Живые не плачут Глава7

Проснувшись, она по привычке приступила к утренним процедурам. Голова немного гудела от вчерашнего. Она приготовила салат и бутерброды и, как обычно, расположилась на кровати. Откусив первый кусок, она застыла: дверь в её комнату была открыта.
Отложив еду, она направилась к выходу и выглянула в коридор. Было тихо. Дверь в адское помещение тоже зияла пустотой. Она осторожно подошла к ней. Внутри никого не было. Комната с трупами опустела. На операционном столе лежал чип и записка: «Дальше сама».
Из коридора раздался громкий щелчок. Она схватила чип и выбежала. Открылась третья, незнакомая дверь. Она толкнула её и вошла.
— Убл-ю-ю-док! — закричала она. — Не-на-ви-жу, тварь! Зачем ты так со мной?!
Невысоко от пола болтались его ноги. На шее был туго обмотан ремень, привязанный к торчащему из потолка крюку. В руке ещё тлел окурок. По полу растекалась лужа мочи.
— Мразь! — не унималась она. — Конченый эгоист!
Она рухнула на пол и закрыла лицо руками.
— Что мне теперь делать?
Посидев так несколько минут, она вытерла слёзы и осмотрелась. Помещение напоминало кладовку. Неподалёку валялся стул. Она подняла его, поставила рядом с телом, встала и попыталась ослабить ремень. Тот не поддавался. В кармане его халата она заметила скальпель.
— Предусмотрительный придурок, — она достала скальпель и перерезала ремень. Тело тяжело рухнуло вниз.
Обхватив его за лодыжки, она попыталась сдвинуть труп с места. Он был невыносимо тяжёлым. Упираясь ногами в пол и заваливаясь назад, она понемногу тащила его по коридору. Доволочив до «адской» комнаты, она села и принялась пинать тело ногами.
— Мразь! Ублюдок! Предатель! Гондон! Слабак! Трус! — она орала с каждым новым пинком.
В итоге ей удалось затолкать труп в «ПЕРЕРАБОТКУ».
— Воняй там, — бросила она и направилась назад.
Не успела она подойти к выходу, как услышала за спиной новый звук — скрежет металла, смешанный с глухими похлопываниями. Она обернулась. В потолке открылся люк, и оттуда в огромную кучу посыпались трупы и мешки с надписью «ХИМИКАТ». Среди них было много детских тел.
— Убл-ю-ю-док! Ты это зн-а-а-а-л! — согнувшись пополам и вцепившись в живот, она орала что есть мочи. — Тебя, мразь, я расчленю первым!
Последним на груду тел с грохотом свалился ящик. Люк бесшумно захлопнулся, слившись с потолком. Она замолкла, подошла к ящику, оттащила его ближе к свету и отщёлкнула замки. Внутри была еда.
Её взгляд снова притянула груда тел. Оттуда, словно рассматривая её, смотрели помутневшие глаза маленькой девочки. Сквозь грязь поблёскивали золотистые локоны. Ножка была заломлена за спину так, что пятка касалась затылка. Ручки были широко раскинуты, будто бы она хотела кого-то обнять. Ей было лет пять.
— Я не смогу, — прошептала она, глядя на ребёнка. — Это слишком.
Выдержав паузу, она произнесла уже твёрже:
— Но ты был прав, гребаный ублюдок. Живые не плачут.
Она прихватила немного еды и ушла в третью комнату — небольшую, совершенно пустую кладовку. По наитию начала шарить руками по стенам и в какой-то момент наткнулась на круглую вмятину. Вспомнив про чип, приложила его. Часть стены сдвинулась, открыв узкий проход. Вперёд, в темноту, уходил коридор. Воздух был спёртым.
— А ты знал про это место, ублюдок? — Не услышав в ответ ничего, кроме тишины, она шагнула вперёд.