9. Распутье

9. Обоз

Сидор, в очередной раз получивший приказ срочно прибыть к Хомутайло, отметил его необычную нервозность и обеспокоенность. «Куда делась прежняя самоуверенность?» - невольно подумал он.

- Завтра необходимо загрузить пять саней продуктами: зерно, сало, мясо… - отдал приказание Герасим. – Займись!
- Откуда же мы столько возьмём? Да и времени мало, всего один день.
- Приказ поступил, обоз с продовольствием готовим. Через три дня должны отправить на железнодорожную станцию.
- Впереди посевная. Чем сеять будем, если всё зерно выгребем? – староста в сомнении почёсывал пятернёй за ухом.  - Хлебушко германскому воину и в следующем году будет нужно, с нас же потом и спросят.
- Выполняй! Надо сейчас сделать, как приказано, иначе не доживём до следующего года.

Староста, переминаясь с ноги на ногу, задумчиво щипал бороду, как будто что-то искал в ней.

- Раскачиваться некогда, надо выполнять, иначе – расстрел, - встревожено пояснил Хомутайло. - Для ускорения сбора продуктов пришлю полицаев, - пообещал он. – Головой отвечаешь! – зло, но в тоже время с тревогой и надеждой на исполнение приказа, выдавил он.
«Прижало, земля горит под ногами», - смекнул Комлёв.

Возвращаясь из Гористого, Сидор вновь мысленно вернулся к содержанию последней записки Шербинина. В ней Василий отмечал сложное положение партизан с обеспечением продуктами, сложившееся к концу зимы, и просил оказать помощь. После получения данной информации Комлёв мучительно размышлял: «Как это сделать?» - а теперь понял, что удобный момент для реализации просьбы Щербинина наступил.

На следующий день в Берёзкино царил переполох. Полицаи рыскали по домам и, выволакивая продукты, грузили их в сани. Сидор, по возможности, пытался их отвлечь от разграбления домов с многодетными семьями. Вслед грабителям и старосте неслись проклятия и плач, но после угроз полицаев и последовавшего выстрела из карабина жители деревни притихли. Только их взгляды, обращённые к Комлёву и его приспешникам, выражали ненависть и злобу.

В этот день к партизанам ушла очередная информация о готовящейся отправке из села Гористое крупного обоза с продовольствием.

Комендант, довольный своевременным завершением формирования обоза, в день его отправки организовал торжественные проводы с музыкой и парадными речами, вызвав и старост – участников мероприятия. Рядом с ним угодливо бегал с карабином на плече Хомутайло, инициативно вызвавшийся сопровождать обоз, как старший груза, добытого в Берёзкино.

Сидор, присутствуя на торжественной отправке и глядя на гружёные дефицитными продуктами сани обоза, думал только об одном: «Успеют ли партизаны, или всё достанется врагу?»
***
Зима, медленно отступая, сдавала позиции. Солнце, поднимаясь всё выше над горизонтом, нежно ласкало остывшую землю. Наступили оттепели, стало сыро, снег потемнел и таял. Лес, притихший в зимние морозные ночи, теперь ожил. Деревья, в неге потянувшись  к свету и теплу, сбрасывали последние остатки зимнего сна.

В землянке командира партизанского отряда Фёдора Соколова было тепло натоплено, и висел табачный дым. За столом, сбитым из досок, задумчиво дымя самокруткой и рассматривая карту, сидел командир. Последнее время его беспокоила главная проблема: «Как обеспечить отряд продуктами?»

- Фёдор Ильич, есть важное сообщение, - Щербинин, энергично войдя в землянку, протянул руки к печке-буржуйке, согреваясь.
- Не тяни, говори, что удалось узнать от твоего тайного агента? - Соколов оторвался от карты и с надеждой смотрел на комиссара.
- Немцы обоз с продовольствием готовят. Отправлять будут из Гористого. Дата известна, - радостно доложил Щербинин.
- Источник информации надёжный?
 - Да, я ему верю, как себе, - твёрдо сообщил Василий. -  Предлагаю брать обоз. В Гористом мы ещё противника не трогали, непуганый, значит, и охрана будет ослаблена, - размышлял комиссар.
- Верно! - согласился Соколов. – От села до железнодорожной станции 60 километров. Надо обдумать, где устроим засаду.
- Хорошо бы на завершающем участке лесной дороги, - Щербинин ткнул пальцем в квадрат на карте. – Увидев впереди просвет, противник невольно расслабится, - пояснил он.
- Неплохо, - согласился командир. – При этом блокируем обоз на лесной дороге сразу с обеих сторон. Деревья для валки их поперёк дороги будем готовить заранее. Из бывших охотников сформируем группу, которую выдвинем в первый эшелон для уничтожения вооружённой охраны…

***
Внезапное и успешное уничтожение партизанами вооружённой охраны обоза и захват продовольствия вызвали бурную реакцию немецкого командования. Комендант Сидоров пытался вести расследование, чтобы найти виновных, информировавших партизан. Однако выяснилось, что многие знали об отправке обоза,  да и сам он организовал в пропагандистских целях праздничную и открытую процедуру его проводов из села. К тому же засада была устроена партизанами вдали от населённых пунктов, что не давало прямой возможности, обвинив жителей в укрывательстве и содействии партизанам, провести карательную акцию по конкретной деревне.

Среди немногих охранников, сбежавших от кары партизан, оказался и Хомутайло, легкораненый в мягкое место. Через несколько дней он вновь, прихрамывая и стараясь не садиться, появился в комендатуре. Теперь не только Хомутайло и другие полицаи, но и немцы поодиночке не разъезжали по деревням, с опаской передвигаясь уже в составе вооружённых групп.

Местные жители, довольные пусть и небольшим, но поражением оккупантов, воспрянули духом, появилась надежда, и они оживлённо обсуждали меж собой:
- Полицаи поприжали хвосты, поделом им.
- Даже у Хомутайло спесь сбили, пропало прежнее рвение.
- Хорохорился, а сейчас задумался. Срамное место повредил, боится теперь голову потерять.
- И Комлёв примолк, тихий ходит.
- Хлебушко наш не врагу – партизанам достался, теперь не жалко.
- Скоро и наши придут…

Полина, ощущая на себе откровенно неприязненные взгляды жителей, придя домой, не выдержала:
- Сидор, не любят нас, предателями все считают. Трудно так жить: немцы – враги и свои – не друзья, - она вопросительно смотрела на мужа.
- Потерпи немного, всё образуется, - успокаивал её Сидор, - придёт время – вернётся наша власть, и жители деревни поймут – им объяснят, что не враги мы своей стране.

Кто и как объяснит, Полина не понимала, но она верила мужу и успокаивалась.