филиал в свои неослабные объятия. Между собой сотрудники сравнивали это с другим – малопрестижным внешним воздействием, последствием которого, как утверждает непечатный фольклор, является общее укрепление организма.

Первым делом новоявленные хозяева отжали, созданный в  стенах ИАТЭ, журнал «Ядерная энергетика». Потом дошло до того, что изменение несчастной ставки одного – единственного преподавателя  стало требовать  вмешательства руководства головного ВУЗА.

Поистине парадоксальная ситуация сложилась с инклюзивностью образования. Когда главный ВУЗ города был самостоятельным, в его – подчас, необорудованных стенах свободно учились инвалиды.  Единственный, пригодный  для инвалидных колясок, пандус был у первого корпуса. Работа лифтов была крайне – несистематичной. На два учебно-лабораторных корпуса не было даже одного туалета для инвалидов – колясочников.

Тем не менее, соблюдая строгий водный режим, инвалиды учились и не только учились, но и оставались в аспирантуре и на работе….

Теперь комплекс институтских зданий оснащен пандусами с блестящими поручнями, удобными лифтами и, расположенным в переходе из первого в третий корпус, туалетом для инвалидов - колясочников. На институтском сайте красуется ссылка на горячую линию по вопросам обучения лиц с ограниченными возможностями здоровья…

При этом, новой администрации ВУЗа повсюду мерещатся всевозможные несчастные случаи, во имя недопущения которых, инвалиды оказались вытесненными на удаленку, или того дальше…

А ведь, был и остается альтернативный путь развития главного городского ВУЗа.
 
6 июня 1967 года постановлениями Совета министров СССР и Министерства среднего машиностроения СССР в Обнинске был создан Центральный институт повышения квалификации (ЦИПК) руководящих работников атомной отрасли.

В 1990-е годы организация переживала жесткий кризис. В институтских  помещениях был крупнейший в городе, весьма комфортный крытый рынок. Львиная доля территории была куплена крупным отечественным застройщиком.

8 августа 2017 года произошло слияние ЦИПК и «Института глобальной ядерной безопасности и физической защиты» (ИГЯБИФЗ) под общим названием «Техническая академия Росатома» («ТАР»). Это обеспечило ЦИПК возросшее финансирование и, по сути, вторую жизнь.

Если бы удалось вырвать главный ВУЗ города из удушающих объятий НИЯУ МИФИ и, возможно, так же – в статусе академии,  сделать структурным подразделением РОCАТОМа, это привело бы к увеличению объемов финансирования и, следовательно, к качественному прогрессу во всех аспектах образовательного процесса. Это, как после долгого пути в осеннюю распутицу, принять душ и переодеться во все чистое… По сути, как начало новой жизни…