Трактор

Трактор

 


Из сборника «Мои Университяпы»

Деньги это навоз.
Если их не разбрасывать -
они бесполезны.
Фрэнсис Бэкон



Это случилось в то время, когда мы учились в Саратовском юридическом институте и вгрызались в гранит науки всеми своими зубами.
Азы сельскохозяйственного права в нашем институте мы постигали у Старыгина Виктора Михайловича. Преподаватель этот был, мягко говоря, со странностями. Принимая экзамен, он позевывал и, обычно читал газету, закрывшись ею от аудитории. Понятное дело, что студенты в это время шуршали шпаргалками и «бомбами», весело шушукаясь и перешептываясь. Зная о том, что все списывают, Виктор Михайлович нисколько этому не возмущался. Напротив, прочитав страницу газеты, он громко извещал окружающих: «Осторожно, переворачиваю», в результате чего студенты успевали спрятать шпаргалки и учебники со стола, притворяясь добропорядочными. При этом, что любопытно, о какой-либо лояльности к студентам во время самого ответа и речи не шло. Выслушивая экзаменуемого, Виктор Михайлович энергично кивал головой, поддакивал, приговаривая типа того, что «так-так-так», «вот-вот-вот» или «да-да-да». Однако, как только студент заканчивал свой ответ, Виктор Михайлович менялся в лице, свирепел и громогласно провозглашал: «Железобетонная двойка!», чем приводил бедолагу в полный ступор. После этого он подробно объяснял студенту, в чем же тот не прав (вернее, в чем неправ автор учебника, с которого был списан ответ), и выгонял беднягу из аудитории на переподготовку.
Еще одной странностью нашего героя была та, которая, собственно, и привела к череде тех событий, о которых я поведаю Вам, читатель.
Не знаю уж, чем была вызвана эта странность, но ее он демонстрировал ежегодно каждому курсу нашего института.
Выражалась она в том, что к концу учебного года, ближе к экзаменам, Виктор Михайлович заявлял, что поставит экзамен «автоматом» тем студентам, которые опубликуют статью на тему сельскохозяйственного права в любой из местных газет. А поскольку никто не хотел сдавать экзамен, да еще такому непредсказуемому экзаменатору, как Старыгин, студенты каждый год носились по редакциям и слезно умоляли напечатать их статьи в газете. Получалось это, конечно же, у единиц. Тем более, что главные редакторы всех без исключения газет области просто недоумевали от такого количества желающих публиковать статьи на столь неинтересную тему, как сельское хозяйство. Поэтому, завидев студентов, они зачастую сразу же указывали им на дверь. Но некоторые студенты правдами и неправдами все же находили пути к каменным сердцам редакторов. И тогда уж радости этих счастливчиков хватало, чтобы затопить весь Саратов.
К слову сказать, благодаря этому паломничеству студентов по средствам массовой информации, сам Старыгин попал в прессу. В городской молодежной газете «Заря молодежи» какой-то дотошный журналист  написал статью «Как студенты журналистами стали», в которой открыто посмеялся над чудаком-профессором. Однако Виктор Михайлович не обиделся, а  газету повесил на стену у себя в кабинете и очень ею гордился.
Ну, так вот, в мае 1990 года настала наша очередь стать журналистами. Старыгин, следуя старой традиции, сделал объявление об автоматическом экзамене счастливчикам, которым удастся этот непроходимый квест с публикацией в газете. И студенты ринулись по редакциям.
Надо сказать, что сам я не собирался участвовать в этой гонке. Во-первых, я не знал о чем писать. Во-вторых, не верил, что при таком количестве желающих мне удастся пролезть хоть в какую-нибудь, даже самую захудалую, газетенку. Ну, а в третьих, учился я хорошо и верил в свои силы на экзамене.
Однако Мишке, который в сельскохозяйственном праве разбирался, как пекарь в кораблестроении, статья была чуть ли не единственным шансом сдать экзамен.
Все свои силы, всю свою энергию Мишка запустил на то, чтобы уговорить меня написать статью. Он каждый вечер угощал меня колбасой, самостоятельно ежедневно убирался в нашей комнате в общаге. При этом смотрел на меня всегда с такой надеждой и так жалостливо, что я не выдержал и сдался.
- Ладно, - сказал я, - попробую. Только давай так – ты найдешь мне тему – я напишу статью. А потом ты уж как хочешь размести ее в газете. Здесь я бессилен.
Мишка согласился и принялся за дело. Должен отметить, что по части организации чего-либо, где не слишком нужны мозги, но требуется воля, энергия, коммуникабельность и знакомства, Мишка был гораздо способнее меня.
Уже на следующий день он гордо заявился домой и с порога заявил:
- Все, Леха, собирайся. Я договорился насчет интервью с одним фермером – главой крестьянского фермерского хозяйства. Он ответит тебе на все вопросы о трудностях сельского хозяйства в условиях нарождающегося капитализма.
- Хорошо,- согласился я, - когда и куда?
- Завтра с утра в шесть утра – в семь у него посевная – он ждет нас у себя в колхозе – в деревне Расскатово. Возьми ручку и бумагу.
Ничего себе – Расскатово. Так это же километров тридцать от Саратова. Ехать туда да еще в шесть утра, да и какой в шесть, выезжать то надо еще раньше, мне, естественно не хотелось. Но глядя на Мишку и его умоляюще сложенные руки, помня, что я уже обещал все таки написать статью, а обещания я привык выполнять, я нехотя согласился.
Довезти нас согласился единственный человек с курса, имеющий машину – Влад Забровский.
При этом Мишка поведал мне, что Забровский с нами в доле – относительно статьи. Дело в том, что дядя Забровского был редактором одной вшивой саратовской газетенки под названием «Пульс», типа нашей газеты «Из рук в руки». Эта газета бесплатно разносилась по почтовым ящикам и состояла исключительно из объявлений. Вот в этой-то газете дядя Забровского согласился написать мою несуществующую еще статью про фермерское хозяйство. За это он потребовал бутылку коньяка, и Мишка с радостью согласился.
- Не беспокойся, Леха, - сказал он мне, - все путевые расходы, а также бутылку коньяка мы берем на себя с Забровским, – а ты, главное, статью напиши. Дядя Забровского напечатает ее в любом виде, но ты все равно старайся. А то вдруг еще зачет не поставят.
И вот с утра наша делегация выехала в деревню Расскатово для исследований фермерских проблем.
Всю дорогу Мишка елозил на переднем сиденьи, и пытал меня, о чем же я собираюсь писать.
Но, поскольку я не имел об этом ни малейшего соображения, я отфыркивался и бурчал что-то невнятное. Я на самом деле не знал о чем писать и чему именно посвятить статью, рассчитывая разобраться на месте.
И действительно, на месте все разрешилось достаточно быстро.
Фермер Олег Иванович, к которому мы приехали, буквально фонтанировал идеями.
Узнав о том, что мы из газеты (из какой именно, он видимо не совсем представлял), Олег Иваныч сразу взял с места в карьер и поведал нам обо всех трудностях, какие встретились ему на непростом фермерском пути, о зависти односельчан, о ревности председателя колхоза, на месте которого он пытался отстроить свое хозяйство, о несовершенстве действовавшего тогда закона о крестьянском (фермерском) хозяйстве, который не только не помогает фермерам начать строить свое дело, но и, во многом, мешает им.
Не буду вдаваться в подробности нашего разговора, который вряд ли будет интересен современному читателю. Забегая вперед скажу только, что я написал огромный разворот – все со слов Олега Иваныча. Статья получилась яркая, деловая, может быть излишне окрашенная эмоциональностью рассказчика, но тем не менее, достаточно информативная. В общем, я был доволен. А Мишка, прочитав потом статью, вообще прыгал от радости, утверждая, что она может претендовать на Ленинскую премию. Забровский остался к статье равнодушен, указав, что ему важен результат, а именно зачет по сельхозправу, а остальное ему до лампочки.
Закончив свои распросы, мы уже собирались попрощаться с гостеприимным хозяином, когда он придержал Мишку за плечо.
- Ребята, а вы сами-то не хотите делом заняться? – спросил он.
- Каким делом? – хором изумились мы.
- Есть тут у меня одна идея, - сказал он.- Короче, в соседнем колхозе «Ленинская искра» стоит бесхозный трактор. Гусеничный. ДТ-75. Волгоградского тракторного завода. Трактор очень хороший, мощный, почти танк, в хозяйстве незаменим. Мне бы он очень пригодился. Но председатель колхоза мне его ни за что не продаст. Он вообще меня ненавидит. Бесится, что его колхоз развалился, а в моем хозяйстве урожай картофеля каждый год растет, а нынче я даже арбузы посадил. Ну, так вот. Трактор он мне не продаст, да и денег свободных у меня пока маловато. Поэтому у меня к вам предложение. Вы покупаете трактор в «Ленинской искре», а я его у вас в аренду беру. Арендную плату вам буду платить каждый месяц. И вам приработок и мне польза. Ну, как вам моя идея?
- Да как же мы его купим, - посмеялись мы, - когда у нас и денег то нет. Мы же студенты, а не олигархи какие.
- Этот вопрос можно решить легко по целому ряду причин,- сказал фермер. - Дело в том, что трактор пока не на ходу – у него кривошипно-шатунный механизм полетел. Поэтому он колхозу не нужен. Да колхоз и без трактора-то еле дышит. Они его починить не могут. А у меня своя машинно-тракторная станция, я вам его подремонтирую. И потом – председатель колхоза алкаш жуткий. Вы ему бутылку подсуньте, он вам его за копейки отдаст.
- Да какие из нас бизнесмены, - посмеялся я, - нам трактор ни за что не потянуть.
- А вы не торопитесь, - сказал Олег Иваныч, - дома подумайте, взвесьте все за и против, а потом мне и позвоните. Мой телефон у Миши есть. И учтите, я вам дело предлагаю.
С этими словами он поспешил на свои сельхозработы, а мы поехали домой.
Всю следующую неделю Мишка был занят делом. Он выискал где-то бутылку азербайджанского коньяка (а коньяк в ту пору был в жутком дефиците), пару раз съездил к дядьке Забровского, который согласился-таки отдать в набор нашу статью в ближайших же номерах, а также зачастил в Расскатово к Олегу Иванычу, решая с ним по ходу какие-то вопросы.
И вот в один день Мишка вернулся в общагу таким важным, каким я его никогда не видел.
Он прямо-таки пыжился от распиравшей его гордости, и выглядел так, что вот-вот лопнет, как переспелый помидор.
- Леха, я договорился, - грянул он с порога. – Трактор наш!
Я опешил.
- Мы же вроде не собирались его брать. Да и как взять – то? Денег и так нет. Я и забыл, что Олег Иваныч нам его предлагал. Идея-то неосуществимая. Сказка братьев Гримм.
Тут Мишка мне все и выложил. Оказывается, он ездил и к Олегу Иванычу, и к Егору Ильичу - председателю того самого соседнего разорившегося колхоза, в котором есть трактор. Посредством уговоров и постоянных вливаний в Егора Ильича самогона, который Мишка брал тут же в деревне у одной бабки (и здесь успел договориться), Егор Ильич согласился отдать трактор за …. Впрочем, дорогой читатель, сейчас цену называть бесполезно. По нынешним меркам она все равно ни о чем не скажет. Могу только пояснить, что она была ни мала, ни велика. Для трактора, может быть, и мала, а для нас – студентов – велика. И все же не настолько, чтобы не насобирать нужную сумму, коли уж очень постараться.
- Ты не бойся, Леха, - увещевал меня Мишка,- я все продумал. В накладе мы не останемся. Будем мы с тобой, как говаривал Остап Бендер,  и портяночки батистовые носить, и крем Марго кушать. Главное не дрейфь и положись на меня. Обещаю. Все будет тип-топ.
- Да фингя все это, - протянул я, - замануха какая-то.
- Тогда, Леха, вот тебе последний козырь - Забровский с нами в доле. Он согласился внести свою часть денег за трактор. Таким образом, трактор будет в нашей долевой собственности – в равных долях по одной трети. А мы втроем будем как бы совет директоров трактора. Все вопросы решать совместно. Доход – поровну.
Я почесал в затылке.
Забровский на нашем курсе был как примером успешного парня. Имел свою машину, одевался как «денди лондонский». Девчонки вертелись вокруг него, как кошки над валерьянкой. И при этом такие девчонки, что у меня от одного их вида мозг выворачивался – одна другой красивей. Все с других институтов. В нашем красивых не было в принципе. Мне очень хотелось походить на Забровского. Настолько хотелось, что можно было рискнуть. Тем более, Забровский был не лошара какой-нибудь. Наверняка он все просчитал. Если Мишке я не слишком доверял, то Забровский это другое дело. С ним не пропадешь.
И я согласился.
На следующий день я попросил денег у своего отца, который работал на трех работах, очень меня любил и все для меня делал. Уже не помню, что я ему соврал, но он пообещал дать мне денег и свое обещание выполнил.
А через две недели Мишка радостно сообщил нам, что трактор наш.
- Только надо скинуться, чтобы пошлину заплатить, - сказал Мишка,- надо трактор на учет в Ростехнадзоре поставить. А то он так и будет за колхозом числиться. И еще, с вас по сотке рублей за самогон, который я Егору Ильичу за трактор поставил.
Мы на радостях скинулись и на госпошлину, и на самогон.
Денег у меня совершенно не осталось. Даже кушать я уже не знал что. Но мысль о том, что я стал совладельцем трактора, меня грела лучше всякой водки. Еще неделю назад у меня не было ни кола ни двора. А тут у меня есть трактор. Да не простой, а гусеничный. Пусть я и не единственный его владелец. Но все же теперь имею голос в совете директоров и могу решать финансовые вопросы. Теперь заживем, думал я с восторгом, мысленно потирая руки в предчувствии небывалых барышей.
На следующий день мы провели общее собрание совладельцев трактора.
- Первым делом, - провозгласил Мишка, - трактор надо поставить на ноги, точнее на гусеницы. Как и говорил Олег Иваныч, у него барахлит кривошипно-шатунный механизм. С Олегом Иванычем я договорился. Он его отремонтирует на своей машинно-тракторной станции. Но за ремонт и за запчасти мы должны заплатить – трактор то наш. Поэтому надо скинуться по одной третьи расходов. А потом уже его сдадим в аренду и деньги рекой потекут.
Новость была неприятная. Но мы знали, на что шли. Пришлось опять звонить отцу, чтобы прислал денег. Мишка целый месяц фарцевал. Забровский потряс богатых родителей.
Короче - с трудом, но нужную сумму мы насобирали, и Мишка отвез ее Олегу Иванычу.
Еще через месяц трактор починили. Но посевная к тому времени уже закончилась. А до уборки урожая было еще рановато.
- Пока трактор колхозу не нужен, - сказал Мишка на очередном совете директоров.- Они его осенью у нас арендуют. А пока трактор надо где-то поставить, чтоб не испортился и не заржавел. Олег Иваныч согласился взять его на стоянку в своем МТС. Для этого нам надо скинуться за парковочное место.
Мы с Забровским повозмущались, конечно. Но что делать! Пришлось опять звонить отцу. Своих денег у меня теперь совсем никогда не было.
Парковочное место было оплачено на все лето. Олег Иваныч отказывался давать место в долг.
Тут наступила сессия.
Мы гордо отнесли нашу статью нашему преподавателю - Виктору Михайловичу Старыгину.
Сказать, что он изумился, значит – ничего не сказать.
Глядя на нашу газету у него глаза полезли к небу – прямо на лысый затылок.
- Как же вам в такой рекламной газете разрешили такую серьезную статью написать?- неподдельно удивлялся он. – В ней же отродясь ничего путного не печатали.
Мы скромно потупили головы. Вдруг экзамен не зачтет.
Тем временем Виктор Михайлович не спеша прочел статью и его удивление сменилось выражением какого-то смиренного удовлетворения.
- Ну что ж,- сказал он.- Статья мне понравилась. Емко. Лаконично. Все по делу. Я обещал вам экзамен – автоматом, а я человек слова. Предлагаю всем вам выбрать оценки.
Само собой мы выбрали пятерки.
Мишка запрыгал от радости, Забровский удовлетворенно кивнул, когда Виктор Михайлович ставил свою размашистую подпись в их зачетках. Это был первый и последний случай, когда Мишка получил пятерку. Об этом он потом вспоминал долгие - долгие годы.
Семестр закончился и мы разъехались по домам. Все лето я провел без денег – сидел на шее у родителей. Все мои деньги были выгодно размещены в Трактор-банке. Не летнее солнце, а именно эта мысль – мечты о самостоятельных доходах – грела меня все время каникул. Как там наш трактор? – думал я. - Не скучает ли на чужбине? Не обижают ли его?
Так наступил август. Мы приехали в Саратов досрочно, за месяц до начала учебы, специально, чтобы заняться трактором. Близилось время уборки урожая. Самая страда для таких дипломированных специалистов по сельхозправу, как мы.
Мишка сразу помчался в Расскатово и к вечеру вернулся мрачным,  как майское небо перед грозой.
- Олег Иваныч обанкротился, - сказал он мне с порога.- А наш трактор…
- Мишка не пугай меня,- взмолился я.- Что с ним?
- Нет-нет, Леха, не бойся, - успокоил меня Мишка.- Трактор на месте – на МТС. Только он немножечко заржавел. Все лето стоял на открытой площадке. У Олега Иваныча случился полный дефолт. Что-то там с сельскохозяйственным кредитом он напортачил и банк отобрал весь его бизнес. Ладно хоть трактор по документам наш. Так что его удалось отбить. А все остальное у Олега Иваныча забрал Россельхозбанк. Короче, Леха, в этом году от трактора мы уже ничего не получим. Но починить его надо – от ржавчины отмыть. Так что давай опять скидываться. Ничего не поделаешь. Забровскому я сам скажу.
Тут я громко и не совсем литературно высказался по поводу возникшей ситуации. Но делать нечего. Я поперся на телеграф звонить отцу.
Где-то через месяц трактор нам очистили, детали смазали, на гусеницы поставили.
И, о чудо. Нам удалось, благодаря Мишкиным пробивным способностям, пристроить трактор в аренду на месяц в какую-то строительную фирму. Аренда сулила не то что бы большую прибыль, но обещала возместить нам примерно четверть расходов, которые мы уже понесли на содержание трактора.
Мы уже потирали руки от предвкушения первых денег. Мишка ежедневно звонил в строительную фирму и узнавал, как там трактор. В конце концов он им так надоел, что они перестали брать трубки. Пока примерно через две недели не позвонили ему сами.
- Ваш трактор сломался!- заявили на том конце провода.- Он находится на тридцатом километре Волгоградского шоссе. Заберите его, пока он не заржавел. А мы вам ничего не должны. От него нам одни убытки.
Боже мой, что нам стоило притащить трактор обратно в Саратов. Даже вспоминать об этом неохота. Трактор не привезешь обычным эвакуатором. Нужна спецтехника. Мишка конечно, обо всем договорился. Нашел нужных людей. Но денег это нам стоило больших. Представляю себе, что думал мой папа, который регулярно покрывал мои тракторные расходы. Я был близок к точке кипения. Забровский объявил о том, что выходит из состава учредителей трактора и потребовал выплатить ему его долю. Мишка в отчаянии рвал на себе волосы. Мне было его даже немножечко жаль. Все- таки он не был так уж виноват в нашем тракторном безумии. Трактор мы поставили на охраняемой стоянке какого-то общественного объединения, за что должны были платить ежедневно соответствующую плату. Забровский платить отказался.
Так прошел месяц. И вот в один из холодных зимних дней, какие в Саратове бывают крайне редко, Мишка пришел в общагу угрюмый, но исполненный какой-то мрачной решимостью.
- Все, Леха,- сказал он с порога, отряхивая с шапки снег прямо на пол нашей комнаты.- Так больше продолжаться не может.
Даже еще не зная, о чем он хочет сказать, я убежденно кивнул.
- Трактор надо продать,- заявил он.
Я протестующе промолчал.
- Я нашел покупателей,- продолжал Мишка,- но денег у них нет.
 - Что-то мне это начинает напоминать, - не выдержал я. – Трактор без денег мы не отдадим.
- Подожди, Леха, не торопись, - осадил меня Мишка,- У них есть картошка. Это колхоз «Ленинская искра», где мы трактор купили. Там недавно председатель сменился, Егора Ильича выгнали за пьяноство, и теперь они собираются колхоз возрождать. Трактор им очень нужен. Они согласны за трактор два вагона картошки нам отдать.
- Мишка, не смеши меня. Картошка конечно хорошо. Но куда мы ее денем? Нам за всю жизнь столько не съесть.
- Леха верь мне. Я все продумал. У меня картошку один коммерсант в Пензе берет. Я с ним договорился. Неплохо платит. И потом. Трактор надо по-любому скидывать. Он у нас ежедневно столько денег жрет. Избавимся от трактора – заживем как люди. Будем коньяк семидесятилетний пить и сигарами кубинскими дымить.
После недолгих раздумий, я согласился. Все-таки есть у Мишки коммерческая жилка, подумал я.
Однако еще через месяц Мишка опять стал приставать ко мне с деньгами.
- Леха, понимаешь, дружище, накладочка маленькая вышла. Вагоны с картошкой стоят в Пензе. Вроде бы все отлично. Но вот незадача – коммерсант мой знакомый только через две недели может ее забрать. Пока он в Москве на совещании, а людей в Пензе у него нет. Но ты не волнуйся. Все под контролем. Я решил вопрос. Вагоны пока на запасной путь отгонят. Там подождут разгрузки. Ты просто с деньгами помоги. За это в депо деньги требуют.
Я снова позвонил отцу денег просить. Сказал, что скоро заработаю и отдам. Он перестал чему-то удивляться. Просто выслал денег.
Еще через две недели я понял - что-то не так. Мишка круглыми сутками молчал. Ходил в институт больше по инерции. Учиться совсем забросил. А на мои вопросы отвечал односложно и как-то отсутствующе. Словно он переехал в другой мир - свой мир, в котором он купался в райских кущах, а здесь, в Саратове, ходил его призрак – оболочка по доверенности. По ночам он не спал. Ворочался и кряхтел. Я подозревал, что случилось непоправимое, но ждал, когда он сам расскажет. Мишка держался неделю.
И вот однажды утром, после бессонной ночи, как только зазвенел будильник, он сказал мне без всякой подготовки:
- Прости меня, Леха.
Я выжидающе посмотрел на него.
- Не мог тебе сразу сказать. Не знал, как ты к этому отнесешься. Вернее знал, а потому мне было еще горше. Скажу как есть. Леха, крепись.
Я пообещал.
- Картошка сгнила, - сказал он. – Понимаешь, ночью мороз ударил. Картошка и перепортилась. Теперь у нас нет ни денег, ни картошки, ни трактора. Прости, Леха. Это я во всем виноват.
А я настолько привык к плохим новостям, что расстроился лишь немного. Ведь были и плюсы. Не надо было теперь ни за что платить. Живи себе и проедай стипендию. И голова ни о чем болеть не будет. Жаль только, что мой трактор, на который я молился и вбухал столько денежных вливаний, я так ни разу и не видел.
- Не расстраивайся, Мишка, - сказал я. – За то по сельскохозяйственному праву у нас пятерки.