Девушка с глазами цвета неба

Ушибленная коленка противно ныла. Она запнулась о кусок арматуры и упала, содрав кожу с ладоней.

- Живо поднялась!

С Шершнем шутки плохи. Девчонки слушались его безропотно. Очень хотелось пожалеть себя и хоть на минуту присесть чтоб рассмотреть ушиб, но тяжелые берцы Шершня находились в опасной близости от ее бока.

- Больно?

Койка Мары была напротив ее спального места и вот сейчас девочка участливо заглядывала на ее колено.

- Ничего, жить буду, - пробормотала Дана.

Здесь, в их убежище, всегда холодно и горит свет. Снаружи еще холоднее и небо закрыто тяжелыми тучами. Говорят, что за тучами солнце, но его лучи не могут прорвать заслон из облаков. Как давно она здесь? Если верить Пси – лет пять-шесть. Никто точно не знает. Даже Пси определила ее возраст условно и принято считать, что Дане уже семнадцать.

- Надо обработать антисептиком, - Мара показала на ободранные ладони. – У Шершня есть, я видела. Хочешь попрошу?

Не дожидаясь ответа, маленькая Мара бойко вскочила и побежала в другой конец убежища. Там отделен закуток для Шершня. Его апартаменты, как это некоторые называют. Но там не только перегородка, но и дверь, закрывающаяся на замок. Надо постучать и подождать перед этой дверью, пока Шершень не выйдет. Внутрь он никого не пускает.

Мара похожа на котенка. Пси ей рассказывала, что раньше в домах жили такие пушистые зверьки. Люди их держали в домах для защиты от крыс и мышей. Крысы шуршали по темным углам, она боялась их, но старалась не показывать своего страха. Страх – это табу. В их жизни многое было под запретом. Чувства, мысли, желания.

Кошек она никогда не видела. Пси рассказывала, что они все пропали куда-то и только память о тех днях, когда в ее семье была кошка, не оставляла Пси. Может, поэтому она была обречена? Помнить – табу, Дана ничего не помнила, что было до убежища.

- На, держи!

Мара сунула ей в руку флакон и снова уставилась на разбитое колено. Морщась от боли, Дана распылила антисептик на рану и немного попрыскала на ладони.

- Шершень ругался?

Мара помотала головой. У нее плоское как блин лицо и жесткие черные волосы, коротко остриженные и торчащие во все стороны, хотя она пытается их усмирить и заставить ровно лежать. Раскосые глаза и пухлые губы. Интересно, Мара красивая? С недавних пор она обращает внимание как выглядят люди и старается оценить по своей шкале. Но критерии оценки еще хромают. Она пытается вспомнить как выглядела Пси. Высокая и худая, волосы сбриты наголо, на щеке шрам. Раньше ей казалась, что Пси очень красива, но теперь она не уверена. Слишком редко она видит чужаков, а знакомые лица примелькались.

В одной из вылазок, привычно копаясь в развалинах, она нашла чудом уцелевший журнал. Бумага редко попадалась среди ее находок. Они собирали все, что попадалось ценного: стекло, металл, пластик. И вот журнал. Почти все страницы были испорчены, но кое-что можно было разглядеть. Фигуры и лица. Женские в основном.

Журнал ей пришлось отдать хотя она мечтала бы сохранить такую ценность для себя. Зато ей удалось припрятать осколок зеркала. Иногда она украдкой пыталась разглядеть свое лицо, но осколок очень маленький и можно разглядывать себя частями. Глаз, ухо, нос.

Нос у нее красивый. Прямой и аккуратный, а у Мары широкий и приплюснутый. Глаза голубые. Длинные черные ресницы. Наверное, она красивая, как те женщины, что беззаботно улыбаются с испорченных страниц журнала.

Интересно, какая у них была жизнь? Что-то подсказывает Дане, что жизнь у них была легкой и красивой. Или это она вспоминает рассказы Пси? Жаль, что Пси их покинула и она не может снова послушать как жилось до большого взрыва.

Про взрыв никто точно ничего не знает. Жизнь просто разделилась на «до» и «после». Старшие помнят, как было «до», но старших здесь почти нет. После восемнадцати они покидают это место. Пси ушла, но ей не обязательно будет уходить. Так сказал Шершень.

Стоило ей подумать о нем, как огромная тень накрыла ее.

- Что с ногой? Покажи!

Они почти не разговаривают. Здесь это не принято. Одна только Пси с ней подолгу говорила и рассказывала о мире наверху. По ее словам, убежище - это подвальное помещение дома, которое устояло. Все дома в городе разрушены, именно под завалами они ищут всякие полезные вещи – осколки той цивилизации, что уже перестала существовать.

Жалеет ли она об этом? Нет. Ее мир – это Шершень, Мара и другие девочки. Здесь живут только девочки, она никогда не видела мальчиков.

Шершень похож на гориллу. Так его называла Пси, жаль она не знает, как выглядела эта горилла. Широкие плечи, мощная грудь и короткие кривоватые ноги. Черная курчавая борода и лысая как мячик голова. Мячик у них был, и они иногда даже играли с ним на поверхности, но потом Шершень забрал его.

Может, тогда она возненавидела Шершня? Ненависть – это слишком сильное чувство говорила Пси. В душе Даны все перепуталось. Можно любить и ненавидеть одновременно. Можно просто не замечать промахи людей, стараться не оценивать их поступки и не переживать на пустом месте. Есть только Пси и она, Дана. Так было раньше.

- Час воды! Пошли скорее, там уже очередь.

Мара хватает флягу и убегает. В конце коридора хозблок, где торчит ржавый кран из стены. Вода из него бежит тонкой струйкой и только в определенный час.

Дана послушно пристраивается в очередь за чьей-то сутулой спиной. Девочек много, она не интересуется их именами – это лишняя информация. Зачем с кем-то сближаться, ведь потом все уйдут. Как Пси. Или переселятся за перегородку к Шершню, но со временем тоже исчезнут.

- Тварь! Гадина!

Фляга вылетает из ее руки, выбитая точным ударом ногой. От второго удара Дана ловко уходит, отклоняясь в сторону. Очередь оживляется, обретая голоса и лица. Здесь редко что-то происходит, девочки стараются не пропустить зрелище.

- Она ее убьет!

Нет, не так все просто! Вот уже подоспел Шершень и скрутил Ли. Ли – долговязая и худая, с жидким хвостом на макушке. Нос у нее немного на бок, тонкогубый рот как щель в стене.

Ли что-то орет и пытается вырваться, но это бесполезно. Из мощных лап Шершня не вырваться.

- Зря она так, теперь ей здорово влетит!

Дана вернулась к себе так и не набрав воды. Ей кажется, все осуждающе смотрят на нее. Ну и пусть, ей пофиг!

- Ты не виновата, не переживай. Я набрала тебе флягу, вот, держи! – шепчет ей Мара и ставит флягу у койки.

Жалкая эта Мара, как котенок хочет прилепится к кому-нибудь, вот и подлизывается. Дана едва сдерживается чтобы не пихнуть флягу, кисло улыбается. Она не может отказаться от воды, не может не принять услугу Мары. Со всей силы ударяет кулаком о койку. Ободранные ладони саднят и напоминают о том, что одной ей не выжить. Остается только терпеть и ненавидеть.

- Я им всем отомщу! – шепчет она стенке, не обращая внимания на скулеж Мары.

В стене неглубокие трещины, как узоры покрывают голые бетонные стены. Пси рассказывала, что раньше у каждого был дом или квартира в больших многоэтажных домах. Много-много этажей,на каждом этаже много квартир и в каждой живёт семья. Сначала она не понимала значения этого слова. Для неё это был пустой звук. Но однажды Пси рассказала о своей семье, что жила на большой ферме. Оказывается, семья – это когда тебя любят и защищают. Семья состоит из родителей и их детей. У Пси была мама, отца она не помнила.

Дана рассматривает голую ободранную стену и вспоминает рассказы о доме, в котором жила Пси. О хромой утке Кали, которая смешно ходила, заваливаясь набок и яростно отстаивала своё место у кормушки. Другие утки не любили Кали и отгоняли от еды, но Кали не унывала и старалась не отставать от других, когда наступал час кормёжки. Пси рассказывала, что девчонкой, гуляя по двору она заметила эту утку и подружилась с ней. Стала подкармливать и разговаривать с ней. Это была её утка. Похоже, что друзей в ту пору у Пси не было, но зато была семья, а это намного ценнее и лучше. Дружить можно и с уткой, это даже приятнее, чем общаться с такими как Ли и другие обитатели убежища. Исключение составляет только котёнок Мара, но такие тут долго не протянут. Или она отрастит себе когти и научится их пускать в дело или погибнет.

- Ли ревнует, она думает, ты нравишься Шершню. Ты самая красивая из нас и самая странная! Она не любит тебя, будь осторожнее!

Нельзя быть осторожной в мире смерти. Рано или поздно, ты наступишь на плохо укрепленный камень, и он вывернется из-под ноги. Вряд ли рядом окажется кто-то, чтобы протянуть руку и спасти. Пси ушла и скоро и ей придется уйти, ведь она не знает сколько ей лет. Это решать только Шершню. Он завтра может объявить, что она уже достаточно взрослая и ей надо сделать выбор. Для себя она уже сделала этот выбор и теперь остаётся только надеяться, что её план сработает.

- Я не хочу, чтобы ты уходила! Куда ты пойдешь? Там наверху везде только смерть. Одной не выжить!

Глупый котенок по имени Мара права. Одной в этом мире не выжить. Но и здесь для неё нет ничего, чтобы стоило терпеть общество Шершня и его протеже. Она уйдёт отсюда при первой возможности и найдёт Пси. Прошло много времени с момента их разлуки, но Дана уверена – Пси жива и не забыла о ней. Разве может мать забыть о своей дочери? Разве может дочь предать мать?

***

Длинный коридор уходит во мрак. Света от лампочки не хватает, чтобы осветить его до конца. Дана стоит в самом конце этого холодного помещения и смотрит на грязный заплеванный пол. Серой бетон почти не виден под слоем грязи. Сквозняк обжигает голые ноги, и она зябко кутается в короткую куртку. На ней длинные спортивные трусы и майка, оголяющая руки и грудь. Под майкой плотный топ. Она пытается справится с дрожью, плотно сжимая зубы, снова и снова твердя себе, что это скоро все закончится. Сегодня поставили не на нее, но надо продержаться минут десять, а потом упасть на грязный пол арены.

Дыхание перехватывает, как будто горло сжала чья-то безжалостная рука.

- Эй, расслабься!

Шершень хватает ее грубо за плечо и встряхивает. Ярость волной захлестывает ее, и она едва держится чтобы не вцепиться зубами ему в горло. Он уже сделал инъекцию ей в плечо, и теперь кровь толчками пульсирует в висках.

- Ты меня поняла? Не подставляйся сильно, пусть слегка пустит тебе кровь. Не зевай и не жалей ее. Перед тем как упасть, ты должна хорошенько разбить ей физиономию.

Шершень тихонько хрюкает, что означает смех и хорошее расположение духа. Дана искоса поглядывает на него, но не поднимает глаз выше его подбородка, заросшего курчавой бороденкой. Они почти одного роста и Дана легко могла бы свалить его одним ударом ноги. Вот только бежать ей некуда. Мир ограничен и четко поделен.

Раздается сигнал к выходу на арену. Шершень рывком сбрасывает куртку с плеч Даны, и грубо толкает ее в дверной проем. Арена, окруженная решеткой, освещена прожекторами. Зал на контрасте с ярко освещенной ареной, тонет в темноте. Темнота живая. Она жадно смотрит на Дану и жаждет крови. Девочка чувствует взгляды, которыми ощупывает темнота ее фигуру, и паника снова волнами накатывает, грозя затопить сознание.

Ее соперница – крупная девица с мускулистыми ногами и самодовольным выражением на тупом лице, начинает приплясывать вокруг нее, пытаясь достать ударом. Попеременно, то ногой, то кулаком, но это не так просто, как кажется. Дана уже забыла про панику и поддалась азарту. Ей хочется проучить девицу, и она делает обманный выпад и бьет ее со всей силы в бок.

- Дура, бей по лицу! – этот мысленный голос не оставляет ее ни на минуту.

Темнота жарко дышит и воняет потом. Дана вспотела, пот стекает каплями со лба на переносицу. Она только на секунду отвлеклась, чтобы стереть эти капли и получила сокрушительный удар. Хорошо, что успела отклонится и кулак скользнул по брови, рассекая ее. Боль ослепила на мгновение, но падать еще рано. Да и не хочется ей падать, пока она не расквасила этой корове нос.

Пот смешивается с кровью. Дана снова и снова делает выпад, пытаясь достать кулаком по носу. Не получается, девица стала осторожнее.

- Спокойнее! Обмани ее, она тупая корова, ты умнее!

Дана бормочет это себе под нос и делает обманный выпад в сторону. Противница бросается на нее как тигрица, но Дана на этот раз ловко избегает удара в лицо, и носком тяжелого ботинка попадает прямо по носу девке. Та отступает, пошатнувшись. Победа близко, но Дане надо проиграть, ведь ставка Шершня не на нее.

- Тварь! Я тебе покажу!

Темнота взрывается криками. Это сигнал, что пора ей поддаться. Ненависть окрашивает все в багровые тона или это кровь на лице у соперницы? Сейчас, сейчас! Она спиной чувствует напряженный взгляд Шершня. Он подошел к самой решетке и ждет с неумолимостью смерти. Пора!

Девка нападает, она видит совсем близко ее маленькие сонные глазки с расширенными зрачками. Да-да, может удивляться сколько влезет!

Соперница падает на затоптанный пол, хрипя и хватая ртом спертый воздух, получив сокрушительный удар по шее. В помещении душно, сейчас Дана понимает это отчетливо, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Она опять накосячила. Свой приговор она читает во взгляде Шершня.

читать дальше https://author.today/work/498943